Социальное равенство

Выпуск № 1-2, ноябрь 1997 г.

От редакции: Социальное равенство — будущее человечества

Бюджетный кризис в России

Пять лет капиталистических реформ в России

Краткие сообщения
Социальная катастрофа в Казахстане
Сообщения из Перми

Доходы корпоративных боссов США взлетели на 54%: Колоссальные потери общественного богатства

Политическое значение победы лейбористов в Великобритании: Задачи, стоящие перед рабочим классом
«Мы должны взять ответственность за положение британского рабочего класса на себя»: Интервью с Вики Шорт

Новости международного рабочего движения
Австралия: сотни людей посетили лекции на тему «Марксизм и глобализация»
В Германии основана партия За Социальное Равенство
Забастовка работников UPS в США
Лекции по истории и теории марксизма в США

Социализм, историческая правда и кризис политической мысли в Соединенных Штатах:
Лекция Дэвида Норта, прочитанная в Мичиганском Государственном университете 23 апреля 1996 г.

Атака на личную жизнь Л.Троцкого
Письмо в редакцию журнала «Новое время»
Н.Иоффе. О романах Троцкого — подлинных и мнимых: Письмо в редакцию нью-йоркской газеты «Новое русское слово»
Ф.Крайзель. В защиту Троцкого

Международная конференция «Лев Троцкий и русская революция» в Москве

К троцкистскому осмыслению судьбы Октября

Деятельность В.З. Роговина
Празднование 60-летия В.З. Роговина в Институте социологии РАН РФ
Приветственное слово Дэвида Норта
«Партия расстреляных»: Вышел 5-й том исторического исследования В.З. Роговина
Историческое исследование В. Роговина находит растущий резонанс

Краткие сообщения
Кризис сталинистских партий и движений
Новая стадия внутреннего кризиса в РПК
Спартакисты объясняют причины прекращения своей работы в бывшем СССР
МЛТ о роли Морено в истории Четвертого Интернационала

Волкогонов: от сталинизма к антикоммунизму

Венгрия 1956 года: Революция против сталинизма

Двадцать лет со дня гибели Тома Хенегана

С. Раджкумар освобожден
Письмо протеста Челябинского Бюро МКЧИ в посольство Шри-Ланки в Великобритании

Кинорецензии
Монреальский кинофестиваль — 1996

О книге Коржакова

Cтихотворения Натальи Печерыженко

Переписка
Из письма В. Волкова Сергею Д.
Письмо В. Волкова А. Л.
Письмо В.Волкова Ирине П.
Из письма В.Волкова Джуле К.

Ушел из жизни А.Я.Зись

Документы истории Четвертого Интернационала
Л. Троцкий. Испанская революции

Бюллетень Оппозиции, обложка

Выпуск № 1-2 (15-16). Ноябрь 1997 г.


Социальное равенство — будущее человечества

Уважаемый читатель,

Предпринимая издание журнала под новым названием «Социальное равенство», мы хотели бы поделиться теми соображениями, которые послужили основанием для этого решения.

Прежде всего перемена в названии абсолютно никоим образом не связана с изменением в политической ориентации издания, корректировкой его принципиальных позиций и отношения к тем или иным актуальным вопросам истории и современной жизни. Мы продолжаем следовать прежней линии и считаем, что тот идейный фундамент, который был заложен в основание бюллетеня «Рабочий-Интернационалист», является единственной политической основой для преодоления кризиса современной общественной жизни, экономики и культуры.

Главной задачей, которую мы ставили перед собой, начиная в 1994 году издание бюллетеня «Р-И» как органа международного троцкистского движения на русском языке, являлась необходимость восстановления в республиках бывшего Советского Союза той исторической преемственности марксизма и большевизма, которая была прервана в результате сталинистского перерождения Коммунистической партии и Советского государства. Кровавая вакханалия Московских процессов и Большого террора, физически уничтожившая несколько поколений социалистически мыслящих рабочих и интеллигентов, совершавших Октябрьскую революцию и закладывавших основы социализма в России, на многие десятилетия изолировала трудящихся СССР от международной борьбы рабочего класса за свое социальное освобождение. Марксизм стал в СССР запрещенным и беспощадно преследуемым образом мысли.

Необходимо было познакомить рабочий класс бывшего СССР с теми идеями и политическим опытом, который был накоплен международным рабочим движением за последние десятилетия. Необходимо было также дать максимально ясные и исчерпывающие объяснения тем новым явлениями в мировой экономике и общественной жизни, которые так ярко проявили себя в последние годы. Необходимо было, наконец, заложить основы для построения в бывшем Советском Союзе революционной партии рабочего класса как инструмента преобразования существующего общества.

Невозможно пока говорить о том, что эти задачи полностью решены. Перед нами стоит большое количество трудностей, которые должны быть преодолены в направлении решения этих задач. Но вместе с тем мы считаем, что первые серьезные шаги уже сделаны, и в этом смысле бюллетень «Рабочий-Интернационалист» сумел сыграть важную роль в подготовке тех грядущих социальных преобразований, которые являются сегодня настоятельными и необходимыми.

Изменяя название нашего издания, мы пытаемся еще больше углубить то понимание проблем, которое мы несем читателю. С другой стороны, мы стремимся найти новые возможности для доступа к той широкой аудитории, к которой мы обращаемся: рабочие, интеллигенция, молодежь, студенчество и т.д. Принимая название «Рабочий-Интернационалист», мы стремились подчеркнуть нашу ориентацию прежде всего на рабочий класс, оттеняя, наряду с этим, наш открыто и ясно интернационалистический подход к освещению каждой проблемы — как вне, так и внутри страны. Это было особенно важно сделать в тот момент, когда большинство сталинистских компартий, образовавшихся на осколках КПСС, открыто предали интернациональные традиции рабочего движения и сделали центром своей политической пропаганды проповедь великодержавного национализма и экономической автаркии.

Преобразуя наше издание в журнал «Социальное равенство», мы хотим дополнительно подчеркнуть содержание той программы, которую мы предлагаем рабочему классу бывшего СССР. Если попытаться кратко охарактеризовать то, что составляет суть коммунизма, то это: социальное равенство, то есть возможность для каждого человека вне зависимости от его происхождения, возраста, пола, цвета кожи и т.д. иметь равный доступ ко всем материальным и духовным благам, которые созданы и накоплены к настоящему времени мировой цивилизацией. Этот подход несовместим ни с какой формой дискриминации, подавления и привилегий, какими бы предлогами и соображениями они не оправдывались.

Понимание коммунизма как общества социального равенства исключает возможность какого-либо оправдания привилегий советской бюрократии, что тем или иным образом входит составной частью в пропаганду существующих сталинистских компартий.

Мы должны дополнительно подчеркнуть, что социальное равенство не имеет ничего общего с равенством имуществ или равенством в потреблении, — одним из наиболее расхожих аргументов против коммунизма из арсенала либеральных пошляков. Необходимость принудительно равного распределения имуществ или продуктов потребления неизбежно связано с насилием одних против других и никак не может рассматриваться как цель и идеал нормального общественного устройства.

Социальное равенство мы рассматриваем не в качестве абстрактной метафизической ценности, никак не связанной и даже противопоставляемой «печальной» действительности. Люди вынуждены были отнимать у других самое необходимое только по причине экономической бедности общества, из-за недостатка самых простых жизненных благ. Бедность и нищета общества в целом были причиной разделения на бедных и богатых, на рабов и господ, — черта, присущая всем прежним эпохам человеческой истории. Эта причина исчезает, однако, со времени вступления цивилизации в эпоху промышленного развития, когда прогресс техники в самом широком смысле этого слова позволяет создать количество благ, необходимых для удовлетворения потребностей подавляющего большинства людей.

Постоянное революционизирование экономического фундамента, постоянное стремление к производству все большего числа товаров, которое является движущей силой капижения техники и экономики стали действительным достоянием большинства людей. Преобразование капиталистического производства на основах демократического планового регулирования в масштабах всей планеты и в интересах каждого человека способно не только сохранить тот внутренний динамизм, который достигается капиталистическим рынком под давлением конкурентной борьбы, но и придать этому динамизму еще более масштабный характер.

Капитализм жестко регулирует доступ к благам потребления посредством индивидуального жения техники и экономики стали действительным достоянием большинства людей. Преобразование капиталистического производства на основах демократического планового регулирования в масштабах всей планеты и в интересах каждого человека способно не только сохранить тот внутренний динамизм, который достигается капиталистическим рынком под давлением конкурентной борьбы, но и придать этому динамизму еще более масштабный характер.

Капитализм жестко регулирует доступ к благам потребления посредством индивидуального кошелька. Для большинства людей это означает невозможность воспользоваться теми действительными возможностями, которыми обладает общество. Господствующий в буржуазном обществе принцип «распределения по труду» должен быть заменен распределением по потребностям. Политическое завоевание власти рабочим классом и юридическая отмена прав частной собственности не дают еще, сами по себе, решения этого вопроса. Оно упирается целиком в культуру человека, в его способность смотреть и видеть дальше, чем позволяют пределы его собственного эгоистического «я», его готовность к братскому, солидарному и равноправному объединению со всеми людьми планеты.

Мизантропы, скептики и пессимисты всех оттенков и мастей говорят нам, что это невозможно, что человек всегда будет думать только о самом себе, и поставленная цель недостижима. На это мы ответим им: посмотрите на историю! Каким образом, благодаря чему человек смог из грубого животного состояния подняться до высот современной техники и интеллектуального гения? Почему, начав со столь низкого примитивного уровня, он способен сегодня укрощать энергию природы, управлять могучими стихиями, летать в космос? Все это стало возможным благодаря целенаправленной культурной деятельности человека, который шаг за шагом двигался вперед в направлении того, чтобы сделать свою жизнь более комфортной, более безопасной, более защищенной от угрозы болезней и стихийных бедствий.

История развития человечества является неоспоримым фактом. Прогресс цивилизации — это не выдумка досужих умов. Мы наблюдаем его результаты каждый день на бесчисленном количестве примеров. Другое дело, что, несмотря на эти успехи, многие глубокие проблемы человеческого общества до сих пор остались неразрешенными. Но именно успехи прошлого позволяют нам ставить новые задачи на будущее.

Маркс писал, что человечество ставит перед собой только такие задачи, которые оно в состоянии решить. Это безусловно так. Но определить, какие именно задачи ставит себе человечество, можно только путем глубокого теоретического постижения реальной действительности. Основываясь на долговременных исторических тенденциях и на глубинных факторах общественного развития, мы вполне в состоянии строить концепции и теории, которые правильным образом объясняют мир, предвидят возможные дальнейшие пути развития и помогают эти новые пути пролагать.

Социальное равенство было утопией или абстрактным идеалом до тех пор, пока общество было настолько бедно, что не могло обеспечить самым необходимым всех своих членов. Сто пятьдесят лет назад Маркс и Энгельс впервые смогли увидеть и показать, что мир вступил в новую эпоху. Сегодня идея социального равенства обрела еще более реальное основание, чем в прошлом веке, в тех поистине безграничных ресурсах, которыми обладает современная мировая экономика. Именно этот ясный материальный факт является главной причиной того, что сегодня мы вправе с оптимизмом смотреть в будущее и говорить себе: то, каким оно будет, зависит от нас самих!

Редакция


Бюджетный кризис в России

В.Волков, 5 октября 1997 г.

К началу работы новой осенней сессии парламента российское правительство подготовило новый проект бюджета на 1998 год, в то время как бюджет 1997 года полностью провален. Этот факт не пытаются сегодня скрывать даже самые лояльные защитники нынешней политики кремлевских реформаторов.

«У нас нет бюджета», — заявил на заседании правительства 21 августа зам. председателя Центрального Банка России С.Алексашенко. По его словам, изложенным в выпуске «Независимой газеты» от 22 августа, Минфин практически прекратил работу по повышению собираемости налогов в федеральный бюджет, и это в условиях, когда потенциал государственной казны теряется более чем наполовину после обслуживания государственного долга и выплат долгов по заработной плате.

Бюджет 1997 года принимался с большим трудом. В продолжение нескольких месяцев шел закулисный непрерывный торг между правительством России и основными фракциями в парламенте, в особенности с фракцией Компартии Зюганова. Этот бюджет принимался в тот момент, когда уже стало совершенно ясно, что поток иностранных инвестиций, который должен был наступить, согласно прогнозам либеральных экономистов, после победы Ельцина на президентских выборах 1996 г., не состоялся.

Бюджет-97

Бюджет-97 должен был решить целый ряд острейших экономических проблем, к которым пришла российская экономика после нескольких лет капиталистических реформ. Во-первых, правительство погрязло в долгах как на внутреннем, так и на внешнем финансовых рынках. Внутренний долг был предопределен самой сутью политики реформ Ельцина и Гайдара, которая заключалась в гигантском перераспределении общественного богатства и ресурсов в пользу немногих частных собственников. Наиболее символичным проявлением этой тенденции стала пирамида ГКО, которая к середине 1996 года превратилась в раковую опухоль на теле российской экономики.

Немалую роль в стремительном росте внутреннего долга сыграли и президентские выборы 1996 года. По свидетельству «Независимой газеты» «основная часть внутреннего госдолга сформировалась в первой половине 1996 г., когда правительство вынуждено было занимать у банков по любым ставкам (более 200 % годовых), чтобы помочь президенту победить на выборах и сохранить свой пост… По оценкам «НГ», внутренний госдолг России (в основном, в форме ГКО) вырос в тот период более чем на 20 млрд. долл.».

«И бюджет страны, — пишет далее газета, — продолжает оставаться заложником прошлогодних займов: чтобы рассчитаться с кредиторами, правительство выбрасывает все новые и новые государственные ценные бумаги, по которым тоже нужно платить проценты» («НГ», 22 августа).

Внешний долг России возник из-за постоянных заимствований на мировых финансовых рынках, исходя как из конъюнктурных соображений по затыканию бюджетных дыр, так и из либеральных надежд на скорое наступление экономического бума в России.

В то же самое время правительство столкнулось с ростом огромной задолженности по выплате пенсий и зарплат перед работниками бюджетной сферы. Этот долг возник и рос, начиная с 1992 года, однако правительство полностью закрывало на него глаза до тех пор, пока это не превратилось в явление, угрожающее самим основам проводимой политики и грозящее перерасти в незатухающую волну стихийных массовых протестов.

Еще одной немаловажной предпосылкой, определившей характер бюджета 1997 года, стало катастрофическое падение налоговых поступлений и полная неспособность существующих органов власти добиться от коммерческих и государственных предприятий соблюдения финансовой дисциплины и законов.

Понимая невозможность обеспечить нормальный сбор налогов, правительство должновыполнить те жесткие макроэкономические критерии, которые были выставлены международными финансовыми институтами (МВФ, Всемирный банк) в качестве необходимого условия для продолжения их финансовой поддержки кремлевских властей. Естественно, что соединить вместе столь противоречивые и несовместимые задачи было абсолютно невозможно, и в результате бюджет-97 приобрел совершенно ублюдочный характер.

Напоминающий тришкин кафтан, этот бюджет мог быть принят только благодаря тотальной коррумпированности того депвыполнить те жесткие макроэкономические критерии, которые были выставлены международными финансовыми институтами (МВФ, Всемирный банк) в качестве необходимого условия для продолжения их финансовой поддержки кремлевских властей. Естественно, что соединить вместе столь противоречивые и несовместимые задачи было абсолютно невозможно, и в результате бюджет-97 приобрел совершенно ублюдочный характер.

Напоминающий тришкин кафтан, этот бюджет мог быть принят только благодаря тотальной коррумпированности того депутатского корпуса, который ныне представлен в Государственной Думе России.

Секвестр-97

Уже к весне этого года стало ясно, что бюджет 1997 года проваливается, и что ключевые критерии этого бюджета не выполняются. Так, сбор налогов в 1-ом квартале этого года составил только 60-70 % от запланированного уровня. То же самое произошло с графиком по выплатам пенсий и зарплат, который начал основательно пробуксовывать уже в первые весенние месяцы. В результате, после долгой и крикливой кампании, в которой президент и правительство обещали погасить задолженность по зарплате примерно к лету этого года, Ельцин был вынужден заявить о том, что окончательная выплата задержанных зарплат откладывается еще на значительный промежуток времени.

Очевидный провал бюджета 1997 года породил идею о его секвестре, то есть о пересмотре в сторону снижения тех основных социальных выплат и программ, которые он должен был нести. Главным инициатором этого предложения стал нынешний вице-премьер Анатолий Чубайс, который в марте этого года вместе с бывшим нижегородским губернатором Борисом Немцовым занял ключевые посты в правительстве и в ближайшем окружении президента Ельцина. Секвестр бюджета был одной из составных частей в концепции новой волны «шоковой терапии», главными глашатаями которой сделались Чубайс и Немцов. Их приход в правительство, вопреки многим заявлениям, был связан не с тем, что оно стало более «демократичным», а с тем, что они выразили готовность взять на себя ответственность за проведение нового жестокого наступления на жизненный уровень и социальные гарантии большинства населения страны.

Несмотря на то, что секвестр бюджета так и не был принят Думой, фактически правительство, используя существующее в России авторитарное по сути законодательство, согласно которому правительство отчитывается и зависит главным образом от президента России, начало действовать так, как если бы секвестр стал реальностью.

Проект нового Налогового Кодекса

Новый проект бюджета на 1998 год, который правительство предложило парламенту, фактически отталкивается от цифр секвестированного бюджета 1997 года и идет еще дальше в направлении того, чтобы переложить все издержки за провал экономической политики Кремля на плечи рабочего класса и дать возможность еще больше обогатиться тем, кто уже награбил огромные богатства. Цифры нового бюджета привязаны к проекту нового налогового Кодекса, который был также представлен «молодой» командой кремлевских реформаторов во главе с Чубайсом.

Этот налоговый Кодекс фактически должен легализовать ту степень социального неравенства, которая возникла в последние несколько лет, и переложить максимальную тяжесть налогового пресса на нижние по доходам слои населения. Прежний налоговый Кодекс вводил прогрессивную степень налогообложения на доходы граждан. Доходы до 12 млн. рублей облагались налогом в 12 %, от 12 до 48 млн. руб. — по возрастающей шкале до уровня в 30 %, и свыше 48 млн. руб. — 35 %.

Это означало, что налоговый Кодекс исходил из цифры в 12 млн. руб. как максимальной суммы доходов для основной массы граждан или около 1 млн. руб. в месяц. Для представителей «среднего класса» налог имел прогрессирующий характер и затем оставался по существу неизменным для людей с очень большими личными доходами.

Новый Кодекс делит всех граждан на 2 категории: те, кто имеет годовой до 60 млн. руб., и те, у кого доход выше 60 млн. руб. Прогрессирующий характер налогообложения отменяется. Нетрудно увидеть, что новый НК признает факт огромного неравенства в социальном положении в России и фактически отказывается от рассмотрения категории «средний класс» как самостоятельного целого. Нехитрые расчеты при этом показывают, что налоговое бремя заметно облегчается для тех, кто относится к наиболее богатым по своим доходам слоям общества. Что же касается «среднего класса», то ценой «растворения» его в основной массе налогоплательщиков новый НК создает для него небольшие, но очевидные налоговые послабления.

Создатели нового налогового Кодекса во главе с Чубайсом громогласно объявили о том, что он снижает общее налоговое бремя на граждан. В этом сомневается, однако, большинство либеральных комментаторов. «Итак, вправе ли мы сказать, — пишут, например, «Известия», — что кодекс снижает налоговую нагрузку на физические лица, одновременно искореняя льготы? Не совсем. Уменьшая прямые (плохо собирающиеся) налоги, кодекс увеличивает налоги косвенные, которые собираются хорошо, а выплачиваются в конечном счете обывателем» (8 июля).

Указывая на то, что новый НК пронизан двумя основными лейтмотивами (замена прямых налогов косвенными и перекладывание прямых труднособираемых налогов на плечи местных бюджетов), «Известия» говорят: «В результате номинальная налоговая нагрузка упадет, но реальный объем выплат может возрасти» (9 июля).

Особенности нового бюджета

«От бюджета 1998 исходит дух здорового авантюризма его создателей», — бодро сообщает газета «Сегодня» в комментарии от 21 августа. Объем расходов в нем снижен почти на 100 трлн. рублей, инфляция определена в размере 5 % в год, почти к нулю сведен дефицит между доходами и расходами таким образом, что дефицит бюджета оказывается равным 4,8 % ВВП.

Бюджет демонстративно и совершенно символическим образом повысил расходы на космос, науку и образование на 1,2 млрд. руб. При этом расходы на оборону увеличены до 3,5 % ВВП и составили 91,9 млрд. руб.

Бюджет резко сокращает дотации агропромышленному комплексу и угольному комплексу. С 15 до 13 % ВВП сокращен фонд финансовой поддержки регионов. Отменены также поддержка малого бизнеса, финансирование северного завоза и субвенции московскому правительству.

Несмотря на то, что своими создателями бюджет 1998 был окрещен «социально ориентированным бюджетом» и «бюджетом экономического роста», цифры, заложенные в нем, означают социальную катастрофу для подавляющего большинства граждан России. Цифры бюджета ориентируются прежде всего а абстрактные макроэкономические показатели, которые нужны для того, чтобы поддерживать отношения с международными финансовыми институтами и исполнять обязательства перед ними, но они совершенно оторваны от реальной жизни и проблем десятков миллионов людей.

Даже либеральные экономисты и обозреватели выражают свои опасения по поводу того, удастся ли реализовать даже этот предельно жесткий бюджет. Как пишет газета «Известия» 21 августа, «бюджет основан на расчетах, сулящих в 1998 году 2-процентный рост ВВП… Экономический рост нам предрекают регулярно, уверенно и безуспешно, с самого начала падения производства. А его (роста) нет как нет. Не совсем понятно, откуда экономике расти и в 1998 году…»

Проект нового бюджета уже столкнулся также и с серьезной критикой среди думских либералов. Так, председатель бюджетного подкомитета из фракции «Яблоко» Оксана Дмитриева заявила, что «бюджет-98 служит наиболее трезвым приговором представленному правительством Налоговому кодексу», а также что «он консервирует сложившееся состояние дел в области экономической активности… и в сфере предоставления государственных (социальных) услуг» («НГ», 28 августа). Бюджет так и не стал социально-ориентированным, считает она, сохранив военно-полицейскую направленность.

Принятие бюджета 1998 вынудит большинство граждан страны еще туже затянуть пояса и ставит их перед необходимостью буквальной борьбы за существование. В той превентивной гражданской войне против своего народа, которую фактически ведет класс новых собственников, выросший из бывшей советской партийно-государственной номенклатуры, перемирие невозможно. Новый русские капиталисты перед лицом ожесточеннейшей конкуренции со стороны мирового рынка и в условиях глубочайшего кризиса мировой системы капиталистического производства будут и дальше наступать на права и жизненный уровень рабочего класса России во имя собственных прибылей.

Ничего другого, кроме нищеты, голода и войн, ждать от торжества этой «рыночной экономики» невозможно. Общество должно избавиться от кучки алчных паразитов и само взять на себя ответственность за демократическое и планомерное управление хозяйством в интересах всех граждан. Для этого необходима единая борьба рабочего класса всех стран против мировой капиталистической системы прибылей и создание для этого международной партии социалистической революции — Четвертого Интернационала.


Пять лет капиталистических реформ в России

Автор настоящей статьи является научным работником одного из ведущих НИИ Петербурга. Он также сотрудничает с группой «Рабочая демократия» и участвует в более широком левом интернациональном движении города на Неве.


В суматохе январских думских дебатов о здоровье Президента как-то незаметно прошла «юбилейная» дата: пятилетие ельцинско-гайдаровских реформ. Они были провозглашены на V Съезде народных депутатов РСФСР в октябре 1991 года, а первый их шаг — «либерализация цен и способов получения дохода» — был сделан 2 января 1992 года.

Было решено осуществить:

Приняв программу реформ, V Съезд санкционировал прекращение реформирования экономики в рамках социализма и переход к «строительству капитализма». «Семьдесят лет коммунистического эксперимента» были преданы анафеме. Либерально-демократическая общественность праздновала возврат страны на путь «нормального развития».

Политическими предпосылками проведения этой радикальной буржуазно-демократической реформы были:

* Автор не совсем прав в своей оценке событий августа 1991 г. В действительности ГКЧП совсем не стремилось к тому, чтобы «восстановить статус-кво». В документах, выпущенных от имени ГКЧП, ни слова не говорилось о необходимости реформировать советское общество, сохранив его социальные основы. ГКЧП стремился лишь к тому, чтобы сохранить контроль за политикой реставрации капитализма в руках более консервативных слоев советской бюрократии и проводить эту политику несколько иным темпом, чемэ то предлагал делать Ельцин и лидеры бюрократий других республик бывшего Советского Союза. — Ред.

Отныне взамен «беззаветной веры» в коммунизм трудящимся предлагалось столь же беззаветно поверить в будущее царство капиталистической «свободы» и благоденствия.

Вот как оценивал перспективы реформ «главный реформатор»: «Разовый переход к рыночным ценам — тяжелая, вынужденная, но необходимая мера. Хуже будет всем примерно полгода, затем — снижение цен, наполнение потребительского рынка товарами, а к осени 1992 года — стабилизация экономики, постепенное улучшение жизни людей» (Б.Ельцин. Речь на V Съезде народных депутатов РСФСР, 28.10.91).

Нельзя сказать, что игнорировались очевидные трудности, которые могли возникнуть при проведении реформ: «Особенностью российской экономики является ее высокая монополизация. Значительная часть продукции производится гигантскими предприятиями, концернами, которые не имеют конкурентов». Но на этот случай предназначался пакет мер, которые будут предприняты по борьбе с монополизмом и стимулированию конкуренции».

Как главный резерв развития экономики рассматривалась конверсия оборонных производств, их перевод на выпуск потребительской продукции, а также сокращение армии на основе ее реформы и с соблюдением «социальной защищенности военнослужащих и увольняемых в запас» (там же).

Таковы были намерения.

Теперь, через 5 лет после начала реформы, будет уместно сравнить реальные результаты с этими намерениями.

Финансовая стабилизация. Вместо ожидавшегося снижения цен через «примерно полгода» уже к апрелю 1992 года индекс потребительских цен (по данным Госкомстата России) составил 740. К 1995 году цены возросли, в среднем, в 10 тысяч раз. Производители-монополисты, бесконтрольно вздув цены, стали получать доход не от повышения производительности, а от повышения цен. Этот процесс лавинообразно нарастал вплоть до конца 1995 года, когда правительство Черномырдина нашло простой и оригинальный (отечественного производства) способ остановить инфляцию. Зарплату, рост которой и так в несколько раз отставал от роста цен (к 1995 году она возросла лишь в 1500 раз), перестали выплачивать в срок.

Неплатежи государства по госзаказам вызвали лавинообразный рост взаимных неплатежей предприятий-смежников. Общая сумма неплатежей выросла на протяжении 1995-96 гг. с 30 до 40 трлн. рублей и к началу 1997 года достигла рекордной цифры — 50 трлн. рублей.

Искусственное ограничение спроса на потребительском рынке, естественно, сдержало рост цен. Однако, до истинной финансовой стабилизации эта ситуация бесконечно далека. Понимание этого периодически приводит к задержке Международным валютным фондом очередных долларовых траншей в российскую экономику. Следствие: повседневным явлением российской политической жизни в текущем 1997 году стали забастовки, голодовки и массовые акции протеста против задержек зарплаты. Обнищание населения — вот итог финансовой стабилизации по Черномырдину.

Приватизация. Переход государственных предприятий в частные руки требовал одной предпосылки: наличия людей, способных за них заплатить. Таких людей в стране к началу реформы не было. Создавались они разными путями в рамках «либерализации способов получения дохода». Их было несколько. Как изящно выразился в своем интервью журналу «Плейбой» (русское издание) нынешний столп российского капитализма Б.Березовский, он стал бизнесменом «в тот самый миг, когда то, что ранее называлось «спекуляцией» стало называться «бизнесом». Спекуляция товарами и валютой стала одним из главных путей становления класса постсоветской буржуазии. Но не единственным.

Другим путем являлся придуманной реформаторами (Чубайс) способ поголовной «ваучеризации» населения. Скупка полученных гражданами ваучеров открывала путь к приобретению акций, т.е. к владению собственностью. Мафиозные деньги, полученные путем рэкета, торговли наркотиками, проституции, также участвовали в создании класса собственников.

Но, очевидно, наиболее эффективными путями приобретения собственности располагала номенклатура. «Уполномоченные» коммерческие банки, концерны под руководством бывших министерских чиновников, лицензии на вывоз стратегического сырья за границу — таковы лишь некоторые формы, в которых протекал процесс «номенклатурной приватизации». Этот процесс шел негласно, но полностью отвечал идеологии реформ: любой ценой разрушить «неэффективную» государственную собственность. Госкомимущество (руководитель Чубайс) задешево отдавало ее в руки номенклатуры и уголовников.

Конечным результатом процесса явилось образование 7-11 крупных финансово-промышленных групп, контролирующих ключевые отрасли российской экономики, во главе которых стоят «уполномоченные» лица бывшей номенклатуры и мафиози. Государственный монополизм сменился частным. Ни о каком «свободном рынке» и конкуренции не идет и речи*.

* Следует помнить, что монополизм совсем не исключает конкуренции, а, напротив, только усиливает ее. Аргументы в пользу некоей абстрактно «нормальной» конкуренции принадлежат целиком духовному арсеналу ограниченных либеральных филистеров. Реальный капитализм на всех стадиях своего развития всегда был связан с самой ожесточеннейшей конкуренцией. Российские «предприниматели» новейшего времени знают это очень хорошо и отнюдь не понаслышке. — Ред.

Залоговые аукционы, начавшиеся осенью 1995 года, продолжили процесс концентрации бывшей госсобственности в руках промышленно-финансовых групп. И здесь не было никакой реальной конкуренции: собственность получили банки, поддержавшие выборную компанию Президента 1996 года. Председателя «ОНЭКСИМбанка» Потанина ввели в правительство и подарили ему комбинат «Норильскникель». Группа «Мост» получила в собственность целый телевизионный канал. Господин Березовский стал членом Совета Безопасности, не прекратив своей коммерческой деятельности. (Таким образом, приватизация собственности ведет к «приватизации власти».)

Итог: конкурентный рынок товаропроизводителей так и не создан, новые собственники сохранили возможность неограниченно выкачивать деньги из населения.

Разрушение экономики. Поставим естественный вопрос: каков же «экономический эффект» проведенных «финансовых стабилизаций» и приватизации? Ведь предпринимая эти акции, правительство имело ввиду раскрепостить «дремлющие силы рынка» (цитата из раннего Ельцина), обеспечить бурный рост и эффективную структурную перестройку экономики страны.

Ничего подобного не произошло. Скорее можно сказать — произошло обратное: экономический обвал, сопровождающийся уничтожением наиболее высокотехнологичных отраслей экономики. Общий уровень производства упал до 40-50% от уровня производства советской экономики (по легкой и пищевой промышленности до 20-30%). Промышленное оборудование практически не обновляется. Расходы на науку снизились до смехотворной величины 0,37% общего бюджета (меньше, чем в Финляндии). Торговля ресурсами дает 70% доходной части бюджета. Причины: невыгодность всякого производства в условиях вздутых монополистами цен на сырье, энергию и полуфабрикаты, резкое снижение потребления как результат тотального обнищания.

Особенно пострадал аграрный сектор экономики (например, в Ленинградской области производство свинины снизилось в 7 раз, говядины в 5 раз, куриного мяса в 3 раза, картофеля в 2 раза). Дефицит отечественной продукции на потребительском рынке восполняется массовым ввозом товаров из-за границы. Зарубежные фирмы господствуют уже не только на рынке продуктов, компьютеров и бытовой электроники, но и на рынке продуктов питания.

Экономика страны приобретает типичные черты экономики колониально-сырьевого типа. Бешеные прибыли, в том числе криминального характера, достигаются при вывозе металлов, экспорте газа и нефти. Однако даже эти отрасли испытывают недостаток в инвестициях, необходимых для модернизации оборудования. Новые собственники средств производства предпочитают вывозить прибыль за границу (22 млрд. долларов в 1996 году по оценке Г.Явлинского), а не вкладывать ее в технологическую модернизацию отечественной промышленности. Постсоветская буржуазия снова уходит от решения исторической задачи модернизации страны, подобно своим предшественникам начала века. Тогда эту миссию пришлось выполнять большевикам.

Банкротство государства. Передавая государственную собственность в частные руки, «либеральное» государство рассчитывало получить пополнение доходной части бюджета: а) при продаже собственности, б) в виде налогов на получаемую частными владельцами прибыль. Однако новые полукриминальные собственники делали все, чтобы «миниминизировать» эти доходы. Они подкупали госчиновников, чтобы те занижали реальную стоимость продаваемой собственности. А уклонение от уплаты налогов стало «хорошим тоном» среди новых русских буржуа. (В первые месяцы 1997 года собираемость налогов не превысила 53%, несмотря на ВЧК.)

Результатом стало фактическое банкротство государства. Его основной признак — неспособность государства платить по своим финансовым обязательствам, вылившаяся в эпидемию неплатежей бюджетникам.

Будучи монопольным собственником, прежнее государство развивало научно-производственную сферу, создало мощный военный потенциал, паритетный соответствующему потенциалу США, действовала практически бесплатная для населения социальная сфера, оказывалась помощь другим странам. Пустив в распродажу и разворовывание «неэффективную» государственную собственность, «реформаторы» не создали ничего более эффективного. Многомиллиардные доходы новых собственников пошли по путям, минующим производство, науку, образование, культуру. За годы «реформ» общее богатство страны не приросло, а лишь неравномерно перераспределилось между разными слоями общества. Отдав общественное богатство в реки жуликов («грязнохватов», по выражению А.И.Солженицына), государство лишилось источников инвестирования производства, армии, социальной сферы. Частные же инвестиции, на которые возлагались основные надежды, так и не пришли.

Подведем итоги:

Диагноз ясен: полный провал «либеральной» реформы. В условиях сохранения монополии свободные цены не сработали на эффективную реструктуризацию экономики, искусственное снижение темпа инфляции не вызвало ожидавшегося бума инвестиций, поскольку завладевшие промышленными предприятиями гении финансовых спекуляций оказались неспособными проводить сколько-нибудь осмысленную промышленную политику. Отмена государственного регулирования и приватизация практически закрыли путь к динамическому и самостоятельному развитию страны.

Перспектива. К началу 1997 года катастрофический итог «реформирования» экономики стал очевиден. Выступая 17 апреля 1997 года в Совете Федерации, Чубайс констатировал «чудовищный кризис» и признал неисполнимость бюджета. Сегодня разные коммерческие силы ищут пути выхода из кризиса, в который привело страну «строительство капитализма».

Президент, действуя в старых традициях тоталитарного управления, унаследованных от многолетнего членства в КПСС, прибег к очередной смене исполнителей (шестой с 1992 года), сохраняя неизменным провальный курс реформ. Сформировано новое «гибридное» правительство, где крупные представители «номенклатурного бизнеса» (Черномырдин) сочетаются с молодыми «ультралибералами» гайдаровского толка (Чубайс, Немцов, Кох). Его задачей является любой ценой заткнуть зияющую дыру в бюджете, но при этом так, чтобы фантастические прибыли монополистов остались нетронутыми. А это значит, что расплачиваться за все будут бедные.

Уже ясно, какими способами в очередной раз будут опустошены их кошелки. Коммунальная реформа, в итоге которой малоимущие станут бездомными; пенсионная реформа, когда государство снимет с себя формирование пенсионного фонда; налоговая реформа, которая, вне сомнения, приведет к росту налогообложения граждан. Плюс к этому — банкротство убыточных предприятий и их приватизация по дешевке; новое уменьшение финансирования науки, культуры, образования; словом, все тот же набор классических «либеральных» мер с тем же ожидаемым результатом: рост нищеты, невежества, болезней, культурное одичание. Некоторым элементом новизны является декларируемая правительством борьба с монополизмом. Но достаточно вспомнить, что тот же Чубайс, будучи Председателем Госкомимущества, препятствовал деятельности Антимонопольного комитета.

А между тем ситуация в стране все больше начинает разворачиваться по сценарию 1917 года. Как и тогда, нынешняя «демократическая» элита пришла к власти под лозунгами борьбы с тоталитаризмом, «свободы» и уважения «прав человека». Минувшие 5 лет убеждают людей, что эти лозунги были лишь ширмой для установления власти немногих богатых над подавляющим большинством ограбленных ими сограждан. Этот грабеж, издевательски названный «народной приватизацией», привел к историческому воссозданию огромного и несправедливого социального разрыва и к растущей ненависти масс по отношению к верхам. Политика современных «реформаторов» оказалась даже более антинародной, чем политика российских либералов начала века.

Таким образом, на исходе ХХ века в России восстановлены все предпосылки, вызвавшие социальный взрыв в начале века и переход страны на социалистический путь развития.

Надежды нынешнего режима на стабилизацию связываются

Ясно, однако, что действие этих факторов преходяще. Государство, которое позволило «грязнохватам» ограбить народ и теперь стоит на страже их неправедно нажитых капиталов — это государство не может рассчитывать на долговременное народное доверие. Наивно ждать, что когда-нибудь «грязнохваты» создадут для своих экономических рабов «человеческие» условия существования. Отнятое у народа должно быть ему возвращено. Капиталы, концентрирующие многолетний труд народа, должны заработать на благо народа, а не кучки прохвостов из старой партноменклатуры. Но это может произойти только при другой власти.

Власть, говорящая народу «денег нет», когда взяточники, воры и жулики утопают в роскоши, а старики пенсионеры, руками которых создано все в этой стране, месяцами ждут выплаты своих жалких пенсий — такая власть не имеет ничего общего с демократией, то есть с народовластием.

«Регулирование и контроль не класса капиталистов над рабочими, а наоборот — вот в чем суть. Не доверие к «государству»…, а требование пролетариями и полупролетариями руководимого государства — вот какой должна быть борьба с разрухой. Всякое иное решение есть фраза и обман» (В.И.Ленин, «Правда», 73, 17 (4) июня 1917 г.).

Как нельзя лучше выражает эта цитата из Ленина сегодняшнюю ситуацию в России.

Ю.Г.Бобров (Петербург)


Краткие сообщения

Социальная катастрофа в Казахстане

Население Казахстана переживает сегодня самую настоящую катастрофу. С самого начала процесса распада Советского Союза большинство трудящихся этой республики считало совершенно невозможным отделение от России и других республик, входивших в состав СССР. Эти настроения целиком вытекали как из экономического положения Казахстана, так и из демографических условий. Последнее выражается в том, что в республике большой удельный вес составляет некоренное население, которое прибыло сюда в разные периоды для освоения целинных земель, месторождений полезных ископаемых, строительства промышленности, военных и космических объектов, а также по сталинским актам депортации. В общей массе в республике проживало более 80% некоренного населения, которое в большинстве своем давно стало считать Казахстан своим родным домом.

После развала СССР, чему в немалой степени содействовали различные националистические клики республиканской бюрократии, в Казахстане стал стремительно снижаться уровень жизни. Спустя семь лет картина жизни населения выглядит так же, как в каком-нибудь фантастическом фильме, в котором показывается город без электричества, без топлива и тепла, где люди готовят пищу на улице, на кострах. В домах царит жуткий холод, никто уже не помнит, когда в последний раз было подано в квартиры отопление. Наступление зимы ожидается со страхом. Регулярное отключение воды и электричества стало нормой. Время их подачи также неуклонно сокращается. С наступлением вечера республика погружается во мрак.

Все оставшиеся силы забирают предприятия, которые в большинстве своем находятся, так же, как большинство людей, на грани выживания.

В постсоветское время правительство Казахстана отдало на откуп различным иностранным кампаниям очень большие сектора промышленности, сырьевых отраслей хозяйства.

Металлургические заводы в Карагандинской области были скуплены английскими и индийскими капиталистами. Эти предприятия находятся на грани банкротства, так как их металл на мировом рынке очень плохо покупается. Чтобы снизить его себестоимость, частные собственники прибегают к режиму жесткой экономии и произвола в отношении рабочих. Рабочие не получают зарплату месяцами, условия охраны труда почти не соблюдаются. Например, известен факт, как на одном из таких металлургических заводов, для переоборудования плавильных печей, туда, в еще не остывшие печи, направлялись сварщики, которые от соприкосновения с поверхностью получали ожоги. Казахстанские нефтяные месторождения скупают различные западные нефтяные кампании: «Бритиш петролеум», «Шеврон» и другие. Но при этом деньги, поступающие в казну от распродажи ресурсов, не доходят до населения во всем объеме, а тратятся на различные нужды казахстанской бюрократии и буржуазии. Огромные деньги, по некоторым оценкам более 2 млрд. долларов, направлены на строительство новой столицы Казахстана — Акмолы (бывший Целиноград).

Решение перенести столицу из Алматы в Акмолу, по оценкам местных наблюдателей, связывается опять же с соперничеством «северной» и «южной» клик бюрократии и новых собственников. Но конечной целью в этой борьбе ставится не благо казахстанского населения, а то, какая из этих клик будет получать выгоду от проведения капиталистических реформ и интеграции в мировой рынок.

Казахстанская буржуазия стремится всячески укрепить свое положение как на мировом рынке, так и у себя в республике. Для этого была предпринята попытка насадить казахский национализм, по примеру того, как это происходило в других республиках СНГ. Но эта амбициозная попытка казахских националистов, пытавшихся сделать казахский язык основным языком республики, была практически сведена на нет, споткнувшись о мощный экономический фактор в лице преобладающего русскоязычного населения.

Центральные газеты, продолжающие выходить на русском языке, и по духу и по содержанию напоминают газеты доперестроечного периода. Главное место в них уделяется рапортам о новых успехах и прославлению политики Назарбаева, который довольно успешно продвигается по пути укрепления своей личной власти.

Наделение себя диктаторскими полномочиями необходимо Назарбаеву именно сейчас, когда республика балансирует на краю пропасти. Тем более, что опасность стихийного социального взрыва очень велика.

Но несмотря на ужасающее положение в экономике, рабочий класс Казахстана проявляет сравнительно слабую активность в отстаивании своих прав и борьбе за нормальные условия жизни. Причины такой пассивности коренятся в огромных иллюзиях в отношении того, что на основе капиталистических реформ можно прийти к нормальной человеческой жизни. Для сравнения берется Россия, в которой уровень жизни, особенно в крупных промышленных и административных центрах, значительно опережает уровень жизни в Казахстане. Причину такой разницы многие склонны объяснять простой неспособностью Назарбаева наладить жизнь народа, то есть неспособностью правильно проводить национальные реформы. Примерно также, например, многие в России объясняют причину провала капиталистических реформ только ссылкой на неверную политику и отсутствие воли Ельцина.

Альтернативу режиму Назарбаева многие люди в Казахстане видят не столько в борьбе против капиталистических реформ, сколько в переезде в Россию, на Украину. При той ситуации, которая сложилась в республике, выезд из нее может стать хоть каким-то выходом из ужасного положения, но все дело в том, что это не решает социальных проблем. Кризис развивается повсюду, где быстрее, а где медленнее. Во многих регионах России население уже столкнулось с проблемами аналогичными тем, которые существуют в Казахстане. В умирающих российских северных городах катастрофа уже стала реальностью. Население этих городов уже испило полную чашу разочарований в отношении капиталистических реформ. Эти люди никому не нужны, не нужны их руки и способности. Здесь, так же, как и в Казахстане, налицо виден пример того, как капитализм разбазаривает человеческие ресурсы, выбрасывает их, если они не способны принести сиюминутную прибыль.

Альтернативой такому положению может быть только демократическое плановое хозяйство на основе общенародной собственности и социальном равенстве. Рабочее движение Казахстана способно вновь возродиться, если оно обопрется на программу международной социалистической революции. Нужно напрочь отвергнуть надежду в справедливого и умного президента. Только сам рабочий класс, своими собственными силами и в содружестве со всеми остальными народами мира, способен построить справедливую и обеспеченную жизнь.

С.Согрин


Сообщения из Перми

На пермском заводе автоматической дальней связи («Морион», генеральный директор — Городков) ожидается 30 %-е сокращение (первое было в 1992-м, свыше 1300 чел.). Оно связано с прекращением производства «лазерных» проигрывателей среднего качества. Отдел маркетинга вдруг выяснил, что верхи не хотят среднего качества, а низы не могут из-за отсутствия денег в кармане.

«Морион» явился застрельщиком внедрения волоконной оптики в стране. Предприятие сотрудничает с корейским ДЭУ, вложившим в «Морион» 1 млн. дол., фирмой «Харрис» (США), «Италтел» (Италия), куда пермяки поставляют оборудование. В частности, приборы цифровой обработки информации, блоки П-120 (5 изделий), ИКМ-480-5 (12 изделий), усилители, приемники, комплекты светового тракта («ЛУЧ-1»), разъемы и пр. Оборудование также поставляется на совместные с «Сименсом» предприятия «Телеком» и «Камател». 256 предприятий, в том числе российских, поставляют заводу 6658 наименований комплектующих. Конкурентами «Мориона» на внешнем рынке являются «Алкатель» (Франция), «АТТ» (США). «Узким» местом является элементная база. Предприятие было акционировано по второму варианту: 51 % акций (132464 шт.) принадлежало работникам предприятия, в том числе бывшим, 29 % принадлежало сторонним владельцам, в том числе 1 % — США, 20 % — государству. Но уже к 1994 году осталось 38 % (100 тыс. акций). На чековые аукционы были привлечены сторонние фонды, частные лица.

***

Недавно в Перми закрыли фабрику музыкальных инструментов (там будет управление по тюрьмам). Рабочих уволили без выходных пособий. Ее директор и фактический владелец Тафинцев, соратник мэра города Трутнева по комсомольской работе, перешел начальником в городской отдел социальной защиты с окладом 8 млн. рублей.

В конце июля забастовал оборонный «Эвестур» (бывший электротехнический) против нового директора, обязанности которого исполняет уполномоченный по делам банкротства предприятий. Областные власти объявили 4 первых кандидата на банкротство: на российские торги выставляются «Пермские моторы». После того как власть над заводом перешла от ставленника «Микродина» Киндеркнехта к бывшему генпрокурору депутату Степанкову, до выборов возглавлявшему Фонд борьбы с наркоманией «Пульс», главе облкомимущества Горбунову и пр., правительство решило взять под свое управление через небезызвестный «ОНЭКСИМбанк». Итогом стали российские торги. Далее в списке — Лысьвенский металлургический, оборонные завод им. Кирова и завод им. Дзержинского.

В результате «успешной» забастовки, проведенной в марте старым профкомом, работникам «Машиностроителя» в мае отдали долги за прошлый год. За 8 месяцев текущего года зарплаты нет.

«Рабочий вестник», № 23, сентябрь 1997 г.


Доходы корпоративных боссов США взлетели на 54%:

Колоссальные потери общественного богатства

Согласно обзору, опубликованному в одном из весенних выпусков журнала «Бизнес уик», 1996 год стал по уровню совокупных доходов самым богатым годом в истории для высших руководителей крупнейших корпораций США. Согласно приведенным в обзоре данным, их совокупный доход, складывающийся из заработной платы, премий и других форм заработка, вырос за год на 54 %. Если добавить к этому 30-процентный рост их доходов в 1995 году, то фактически за два последних года доходы высших менеджеров корпораций удвоились. В то же самое время реальная заработная плата рабочих снизилась.

Данные, основанные на отчетах самих корпораций и опубликованные на страницах финансовых изданий, действительно впечатляют. Даже видавший виды «Бизнес уик» вынужден был предпослать своей публикации заголовок следующего характера: «Это переходит всякие границы» («It's Out of Control»).

Список журнала включает 730 представителей корпоративных управленцев высшего разряда. Их совокупный доход за 1996 год составил 5.781.300.000 долларов, что означает 481.775 долларов в месяц, 111.178 долларов в неделю или 22.235 в день. Ежедневно каждый представитель этой группы зарабатывает сумму, равную годовому заработку среднего рабочего. Если взять в качестве стандартной продолжительности труда 2.000 часов в год, то это означает оплату по 2.890 долларов в час или около 50 долларов в минуту.

Самым высокооплачиваемым менеджером в прошлом году с суммой в 102.4 миллиона долларов оказался Лоуренс Косс (Coss), президент «Green Tree Financial Corporation». Вторым в списке значится Эндрю Гроув (Grove) из корпорации «Интел» (производство компьютеров) с суммой дохода в 97.6 миллиона долларов. Третью строчку занял Сэнфорд Вэйл (Weill) из страхового и финансового конгломерата «Travellers Group» с суммой 94.2 миллиона долларов. Две трети представителей этой группы получили более 20 миллионов долларов в 1996 году, 70 процентов — свыше 10 миллионов.

Л.Косс заработал свой доход масштаба Гаргантюа благодаря эксплуатации одного из самых низкооплачиваемых слоев рабочего класса Америки. Руководимая им «Green Tree Financial Corporation» является крупнейшей компанией, занятой финансированием продаж передвижных домов. Покупатели передвижных домов делятся на две основные категории: молодые рабочие с низкооплачиваемым трудом и пожилые рабочие, которые ищут уединенный дом, поскольку никто из них не может купить себе дом обычного типа. «Green Tree», как и другие компании, финансирующие покупку передвижных домов, дают ссуды под сравнительно более высокий процент, чем обычные кредитные учреждения. Таким образом они загребают деньги путем эксплуатации людей, у которых нет иного выхода.

Одним из долголетних участников элитного клуба является Энтони О'Рэйли (O'Reilly) из гигантской корпорации «H.J.Heinz», занимающейся производством продуктов питания. В текущем году компания объявила о закрытии 25 своих подразделений и об освобождении 2.500 рабочих мест как составной части реструктуриализации своей деятельности в мировом масштабе, направленной на снижение расходов. Если взять оплату одного ликвидированного рабочего места за 25.000 долларов в год, то мы получим 62.5 миллиона долларов. Компания могла бы сэкономить больше, если бы освободилась от одной персоны — самого О'Рэйли, чей доход в 1996 году составил 64.2 миллиона долларов, что поставило его на пятое место в упомянутом списке.

Согласно графикам, представленным «Бизнес уик», доходы корпоративных менеджеров за последние два года выросли на 100 процентов, в то время как доходы самих корпораций выросли на 30 процентов. В то же самое время заработная плата выросла только на 4 процента, что меньше, чем 6-процентный рост потребительских цен за тот же период.

Если взять более широкую перспективу последних 16 лет, начиная с 1980 года, то контраст окажется еще более сильным. В продолжение этого периода заработки высших менеджеров выросли на 822 процента, доходы корпораций — на 177 процентов, а заработные платы выросли только на 80 процентов, что даже меньше, чем рост потребительских цен за этот период. В реальных цифрах доходы корпоративных боссов выросли на 731 процент, в то время как зарплата рабочих упала на 11 процентов.

Если бы рабочие могли увеличить свою заработную плату за прошедшие 17 лет в той же самой пропорции, что и менеджеры, то средний рабочий получил бы в 1996 году 138.000 долларов, а его минимальная заработная плата могла бы составлять 30 долларов в час.

Колоссальные суммы, которыми оплачиваются корпоративные боссы, представляют собой невероятную растрату ресурсов, создаваемых трудом рабочего класса. Для чего может быть нужен одному человеческому существу доход в 10, 20, 50 или 100 миллионов долларов в год? Сколько детей могло бы быть накормлено, сколько бы из них смогло получить образование или закончить колледж, имея в виду 4.2 триллиона долларов, — сумму, которая была брошена, согласно обзору «Бизнес уик», на оплату услуг 730 высших менеджеров?

Сумма, о которой идет речь, превосходит годовой бюджет любого города Америки, за исключением Нью-Йорка. Ею можно оплатить работу 100.000 новых учителей в государственных школах. Эта сумма больше, чем совокупные расходы федерального правительства на целую серию программ, таких как поддержка образования в колледжах, школьные завтраки, программы поддержки американских индейцев, невоенные научные исследования, питание беременных женщин или кормящих матерей и т.д. И это в пять раз больше, чем расходы федерального бюджета на недавно прерванную программу обеспечения летних рабочих мест для молодежи.

Нечего и говорить о том, что гораздо большие суммы перетекают в руки крупнейших акционеров, капиталистических собственников как таковых. Президент «Майкрософт» Уильям Гейтс (Gates), например, в виде заработной платы, премий, процентов и других видов доходов получил «только» 588.000 долларов. Однако благодаря сложению дивидендов и роста стоимости его пакетов акций Гейтс увеличил свое богатство за последние пять лет с 10 до приблизительно 27 миллиардов долларов.

Что можно сказать после этого по поводу заявлений о том, что непрекращающийся социальный кризис в Америке вызван «отсутствием денег»! Огромное богатство создается производительным трудом 130 миллионов работающих, — это более чем достаточно для обеспечения работы всем, для поддержки здравоохранения, реорганизации общественного образования и перестройки городов. Вопрос заключается в том, кто контролирует это богатство и определяет то, как оно будет использовано? Вопрос, другими словами, заключается в социальной структуре капитализма как такового.

Апологеты системы прибылей утверждают, что «рынок» автоматически создает более результативный и производительный экономический результат. Но рынок — это не просто безличный механизм. Он представляет собой систему отношений, в которой экономическая жизнь подчинена интересам определенного общественного класса.

Система прибылей основана на том, что контроль над богатством, создаваемым трудящимся населением, сосредоточен в руках небольшого числа лиц. Этот тонкий слой капиталистов, составляющий менее одного процента населения страны, владеет наибольшим количеством финансовых средств, ценных бумаг и других видов собственности. Они используют эти ресурсы для одной единственной цели — производства прибыли, что означает рост богатства для тех, кто уже обогатился.

На протяжении последних 20 лет, в то время как большой бизнес и его политические представители проводили политику сокращения налогов на богатых, разрушения социальных программ и нападок на права рабочих, корпоративная элита удвоила свою долю в национальном богатстве. Среди крупнейших промышленных стран Америка превратилась в страну с наибольшим неравенством, с наиболее глубокой пропастью между богатством и бедностью.

Капитализм и демократия

Социальное неравенство, которое продолжает расти в Америке, несовместимо с любой имеющей смысл концепцией демократии. Уровень доходов крупнейших менеджеров в 209 раз превосходит уровень заработной платы среднего рабочего. Согласно занимаемому им положению на рынке Лоуренс Косс «стоит» столько же, сколько 5.000 рабочих. Каким образом их политическое равенство могло бы быть чем-то большим, чем просто юридической иллюзией?

Несмотря на демократическую форму правления, американское правительство является всего лишь службой сервиса для большого бизнеса. Даже по сравнению в эпохой «дикого капитализма» сотню лет назад власть корпоративной Америки над федеральным правительством, равно как и над правительствами штатов и муниципалитетов, не была так явственно обнажена, как в наши дни.

Интересно в этой связи отметить, как относятся к росту доходов управленцев представители Федеральной Резервной Системы (ФРС) США. Президент ФРС Аллан Гринспен (Greenspan) присоединился к постоянно высказываемым опасениям по поводу опасности возобновления инфляции, в особенности на рынке труда. Он осудил, однако, не двойной и даже тройной рост зарплат корпоративных боссов, но мизерный 3-х процентный рост зарплат рабочих из числа голубых и белых воротничков, что представляет собой в действительности даже падение их доходов.

Вместе с крупнейшими корпорациями, которые жалуются на инертность рынка труда, то есть сложность найти достаточное количество рабочих, готовых работать за низкую зарплату или на временных работах, Федеральная Резервная Система начала повышение процентных ставок по кредитам для того, чтобы создать более высокий уровень безработицы и незащищенности рабочих мест. В то же самое время федеральное правительство вместе с правительствами отдельных штатов проводят реформу социального законодательства, которое было подписано Клинтоном год назад. Цель этого законодательства состоит в том, чтобы повысить предложение низкооплачиваемого труда, благодаря мерам, которые приведут к тому, что около 4-х или 5-ти миллионов человек, до сих получавших государственные пособия, будут выброшены на рынок труда.

Необходима новая перспектива

Данные о доходах крупнейших менеджеров неизбежно вызовут рост опасений и недовольства. Они также должны быть поводом для серьезных и критическим размышлений. Почему Америка перед лицом ХXI столетия вынуждена по уровню социальной поляризации пятиться назад в ХIХ столетие? Почему непристойный спектакль огромного сосредоточения богатств в руках немногих происходит перед лицом жалкой нищеты, бездомности, упадка городских пригородов, отсутствия какого-либо будущего для миллионов молодых представителей рабочего класса.

Разрушительная для общества погоня за индивидуальным богатством не является просто побочным проявлением в целом здоровой системы: все это внутренне присуще капитализму как общественному порядку. Революционные открытия в науке и технологии: в области телекоммуникаций, компьютерной техники, микроэлектроники, — могли бы, в том случае, если бы они были использованы рационально-планомерным образом, обеспечить основу для значительного роста в жизненном уровне и социальных условиях для всех.

Вместо этого, в то время как доходы и счета корпоративных менеджеров растут, миллионы представителей трудящегося народа вынуждены буквально бороться за существование. Потребительские долги и банкротства, сверхурочные работы — все это находится на рекордном уровне. Все большее и большее число людей вынуждено работать все более длительное время, искать дополнительную работу и брать все больше денег в долг.

Резкие колебания, которые происходят сегодня на фондовом рынке, являются предупредительным сигналом к более глубоким финансовым и экономическим потрясениям. В Америке созрели условия для социального взрыва. Рабочий класс неизбежно вступит в борьбу против системы прибыли. Решающим вопросом для того, чтобы обеспечить продвижение этой борьбы вперед, является подготовка руководства и программы.

Старые рабочие организации уже давно отвергли какую бы то ни было борьбу против корпоративной Америки. Профсоюзы АФТ-КПП несут прямую ответственность за огромное снижение жизненного уровня трудящегося народа. Они сотрудничают с корпоративными боссами в деле сокращения рабочих мест и заработных плат и в то же самое время удерживают рабочий класс под влиянием Демократической партии и администрации Клинтона, политических инструментов большого бизнеса. Профсоюзы защищают систему прибылей, которые являются основой их собственных доходов и привилегий.

Партия Социалистического Равенства (Socialist Equality Party) США говорит рабочим правду: источником растущего социально неравенства является не жадность официальных представителей менеджмента, но внутренняя природа системы прибылей, взятой в целом. Рабочий класс должен бороться за радикальную трансформацию всей экономической жизни, за то, чтобы все огромные ресурсы, создаваемые трудом, которые сейчас монополизированы большим бизнесом, были взяты под демократический контроль трудящегося народа.

Экономическая жизнь должна быть реорганизована на основе систематического планирования потребностей трудового народа, а не в интересах корпоративных прибылей. Наиболее важные отрасли промышленности: производственные предприятия, сервисное обслуживание, транспорт, финансы, телекоммуникации, средства массовой информации — все они должны быть взяты в общественную собственность. Сотни миллиардов долларов должны быть направлены на удовлетворение социальных нужд, таких, как образование и здравоохранение.

Налоговая система должна быть преобразована в инструмент радикального снижения, а не повышения экономического неравенства и связана с прогрессивным подоходным налогом при одновременном снижении или даже полном упразднении налогов на заработные платы и имущество, которые с наибольшей силой ударяют по бедным и трудящимся слоям населения.

Эта программа необходимо включает в себя политическую борьбу против Демократической и Республиканской партий, которые полностью находятся под контролем интересов корпораций. Рабочий класс должен создать массовую независимую политическую партию, опирающуюся на социалистическую политику, партию, которая будет бороться за объединение американских рабочих с их интернациональными братьями и сестрами по классу.

Партия Социалистического Равенства основана для того, чтобы проложить дорогу в направлении борьбы за эту программу. Те представители молодежи и рабочих, которые понимают необходимость политической альтернативы капитализму, должны повернуться к ПСР и занять место в ее рядах.

«International Workers Bulletin», 21 апреля 1997


Политическое значение победы лейбористов в Великобритании:

Задачи, стоящие перед рабочим классом

Победа лейбористской партии на всеобщих выборах в Великобритании, состоявшихся 1 мая 1997 года, по своим результатам и последствиям равнозначно полномасштабному политическому потрясению. После почти двух десятилетий непрерывного правления консервативной партии тщательно культивируемый миф о непобедимости тори рассыпался в прах. Потеряв 178 мест в парламенте, консерваторы пережили свое самое худшее поражение на выборах, начиная с 1832 года.

Отныне тори не могут более считаться в Британии общенациональной партией. Они полностью потеряли контроль и влияние в Уэльсе и Шотландии, равно как и во многих крупных городах и промышленных регионах Англии. Семь членов прежнего кабинета министров потеряли свои места. Среди них такие ведущие тэтчеристы, как Малькольм Рифкинд, Уильям Валдегрейв, Роджер Фриман и, что особенно примечательно, министр обороны Майкл Портилло, который многими рассматривался в качестве следующего лидера партии тори. Даже такой традиционный оплот тэтчеризма, как округ Финчли в северном Лондоне, проголосовал за «новых лейбористов» («Нью-Лейбор») Т.Блэйра.

Поражение консервативного правительства развязало волну торжествующей истерии среди некоторых средств массовой информации и создало атмосферу эйфории среди довольно широких слоев населения. Последнее обстоятельство отражает определенную степень удовлетворения поражением консерваторов со стороны многих представителей трудящихся, которые без какой-либо радости вспоминают 18 лет правления тэтчеризма в Великобритании. Рабочие не должны, однако, удовлетворяться такими поверхностными эмоциями. Необходимо более глубоко понять смысл сложных и внутренне противоречивых результатов выборов.

Итоги выборов показывают, прежде всего, что значительные слои бывших сторонников тори среди нижних слоев среднего класса и квалифицированных рабочих, которые в последние годы были разочарованы социальными последствиями тэтчеровского «народного капитализма», двигаются, в известном смысле, влево. На выборах эти слои образовали в некоторых местах альянсы с широкими слоями рабочих, что предопределило в этих округах поражение тори. Хотя лейбористская партия сама быстро движется вправо, более важным в существующих условиях является то, что образование широкого движения против тори многими воспринимается в качестве более реалистичного шанса оказывать непосредственное воздействие на правительство. Лейбористская партия сознательно апеллирует к этим направленным против консерваторов настроениям.

Несмотря на огромный и беспрецедентный электоральный успех, победа «Нью-Лейбор» в гораздо большей степени связана с распространившейся ненавистью по отношению к тори, чем с реальным энтузиазмом в отношении партии Блэйра. Весь последний период накануне голосования предвыборная кампания «новых лейбористов» была направлена на то, чтобы завоевать поддержку среди большого бизнеса и среднего класса. И только в последнюю неделю лейбористы попытались сфокусировать свою кампанию и телевизионную рекламу на том, что касается интересов более широких слоев населения, то есть рабочего класса. Они, например, выступили в защиту национальной программы здравоохранения и развития образования, а также ряда других социальных программ.

Даже несмотря на все это, рабочие очень неохотно голосовали за «новых лейбористов», а многие отказались голосовать вообще. По сравнению со всеобщими выборами 1992 года число принявших участие в голосовании сократилось на 7 процентов. Уровень проголосовавших, оказавшийся равным 71,1 процента, явился самым низким за последние 62 года, после 1935 года.

«Новые лейбористы» не имеют доверия масс

Блэйр провозгласил, что итоги выборов означают «мандат «новым лейбористам». В действительности же результаты голосования являются голосованием против тори, но никак не за «Нью-Лейбор». Блэйр добавил, что «правительство новых лейбористов будет управлять в интересах всего нашего народа, всей нации». Это, однако, совершенно невозможно. Поддержка лейбористов, которую они получили, основана на нестабильной коалиции сил, которая внутренне неоднородна и противоречива. Большой бизнес и масс-медиа поддержали «Нью-Лейбор» по причине своего несогласия с политикой тори в отношении единой Европы и потому, что политика тэтчеристов сталкивается со все больше растущей враждебностью как внутри, так и вне страны.

Непосредственно сразу после объявления итогов выборов такие организации крупного бизнеса, как «Конфедерация Британской Промышленников» (КБП) и «Британская Палата Коммерции» заявили о своих требованиях к Блэйру, чтобы тот не выступал с обещаниями перед трудящимися о гарантиях минимальной заработной платы и других видов социального законодательства, которые могли бы препятствовать международной конкурентоспособности Британии. Генеральный директор КБП Эдэр Тернер предупредил, что политика лейбористов должна отражать «интересы бизнеса в мельчайших подробностях».

Повестка дня политики Блэйра полностью определяется этими требованиями. Уже первые действия нового правительства показали его стремление взять под контроль монетаристские методы экономического регулирования, практиковавшиеся в период тэтчеризма. Нет также никаких оснований надеяться, что правительство Блэйра откажется идти по пути сокращений социальных пособий и закрытия предприятий, проложенного в период последнего правления консерваторов.

Со своей стороны сторонники «Нью-Лейбор» среди профсоюзной бюрократии полностью согласны с прокапиталистической политикой Блэйра.

Кампания тори была основана на утверждении, будто британская экономика переживает бум. Однако Мейджору не удалось убедить в этом слишком многих и увековечить тэтчеровский миф о том, что «народный капитализм» несет улучшение для каждого. Для миллионов рабочих семей, включая тех, кто прежде голосовал за тори, ценой британского экономического «возрождения» является сокращение заработных плат, потеря рабочих мест и разрушение социальных гарантий и услуг.

Приспособление лейбористов к политике тори было одним из самых важных факторов той поддержки, которую лейбористы получили среди наиболее преуспевающих слоев высшего среднего класса. Большинство, однако, голосовало за то, чтобы переориентировать социальные условия в интересах большинства, а не для того, чтобы сделать богатых еще более богатыми. Этот фактор, который несомненно, является доминирующим в понимании исхода прошедших выборов, неизбежно приведет миллионы тех, кто голосовал за Блэйра, к конфликту с лейбористским правительством и с профсоюзными лидерами.

Новая политическая ситуация

Результаты выборов были с явным энтузиазмом встречены всеми лидерами крупнейших империалистических стран Европы и мира. Произошло это не от того, что они полностью удовлетворены перспективами, которые предлагает Блэйр, а по причине того, что они видят в падении правительства тори фактор внутреннего ослабления Великобритании и рассматривают это как шанс для того, чтобы более успешно преследовать свои собственные национальные интересы. Абсолютно неспособное преодолеть межимпериалистические антагонизмы, правительство «новых лейбористов» способно только усиливать эти трения и обострять кризис европейского и мирового капитализма.

Распад партии тори у себя дома и возрождение лейбористской партии в качестве мнимой надклассовой национальной партии демонстрирует, что глубина кризиса, с которым сталкивается британский империализм, полностью разрушает старый механизм правления. Поддерживая Блэйра в качестве фигуры премьер-министра, масс-медиа и большой бизнес пытаются обеспечить правящему классу новый политический консенсус перед лицом растущей поляризации между бедными и богатыми.

Недавно образованная Партия Референдума миллиардера сэра Джеймса Голдсмита завоевала 800 000 голосов, или 3 процента, в то время как фашистская британская Национальная партия с ее 55 кандидатами получила 34,646 голосов.

В противовес этому дальнейший сдвиг вправо «новых лейбористов» подтвердил для значительного числа рабочих необходимость построения новой массовой социалистической партии. 52,110 голосов, которые получили 64 кандидата от Социалистической Рабочей партии Артура Скаргилла, и 19,571 голос, поданных за 35 кандидатов предвыборного союза «Социалистическая партия / Шотландский Социалистический Альянс», выражают понимание многими представителями рабочего класса того, что партия Блэйра не является принципиальным противником тори. Для этих людей необходимость социалистической политической альтернативы является делом первостепенной важности. На данном этапе эта озабоченность проявила себя в поддержке ряда мелкобуржуазных леворадикальных движений.

Ни одно из имеющихся в Великобритании «левых» политических образований неспособно обеспечить рабочему классу политику социалистической альтернативы, потому что все они стоят на почве создания реформистской партии нового типа. Однако сама перспектива реформизма в настоящую эпоху глобализации мирового производства является полностью исчерпанной. Защита системы прибылей (которая, в конечном итоге, составляет суть реформизма) не может быть более связана с защитой реформ для рабочего класса. Борьба за основные жизненные потребности абсолютного большинства неразрывно связана сегодня с необходимостью борьбы против капиталистической системы как таковой.

Именно в этом состоит значение предвыборной кампании, которую провела партия Социалистического Равенства (ПСР), британская секция Международного Комитета Четвертого Интернационала. ПСР является единственной партией, которая развивает действительно социалистическую интернациональную программу.

ПСР были выставлены на всеобщие выборы 4 кандидата: Таня Кент в округе Тоттенхем (Лондон), Стюарт Нолан в Гарстоне (Ливерпуль), Стив Джонстоун в Мерихилле (Глазго) и Джулия Хайленд в округах Бернсли-Ист и Мексборо. Т.Кент получила 146 голосов, С.Нолан — 120, С.Джонстоун — 36 и Д.Хайленд — 201 голос.

Число голосов, поданных за ПСР, относительно мало. Это молодая партия, которая не имеет пока широкой национальной известности. Это были только первые всеобще выборы, в которых она участвовала, притом в условиях, когда существовало огромное давление в пользу голосования за лейбористов наряду с глубоким отчуждением от политики и скептицизмом в отношении способности социалистической перспективы преодолеть результаты предательства лейбористов и краха сталинистских режимов.

Первая избирательная кампания ПСР явилась жизненно важным шагом вперед в подготовке к грядущей борьбе и к завоеванию Четвертым Интернационалом серьезного политического авторитета среди наиболее сознательных и культурных слоев рабочих и молодежи Великобритании. Растущее сопротивление социальным атакам как по всей Европе, так и в самой Британии, создаст более благоприятные условия для развития социалистического сознания в широких слоях рабочего класса и для создания партии Социалистического Равенства как массовой революционной партии рабочего класса.


«Мы должны взять ответственность за положение британского рабочего класса на себя»:

Интервью с Вики Шорт

Вики Шорт является членом Центрального комитета партии Социалистического Равенства (ПСР — Socialist Equality Party) Великобритании. Эта партия была основана в 1986 году после раскола с британской Рабочей Революционной партией (WRP) и первоначально называлась Интернациональная Коммунистическая партия (ICP). В.Шорт входила в состав меньшинства, которое во время раскола с РРП 1985-86 гг. поддержало Международный Комитет Четвертого Интернационала.

В.Шорт присоединилась к Международному Комитету 30 лет назад, когда она покинула Коммунистическую партию Великобритании и вступила в Социалистическую Рабочую Лигу (SLL).

Ее присоединение к троцкизму произошло на основе двух стратегических вопросов. Первым явилась оценка природы кубинского государства. После того как в 1966 году В.Шорт посетила Кубу в качестве делегата праздника 26 июля, она поддержала мнение Четвертого Интернационала о том, что на Кубе существует не рабочее, а буржуазное государство. Вторым и наиболее значимым вопросом было для нее прояснение той предательской роли, которую сыграла кремлевская бюрократия в событиях Испанской революции 30-х гг. Испания — это страна, которая является родиной Вики Шорт.


 

Вопрос: Наиболее значительное событие, которое произошло в Британии за последнее время и привлекло к себе внимание всего мира — это всеобщие выборы, состоявшиеся в мае. Можно ли сказать, что политическая жизнь Великобритании переживает период серьезных изменений? В чем, по Вашему мнению, состоит политическое значение победы лейбористов на всеобщих выборах?

В.Ш.: Как Вы знаете, правительство тори было у власти 18 лет. Только люди, которым уже свыше 40 лет, могли когда-либо в своей жизни прежде голосовать за лейбористов. Партия консерваторов — это самая старая и самая опытная партия буржуазии во всем мире. Поражение консерваторов, которое привело к распаду этой партии, имеет огромное значение.

По итогам выборов вполне определенно можно сказать, что консерваторы потеряли влияние в национальном масштабе. У них нет теперь депутатов от Шотландии и Уэльса. Правда, тори сохранили выборных представителей от нескольких округов в этих районах, но этого недостаточно, чтобы иметь депутатов в палате Представителей от Шотландии и Уэльса. В продолжение всех 18 лет своего правления тори были не в состоянии выиграть ни одни дополнительные выборы разных уровней. Широкие масштабы майского поражения этого года привели к тому, что тори распались на целый ряд фракций, которые спорят по поводу причин этого поражения. Во время выборов они потеряли больше половины прежних мест в парламенте и даже многих министров кабинета. Еще до формирования нового кабинета лидер партии тори Джон Мейджор объявил о своей отставке с поста лидера, и новым лидером консерваторов был избран Уильям Хейг.

В период, предшествовавший выборам, лидер лейбористов Тони Блэйр произвел глубокие изменения в политической ориентации лейбористской партии. Решающим поворотом было исключение из партийной программы так называемого «4-го пункта». Это произошло 2 года назад. Однако все-таки следует сказать, что наиболее существенной причиной победы лейбористов явилось полное банкротство программы так называемого «народного капитализма», которая провалилась в период правления Тэтчер.

Другим важным пунктом являются изменения в социальном составе тех сил, которые голосовали за новых лейбористов. Лейбористы Блэйра были поддержаны крупными фракциями большого бизнеса и масс-медиа, а также значительными слоями среднего класса, которые прежде голосовали за Тэтчер, но сегодня переориентировались в сторону лейбористской партии вследствие того, что кризис ударил по их жизненному уровню. Также новые лейбористы нашли поддержку и у части рабочих. Это взрывоопасное сочетание. В своем заявлении мы сказали, что победа лейбористов была не столько результатом восторженной поддержки их политики, сколько результатом разочарования и даже неприязни по отношению к консерваторам, а также поиском путей к переменам.

Буржуазия пришла к выводу, что она не может проводить дальше свое наступление на рабочий класс по причине того, что пользуется массовой ненавистью, и потому что сама расколота по вопросу об европейском объединении. Крупный финансовый капитал понял: он должен интегрироваться в европейскую экономику. Уже сам приход Мейджора на смену Тэтчер был обусловлен тем, что он был более проевропейски настроенным политиком, лозунгом которого было: «Надо привести Британию в сердце Европы». Затем его позиции оказались подорваны кризисом в партии тори, что вынудило его опираться на все более правые слои этой партии. В продолжение всей прошедшей предвыборной кампании Мейджор пытался лавировать между про- и антиевропейскими настроениями в Британии. Из-за этого его позиция оказалась двойственной. И Блэйр сумел в этой ситуации перехватить инициативу.

 

Вопрос: Какие изменения произошли в продолжение последних лет правления консерваторов в социальном положении в Британии и каково сегодня положение британских рабочих?

В.Ш.: Когда Тэтчер пришла к власти в 1979 году и когда в 1980 году она начала приватизацию национальной промышленности, то это дало два результата: во-первых, возник большой слой безработных; с другой стороны, благодаря приватизации небольшой слой среднего класса смог еще больше обогатиться. Основой для программы приватизации была необходимость еще большей интеграции британской экономики в мировой рынок. Создание нового привилегированного слоя создало основу для массированного наступления правительства Тэтчер на жизненный уровень и организации рабочего класса, благодаря чему оказалось возможным действительно понизить уровень жизни масс.

В 1981-82 годах правительство Тэтчер провело ряд антипрофсоюзных законов, которые запретили забастовки солидарности. Первоначально политика КТЮ (Конгресс Тред-юнионов — TUC) была направлена на противостояние этой политике. В 1982 году КТЮ провел Чрезвычайный съезд, на котором профсоюзные лидеры один за другим выступали с осуждением этих законов и высказывали готовность пойти в тюрьму, борясь против нового законодательства. Впервые эти заявления подверглись проверке, когда один из газетных магнатов Великобритании уволил весь коллектив своей газеты, закрыл ее и создал новую газету, куда принял других людей, которые не состояли в профсоюзе. Была острая борьба, столкновения с полицией, многие рабочие из других мест были готовы поддержать эту борьбу. Однако профсоюзы сказали: «Мы должны соблюдать законы». Из-за этого рабочие типографии остались в изоляции и проиграли. До сих пор профсоюзы пользуются предлогом о необходимости соблюдения законов для того, чтобы не защищать рабочих. События вокруг этой типографии, кстати сказать, открыли путь для забастовки шахтеров 1985-86 годов.

Результатом нового профсоюзного законодательства стало не только наступление на положение рабочих в промышленности, но и нападки на все социальные программы. Когда, например, был принят закон об отмене пособия по безработице для молодежи 16-17-ти лет, профсоюзы даже не опубликовали заявление протеста по этому поводу. И вот теперь после 18 лет упадка периода правления консерваторов лейбористы пришли к власти под лозунгом «Все может быть только лучше».

В действительности сразу же после победы лейбористов на выборах этого года положение рабочих еще больше ухудшилось. Лейбористы уже успели провести сокращения в области здравоохранения, образования и социальных пособий. Они заявили, что их целью является полная отмена механизмов социальной поддержки безработных. Они ликвидировали принцип помощи любому нуждающемуся. Они ввели вместо этого правило, согласно которому социальное пособие получают только те люди, которые имеют доходы ниже определенной границы; это пособие может постоянно пересматриваться в сторону снижения и только снижения. При этом правительство лейбористов говорит, что они могут сделать то, что было «немыслимо» для правительства тори, которое попросту боялось массового протеста.

 

Вопрос: Какое место играет сегодня Британия в мировой экономике и как проявились новейшие тенденции глобализации мирового производства в экономике Британии?

В.Ш.: Цель правительства Тэтчер, которую сейчас продолжает реализовывать Блэйр, заключалась в том, чтобы превратить Британию в площадку дешевой рабочей силы. И сегодня 40 % того, что инвестируют в Европу США, а также значительная часть японских инвестиций направляются в британскую экономику. В долинах Уэльса, где раньше были угольные копи, сегодня корейские и японские фирмы возводят предприятия по производству самой высококачественной техники. Одна компания построила завод, где 2 000 рабочих делают телевизоры. Некоторые части Шотландии уже конкурируют с Силиконовой долиной США по части производства компьютеров. Вкладывают большие капиталы в британскую экономику также и иностранные автомобильные компании. По этой причине британский правящий класс, вольно или невольно, все больше интегрируется в европейскую экономику. Он просто вынужден делать это, чтобы усилить свои конкурентные позиции. Лондон претендует на роль финансового центра Европы.

 

Вопрос: В чем причина роста сепаратистских движений в Британии и какую роль они играют, а также какова роль мелкобуржуазных радикальных тенденций в политической жизни современной Великобритании?

В.Ш.: Причина возникновения и роста сепаратистских движений состоит в глобализации мирового хозяйства и в упадке Великобритании как крупной капиталистической державы. Решающим аргументом усиления влияния сепаратистских тенденций является вопрос о том, как делить доходы. Прибыли, добываемые в Шотландии, например, сепаратисты пытаются взять под свой контроль (взять хотя бы нефтяные и газовые месторождения).

Когда мы говорим о сепаратистских движениях, мы должны помнить, что в Шотландии это движение основано не на массовой поддержке, а на узких слоях профсоюзной бюрократии. Большинство рабочего класса в Шотландии настроено враждебно по отношению к политике шотландского правительства, которое они отождествляют с большим бизнесом. Самая большая опасность состоит в том, что часто разговоры об отделении прикрываются псевдосоциалистическими лозунгами.

Радикалы-сепаратисты получают относительно массовую поддержку только в той степени, в какой многим кажется, что отделение создаст условия для социальных программ и может даже открыть путь к социализму. И в той степени, в какой рабочие способны — пусть временно — отождествлять свои интересы с сепаратизмом, то в такой же степени это и опасно. Надо при этом сказать, что оппозиция со стороны Блэйра различным сепаратистским тенденциям послужила одной из немаловажных причин, благодаря которым он смог победить на парламентских выборах.

То, что мелкобуржуазные радикалы отождествляют социализм со сталинизмом, толкает рабочих на путь поддержки политических демагогов разного рода, в том числе сепаратистов, и очень скоро это может привести к тому, что в Шотландии рабочие начнут рассматривать рабочих других частей Великобритании как своих врагов. Не будет преувеличением сказать, что если рабочие Шотландии примут перспективу сепаратизма, то возможно углубление межнациональных конфликтов, вплоть до войны, подобной той, которая разразилась в Югославии. Речь идет об объективной логике их политики, а не о чьих-то субъективных устремлениях.

 

Вопрос: Какова роль SEP (партии Социалистического Равенства) в рабочем движении Британии?

В.Ш.: В этой связи очень важна наша дискуссия в Международном Комитете Четвертого Интернационала, которая привела к созданию в Британии партии Социалистического Равенства (ПСР). В период между 1986 и 1995 гг. мы были единственной секцией МКЧИ, которая называлась «партией». В отличие от всех остальных секций МКЧИ, которые в продолжение последних десяти лет продолжали называть себя «союзами», предшественница нашей организации еще в 1973 году преобразовала себя в «партию». Мы много дискутировали о том, что это преобразование 1973 года было ошибкой и было сделано преждевременно. Мы также очень подробно обсуждали роль и трансформацию лейбористской партии и профсоюзов за последние 18 лет и пришли к выводу, что в условиях, когда вырождение лейбористской партии и профсоюзов приобрело в Великобритании особенно развитые формы, мы должны взять ответственность за положение британского рабочего класса на себя.

После раскола 1985-86 гг. мы в известном смысле восстановили преемственность нашей прежней политики 50-60-х гг. При этом мы сумели углубить наш анализ трансформации существующих массовых рабочих организаций. Резкое вырождение этих организаций началось в 80-е годы, когда они признали профсоюзные законы, принятые правительством Тэтчер. В результате произошло то, что к сегодняшнему дню эти организации себя полностью дискредитировали. Численность КТЮ сократилась с 13 млн. до 7 млн. человек. Фактически профсоюзы превратились в бюрократическую оболочку («пустые ракушки», как говорят в Британии). И цифра в 7 млн. держится только потому, что некоторые предприниматели автоматически вычитают профсоюзные взносы из заработной платы.

Один пример. На профсоюзные собрания компании «Бритиш телеком» приходит всего 15 человек, и проводятся они один раз в год. Часть руководства этого профсоюза была раньше либо лейбористами, либо мелкобуржуазными радикалами, за исключением меня, тоже состоявшей в этом профсоюзе.

Победа лейбористской партии приведет к тому, что на плечи рабочих ляжет еще большее бремя. Этот конфликт разовьется тем быстрее, чем быстрее рабочие убедятся в том, что они сами могут изменить свою жизнь. И тогда лейбористы не получат никакой поддержки. Их правительство не способно идти хоть на какие-то малейшие уступки рабочим.

Радикалы сегодня заняты оправданием этой политики лейбористов. И ПСР была основана для того, чтобы создать условия для возрождения социалистического сознания в противовес мелкобуржуазным радикалам.

 

Вопрос: Какова Ваша оценка участия ПСР в прошедших выборах?

В.Ш.: Результаты нашего участия в прошедших выборах в Британии достаточно скромные. Они отражают те противоречивые настроения, которые существуют в британском рабочем классе. Многие хотят бороться, но при этом говорят, что мы — слишком маленькая организация, чтобы добиться чего-то. Мы организовали 4 офиса в 4-х округах, где мы выставили кандидатов. Мы выпустили также 150 000 копий предвыборного Манифеста, который мы могли бесплатно распространять по почте. Каждая семья в упомянутых 4-х округах получила это обращение.

С нашей стороны это была интернациональная кампания, в которой приняли участие наши товарищи из Австралии, США, Германии. Мы организовали несколько публичных митингов, на которых наши товарищи рассказали об их опыте в других странах. Мы продали различные издания на сумму в 6 000 долларов, включая листовки. И что особенно важно, мы организовали дебаты с кандидатами от других партий. Например, в Лондоне наш кандидат дискутировал с кандидатом от партии Скаргилла. Мы смогли открыто показать разницу, которая существует между интернациональной программой нашей партии и национальной перспективой SLP (Социалистическая лейбористская партия — создана Артуром Скаргиллом в прошлом году). И это было хорошей тренировкой.

Несмотря на достаточно скромные успехи нашей работы, в округе Бернсли-Ист мы завоевали определенную поддержку среди наиболее сознательных слоев рабочего класса. Причиной этому было то, что наш кандидат участвовал в предыдущих дополнительных выборах в этом округе. Здесь многие избиратели, которые поддерживают SLP Скаргилла, голосовали за лейбористов. Число, поданное собственно за SLP, уменьшилось вдвое, а у нас (ПСР) увеличилось вдвое по сравнению с предыдущими довыборами. И когда подсчитывали итоги голосования в Бернсли-Ист, буржуазная пресса вынуждена была признать, что «пока они думали, что коммунизм умер, в этом округе развернулась борьба между сталинизмом и троцкизмом». Выборы позволили молодой партии показать себя и свою программу.

Июль 1997 г.


Новости международного рабочего движения

 


Австралия: сотни людей посетили лекции на тему «Марксизм и глобализация»

Около 400 студентов, академических работников, рабочих и безработных посетили лекции на тему «Марксизм и глобализация производства», прочитанные Национальным Секретарем австралийской партии Социалистического Равенства (ПСР, Socialist Equality Party — секция МКЧИ в Австралии) Ником Бимсом (Beams) в университетах Мельбурна и Сиднея в конце апреля-начале мая этого года. Эти лекции, организованные студенческими клубами ПСР из университетов Макквари, Нового Южного Уэльса, Мельбурна и Ла Тробе, имели большой успех. Присутствующие проявляли громадный интерес и задавали десятки вопросов. После каждой лекции возникали длительные дискуссии.

70 студентов, служащих и рабочих посетили лекцию в университете Макквари 29 апреля. Свыше 100 человек, в том числе студенты-экономисты из средней женской школы Сиднея, присутствовали на следующий день на лекции, проходившей в университете Нового Южного Уэльса.

6 мая около 100 человек пришли на лекцию в университет Мельбурна, и 7 мая значительно более 100 человек присутствовали на лекции в университете Ла Тробе.

Лекции привлекли к себе внимание широкого круга студентов и аспирантов, которые занимаются изучением древней истории, антропологии, философии, механики, социологии, информатики, географии, политики, искусства, экономики, окружающей среды и международных отношений.

 

Nick Beams Приезжали студенты и из других студенческих городков. В Мельбурне, например, лекцию Н.Бимса посетили студенты из Монеша, Свинбурна, университета технологии и колледжа искусств штата Виктория. Два студента приехали на лекцию в Ла Тробе из Дикинского университета в городе Джилонг.

 

 

Главным содержанием лекции было разъяснение того, каким образом глобализированное производство и транснациональные корпорации возникают из основных противоречий, присущих капиталистическому обществу. Лектор дал четкое понятие о марксистской теории и прибавочной стоимости и о законе капиталистического производства, связанного с тенденцией к снижению нормы прибыли. Затем Н.Бимс разъяснил политические, экономические и социальные последствия самой последней стадии в развитии капиталистического способа производства. Вопросы, которые были заданы по окончании лекции, касались природы и роли сталинизма, структуры рабочего класса, жизнеспособности национального государства, а также политической программы партии Социалистического Равенства и Четвертого Интернационала.

Серьезное отношение к этим лекциям проявилось и в покупке марксистской литературы (на общую сумму более 215 фунтов стерлингов), среди которой было множество экземпляров брошюры «Глобализация капиталистического производства и международные задачи рабочего класса», а также работы классиков марксизма, посвященных политической экономии. Многие студенты выразили неудовлетворенность тем поверхностным характером анализа, который дается в различных университетских курсах, посвященных глобализированному производству.

Лекции Н.Бимса состоялись спустя почти год после публичных лекций русского историка-марксиста В.Роговина на темы «Сталинский Большой террор: Истоки и последствия» и «Лев Троцкий и судьба марксизма в СССР», которые с большим успехом были прочитаны в тех же университетах Австралии в 1996 году.

Заинтересованная и доброжелательная реакция на обе серии лекций показывает, что значительные слои студентов и рабочих ищут серьезного анализа многочисленных общественно-политических проблем, которые стоят сегодня перед человечеством. Вместе с тем, как это было хорошо показано в лекциях Н.Бимса, различные экс-радикальные группы и организации оказываются совершенно неспособными к какой-либо публичной защите своих позиций, которые сводятся к заявлениям о том, что глобализация производства является просто мифом и выдумкой либеральных экономистов.


В Германии основана партия За Социальное Равенство

На своем национальном конгрессе, который состоялся 28-31 марта с.г. в Дармштадте в Германии, Союз Социалистических Рабочих (BSA), немецкая секция Международного Комитета Четвертого Интернационала, был единодушно преобразован в новую партию: Партию за Социальное Равенство (Partei fuer Soziale Gleichheit). Это событие завершило собой процесс преобразования основных секций Международного Комитета из «союзов» в «партии» и переориентации центра тяжести их политической работы в направлении идей социального равенства, который был начат примерно два года назад.

В ходе 3-х дневного обсуждения на конференции были рассмотрены наиболее важные вопросы о состоянии мировой экономики и развивающегося повсюду в мире политического кризиса, а также о влиянии этих процессов на положение в Германии и Европы в целом.

В перспективном документе, который был принят на конференции в качестве идейного фундамента созданной партии, констатируется резкий упадок всех национально ориентированных программ социал-демократии и сталинизма. Вызываемый глобализацией мирового производства, этот упадок программ национальных реформ нашел свое наиболее яркое выражение в распаде Советского Союза. Документ подчеркивает, что «новые массовые партии рабочего класса могут вырасти сегодня только изнутри рамок мировой организации, Четвертого Интернационала».

Признавая глубокую прогрессивность нового витка научно-технического прогресса, документ констатирует, что в руках частных компаний, которые исходят только из интересов собственной прибыли, эти новые производительные силы «трансформируются из сил производства в силы разрушения».

Ответ, который предлагают Международный Комитет Четвертого Интернационала и его германская секция рабочему классу Германии, Европы и всего мира, заключается в призыве порвать со старыми реформистскими бюрократическими аппаратами и возродить рабочее движение на основе программы международного социализма, которое смогло бы, вооружившись этой перспективой, радикальным образом преобразовать мир, направив ресурсы и богатства общества не на нужды частных банков и корпораций, а на удовлетворение потребностей большинства членов общества.


Забастовка работников UPS в США

В августе этого года в США состоялась крупнейшая забастовка за последние 14 лет. Она была организована рабочими фирмы UPS, продолжалась две недели и в ней приняли участие 185 000 человек. Эта забастовка является наглядным опровержением того мифа, согласно которому американская экономика находится в состоянии невиданного экономического подъема и процветания.

Забастовка была вызвана причинами, которые напрямую связаны с новейшими тенденциями мирового капиталистического хозяйства. Введение новых технологий, компьютерных сетей и т.д. приводит к вытеснению живого труда и развитию новых форм эксплуатации, связанных с распространением неполной или временной занятости, скользящих графиков работы и т.д.

Компания UPS отнюдь не является слабой компанией и идет на переднем крае стремления корпоративной Америки к увеличению прибылей через введение всех этих новейших форм капиталистической организации производства. Именно эти инициативы руководства компании и вызвали массовый протест работающего коллектива. Несмотря на то, что рабочие добились победы в забастовке, эту победу можно считать только весьма условной, поскольку в целом условия труда стали хуже, а права рабочих уменьшились.

Забастовка UPS открывает новый этап классовой борьбы в Соединенных Штатах Америки. Она вызвана общим резким изменением в социальных отношениях мирового капиталистического хозяйства и показывает, что невозможно добиться в современных условиях какого-либо действительного улучшения положения рабочего класса чисто профсоюзными методами борьбы без изменения всей системы общественных отношений.


Лекции по истории и теории марксизма в США

В США Национальный секретарь американской партии Социалистического Равенства Дэвид Норт в продолжение лета этого года прочитал серию лекций по фундаментальным проблемам марксизма в 20-ом столетии.

План лекций:

28-29 июня: Социализм, самосознание пролетариата и революционная партия.

12-12 июля: Реформа и революция в эпоху империализма

26-27 июля: Троцкизм против сталинизма: социалистический интернационализм, национальный государственный социализм и судьба Советского Союза.

9-10 августа: Марксизм и национальный вопрос.

23-24 августа: Буржуазная демократия и диктатура пролетариата.

6-7 сентября: Социалистическая программа.


Социализм, историческая правда и кризис политической мысли в Соединенных Штатах

Лекция Дэвида Норта, прочитанная в Мичиганском Государственном университете 23 апреля 1996 г.

Чем вызвана эта лекция?

Мне хотелось бы начать с объяснения причин появления этой лекции. Не прошло и месяца с тех пор, как «New York Times» опубликовала рецензию на новую биографию Льва Троцкого, принадлежащей перу недавно умершего российского историка генерала Дмитрия Волкогонова. Автором этой рецензии был Ричард Пайпс, профессор истории из Гарвардского университета. Знакомым с работами как Пайпса, так и Волкогонова едва ли следовало ожидать, что рецензия будет представлять из себя нечто иное, чем филиппику против Льва Троцкого. В конце концов, если бы «New York Times» была заинтересована в критическом анализе книги Волкогонова, она не поручила бы эту работу человеку, чья академическая деятельность, подобно многим другим представителям гарвардского факультета, являлась просто продолжением его службы правительству США в качестве стратега и идеолога «холодной войны».

Содержание рецензии можно было легко предсказать. Пайпс относится к обвинительному приговору, который Волкогонов выносит в своей книге Троцкому, не как добросовестный историк, а, скорее, как свидетель обвинения. Еще меньше, чем Волкогонов, Пайпс озабочен исследованием жизни Троцкого в ее историческом контексте. Напротив, профессор Пайпс стремится порицать Троцкого за все в этой истории, что сам он не одобряет. Подтверждает ли Волкогонов в данном случае свои собственные суждения фактами или нет — для Пайпса это не важно. С историей он обращается безответственно. Вместо того, чтобы обратить внимание на многие грубые ошибки, которые содержатся в биографии, написанной Волкогоновым, Пайпс добавляет к ним значительное число своих собственных, в том числе ложь, прямо заимствованную у старой сталинистской школы исторических фальсификаций.

Например, рецензия Пайпса изображает Троцкого «чрезмерно тщеславным, самонадеянным, часто грубым» человеком. Это враждебная карикатура на личность Троцкого была стандартным штампом, который использовался в советских учебниках на протяжении более чем 60 лет. В другом пассаже Пайпс порицает неспособность Троцкого к «дисциплинированной коллективной работе, которую большевистская партия требовала от своих членов». Здесь твердое противодействие Троцкого бюрократической дисциплине, навязываемой сталинистами, представляется выражением серьезной личной и политической слабости.

В той же самой рецензии — удивительно, как много лжи содержится в тексте объемом менее чем в тысячу слов — Пайпс утверждает, что Ленин «имел очень низкое мнение» о политических и административных способностях Троцкого. И снова это фальшивое заявление полностью соответствует той версии истории, которая распространялась в Советском Союзе в годы тоталитарной диктатуры Сталина. Эта заслуживающая особого внимания ложь опровергается политическим завещанием Ленина, написанном в декабре 1922 г., в котором он писал, что Троцкий «отличается не только своими выдающимися способностями. Лично он сам, возможно, является самым способным человеком в настоящем Центральном Комитете».

Наконец, Пайпс ссылается на Сталина как «на истинного последователя и законного преемника Ленина». И опять именно такого представления о себе добивался Сталин, или, что более точно, он требовал, чтобы в годы его пребывания у власти в это верил всякий. Разумеется, те, кто знаком с советской историей, знают, что Ленин в последний период своей политически активной жизни требовал смещения Сталина с поста Генерального секретаря, а затем угрожал порвать с ним все личные отношения. Даже Волкогонов не пытается отвергать эти хорошо известные факты.

Парадокс американской советологии

Прежде чем продолжать, мне следует попытаться прояснить то обстоятельство, которое, по крайней мере, для некоторых из вас, должно казаться парадоксом. Почему Пайпс, антисоветский идеолог времен «холодной войны», использует ложь, которая была состряпана сталинистским режимом для того, чтобы защитить себя от своих политических противников. Этот парадокс может быть понят только в том случае, если рассмотреть политические интересы, которые так много лет скрывались под идеологическими клише эпохи «холодной войны».

Несмотря на свои конфликты, идеологи советской бюрократии, с одной стороны, и идеологи американского капитализма, с другой, распространяли общую и политически необходимую для них ложь: что советские лидеры были убежденными марксистами и что Советский Союз был, в большей или меньшей степени, социалистическим обществом. Для руководителей советского государства эта ложь служила задаче сохранения авторитета и законности бюрократического режима. Даже когда Хрущев осудил преступления Сталина в «секретном докладе», прочитанном в феврале 1956 г., он старался освободить бюрократический режим от ответственности за массовые убийства, которые совершались в его интересах. Теория «культа личности», которая изображала Большой террор просто как следствие эксцессов одного вождя, была изобретена для того, чтобы предотвратить серьезное изучение отношения между преступлениями Сталина и консолидацией политической власти в руках правящей бюрократии.

Что же касается идеологов «холодной войны» в Соединенных Штатах, то отождествление сталинизма с марксизмом и социализмом было необходимо для дискредитации всякой оппозиции капитализму слева. Рост сталинизма, вызвавший противодействие слева десятков тысяч социалистов внутри Советского Союза, был историческим фактом, который оказался весьма неудобным для идеологов «холодной войны». В конце концов, что стало бы с тезисом, заложившим основу 98 процентов всего написанного в Соединенных Штатах о Советском Союзе: что сталинизм был существенным и необходимым результатом как марксистской теории, так и Октябрьской революции 1917 г., — если бы американские историки и журналисты признали, что консолидация сталинского режима была достигнута посредством физического истребления действительно всех социалистических представителей рабочего класса и интеллигенции в Советском Союзе?

Физическое уничтожение советских марксистов произошло в ходе Большого террора, который захлестнул Советский Союз в 1936-1939 гг. Основными событиями этого террора явились три ужасающих показательных судебных процесса, в которых главными подсудимыми были руководители Октябрьской революции и бывшие члены Центрального Комитета, которые управляли Советской Россией при Ленине. Им был предъявлен широкий круг обвинений, начиная с саботажа и заканчивая заговором с целью убийства Сталина. В ходе этих судебных процессов все подсудимые униженно признали предъявленные им обвинения. Только Троцкий, высланный за границу и обвиняемый заочно, заклеймил эти процессы как судебные подлоги.

Вернемся в связи с этим к рецензии Пайпса на книгу Волкогонова. Если бы гарвардский профессор ограничился стандартным набором фальсификаций, который является общепринятым в кругах американских советологов, то его рецензия не заслуживала бы какого-либо специального внимания.

Однако Пайпс добавляет один пассаж, который приводит к невозможности просто игнорировать данную рецензию: «Троцкий и Лев Седов, его сын, часто говорили и писали, что режим Сталина должен быть низвергнут, а сам Сталин — убит».

В данное время очень ограниченного исторического знания значение этого пассажа не может сразу же обнаружиться. К сожалению, слишком многие в нашей стране полагают, что незнание, по крайней мере по отношению к истории, не повредит тебе, как если бы было возможным для общества игнорировать прошлое, продуктом которого оно является. Фактически постоянное воздействие истории на нашу жизнь обнаруживает свое наиболее сильное выражение в настойчивых усилиях исказить и фальсифицировать исторические события.

В этом пассаже Пайпс вызывает духов беспокойного прошлого, утверждая, что Троцкий и его сын призывали к убийству Сталина. Именно эта клевета послужила официальным предлогом для проведения Московских процессов, для смертного приговора, вынесенного десяткам невиновных подсудимых и для проведения политическим руководством антисоциалистического геноцида, который происходил за кулисами этих процессов.

 

Оппозиция

Лидеры Левой оппозиции перед отправкой в Сибирь в начале 1928 г.

 

Исторический контекст процессов

Здесь необходимо раскрыть исторический контекст рассматриваемых исторических событий. Ко времени начала судебных процессов Сталин обладал действительно неограниченной политической властью уже около десяти лет. Левая оппозиция, образованная в 1923 г. для борьбы с растущей властью бюрократии и ее вождя Сталина, была окончательно разгромлена в 1927 г. Руководители оппозиции, прежде всего Троцкий, были исключены из ВКП(б) и сосланы на отдаленные окраины СССР. Троцкий был сослан в Алма-Ату, вблизи границы с Китаем. Несмотря на организационное поражение Левой оппозиции, Троцкий продолжал оказывать значительное политическое и моральное влияние в качестве величайшего марксистского критика политики Сталина. В 1929 году Политбюро, в котором господствовал Сталин, приказало выслать Троцкого из Советского Союза. Первоначально Троцкий был выслан на остров Принкипо у берегов Турции, позднее, в 1932 г. ему удалось перебраться во Францию, а затем, в 1935 г. — в Норвегию.

Решение выслать Троцкого за границу было самой серьезной политической ошибкой Сталина. Как человек, чья власть основывалась исключительно на контроле над бюрократическим механизмом советского государства и Коммунистической партии, Сталин недооценивал силу, которой мог обладать Троцкий даже в эмиграции, используя свое мастерство в области идей.

В начале 1930-х годов внутри СССР, равно как и в рядах Коммунистической партии, постепенно росла политическая оппозиция сталинскому режиму. Оппозицию Сталину подпитывали катастрофические результаты политики коллективизации Сталина, общий хаос, который охватил советскую промышленность в результате реализации авантюристических пятилетних планов, равно как и подавление всякого проявления независимой политической мысли. Многие исторические работы уже ссылались в качестве признака широкой оппозиции на поразительные итоги 17-го съезда Компартии в 1934 г., на котором большое число голосов было подано против переизбрания Сталина на пост Генерального секретаря. Последние политические исследования, особенно проведенные марксистским историком Вадимом Роговиным, пролили новый свет на глубину политической враждебности по отношению к Сталину и рост влияния Троцкого.

Со своей стороны, Троцкий после победы фашизма в Германии в январе 1933 года, основную ответственность за которую он возложил на Сталина, призвал к созданию нового Интернационала и свержению сталинского режима посредством политической революции.

Его работы завладели вниманием международной аудитории и проникали в Советский Союз на страницах «Бюллетеня Левой оппозиции». В одном отношении биография, написанная Волкогоновым, имеет положительную сторону. А именно, она вскрывает степень, в какой Сталин боялся Троцкого как политического противника. В середине 1930-х гг., даже после годов репрессий, традиции, принципы и политическая культура Октябрьской революции и старой большевистской партии оставались мощным фактором сознания широких слоев населения Советского Союза. Внезапное изменение событий, особенно в условиях изменчивого международного положения, могло бы усилить революционные элементы внутри советского рабочего класса и привести к возрождению массовой поддержки действительного большевизма, то есть политической линии, которую представлял Троцкий.

Вот почему Сталин решил уничтожить Троцкого, известных его сторонников и всех тех, кто представлял каким-либо образом программу и традиции Октябрьской революции. Вслед за убийством Кирова в декабре 1934 г. произошли массовые аресты бывших оппозиционеров. В следующем году Зиновьев и Каменев, которые были ближайшими политическими помощниками Ленина в старой большевистской партии, были арестованы по сфабрикованным обвинениям и приговорены к длительному тюремному заключению. Многие статьи, написанные Троцким в 1935 г., предупреждали, что Сталин использует таинственное убийство Кирова для создания предлога к началу всеохватного наступления на оставшихся представителей большевизма. Опасения Троцкого подтвердились. Аресты и судебные процессы 1935 г. создали арену для первого из показательных процессов над главными руководителями Октябрьской революции, который проходил в августе 1936 г.

Первый судебный процесс

Зиновьев и Каменев были снова выведены на процесс, но к этому времени по обвинениям, влекущим за собой смертную казнь. Среди других подсудимых были такие известные старые большевики и руководители Левой оппозиции, как Мрачковский, Тер-Ваганян и Смирнов.

Но главным обвиняемым был Лев Троцкий, которому заочно предъявили обвинение в руководстве широким заговором против Советского Союза и его руководителей. Обвинительный приговор гласил, что Троцкий вошел в сговор с нацистской Германией и Японией с целью развала Советского Союза и восстановления капитализма на его территории. Сталин и другие руководители ВКП(б) должны были, согласно этому документу, быть убиты. Каким-то образом Троцкий сообщил об этом заговоре своим союзникам в Советском Союзе, которые якобы с энтузиазмом согласились его осуществить. Якобы под его руководством этот заговор был приведен в действие посредством многочисленных актов промышленного саботажа, которые привели к смерти множества людей.

Единственным свидетельством в поддержку этих ложных обвинений были личные признания подсудимых. Все обвиняемые на процессе сделали добровольные признания в ответ на вопросы, задаваемые прокурором Вышинским, что они виновны во всех предъявленных им преступлениях. Других подтверждающих свидетельств абсолютно не существует. Попытка Сталина подкрепить приговор реальными фактами потерпела полный провал. Менее известный подсудимый Э.С. Гольцман показал, что он ездил в Копенгаген в 1932 г., где он якобы встретился с Седовым, который затем условился о конспиративных встречах с его отцом. Согласно Гольцману, первая встреча с Седовым состоялась в фойе отеля «Бристоль». Но датские журналисты вскоре выяснили, что отель «Бристоль» был снесен в 1917 году. Это сокрушительное разоблачение не повлияло на итоги судебного процесса. 24 августа 1936 года все подсудимые были приговорены к смерти. Они были расстреляны в течение последующих 24 часов.

Когда начался этот процесс, Троцкий жил в Норвегии. Он только что закончил свой всесторонний анализ Советского Союза и сталинского режима, написав книгу «Преданная революция». Он немедленно заклеймил процесс как подложный и приступил к его разоблачению. Но его первые усилия были прерваны норвежским правительством, которое опасалось, что разоблачения этого процесса и обличение Сталина со стороны Троцкого могут нанести ущерб отношениям между Советским Союзом и Норвегией.

Социал-демократическое правительство поместило Троцкого и его жену под домашний арест, где он в течение последующих четырех месяцев содержался в условиях, сходных с одиночным заключением. В конце концов в декабре 1936 года Троцкий и его жена были доставлены на танкере в Мексику, где им предоставило убежище радикальное националистическое правительство Лазаро Карденаса.

Второй процесс

Троцкий прибыл в Мексику 9 января 1937 г., менее чем за две недели до начала в Москве второго показательного процесса. Среди новых подсудимых находились такие всемирно известные большевики, как Юрий Пятаков, бывший руководителем советской промышленности, Григорий Сокольников, один из руководителей советских финансов, Николай Муралов, герой гражданской войны, Михаил Богуславский, еще один старый большевик, и всемирно известный марксистский журналист Карл Радек. Предъявленные им обвинения были настолько же поразительными, как и обвинения первого процесса, и вновь все судебное дело основывалось на признаниях обвиняемых.

Достоверному характеру второго процесса был нанесен сокрушительный удар, когда еще одна попытка подтвердить признания подсудимых хотя бы каплей местного колорита взорвалась прямо в лицо Сталину.

Пятаков показал, что в декабре 1935 г. он совершил перелет из Берлина в Осло, чтобы встретиться с Троцким и получить указания для проведения террористических действий против советского режима. К несчастью для устроителей этого процесса, официальные записи властей аэродрома Осло устанавливали, что из-за плохой погоды на этом аэродроме в декабре месяце не совершал посадки ни один самолет. Таким образом, «призрачный полет» Пятакова, как охарактеризовал этот эпизод Троцкий, никогда не совершался. Комментируя это явное разоблачение, Троцкий писал:

«Несчастье Сталина заключается в том, что ГПУ не может располагать данными о норвежском климате, международном движении на авиалиниях или даже о ходе моих мыслей, характере моих связей и развитием моих действий. Вот почему состряпанный подлог, неосторожно поднявшийся до огромных высот, потерпел крушение из-за несуществующего аэроплана и разлетелся вдребезги. Однако если обвинение против меня — главного обвиняемого, вдохновителя, организатора, руководителя заговора — построено на совершенно ложном свидетельстве, чего же стоит все остальное дело»?

С точки зрения всякого объективного рассмотрения, правдоподобие обвинений и законность судебной процедуры в Москве получило сокрушительный удар. Несмотря на это, все подсудимые, кроме двух, были приговорены к смертной казни. Оставшиеся двое, Радек и Сокольников, были приговорены к десяти годам тюремного заключения, но вскоре после этого их расстреляли в тюрьме.

Призыв Троцкого к созданию Комиссии расследования

Из Мексики Троцкий выступил с призывом учредить международный трибунал для проведения независимого расследования голословных утверждений, сделанных сталинскими прокурорами. В речи, произнесенной на английском языке перед кинокамерами, Троцкий заявил:

«Судебный процесс, который Сталин проводит против меня, строится на фальшивых свидетельствах, добытых современными инквизиторскими методами, в интересах правящей клики. В истории не существует преступлений более ужасных по замыслу или исполнению, чем Московские процессы Зиновьва-Каменева и Пятакова-Радека. Эти процессы развиваются не из коммунизма, не из социализма, а из сталинизма, то есть из безответственного деспотизма бюрократии над народом.

Какова сегодня моя главная задача? Восстановить правду. Показать и доказать, что действительные преступники скрываются за спиной подсудимых. Каков будет следующий шаг в этом направлении? Создание американской, европейской, а впоследствии международной Комиссии по расследованию, составленной из людей, которые неоспоримо пользуются авторитетом и общественным доверием. Я возьму на себя обязательства представить такой Комиссии все мои бумаги, тысячи личных и открытых писем, в которых развитие моих мыслей и моих действий отражается день за днем без каких-либо пропусков. Мне нечего скрывать! Десятки свидетелей обладают неоценимыми фактами и документами, которые прольют свет на Московские судебные подлоги. Работа Комиссии по расследованию должна завершиться великим контрпроцессом. Контрпроцесс необходим, чтобы очистить атмосферу, пронизанную микробами обмана, клеветы, фальсификаций и судебных подлогов, источником которых является полиция Сталина, ГПУ, которая опустилась до уровня нацистского гестапо.

Уважаемые слушатели! Вы можете иметь самое различное отношение к моим идеям и моей политической деятельности в течение последних сорока лет. Однако беспристрастное расследование подтвердит, что на моей чести, личной или политической, нет пятна. Будучи глубоко убежденным в том, что правда — на моей стороне, я от всего сердца приветствую граждан Нового Света».

Московские процессы потрясли весь мир. Зрелище старых и пользующихся международной известностью революционеров, основателей Советского Союза, признающихся в том, что они вступили в союз с нацистской Германией с целью убить Сталина и восстановить капитализм, поразило общественное мнение. Могли ли подсудимые быть виновными в подобных преступлениях? Были ли Московские процессы законным выявлением справедливости? Однако несмотря на широко распространенный по отношению к этим процессам скептицизм, призыв Троцкого к организации международной Комиссии по расследованию встретил серьезные политические препятствия.

Коммунистические партии во всем мире, действуя под надзором советской секретной полиции, организовали международную кампанию с целью обеспечить поддержку этим процессам, особенно среди радикальных и широких леворадикальных слоев европейской и американской интеллигенции.

В Соединенных Штатах усилия сталинистов были поддержаны газетой «New York Times», московский корреспондент которой, Вальтер Дуранти, нарочито выставлял на показ свое доверие законности процессов и показаниям на них. Он полагал, что те, кто сомневается в достоверности показаний, могли бы извлечь пользу из чтения Достоевского и изучения тайн «славянской души». Другим известным защитником процессов был посол Соединенных Штатов в Советском Союзе Джозеф Дэвис, который заявил, что он убежден в вине подсудимых.

Московские процессы как критический период в политическом развитии США

В намного большей степени, чем принято считать, Московские процессы были критическим эпизодом в американской политической жизни, особенно для одного из ее самых важных компонентов, либерализма. Для того, чтобы понять это, нужно рассмотреть политический контекст, как внутренний, так и международный, в рамках которого проходили Московские процессы.

По прошествии более чем полстолетия трудно сегодня представить ту степень, в которой Великая Депрессия, начавшаяся в конце 1929 г., изменила интеллектуальный и политический климат в Соединенных Штатах. Со времен Гражданской войны Соединенные Штаты не сталкивались с таким всеохватным кризисом. Кризис, вызванный расколом 1860-1861 гг., поставил под вопрос выживание Союза. Крах Уолл-Стрит и последующее крушение американского капитализма поставили под вопрос жизнеспособность и даже моральную законность капиталистической системы. В наше время, когда удачливые спекулянты с Уолл-Стрит и заправилы большого бизнеса прославляются в бульварных средствах массовой информации в качестве человеческого воплощения всего того, что дорого Америке, может быть, трудно представить время, когда такие личности публично порицались как «преступники огромного богатства», если использовать выражение тридцать второго президента США,. В то время в Соединенных Штатах капитализм стал чем-то вроде ругательного слова.

Либерализм американской интеллигенции никогда не был однородным общественным движением, основанным на ясно выраженных политических и экономических идеях. Он был настолько же аморфен, как и само понятие либерализма, которое вообще не представляло чего-то более особенного, чем прагматическое отношение к социальному прогрессу и демократической реформе. Депрессия породила внутри этой социальной среды определенное чувство неудовлетворенности, повышенный интерес к общественным проблемам и даже некоторую степень сочувствия к радикальной политике.

Среди широких слоев американской либеральной интеллигенции, которые оказались перед лицом очевидного обвала капитализма в Соединенных Штатах, значительно рос престиж Советского Союза. При наличии уровня безработицы в 25 % проповедь саморегулирующихся рынков, неограниченной конкуренции и резко выраженного индивидуализма казалась намного менее привлекательной, чем это было до октября 1929 года. Условия, которые развились в ходе краха Уолл-Стрит, подорвали прежние допущения о совместимости рыночной экономики с общественным прогрессом. В противоположность глубине американского кризиса явные успехи советской экономики, несмотря на «эксцессы» коллективизации, породили уважение и даже восхищение идеей экономического планирования. Многим либеральным интеллектуалам казалось, что миру есть чему поучиться у Советского Союза.

Растущие симпатии по отношению к Советскому Союзу усиливались решительными изменениями в советской внешней политике. Рост фашизма в Германии и растущая сила реакционных движений по всей Европе многими интеллектуалами рассматривались в качестве предвестников общего крушения буржуазной демократии. С этого решающего момента значение Советского Союза в мировой политике, с точки зрения демократического либерализма, изменилось принципиальным образом. В 1935 году на VII Конгрессе Коммунистического Интернационала Советский Союз объявил о политике «Народного фронта». Советский Союз, обеспокоенный опасностью, грозящей ему со стороны нацистской Германии, направлял с этого времени свои усилия к установлению союза с демократическими империалистическими державами: Британией, Францией и Соединенными Штатами. Местные компартии в качестве необходимого приложения к этой политике обязаны были вступать в союзы и поддерживать всеми возможными путями либеральные и прогрессивные партии, которые они называли «демократической» буржуазией». Партии, политики и правительства больше не определялись и не анализировались на основе классовых интересов, которые они обслуживали. Вместо этого они должны были оцениваться как либо «фашистские», либо «антифашистские». Политическая независимость рабочего класса и стремление к социализму были принесены компартиями в жертву интересу, который в действительности был требованием советской внешней политики.

Для того, чтобы осуществить эту политическую линию, Советский Союз и национальные компартии начали активно искать расположения либеральной и радикальной интеллигенции Европы и Соединенных Штатов. В самом деле, ежедневные политические действия компартий во многих отношениях все в большей мере принимали либеральную окраску, наиболее заметную в фактической поддержке, которую американская Компартия оказывала Рузвельту и его «новому курсу». Многие либеральные интеллектуалы были польщены новым вниманием, которое им уделили сталинисты, и с удовольствием замечали, что их мнения и обеспокоенность воспринимаются так серьезно. Личная поддержка, которую они оказывали Советскому Союзу, по-видимому, компенсировала, по крайней мере в их собственных глазах, тот факт, что у них не было никакой независимой программы радикальных действий в Соединенных Штатах.

Восхищение либералов достижениями Советского Союза и политическая поддержка советского режима с их стороны вовсе не означали их поддержки революционных перемен внутри Соединенных Штатов. Напротив, многие либеральные интеллектуалы были склонны рассматривать союз с СССР в качестве средства усиления их собственной ограниченной программы социальных реформ в Соединенных Штатах, а также как средство держать в страхе фашизм в Европе. Многие либеральные интеллектуалы восхищались сталинским режимом не потому, что он рассматривался как застрельщик мировых революционных изменений. Фактически многие из этих людей понимали, что поражение Троцкого означало отказ Советского Союза от надежд на международную революцию. К середине 1930-х годов сталинский режим на особый манер рассматривался многими интеллектуалами как прочный и даже «респектабельный».

Оценивая отношение либералов к Московским процессам, необходимо иметь в виду еще один важный политический факт. Всего за месяц до начала первого процесса разразилась гражданская война в Испании. Испании угрожал фашизм, чья победа определенно привела бы к началу Второй Мировой войны. Советская Россия воспринималась как самый значительный союзник республиканских антифашистских сил. Немногие либеральные интеллектуалы были склонны рассматривать слишком озабоченно действительное значение сталинской политики в Испании. Большая часть их игнорировала тот способ, которым сталинисты посредством политического террора разрушали революционное движение рабочего класса и в конце концов обеспечили победу Франко. Внешне — и немногие либералы заботились о том, чтобы смотреть глубже — Советский Союз казался опорой, от которой зависели все надежды «прогрессивных сил» на поражение фашизма в Испании.

Поддержка судебных процессов либералами

Вот почему призыв Троцкого к созданию международной Комиссии расследования для проверки Московских процессов встретил, особенно в Соединенных Штатах, широкое враждебное отношение со стороны либеральной интеллигенции. Два самых известных журнала, которые представляли взгляды этой среды, «The New Republic» и «The Nation», поддержали процессы и выступили против призыва к независимому расследованию.

Через шестьдесят лет после процессов поучительно читать, как эти чудовищные действия оправдывались в самых авторитетных органах американского либерализма. «The Nation» изощрялся в поддержке процессов, утверждая, что те, кто выражает сомнение, просто не знакомы с системой уголовного права в СССР. Необходимо понимать, писал «The Nation», что «Советское публичное право отличается от нашего в некоторых существенных отношениях» (выпуск от 2 февраля 1937 г.).

Возможно, наиболее значительным и политически разоблачающим заявлением, написанным в поддержку процессов, был поразительный очерк хорошо известного литературного критика и редактора «The New Republic» Малькольма Коули (Cowley). Он был известной фигурой в американской литературе, и даже сегодня в библиотеке или книжном магазине можно обнаружить в многочисленных антологиях и современных изданиях основных американских романов предисловия, написанные Коули. Этот изощренный либерал с изысканными манерами изложил свое обдуманное мнение о событиях в Москве в очерке под названием «Отчет о процессе», опубликованном в выпуске «The New Republic» от 7 апреля 1937 года:

«Несомненно, самой увлекательной книгой, какую я прочитал в этом году, является стенографический отчет недавнего судебного процесса в Москве, который был переведен на английский язык Народным Комиссариатом юстиции. Я начал читать его из чувства долга: слыша так много споров о процессе и читая так много нападок на добросовестность советских судов, я хотел как можно лучше изучить оригинальные источники. Я изучил многие материалы, однако до сих пор продолжаю находиться под неотразимым обаянием этого документа. С литературной точки зрения «Дело о антисоветском троцкистском центре» является необычной комбинацией настоящей детективной истории и высокой елизаветинской трагедии с комическим налетом. Я мог бы допустить, что это инсценировка только при допущении, что Марлоу или Вебстер приложили руку к ее постановке. Рассмотренный с точки зрения источника информации, этот документ отвечает на большинство вопросов, которые у меня возникли при чтении кратких газетных отчетов об этом процессе…

Но прежде чем обсудить это свидетельство, я лучше объяснил бы мое отношение к российским событиям, как оно развивалось в продолжение последних нескольких лет. Я не «сталинист», за исключением того, насколько глубоко я симпатизирую целям Советского Союза и насколько я верю в то, что Сталин и его Политбюро в общем следуют более мудрой политической линии, чем те, кто защищает его врагов… Но вне зависимости от лояльности по отношению к Сталину, я, определенно, — против Троцкого… Последние несколько лет мне кажется, что его решающий принцип — это ненависть к Сталину и что его лозунг «перманентной революции», вероятно, должен перманентно разрушать революцию посредством нападок на слабости социализма в одной стране, где он сегодня существует… Сталин со всеми его достоинствами и недостатками представляет Коммунистическую революцию. Троцкий пришел к представлению «второй революции», которая пытается ослабить Коммунистическую революцию перед лицом нападения со стороны фашистских держав».

Помимо своей невыносимой ограниченности и самодовольной напыщенности, этот очерк был классической демонстрацией всего того, что было, даже в то время, коррумпированного и гнилого в современном американском либерализме. Он оценивал даже величайшие исторические и нравственные вопросы на основе своих собственных узких социальных интересов и мелких личных озабоченностей. В той степени, в какой международная политика сталинского режима совпадала с их собственной политической программой, либералы, подобные Коули, негодовали и выступали против того, что, как они считали, являлось «разрушительной» деятельностью Троцкого. Его анализ противоречий советского общества породил в этих слоях чувство раздражения. Люди, подобные Коули, опасались, что Троцкий, настаивая на контрреволюционном характере сталинского режима, вводил в их жизнь лишние политические и нравственные осложнения.

Образование комиссии Дьюи

Джон Дьюи (Dewey, 1859—1952) — американский философ, виднейший представитель прагматизма. Преподавал в Мичиганском, Чикагском и Колумбийском (Нью-Йорк) университетах. — Ред.

Несмотря на сталинистское противодействие и враждебность широких слоев либеральной интеллигенции, троцкистское движение учредило Комитет защиты. Он нашел поддержку узкого слоя либералов и левых радикалов. Среди наиболее известных защитников Троцкого был писатель Джеймс Т. Фарелл, автор трилогии о Стадсе Лоннигане. Этот Комитет достиг своего высшего успеха, когда он убедил Джона Дьюи, крупнейшего американского философа, которому было в то время 78 лет, стать его председателем.

Дьюи согласился приехать в Мексику и председательствовать на подкомиссии расследования, которая должна была взять показания у Троцкого относительно обвинений, выдвинутых против него на Московских процессах.

Из-за ограниченности нашего времени невозможно дать соответствующий очерк основных вех жизненного пути Джона Дьюи. В течение многих десятилетий он был самым известным представителем действительно демократического и идеалистического течения внутри американского либерализма. Несмотря на ограниченность его прагматической теории познания и социальной философии, он в интеллектуальном плане возвышался над широкой либеральной публикой, к которой он обращал свои работы и лекции. В отличие от подавляющего большинства тех, кто называл себя либералами, Дьюи всерьез принимал свои демократические убеждения. Его решение связать себя с Комитетом в защиту Льва Троцкого, стать его председателем, было выражением глубины демократического идеализма, который пропитывал его мышление.

Дьюи присоединился к Комитету в защиту Троцкого, потому что, во-первых, он полагал, что Троцкий не должен был быть лишен права ответить на обвинения, выдвинутые против него. Дьюи не обладал той разновидностью оппортунистического, половинчатого отношения к демократии и правде, которое было характерно для столь многих либералов, сторонников Народного фронта. Для людей, подобных Коули, правда была, в общем, превосходной вещью. Ее нужно защищать, особенно когда это выгодно, с должным красноречием. Проблемы с правдой возникали у них только тогда, когда она входила в противоречие с личными и политическими интересами, такими как их профессиональное положение, их уровень жизни и судьба Демократической партии.

Однако интерес Дьюи к вопросам, поднятым Московскими процессами, был не просто интересом сторонника предоставления широких гражданских прав. Или, иначе говоря, его отношение к гражданским свободам было связано с его озабоченностью более глубокими проблемами социальной и экономической жизни. Дьюи выступал в духе американской либеральной мысли, которая глубоко верила в социальный прогресс и не ставила знака равенства между демократией и рыночной экономикой. Она полагала, что демократия без социального равенства является пустой скорлупой, и поэтому отождествляла себя с серьезной критикой капитализма. Фактически Дьюи выступал против «нового курса» на том основании, что он не давал ничего, кроме реформистских полумер, которые оставляли бы капитализм в целости и сохранности. В начале 1930-х годов Дьюи энергично, хотя и безуспешно, работал над созданием третьей политической партии, оппозиционной по отношению к существующим буржуазным партиям. Он рассматривал Депрессию как неопровержимое доказательство банкротства капитализма.

Дьюи неоднократно доказывал, что ничто из того, что было существенного в либерализме, как он его понимал, не требовало, чтобы его судьба была связана с судьбой капиталистической системы. Напротив, настаивал Дьюи, демократические принципы, поддерживаемые американским либерализмом, прежде всего требование социального равенства, вошли в непримиримое противоречие с современным развитием капиталистического общества. Дьюи признавал, что либерализм в своем историческом развитии являлся выражением буржуазных интересов и их общим мировоззрением.

Однако демократические идеалы, которые защищал либерализм в 19-ом веке, пришли в противоречие с социальной и политической действительностью капитализма 20-го столетия. Те, кто оказался не в состоянии признать изменение исторических условий, стали, в глазах Дьюи, «псевдолибералами», признавая демократию только на словах, в то же время оправдывая рыночную экономику и все проявления социальной несправедливости и нищеты, которые она порождала.

Дьюи, конечно, не был марксистом или революционером. Он явно отрицал классовую борьбу как способ, посредством которого должен был бы или мог бы быть осуществлен социализм.

В самом деле, он никогда не был способен дать удовлетворявший его самого или кого-либо еще ответ на вопрос: как мог бы осуществиться социализм. Однако не это главное. Что бросается в глаза, когда читаешь политические и социальные произведения старого г-на Дьюи, так это то, насколько дальше он был готов идти в своей критике американского капитализма, чем любой представитель современной «американской интеллигенции» — в той степени, в какой вообще можно говорить сегодня о такой социальной группировке.

Когда Дьюи принял на себя председательство Комиссией, он гневно осудил интеллектуальное бесчестье тех либералов, которые отказывали Троцкому в праве на самозащиту. Он понимал, что невозможно отделить дело исторического прогресса от борьбы за историческую правду. Он говорил, что от вопросов, которые стоят перед либералами, сочувствующими делу социализма, нельзя уклониться. В речи, произнесенной незадолго до отъезда в Мексику, Дьюи заявил:

«Либо Лев Троцкий виновен в заговоре с целью полномасштабных убийств, в систематическом саботаже, повлекшем за собой человеческие жертвы и разрушение имущества; в предательстве самого низкого сорта и заговоре с политическими и экономическими врагами СССР, для того чтобы разрушить социализм; либо он невиновен. Если он виновен, ни один приговор не может оказаться слишком суровым. Если же он невиновен, то с существующего в Советской России режима никоим образом не может быть снята ответственность за умышленные и систематические преследования и фальсификации. Это неприятные альтернативы для тех, кто симпатизирует делу построения социалистического государства в России. Легче и проще всего отвернуться от этих альтернатив. Однако нежелание повернуться лицом к неприятному является постоянной слабостью либералов. Когда дела идут гладко, они держатся превосходно, а когда неприятные условия требуют принять решение и действовать, они отходят в сторону. Я не могу поверить в то, что хоть один действительный либерал мог бы, если бы он однажды оказался перед лицом таких альтернатив, согласиться с тем, что преследования и фальсификации являются здоровой основой для построения прочного социалистического общества».

Дьюи закончил свою речь, процитировав слова Золя, произнесенные им в эпоху дела Дрейфуса: «Правда — в пути, и ничто не остановит ее». Чтобы провести слушания в Мексике, Дьюи прибыл туда в апреле 1937 года. Он отправился в эту поездку, несмотря на возражения семьи и друзей, напуганных осуждением и даже угрозами физической расправы, организованными американской Компартией. Опрос Троцкого занял 10 дней, с 10 по 17 апреля 1937 года. Запись показаний Троцкого заняла около 600 машинописных страниц. Она содержала подробный отчет о политической жизни и убеждениях Троцкого.

 

Л. Троцкий и Д. Дьюи по окончании контр-процесса.

Троцкий и Дьюи представляли разительный контраст. Первый был воплощением революционной энергии и страсти, человеком, который стоял в центре самых громких событий современной истории, мастера диалектики, который вырабатывал разящие метафоры для освещения политических и социальных темных пятен, всплывающих в ходе Московских процессов. Дьюи же был совершенно другим человеком: старый янки из Вермонта, тяжеловесный и экономный в своих замечаниях, человек из лекционной аудитории колледжа, а не массовых митингов и полей сражений. И однако же при всех их различиях в темпераменте и политических убеждениях, они разделяли страстное отношение к правде, которую они считали главной интеллектуальной и нравственной движущей силой прогресса. Троцкий свойственным ему образом выражал исключительное уважение и живой интерес к Дьюи.

 

 

На последнем заседании десятидневных слушаний, происходивших в Мексике, Троцкий выступил с выдающейся четырехчасовой заключительной речью в защиту своей жизни, идеалов и репутации. Его речь, воздействие которой подчеркивалось тем фактом, что она произносилась на английском языке и требовала от великого оратора самой напряженной умственной концентрации, протекала в атмосфере сосредоточенного внимания.«Уважаемые члены комиссии, — заявил Троцкий в конце своей речи, — опыт моей жизни, в которой не было недостатка в успехах и неудачах, не только не разрушил мою веру в ясное, светлое будущее человечества, но и, напротив, придал ей несокрушимый характер. Эту веру в разум, в правду, в человеческую солидарность, которую в возрасте 18 лет я приобрел в рабочих кварталах провинциального города Николаева — эту веру я сохранил целиком и полностью. Она стала более зрелой, но не менее страстной. В самом факте образования вашей комиссии — в том факте, что ее глава является человеком непререкаемого морального авторитета, человеком, который достоинством своего возраста должен иметь право оставаться вне столкновений на политической арене — в этом факте я вижу новое и действительно величественное укрепление революционного оптимизма, который составляет принципиальную основу моей жизни.

Дамы и господа, члены комиссии! Господин адвокат Финерти! И Вы, мой защитник и друг, Голдмен! Позвольте мне выразить всем вам мою горячую благодарность, которая в этом случае не носит личного характера. И позвольте мне в заключение выразить мое глубокое уважение к просветителю, философу и олицетворению действительного американского идеализма, ученому, который возглавляет вашу комиссию».

На это Дьюи ответил: «Все, что я могу сказать, способно лишь разрядить атмосферу, созданную этой речью», — и быстро привел слушание к достойному завершению.

Члены Комиссии вернулись в Соединенные Штаты. Девять месяцев спустя они издали подробные результаты, опровергавшие каждый эпизод дела, которое было представлено сталинским режимом на процессах в Москве. Позвольте мне процитировать самое важное из этих результатов:

Вывод номер 16:

«Мы убеждены, что предполагаемые письма, в которых Троцкий рассылал предполагаемые конспиративные инструкции многим обвиняемым на Московских процессах, никогда не существовали, и что показания относительно их являются полнейшей фабрикацией».

Вывод номер 17:

«Мы пришли к заключению, что Троцкий в течение всей своей деятельности всегда был последовательным противником индивидуального террора. Комиссия, далее, обнаружила, что Троцкий никогда не давал инструкции никому из обвиняемых или свидетелей на Московских процессах убить какого-либо политического противника».

Вывод номер 18:

«Мы считаем, что Троцкий никогда не давал указаний обвиняемым или свидетелям на Московских процессах принимать участие в саботаже, вредительстве или диверсиях. Напротив, он всегда был последовательным защитником построения социалистической промышленности и сельского хозяйства в Советском Союзе и критиковал существующий режим за то, что его деятельность губительна для построения социалистической экономики в России. Он не принимает диверсию в качестве метода оппозиции любому политическому режиму».

Вывод номер 19:

«Мы пришли к заключению, что Троцкий никогда не давал указаний никому из обвиняемых или свидетелей на Московских процессах вступить в сговор с иностранными державами против Советского Союза»…

Вывод номер 29:

«На основе всех показаний мы пришли к заключению, что Троцкий никогда не советовал, не устраивал заговора и не делал попыток реставрировать капитализм в СССР»…

Комиссия суммировала эти выводы в следующем заключении:

«Поэтому мы приходим к заключению, что Московские процессы являются судебными подлогами. Исходя из этого, мы пришли к выводу, что Троцкий и Седов не виновны».

Троцкий обратил внимание, что Комиссия могла бы ограничиться просто заключением, что он не совершал инкриминируемых ему преступлений. Она же пошла дальше, определенно установив, что Московские процессы были судебными подлогами. В результате Комиссия заявила, что организаторы процессов, главным образом Сталин, относятся к самым худшим преступникам в истории человечества. Сталин и его сообщники организовали государственный подлог для того, чтобы обеспечить легальное прикрытие убийства не только обвиняемых на судебных процессах, но также и сотен тысяч других невиновных жертв.

Историческая роль сталинизма

Я надеюсь, что теперь вы поймете, почему партия Социалистического Равенства* публично выступает против добровольной реабилитации Московских процессов со стороны Ричарда Пайпса. Величайшая ложь Сталина стоила жизни миллионам и нанесла удар потрясающей силы делу международного социализма. Борьба за разоблачение этой лжи поглотила не только последние годы жизни Троцкого, но и жизнь целого поколения социалистов. Московские процессы в конце концов были дискредитированы. Даже советская бюрократия незадолго до своего краха в 1989 году, была вынуждена признать, что эти судилища были пародией на правосудие. Спустя более чем пятьдесят лет после своей казни, все жертвы процессов были официально реабилитированы.

Американская Socialist Equality Party образована в начале 1995 года. До этого — с 1966 г. — носила название Рабочая Лига (Workers League). Находится в политической солидарности с Международным Комитетом Четвертого Интернационала. — Ред.

В свете этой истории мы не могли наблюдать с пассивным спокойствием попытку Пайпса реабилитировать Московские процессы в интересах его собственного реакционного мировоззрения. Когда ложь высказывается о таких событиях, наносится удар по историческому сознанию человечества. Оскорбление наносится каждому из нас, когда мы читаем или слышим попытки отрицать факт Холокоста. Подоплекой отрицания убийства шести миллионов евреев, осуществленного фашизмом, является подготовка актов геноцида в будущем. Однако следует сказать, что сталинский террор против социалистического рабочего класса и интеллигенции Советского Союза является тем событием в современной истории, которое выдерживает самое строгое сравнение с Холокостом. Как Холокост, организованный нацистами, так и Большой террор, организованный сталинистами, были преступными результатами контрреволюционной реакции на массовое политическое движение социалистического рабочего класса всей Европы. Это правда, что экономические и социальные основы нацистского и сталинского режима были совершенно различными. Однако в своей политической ориентации, как русский сталинизм, так и германский фашизм заключали в себе реакционный националистический ответ на социалистический интернационализм, который, под влиянием марксизма, стал столь мощной силой в европейском рабочем классе в течение первых десятилетий 20-го века. Гитлер и Сталин, каждый по-своему, стремились уничтожить политическое, интеллектуальное, культурное и этическое основание, заложенное в рабочем движении марксизмом в течение нескольких поколений. Гитлер использовал методы этнического геноцида. Сталин был более точным: его геноцид основывался на процессе политического отбора. Он выявлял тех, кто посредством своей политической линии или идейного развития отражал влияние социалистических традиций, которые вдохновила Октябрьская революция, и отдавал приказ об их уничтожении.

Московские процессы и кончина либерализма

Позвольте нам сейчас более непосредственно обратиться к вопросу, вынесенному в заголовок этой лекции: к связи Московских процессов с нынешним кризисом политической жизни в Соединенных Штатах. Как я отмечал ранее, процессы произвели глубокое и продолжительное воздействие на развитие политической жизни в США. Оппортунистическое заигрывание слоя либералов из Народного фронта со сталинизмом оставило горькие политические последствия. В принципиальном смысле многие либеральные интеллигенты были приведены в глубокое замешательство, если не серьезно дискредитированы, Московскими процессами. Ко времени третьего процесса в марте 1938 года, на котором Бухарин являлся главным обвиняемым, уже было совсем невозможно придерживаться убеждения, что все в порядке в советской системе правосудия. Однако былые либеральные защитники сталинизма не были склонны честно признать, что они ошибались, или разобраться в том, почему их суждение было столь неправильным. В этих кругах начало появляться новое настроение. Либеральные поклонники сталинизма начали тогда признавать, что процессы были, возможно, карикатурой на правосудие. Однако, заявляли они, печальные события в Москве показывали, что происходит, когда стремятся осуществить социальные изменения революционными методами. «Насилие порождает насилие»! «Московские процессы выросли из недостатка нравственности, если не из отрицания нравственности большевизмом». «То, что случилось в 1937, начиналось в 1917»! «Сталин может быть плохим, но Троцкий мог бы быть еще хуже»!

Таким образом, те самые аргументы, которые стали штампами, годами повторяемыми с целью дискредитации социализма, имеют свои истоки в огромной степени в защитном оправдании мелкобуржуазным американским либерализмом собственного соучастия в ужасных событиях конца 1930-х годов. Либеральное разочарование в сталинизме протекало по линии наименьшего сопротивления — не в русле марксистской критики советской бюрократии, а по пути общего отказа от всякого рода активного интереса к социализму и его поддержки. Эта тенденция стала особенно явной после подписания пакта Сталина-Гитлера, который бывшие «друзья СССР» интерпретировали не как предательство рабочего класса и международного социализма (это они могли бы извинить), а как предательство их собственных либеральных сантиментов.

Последующее затем нацистское нападение на Советский Союз в июне 1941 года и вступление Соединенных Штатов во Вторую Мировую войну в декабре того же года привело к временному, оппортунистическому сближению либеральной интеллигенции и сталинизма. Либералы могли без особого риска для своей репутации и карьеры соединять патриотизм с выражением дружеских чувств к СССР. Однако это счастливое положение длилось только до конца войны, или, если быть более точным, до того, как Черчилль сформулировал в речи, произнесенной в Фултоне (штат Миссури), свою блестящую метафору о «железном занавесе».

С началом «холодной войны» общественное мнение быстро сдвинулось вправо. Дикий антикоммунизм охватил ряды американского либерализма, и он решительно присоединился к реакционной среде, без чего не могла бы быть развязана «охота на ведьм» в конце 1940-х — начале 1950-х годов.

Почему либерализм сдвинулся вправо

Существует много причин, которыми можно объяснить позорную роль, сыгранную американским либерализмом при нагнетании волны политической реакции, которая оказала такое опустошающее и продолжительное воздействие на интеллектуальный уровень и общий политический климат Соединенных Штатов. Несомненно, экономический подъем, который последовал после окончания войны, был решающим материальным фактором в ослаблении радикальных политических течений. Возврат к процветанию и новое господство Соединенных Штатов в мировых делах оживили веру в перспективы капитализма. Началось так называемое «американское столетие». Улучшение социальных условий, или, по крайней мере, чувство, что американский капитализм обладает материальными ресурсами для того, чтобы решать свои текущие внутренние проблемы, способствовало росту консерватизма и благодушия в либеральной среде.

Однако необычайная жестокость американского антикоммунизма, особенно тот факт, что он встретил столь слабо организованное сопротивление, не может быть приписан исключительно материальной среде послевоенного процветания. Необходимо рассмотреть и другие политические и идеологические факторы. Прежде всего, нельзя недооценивать ту степень, в какой бесчестье и цинизм американских коммунистов преуспели в деле отвращения от них широких слоев рабочего класса. Выражение «сталинистский наймит» стало частью каждодневного словаря американского рабочего движения, и оно вызывало образ двуличного мелкого профсоюзного бюрократа, который просто гнет свою «линию» без какого-либо действительного отношения к ее воздействию на благосостояние рабочего класса. Американские сталинисты были непосредственно вовлечены в заговор ГПУ, который привел к убийству Троцкого в августе 1940 года, и они поддержали осуждение руководителей троцкистской Социалистической Рабочей партии по сфабрикованным обвинениям в подстрекательстве к мятежу. Таким образом, они поддержали использование против своих политических противников в рабочем движении тех же самых законов, которые были использованы против них несколько лет спустя. В отличие от сталинистских партий в Западной Европе, которые сумели спасти свою репутацию благодаря роли, сыгранной ими в антинацистском движении сопротивления в годы Второй Мировой войны, Компартия Соединенных Штатов выступала против всех проявлений забастовочной активности и политического радикализма. Таким образом, к концу войны сталинисты действительно потеряли всякое доверие среди самых активных слоев рабочего класса. Только такая беспринципная, циничная и лживая организация, как Компартия США, могла дать возможность своим правым противникам в бюрократии КПП принять позу истинных защитников прав американского рабочего класса.

Но ни деятельность американских сталинистов, ни политика Советского Союза не дает соответствующего объяснения послевоенного крена либеральной интеллигенции вправо. Прежде всего, необходимо ответить на вопрос, почему ее оппозиция сталинизму нашла свое выражение главным образом в поддержке политики «холодной войны», проводимой американским империализмом. Значительную часть ответа на этот вопрос следует искать в полной несостоятельности их понимания, как теоретического, так и политического, истоков и природы сталинского режима в Советском Союзе. Казалось, что произошло резкое изменение в отношении либеральной интеллигенции к Советскому Союзу в 1936 и в 1946 годах. И однако же существовала определенная политическая и теоретическая преемственность между этими на первый взгляд различными позициями. И когда она поддерживала Сталина против Троцкого, и затем Трумэна против Сталина, либеральная интеллигенция исходила из равенства сталинизма марксизму. В обоих случаях либеральная интеллигенция совершенно некритично относилась к претензии сталинистской бюрократии выступать в роли сторонника марксистской политики.

Это поставило либеральную интеллигенцию в политически и теоретически тупиковое положение. На основе этой поверхностной формулы (сталинизм равен марксизму и социализму), она оставила себе только две альтернативы. Первая заключалась в противостоянии сталинизму справа, то есть в качестве сторонников американского империализма; или второе — служить апологетами сталинизма. «New Republic» примкнул к первому лагерю; «Nation» — ко второму. Печальная политическая судьба либеральной и демократической интеллигенции в Соединенных Штатах демонстрирует невозможность объединенной принципиальной радикальной оппозиции как сталинизму, так и империализму без понимания природы советского режима. В тридцатых годах либеральная интеллигенция, за малым исключением, восприняла отождествление сталинизма с марксизмом. Десять-пятнадцать лет спустя она все еще действовала на основе этого ложного и реакционного отождествления. Те, кто просто изменил свою оценку Советского Союза, превратили приписываемые ими в тридцатых годах сталинизму положительные черты десятилетием позже в отрицательные, неизбежно пристраиваясь в хвост политическим и культурным мракобесам.

Конечно, эволюция либеральной интеллигенции в конце сороковых годов в конечном счете коренится в материальных интересах мелкобуржуазных социальных слоев, выходцами из которых в основном и были либеральные интеллигенты. Дополнительными факторами в определении роли, которую сыграли различные лица в этом процессе, были личные свойства, которые так часто обнаруживались у этого слоя: эгоизм, самовлюбленность, малодушие и т. д. Однако следует принять во внимание и огромную важность интеллектуального фактора — отсутствие общего теоретического понимания всемирного исторического значения Октябрьской революции и в особенности исторических корней и значения сталинизма. Такого понимания не было не только у подлых и малодушных представителей либеральной интеллигенции, которые в сороковых годах пошли на поддержку линии американского империализма. Даже Джон Дьюи, несмотря на свой ум, честность и мужество, испытывал сильные сомнения после судебных процессов. Он разоблачил эти процессы, но он не мог объяснить их. Дьюи нашел убежище в поверхностных банальностях о большевистских методах, неизбежно ведущих к преступлениям сталинизма. На этом основании Дьюи в последние годы своей жизни разделял идеи «холодной войны» вместе со многими другими представителями либерального лагеря, которые стояли ниже его по уровню развития. И если у Дьюи не оказалось ни одного действительного преемника, то это потому, что американский либерализм больше не сказал ничего, что способствовало бы хотя бы слабому прогрессу.

Соединенные Штаты сегодня

Мы старались показать, каким образом сложное отношение между старой либеральной интеллигенцией и сталинизмом способствовало застою политической и интеллектуальной жизни в Соединенных Штатах. Паралич общественной мысли отразился в фальшивом отождествлении ею сталинизма и марксизма. Ложь псевдоученых вроде Пайпса, многократно усиленная недалекими средствами массовой информации, служит укреплению этого существенного основания реакционной и конформистской политики в Соединенных Штатах. Без понимания роста, загнивания и гибели Октябрьской революции (которое нельзя получить без тщательного изучения борьбы, ведомой троцкистским движением против сталинизма) невозможно выбраться из этого тупика.

Однако настоятельная необходимость прийти к пониманию этой проблемы демонстрируется условиями современной политической жизни. Соединенные Штаты претерпевают огромный общественный кризис, признаки которого видны всем, кто желает видеть и быть честным самим с собой. Но не будет преувеличением сказать, что в действительности невозможно обнаружить какое-либо серьезное обсуждение вопросов, в котором ставилась хотя бы под самое слабое сомнение жизненность преобладающей экономической системы. Конечно, ничего подобного нельзя ожидать от средств массовой информации. Но даже в более специальных журналах нельзя встретить ничего, кроме самых вульгарных, банальных и избитых идей. Даже само предположение о том, что следует найти альтернативу капитализму, встречается редко. Разве кто-нибудь здесь слышал, хотя бы в своем классе, серьезную и глубокую критику социального и экономического кризиса нашего общества? И даже когда почти случайно кто-нибудь натолкнется на писателя или преподавателя, который попытается сказать что-нибудь разумное, он почувствует, что эта личность осуществляет самоцензуру, заботясь о том, чтобы не зайти дальше границ возможного и допустимого в рамках капитализма.

Этот интеллектуальный застой продолжался слишком долго. Вряд ли помнят о том, что серьезные сомнения в жизненности капитализма как общественной системы не были такой уж необычной вещью в среде широкого слоя либеральных интеллигентов вплоть до послевоенного периода. Для студентов, которых держали на скудном пайке интеллектуального и политического соглашательства, может оказаться весьма удивительным знакомство с томиком политических работ Джона Дьюи начала тридцатых годов. Я снова подчеркиваю: Дьюи не был марксистом. Он не был революционером. В самом деле, только с большими натяжками его можно считать социалистом. Однако когда читаешь его работы в контексте сегодняшнего застоя и конформизма, этот почтенный патриарх старой либеральной традиции кажется намного более радикальным, чем он был в свое время, и определенно более отважным и далеким от левого фланга любого течения, которое называет себя сегодня либеральным и даже радикальным.

Если вы пойдете в библиотеку и пролистаете том политических и социальных сочинений Дьюи, вы натолкнетесь на ряд мест, которые, если бы он был жив и писал такие вещи сегодня, вероятно, могли бы привести к отстранению его от работы в любом крупном американском университете или, самое малое, держать его в безвестности.

Разрешите мне привести один характерный отрывок, написанный им в ходе Депрессии:

«Когда текущий кризис заканчивается в своих внешних поразительных особенностях, когда отношения возвратились к сравнительно более благоприятному состоянию, называемому «нормой», забудется ли это? Будут ли благодушно поздравлять себя с благородством, с которым общество помогло нуждающимся? Или будут определять причины такого бедствия, как безработица, и изменять общественную систему? Если поступать первым образом, раньше или позже депрессия будет повторяться с новой жестокостью, пока социальная система не изменится насильственным путем. Альтернативой этому выступает признание ответственности общества за это зло, когда экономическая и финансовая структура самого общества будет изменена посредством планомерного предвидения и обдуманным выбором.

Только перемены в этой системе гарантируют право на труд каждому человеку и позволят каждому жить в безопасности».

Такие очевидные истины вряд ли изрекаются сегодня. Действительность такова, что обсуждение всех общественных и политических вопросов отравляется одной большой ложью: отождествлением марксизма и сталинизма. Сегодня в особенности крах Советского Союза провозглашается решающим доказательством того, что социализм нежизнеспособен и что капитализму не может быть альтернативы. Политическим результатом этой лжи является прекращение всяких серьезных попыток вступить в борьбу с углубляющимся общественным кризисом.

Даже там, где существование этого кризиса признается и анализируется, не предлагается никакого серьезного его разрешения. Возьмем, к примеру, недавно изданную книгу экономиста из Массачусетского Технологического института Лестера Турова «Будущее капитализма» (Thurow L. The Future of Capitalism. 1992). Эта книга наполнена поразительными экономическими данными, которые ясно показывают банкротство капитализма как общественной системы.

Разумеется, Туров не выводит такого заключения. Он является одним из тех, кто заботится о самоцензуре. Тем не менее Туров представляет потрясающие свидетельства роста неравенства и всеобщей бедности. Он отмечает, что весь прирост в доходах работающих мужчин в восьмидесятые годы пришелся на 20 % самых высокооплачиваемых наемных работников. Шестьдесят восемь процентов этого прироста пришлось на один процент самых высокооплачиваемых наемных работников. Жалование 500 администраторов из журнала «Fortune» выросло с 35 до 157 зарплат среднего производительного рабочего. Туров замечает бросающееся в глаза падение реальной заработной платы для мужчин за последнюю четверть столетия. Даже в то время, когда валовой национальный продукт вырос на 29 % с 1973 года, средняя зарплата упала на 11 %. Только представители верхних слоев среднего класса и те, кто занимает более высокое положение, действительно улучшили за этот продолжительный период в сопоставимых цифрах свой жизненный уровень. С другой стороны, жестоко пострадали те, кто находится ниже них на социальной лестнице. Реальная заработная плата рабочих в возрасте от 25 до 34 лет упала с начала семидесятых годов на четверть. У молодых рабочих в возрасте до 24 лет доля получающих меньше, чем фиксирует официальный уровень бедности для семьи из четырех человек, выросла с 18 процентов в 1979 году до 40 процентов в 1989 году.

Может быть, самым значительным фактом, приводимым Туровым, является следующий: он указывает, что период между 1950 и 2000 годом, в том случае, если текущие тенденции продолжатся до конца этого десятилетия, окажется первым полувеком в американской истории, когда уровень жизни в реальном выражении действительно снизится. Туров утверждает, что в самом деле не существует прецедента для такого массового снижения занятости и реструктуризации корпораций, которые имели столь бедственное влияние на уровень жизни самых широких слоев рабочего населения.

Влияние снижения занятости и реструктуризации было жестоким и долговременным. Из тех, кто потерял свои рабочие места в ходе первой волны уменьшения числа занятого персонала, 12 процентов так никогда и не вернулись в ряды наемных работников, а 17 процентов оставались без работы по крайней мере два года.

Из 71 процента тех, кто нашел работу, 31 процент получал зарплату на 25 и более процентов меньше. Туров пишет также об увеличении «люмпен-пролетариата» бездомных и хронически безработных. Сорок процентов бездомных неженатых мужчин пребывают в тюрьме.

Он следующим образом суммирует рост социальной нужды и неравенства:

«Нет такой страны, которая, не проходя через период революции или не переживая военное поражение, имела бы такое быстрое, как и — в равной степени — всеохватное возрастание неравенства, которое произошло в Соединенных Штатах на протяжении последних двух десятилетий. Никогда ранее американцы не сталкивались с современной моделью снижения реальной заработной платы при одновременном росте внутреннего валового продукта на душу населения».

И, наконец, Туров заключает:

«Что происходит в отсутствии всякой перспективы, которая могла бы произвести огромные реструктуризационные усилия, которые были бы необходимы для того, чтобы начать снижение неравенства и привести к росту реальной зарплаты? Как далеко может зайти рост неравенства и падение реальной зарплаты, прежде чем начнут возникать некоторые трещины в демократии? Никто не знает, поскольку такого никогда ранее не случалось. Такого опыта никогда не было».

Поднятый вопрос в действительности заключается в том, почему нет перспективы, чтобы осуществить масштабное общественное переустройство, которое столь очевидно необходимо. Ответ, данный Туровым, показывает тот самый пункт, который я стремился осветить в этой лекции. «Капитализм, — пишет он, — имеет сегодня преимущество в том, что со смертью коммунизма и социализма он не имеет состоятельной социальной системы в качестве действенного конкурента. Нельзя совершить революцию против чего-либо без наличия альтернативной идеологии».

Это дает ключ к пониманию роли и значения исторических фальсификаций. Мы можем увидеть в этом заявлении Турова значение той колоссальной лжи, согласно которой сталинизм и марксизм — это одно и то же.

Переустройство революционного рабочего движения на основе марксистских принципов и действительных социалистических традиций требует непримиримой борьбы против фальсификаторов истории. Эта борьба закончится победой, ведь если история что-нибудь доказывает, так это то, что на большом отрезке времени истина более могущественна, чем ложь.


Атака на личную жизнь Л.Троцкого

Ультра-либеральный российский журнал «Новое время» в № 31 за август этого года опубликовал письмо Надежды Иоффе под названием «О любовных увлечениях Троцкого: реальных и мнимых», которое представляет собой решительную отповедь недобросовестному материалу, который был опубликован в этом журнале в феврале этого года в № 6 под названием «Секс-символ безродного космополитизма» и связан с личной жизнью Льва Троцкого.

Данная публикация вышла примерно в то же самое время, что и статья в нью-йоркском эмигрантском русскоязычном издании «Новое русское слово» (в номере этой газеты от 21 февраля). Оба материала были идентичны по содержанию, подписаны именем одного автора — М.Колдобская (в России — в соавторстве с Д.Жвания). Статьи повторяли многие нелепости и грязные сплетни, которые накопились за долги десятилетия в белоэмигрантской и антикоммунистической литературе. Надежда Иоффе, которая проживает в настоящее время в Нью-Йорке и которая была лично знакома со многими людьми, близко общавшимися со Львом Троцким, написала письмо-опровержение в нью-йоркскую газету, которое и было вскоре там опубликовано (в номере от 18 марта).

Письмо Н.Иоффе было послано также в июне месяце в редакцию российского журнала «Новое время» от имени движения «За социальное равенство». Редакция журнала «Новое время» сочла возможным перепечатать только непосредственно письмо Надежды Иоффе, исключив вводное письмо, которое также является в известном смысле самостоятельным документом. Мы публикуем здесь как письмо Н.Иоффе в газету нью-йоркское «Новое русское слово», так и письмо в российский журнал «Новое время».


Письмо в редакцию журнала «Новое время»

23 июня 1997 г.

Уважаемый главный редактор,

В номере 6-ом за февраль этого года Ваш журнал опубликовал статью М.Колдобской и Д.Жвания под названием «Секс-символ безродного космополитизма», представляющую собой скандальную попытку рассматривать личную жизнь Льва Троцкого через призму той «чернушно”-порнографической манеры, которая сделалась в последние годы такой популярной во многих либеральных средствах массовой информации «свободной» России.

Примерно в то же самое время издающаяся на русском языке в Нью-Йорке газета «Новое русское слово» в номере от 21 февраля также опубликовала статью Марины Колдобской под тем же самым названием. Обе публикации представляют собой довольно странное явление. Журнал «Новое время» отрыто выступает в защиту либерально-демократических свобод и осуждает тоталитарно-репрессивный режим террора, созданный Сталиным. Нью-йоркская газета «Новое русское слово» обращена прежде всего к еврейским эмигрантам из бывшего СССР. Тем удивительнее видеть на страницах этих изданий жаргон, заимствованный из самых мрачных эпох советской истории сталинского времени.

И «Новое время», и «Новое русское слово» не могут не знать, что обвинение в «безродном космополитизме» было использовано в конце 40-х годов Сталиным для того, чтобы развязать в Советском Союзе настоящий еврейский погром, который был прерван только смертью тирана. Создается впечатление, что оба издания, « как, впрочем, и существующий исторический истэблишмент в США и России, « находят возможным и уместным использовать любой интеллектуальный мусор, если только он, хотя бы косвенно, направлен против идей, которые защищал Лев Троцкий.

Статья, написанная Мариной Колдобской, состоит из набора сомнительных и грязных сплетен и лишена какой-либо связи с реальными историческими фактами. Нет необходимости говорить, что Колдобская не пытается ни поднять, ни тем более исследовать исторические или политические идеи Троцкого, ограничивая свое внимание исключительно второсортными слухами о его сексуальной жизни. Невозможно иначе воспринимать подобную публикацию, как попытку дезориентировать читателя в вопросе знакомства и изучения политического и исторического наследия Льва Троцкого.

Происходит это в тех самых условиях, когда влиятельные слои современной российской либеральной интеллигенции встали на путь открытого восхищения Сталиным (достаточно указать здесь только на книгу Э.Радзинского, опубликованную в одном из наиболее известных издательств и нашедшую самую заинтересованную поддержку во многих средствах массовой информации). В то же самое время книги, которые действительно серьезно и принципиальным образом пытаются воссоздать картину общественной и политической жизни СССР того времени, к каким без сомнения в первую очередь следует отнести серию исследований московского профессора В.З. Роговина, целенаправленно замалчиваются.

Публикация статьи в нью-йоркском «Новом русском слове» привлекла внимание не только людей, малоразборчивых в отношении информации, но и таких, для которых вопрос об исторической правде является не просто делом досужих сплетен. В частности Надежда Адольфовна Иоффе, один из немногих членов Левой оппозиции, которые выжили в ГУЛАГе, прочитала статью в «Новом русском слове» и посчитала себя обязанной выступить в защиту личного достоинства Л.Троцкого и его жены.

Надежда Адольфовна является дочерью известного большевика Адольфа Абрамовича Иоффе, кандидата в члены Центрального Комитета в 1917 году, который был одним из немногих личных друзей Троцкого. Будучи еще очень юной девушкой, Надежда Адольфовна принимала активное участие в деятельности Левой оппозиции в Советском Союзе, была впервые арестована в 1929 году и много лет провела в сталинском ГУЛАГе за свою оппозиционную деятельность.

Книга ее воспоминаний «Время назад. (Моя жизнь, моя судьба, моя эпоха)» была опубликована впервые на русском языке в 1992 году в издательстве ТОО «Биологические науки» с предисловием историка Владлена Сироткина. В 1995 году эта книга была издана также и в США в переводе на английский язык в издательстве ЬаЬог РиЪНсапопз. Эта книга представляет собой уникальный личный и исторический документ, связанный с драмой русской революции и последовавшей за ней эпохой.

Несмотря на свой преклонный возраст (в мае этого года она отметила уже 91-ю годовщину своего рождения) Надежда Адольфовна продолжает оставаться активным автором и писателем. Этой весной в Москве вышла еще одна ее книга, в которой собраны материалы, посвященные ее отцу, Адольфу Абрамовичу Иоффе.

Надежда Иоффе послала письмо редактору «Нового русского слова», которое было опубликовано в выпуске газеты от 18 марта этого года. Посылая его Вам, хочу выразить надежду, что редакция «Нового времени» также найдет возможность предоставить место на страницах журнала для перепечатки этого документа.

С уважением,

председатель Совета регионального общественного-политического движения «За Социальное Равенство»

В.Брунеткин


Н.Иоффе. О романах Троцкого — подлинных и мнимых:

Письмо в редакцию нью-йоркской газеты «Новое русское слово»

Богатое воображение — не лучший помощник при написании статей об известных политических фигурах.

Из всей русскоязычной прессы, издаваемой в Америке, «Новое русское слово» — самая любимая газета в нашей семье. Мы покупаем ее каждый день, и я лично читаю ее с вниманием и интересом.

Тем более неприятно мне было в номере от 21 февраля ст. прочесть статью Марины Колдобской «Секс-символ безродного космополита». Речь в ней идет о Льве Троцком, и написана она в худших традициях так называемой желтой прессы — вульгарно и со множеством непроверенных сплетен.

Дело в том, что для меня Троцкий не просто политический деятель. Будучи дочерью Адольфа Абрамовича Иоффе, одного из первых ведущих советских дипломатов и личного друга Троцкого, я знала Льва Давидовича и всю его семью с самого раннего детства. С 1917 по 1928 год, до высылки Троцкого, я дружила с его старшим сыном, моим ровесником Львом Седовым (он носил фамилию матери). Я часто бывала у него дома в Кремле, встречалась с его матерью Натальей Ивановной — женой Троцкого, которая очень тепло ко мне относилась.

Неужели не стыдно было автору статьи писать о Наталье Ивановне в столь небрежно-ироническом тоне? Наталья Ивановна была человеком очень интеллигентным, с широким кругом интересов. Основными чертами ее характера были бесконечная доброта, сердечность и терпимость к людям. Просто противно читать, что ее якобы «приводили в уныние» «скверные манеры» или «несвежие рубашки» русских социалистов. И вряд ли Лев Давидович, живя в Париже, нуждался в том, чтобы она занималась его просвещением, водила по музеям и «подсовывала книжки», тем более, что литературой он интересовался всегда, несмотря на свою занятость.

Что касается отношения Троцкого к женщинам, то, наверное, лучше всех определил это отношение Исаак Дойчер в своей книге «Троцкий в изгнании»: «В тех редких случаях, когда он замечал женщин, он ими интересовался». Надо полагать, что в тех редких случаях, когда он ими интересовался, он имел различные случайные связи. Очень возможно, что среди них была и связь с Ларисой Рейснер. Но никакого романа между ними, конечно, не было: для романов у Троцкого просто не хватало времени.

Ларису Михайловну я тоже знала лично. Несомненно, она была женщиной умной, выросла в высококультурной семье, и ей, при всей ее эксцентричности, вряд ли пришло бы в голову стоять на мостике боевого корабля в «реквизированном бальном платье». Тем более что в том кругу, где вращалась жена Федора Раскольникова, член партии Лариса Рейснер, бальные платья вообще не носили. А «ванны из шампанского» — это переходит всякие границы, как, впрочем, и многое другое в этой статье.

Продолжая тему о романах Троцкого (поскольку это основная тема статьи М. Колдобской), надо сказать, что один настоящий роман у него действительно был. По приезде в Мексику, уже 57-летним, он встретился с 29-летней Фридой Кало, женой известного художника Диего Риверы, сыгравшего большую роль в приезде Троцкого в Мексику и его устройстве в этой стране. По словам людей, знавших Риверу и его жену, Фрида была очень красивая женщина. Она хорошо одевалась и носила длинные платья, чтобы скрыть небольшой дефект одной ноги. Не знаю, из какого источника автор статьи почерпнула информацию, что эта женщина «ходила на костылях, ноги, позвоночник и женские органы ее были искалечены в автомобильной катастрофе». При этом, пишет Колдобская, она имела уйму любовников (?!), которым отдавалась, превозмогая боль. Какое богатое воображение!

Роман с Фридой закончился довольно быстро. Наталья Ивановна узнала о нем и написала Льву Давидовичу письмо, что не хочет мешать его счастью и предлагает развод. Он, видимо, очень испугался и отправил ответ, полный раскаяния, просьб о прощении и уверений в том, что только ее, Наталью Ивановну, он любит и любил всю свою жизнь. Наталья Ивановна простила. Думаю, что Лев Давыдович говорил правду. Единственной настоящей любовью в его жизни была Наталья Ивановна, Ната, как он ее называл.

Что касается первой жены Троцкого, Соколовской, то ничего романтического, по крайней мере с его стороны, там не было. Была большая человеческая дружба, уважение, благодарность за все, что она для него сделала. Кстати, ее я тоже знала, правда, не очень близко. Просто я какое-то время прожила с ней в одном бараке для политзаключенных, в лагере на Колыме. Замечательная была женщина!

В заключение повторю, что очень обидно мне было увидеть на страницах уважаемой газеты такую низкопробную писанину.

Надежда Иоффе


Ф.Крайзель. В защиту Троцкого

Настоящее письмо было послано главному редактору русскоязычной эмигрантской газеты «Печатный орган» в Нью-Йорке после того, как в ней был помещен материал, посвященный военной биографии Льва Троцкого, в котором повторялись многие стереотипные предрассудки в отношении политической деятельности одного из основателей Советского государства и создателя Красной Армии, десятилетиями насаждавшиеся как сталинистской, так и антикоммунистической пропагандой

27 октября 1997 г.

Главному редактору, Геннадию Кацову,

РО Вох 251, Radio City Station,

New York, NY 10101-0251

 

Уважаемый редактор,

прошу вас напечатать следующую статью-ответ на тему о военной и политической деятельности Л. Троцкого. Статья Вилена Люлечника в номере 121 «Печатного органа» за 2-е октября 1997 г. о военной биографии Льва Троцкого вместо обещанного прояснения роли Троцкого в развитии и укреплении советской власти, наоборот, запутывает этот вопрос и загромождает его выяснение политическими предрассудками самого автора. Елавная ошибка Люлечника состоит в его заявлении, что «идеи в этой борьбе (между Троцким и Сталиным) играли вспомогательную роль. Особых различий в воззрениях Сталина и Троцкого на многие проблемы «строительства» социализма я не вижу. Было обыкновенное соперничество вождей». Это заявление служит Люлечнику для того, чтобы отвести внимание читателей от идей Троцкого в важнейших вопросах теории и практики строительства социализма: идея Троцкого о перманентной революции против теории Бухарина-Сталина о «социализме в одной стране», интернационализм Троцкого против национального «социализма» Сталина, защита рабочей и партийной демократии Троцким против бюрократизации и тоталитаризма Сталина.

Казалось бы, сейчас, после разрушения Советского Союза руками правящей бюрократии (Еорбачев, Ельцин, Кравчук, Шеварднадзе, Хасбулатов и все остальные «вожди» сталинизма на наших глазах стали главными проводниками реставрации капитализма), в свете этих событий нам следует оценить важнейшую идею Троцкого о том, что советская бюрократия, олицетворяемая Сталиным, являлась предателем и могильщиком Октябрьской революции. К сожалению, Люлечник уводит читателя от рассмотрения всех этих исторических вопросов. Сделаем это за него.

Перманентная революция

Во время революции 1905 года Троцкий выдвинул идею о том, что из-за исторической слабости российской буржуазии задачи буржуазной революции (искоренение феодальных и патриархальных пережитков, демократическая конституция, парламентская система) выпадут на роль российского пролетариата. Названная «теорией перманентной революции», теория Троцкого утверждала, что пролетариат отвоюет главенство над крестьянскими массами у либеральной буржуазии, возглавит демократический переворот и переведет его на рельсы социалистической реконструкции общества. Как и все марксисты, Троцкий сознавал, что отсталая Россия не имеет важнейших материальных предпосылок для построения социализма. Успех этой социалистической революции будет, таким образом, зависеть от распространения революции в передовые страны Европы и всего мира.

В 1917 году Ленин и Троцкий повели курс на социалистическую революцию именно в расчете на ее расширение в международном масштабе. Существуют разные воззрения на необходимость и желательность международной социалистической революции. Но во всяком случае, двадцатый век, опыт СССР, вначале, поразительно успешный, но, в конечном итоге, провалившийся, Китая и других стран, предпринявших неудачные попытки проложить ту или другую национально обособленную дорогу развития (в Индии, странах Африки и т.д.), показал, что в национально ограниченном масштабе социализма не построить.

Гражданская война

Люлечник обвиняет Троцкого в жестокости во время организации Красной Армии и в продолжение Гражданской войны. Но если мы сравним методы Троцкого с работой любого буржуазно-демократического военачальника, то мы увидим, что Троцкий уделял гораздо больше внимания, чем они, именно идеологическим, пропагандистским мерам борьбы. Знаменитый поезд Троцкого, как вынужден признать сам обвинитель, содержал типографию и с Троцким возил на тяжелые участки фронта новых командиров и комиссаров взамен выбывших из строя. Кроме того, в поезде было радио, телеграф, библиотека, электрическая станция, гараж и баня, то есть, средства для обширного морального, даже культурного воздействия на войска. А вот что пишет сам Троцкий о роли насилия в армии:

«Нельзя строить армию без репрессий. Нельзя вести массы людей на смерть, не имея в арсенале командования смертной казни. До тех пор, пока гордые своей техникой, злые бесхвостые обезьяны, именуемые людьми, будут строить армии и воевать, командование будет ставить солдат между возможной смертью впереди и неизбежной смертью позади. Но армии все же не создаются страхом. Царская армия распалась не из-за недостатка репрессий. Пытаясь спасти ее восстановлением смертной казни, Керенский только добил ее. На пепелище великой войны большевики создали новую армию. Кто хоть немножко понимает язык истории, для того эти факты не нуждаются в пояснениях. Сильнейшим цементом новой армии были идеи Октябрьской революции. Поезд снабжал этим цементом фронты» («Моя жизнь», Москва, 1991, стр. 393).

Зажигательные выступления Троцкого среди войск, его печатные обращения к крестьянам, обманутым белыми генералами, прямые разговоры с голодными, усталыми и плохо одетыми красноармейцами на поле боя и в тылу сыграли решающую роль в победе советской власти. Смехотворен намек Люлечника, что поездные комиссары предназначались лишь для замены проштрафившихся командиров, а их присутствие в поезде отражало особую личную строгость наркома обороны. Именно такое обвинение в жестокости выдвинула против Троцкого так называемая Военная оппозиция Сталина и Ворошилова в 1919 году.

Я не стану заниматься здесь рассмотрением стратегических промахов Троцкого. Следует лишь заметить, что в Гражданской войне победил все-таки военный дилетант Троцкий, а не свора профессиональных генералов царской России и дюжины других больших и малых государств.

Трудовые армии

К концу Гражданской войны, а точнее в марте 1920 года, Троцкий первым предложил идею замены продразверстки и «военного коммунизма» хлебным налогом и введением товарообмена. Это предложение было отклонено, и тогда Троцкий, логично экстраполируя методы «военного коммунизма» до их пределов, выдвинул свое предложение об огосударствлении профсоюзов. Здесь Троцкий как бы развивал две противоположные альтернативы развития: или военный коммунизм и полная централизация сил и организаций, или отход к рынку и к мерам, впоследствии названным «Новой Экономической Политикой».

В том же 1920-м году Троцкий вплотную занялся проблемой железнодорожного транспорта, система которого была совершенно разрушена в течение семи лет войны. В январе 1920 года он был назначен председателем 1-й Революционной армии труда, преобразованной из 3-й армии Восточного фронта. В ходе расформирования разбухшей Красной армии в конце Гражданской войны эти трудовые армии являлись переходной формой от боевых к трудовым единицам. Благодаря этим армиям и планомерной работе Троцкого в системе транспорта железные дороги были спасены от полной разрухи и восстановлены, что выручило советский режим, когда в мае Польша напала на Украину и Россию.

Господин Люлечник, к сожалению, смешивает трудовые армии 1920-го года с милитаризацией труда, насильственной коллективизацией и казарменным обществом, пытаясь доказать, что Троцкий якобы вдохновил бюрократическое насаждение социализма.

Левая оппозиция

Все это далеко от правды. Именно Троцкий, начиная с осени 1923 года, повел борьбу за рабочую и партийную демократию, против растущей бюрократизации. В октябре этого года ряд наиболее заслуженных и уважаемых членов ВКП(б), включая таких выдающихся лидеров, как Раковский, Преображенский, Серебряков, Пятаков и другие, написали заявление в ЦК, в котором они указывали на необходимость пересмотра внутрипартийной политики в сторону большей демократии, выборности, свободы критики. Тогда же и Троцкий написал документ созвучный этим мыслям. С этого момента началась борьба Левой оппозиции против аппаратного удушения партии. Эта борьба внутри партии шла неустанно в течение четырех лет до осени 1927 года, когда сталинский аппарат, наконец, сумел подавить оппозицию, исключил ее лидеров из партии и перешел к тюремно-полицейским мерам борьбы.

В двадцатые годы программа Левой оппозиции включала в себе гораздо больше, чем требование партийной демократии. Троцкий и его единомышленники рассматривали движение к социализму как сознательный акт передового пролетариата. Поэтому они стремились защитить социальное положение рабочего класса от посягательств новых советских чиновников, повести курс на индустриализацию и планомерное расширение промышленности против сталинского курса сокращения производства и близорукой экономии.

Сиюминутным и эклектичным зигзагам сталинской бюрократии Левая оппозиция противопоставила стратегические и долговременные цели социализма. Когда Рыков и Сталин решили заполнить бреши в государственном бюджете путем расширения производства водки и алкогольных напитков, оппозиция выступила против, заявляя, что пьянство противоречит долговременным интересам пролетариата. Троцкий и Левая оппозиция выступили за более высокое налоговое обложение богатых крестьян в интересах долговременной, научно планированной индустриализации. Верно, что они первые предложили расширить планирование. Это ложь, что они стояли за волюнтаристские и лихорадочные авралы «пятилетки в четыре года», зигзаги сплошной коллективизации и антикрестьянский террор.

Во время первых пятилеток Троцкий и несогнувшиеся перед Сталиным оппозиционеры критиковали эти ультралевые загибы бюрократии, утверждая, что бюрократическое планирование ведет к разрыву смычки между рабочим классом и крестьянством и, таким образом, подрывает стабильность советского режима. Главная цель индустриализации, говорили они, должна лежать в повышении материального и культурного уровня рабочих и крестьянских масс, не в количественном накоплении новых тонн чугуна и угля, не в производстве «любой ценой». Стоит заметить, в ответ Люлечнику, что лишь полностью сдавшиеся Сталину бывшие троцкисты (например, Радек, Пятаков и Преображенский), начинали петь Осанну в пользу сплошной коллективизации и раскулачивания.

Вместо национально обособленной автаркии сталинизма Троцкий выдвигал планы использования мирового разделения труда в интересах эффективного использования природных и хозяйственных преимуществ России. Он снова и снова повторял, что программа построения социализма в отдельной стране обречена на гибель. Эта программа Сталина, по словам Троцкого, выражала собой лишь глубокое желание правящей элиты защитить плоды своего господства над обществом.

В заключение я посоветовал бы читателям не доверять на слово ни мне, ни многочисленным врагам и критикам Троцкого, а взять в руки одну из его книжек и самим проверить, насколько верны и глубоки мысли этого «врага народа». Две из его исключительно хороших книг — это «Моя жизнь», написанная в 1929-м году и «Преданная революция: Что такое СССР и куда он идет?», написанная в 1936-м году.

Феликс Крайзель


Международная конференция «Лев Троцкий и русская революция» в Москве

В.Волков

10-12 октября этого года в Москве состоялась международная научная конференция «Лев Троцкий и русская революция: 1917—1997», которая была организована Международным комитетом по изучению наследия Льва Троцкого. Подобная конференция проводится уже не в первый раз, и обычно на это мероприятие приезжает множество гостей из разных стран мира.

Главным отличительным признаком прошедшей конференции, как впрочем и всех предыдущих, было участие в ней многих профессоров и общественно-политических деятелей, которые интересуются троцкизмом, изучают его, пишут о нем, иногда даже защищают, но как правило, не практикуют его в своей собственной общественной жизни. По этой причине атмосфера мероприятия подобного рода носит как правило довольно отвлеченный характер, где целью многих участников является не выяснение действительного значения наследия Льва Троцкого применительно к задачам сегодняшнего дня, но, скорее, субъективный интерес и желание «толерантно» высказать некоторые собственные суждения.

Выступления многих участников строились по одной простой схеме: они делали несколько комплиментов Троцкому и его идеям, но словно бы только для того, чтобы затем приступить к критике этих идей. В целом вряд ли было бы справедливым сказать, что эта конференция внесла что-то по-настоящему новое в понимании вопросов, связанных с идейным и политическим наследием Льва Троцкого. Тем не менее атмосфера конференции не была однородной, и поэтому имеет смысл кратко остановиться на нескольких моментах прошедшей конференции, которые способны вызвать действительный интерес.

Очень содержательное и конкретное выступление сделала Зоря Леонидовна Серебрякова, дочь известного большевика Леонида Серебрякова, расстрелянного Сталиным во время Московских процессов. Она сообщила о существовании свидетельства бывшего помощника Сталина Товстухи, относящееся к 1934 году, где последний заявляет, что он лично присутствовал при том моменте, когда в 1924 году Сталин собственноручно приписал к протоколу заседания ЦК большевистской партии от 10 октября 1917 г. фразу об образовании военно-политического органа, одним из членов которого стал Сталин и который должен был якобы взять руководство будущим Октябрьским восстанием в свои руки.

До сегодняшнего дня советская сталинистская наука утверждала, что эта запись была сделана непосредственно в 1917 году. Новые данные об этом вопросе, сообщенные З.Серебряковой, позволяют увидеть всю меру фальсификации, к которым вынуждена была прибегать советская бюрократия и лично Сталин для поддержания своего авторитета.

З.Серебрякова дополнительно подчеркнула, что старые фальсификации продолжают фигурировать и в новейших либеральных книгах о Сталине. Например, Э.Радзинский в своей вышедшей в этом году биографии Сталина, пытаясь доказать, что Ленин «создал Сталина», пишет в соответствующем месте, что накануне Октября Ленин якобы включил Сталина в политическое бюро, которое должно было руководить восстанием, и которого, как это особенно ясно сегодня, никогда не существовало.

Другим ценным вкладом в дискуссию на конференции было выступление Вячеслава Родина, советского диссидента-социалиста с многолетним стажем, одного из основателей Марксистской Рабочей партии. Он связал исторически в единое целое теорию перманентной революции Троцкого с тем, что писали на эту тему К.Маркс и Ф.Энгельс. Под «перманентностью» революции, подчеркнул В.Родин, Маркс и Энгельс понимали невозможность достижения ее социальных целей в эпоху капитализма на одном из промежуточных этапов, где движущей силой выступает та или иная фракция либеральной или мелкой буржуазии. Маркс и Энгельс писали, что победа даже буржуазно-демократической революции над монархией и остатками феодализма невозможна без того, чтобы рабочий класс выступил как самостоятельная политическая сила и, руководимый своей собственной партией, завоевал место гегемона и главной движущей силы этой революции.

Trotsky

Л. Троцкий в Дании в 1932 г.

 

Именно это представление лежало в основе той концепции, которую развил Лев Троцкий в годы первой русской революции и которая явилась развитием и конкретизацией применительно к определенным социально-историческим условиям Российской империи идей, впервые ясно сформулированных за полвека до того великими основоположниками научного социализма.

Еще один ценный вклад в обсуждение был сделан Феликсом Крайзелем из Бостона, который возглавляет американское издательство «Iskra Research» и публикует книги Троцкого на русском языке. Ф.Крайзель кратко охарактеризовал расстановку политических сил внутри русской социал-демократии между 1905 и 1917 годом. Он показал, что в области политической стратегии и программы левый фланг с.-д. движения занимал Троцкий и его сторонники, в центре находились большевики во главе с Лениным, а на правом фланге прочно стояли меньшевики типа Мартова и др. В области организационных вопросов, т.е. по поводу путей и методов построения революционной партии, левый фланг занимал Ленин и большевики, справа находились сторонники меньшевизма, а Троцкий занимал промежуточное центрирующее положение между этими противоположными лагерями.

 

 

Значение этого выступление определяется тем, что оно дает ясное понимание следующего факта: по ключевым вопросам революционной политики Троцкий и Ленин шли вместе против меньшевиков, вопреки старым подлогам сталинской школы исторических фальсификаций, согласно которым Троцкий в продолжение всей своей политической биографии дооктябрьского периода оказывался самым ярым меньшевиком.

Следует сказать, что ряд участников использовал свое выступление на конференции для нападок на идеи Льва Троцкого и теорию перманентной революции. Например, Тораб из Ирана высказался в том смысле, что события Иранской революции 1979 г. показали невозможность использования теории перманентной революции в современных условиях. В подтверждение своих слов он сослался лишь на некие «троцкистские» организации (не упоминая названия ни одной из них), которые, ложно интерпретировав (по его собственным словам) теорию перманентной революции, пришли к поддержке реакционных политических сил в Иране. Также Тораб заявил о том, что теория перманентной революции не ставит себе задачей анализ событий в развитых капиталистических странах, таких, например, как Франция.

Ренегат троцкизма А.Гусев атакует теорию «перманентной революции»

Еще один из участников конференции, который к тому же был одним из ее организаторов, Алексей Гусев из Москвы, известный также в качестве лидера одной из троцкистских групп в бывшем СССР (Социалистический Рабочий Союз), пошел еще дальше. Он заявил, что теория Троцкого «фундаментально противоположна» тому, что писали в свое время Маркс и Энгельс.

В своих последующих выступлениях А.Гусев не только не отказался от своих первоначальных заявлений, но еще более развил их. В известной степени можно даже сказать, что он организовал попытку дискредитировать троцкизм как политическое течение в целом. Поскольку в отличие от многих участников конференции сам А.Гусев не только интересуется троцкизмом, но и практиковал его одно время в качестве политической доктрины, то имеет смысл кратко остановиться на его аргументах как ренегата этого движения.

Согласно А.Гусеву, троцкизм в России был реальной политической силой только между 1923 и 1930 годами, т.е. в период от возникновения Левой Оппозиции сталинско-бухаринскому большинству Политбюро и ЦК до начала волны более жестких репрессивных мер против участников Левой оппозиции, которые к этому времени оказались в тюрьмах, ссылках и лагерях. Только в этот момент, говорит Гусев, троцкисты обладали «организацией». Таким образом, сегодня Гусев фактически поддерживает сталинистскую интерпретацию политического характера и роли троцкизма, который в действительности сыграл очень важную роль в истории русской социал-демократии, начиная с первой русской революции 1905 года, оказал огромное влияние на ход событий 1917 года и первых лет советской власти, а также представлял собой действенную политическую альтернативу сталинизму, вплоть до Большого террора 1936-1938 годов и уничтожения нескольких поколений большевистской партии.

Пытаясь доказать тезис о том, что сторонники Троцкого и Левой Оппозиции в СССР не могли предложить альтернативу сталинизму, А.Гусев вынужден извращать программу большевизма и его глубоко демократический дух. Согласно заявлению А.Гусева, Троцкий вслед за большевиками отвергал формальную демократию (всеобщее избирательное право и т.д.).

Это грубое извращение основано на смешении того, что большевизм не делал фетиша из требований формальной демократии с полным отрицанием самой формальной демократии. В действительности же большевизм всегда исходил из защиты всех без исключения демократических прав и свобод, никогда не выступал за изъятия каких-либо из них и выступал, более того, за тот общественный механизм, который позволяет наполнить формальные демократические свободы подлинным демократическим содержанием (власть Советов).

Далее А.Гусев заявил, что Троцкий не выступал и за «рабочую демократию». В понимание «рабочей демократии» Гусев вносит исключительно тот смысл, который вкладывали в него ультралевые коммунисты 20-х годов. Последние исходили из идеализации частичных и сиюминутных настроений отдельных слоев пролетариата в противовес всеобщим и принципиальным интересам рабочего класса, представленным в политической программе и партийной организации большевистской партии.

Пытаясь доказать свои аргументы, А.Гусев не остановился даже перед заявлениями в духе чисто антикоммунистической пропаганды, которая всегда пыталась рисовать Троцкого в виде авторитарного диктатора, мало отличающегося от Сталина. По словам Гусева, демократия для Троцкого — это только привилегия для членов партии и не более того.

Равным образом А.Гусев приписал экономической программе Левой оппозиции военно-коммунистические элементы, которые якобы ничем не отличаются от методов, которые практиковал Сталин, начиная с периода насильственной коллективизации и индустриализации. Это утверждение игнорирует те реальные экономические предложения и решения, которые содержатся в целом ряде документов, написанных участниками Левой оппозиции, включая все то, что написал сам Троцкий вплоть до своего убийства наемным агентом Сталина в мексиканском изгнании в 1940 году.

Свое массивное наступление на троцкизм Гусев попытался увенчать выдвижением своего собственного понимания альтернатив сталинизму в России. Эта альтернатива, по его мнению, заключалась в программе тех бывших сторонниках Левой оппозиции, которые в конце 20-х годов перешли на сторону теории госкапитализма, т.е. понимания советского государства и общества как имеющих эксплуататорский характер, где бюрократия выступает не только политически, но и экономически господствующим классом, который только по форме отличается от господства буржуазии частнокапиталистического типа.

Актуальность наследия Л.Троцкого

Выступление Гусева встретило широкий (если не сказать — дружный) отпор среди участников конференции и нашло поддержку только у нескольких представителей ультралевых организаций из Европы. Одно из лучших опровержений было дано московским профессором-социалистом Вадимом Роговиным, который работает над многотомным исследованием советского общества 20-30-х годов. Среди прочего В.Роговин сказал, что выступление Гусева является характерным примером поведения ренегата политического движения, который сегодня яростно нападает на те идеи, которые он еще вчера так поверхностно понимал и поддерживал.

Среди немногих участников конференции, которые последовательно защищали политическое наследие Льва Троцкого и злободневную актуальность теории перманентной революции для сегодняшнего дня, был представитель Челябинского бюро Международного Комитета Четвертого Интернационала, главный редактор бюллетеня «Рабочий-Интернационалист» Владимир Волков. Полемизируя с Торабом из Ирана, он сказал, что события Иранской революции 1979 г. не только не являются приговором теории перманентной революции, но, как раз напротив, наилучшим образом подтверждают правильность этой политической концепции. Революция в Иране не смогла победить и выродилась в реакционный религиозный фундаментализм именно благодаря тому, что рабочий класс не смог выступить в ходе этих событий как самостоятельная политическая сила и возглавить это движение на основе собственной интернациональной программы.

В.Волков выступил также против утверждения Тораба о неприменимости теории перманентной революции к таким странам, как Франция. Напротив, говорил он, понять кризис в таких развитых странах капитализма, как Франция, можно только с точки зрения глобализации мировой капиталистической экономики, а также с точки зрения того, что единственным ответом на тот социальный кризис, в котором оказались все страны и регионы мира, является революционное преобразование основ существующего общества под руководством рабочего класса. Подобная оценка есть не что иное, как основное содержание теории перманентной революции, которая выступила в свое время в качестве продолжения, развития и конкретизации марксова анализа капиталистического общества.

Политическая дискуссия, которая возникла в ходе этой академической по сути конференции, является лучшей иллюстрацией того, насколько злободневное значение имеют те вопросы, которые были на ней поставлены. В этом главное позитивное содержание прошедшей конференции.

В работе конференции приняли также участие такие В.Б.Бронштейн, внучатый племянник Льва Троцкого; Б.Славин, бывший в свое время заместителем директора института марксизма-ленинизма; генерал-майор Ю.Я.Киршин, военный историк, который в свое время был заместителем генерала Д.Волкогонова, а теперь, вопреки эволюции своего бывшего шефа, работает над доказательством тезиса о том, что в Троцком следует видеть самого великого марксистского военного теоретика.


К троцкистскому осмыслению судьбы Октября

Настоящая статья была опубликована в виде брошюры с одноименным названием, выпущенной в этом году в Днепропетровске. Перепечатываем ее без изменений и сокращений по тексту брошюры. Автор в продолжении нескольких лет был известен как член группы Социалистический Рабочий Союз (СРС).

В своей статье автор пытается доказать, что полностью сохраняет свою актуальность тезис Л.Троцкого, высказанный им накануне Второй Мировой войны, о том, что современный капитализм перестал развивать производительные силы. Этому противоречит, казалось бы, факт громадного роста производительных сил мирового рынка в продолжение послевоенного периода. Однако если рассматривать его с точки зрения долговременных тенденций исторического развития, с точки зрения реальных внутренних возможностей, которыми обладает современная экономика, а также с точки зрения тех «накладных расходов» (Мировые войны, Холокост, нищета народов Африки, Азии, Латинской Америки и т.д.), которыми капитализм заставляет расплачиваться человечество во имя очередного временного витка своей активности и продвижения вперед, — если принять все это во внимание, то тогда тезис о «загнивании» современного капитализма не покажется чрезмерно преувеличенным.

Не решимся утверждать, что автор полностью справился со своей задачей. Крупным недостатком его аргументации является сравнительно слабое знакомство с тем анализом, который был развит Четвертым Интернационалом по вопросу о характере послевоенного капиталистического хозяйства на протяжении последних десятилетий. Однако мысли и обобщения, высказываемые автором, равно как и широта его подхода к взятой теме, дают в высшей степени полезный и содержательный материал для размышлений.

Редакция.

Сталинизм оказал неоценимую услугу противникам социалистического переустройства. Клевета всегда была недурным оружием в руках политической реакции. Отождествить рабочую революцию с бюрократическим термидором, взвалить на большевиков ответственность за действия сталинских палачей — разве это не идеальное средство для апологетов буржуазного порядка?

Самое страшное заключается не в политическом разгроме пролетариата, каким бы жестоким он ни был, а в идейной деморализации, в утрате массами революционной перспективы. До тех пор, пока рабочие не поймут, по какой причине их самая блестящая победа обернулась самым кошмарным поражением и как избежать подобных метаморфоз в будущем, революционное движение не сможет выйти из состояния кризиса.

Но еще на заре существования сталинизма Л.Д.Троцкий объяснил, что экономическая отсталость страны вместе с внешнеполитической изоляцией закономерно вели к бюрократическому вырождению рабочей республики. Поражение революции в Западной Европе способствовало победе сталинистов в России. Авторитарная надстройка неизбежно вырастала из экономической отсталости. Этот вопрос необходимо рассмотреть подробнее.

Социальное неравенство и угнетение определяются не политическим устройством общества, а уровнем его экономического развития. Эксплуатация является абсолютно неизбежной на определенном этапе человеческой истории. В форме эксплуатации проявляется разделение управленческого и подчиненного труда, которое, в свою очередь, зависит от разделения труда на умственный и физический. Такое разделение является следствием факторов экономического прогресса. Оно означает, что общество уже достаточно богато, чтобы освободить часть своих членов от тяжелого и рутинного труда, но еще слишком бедно, чтобы освободить от него всех, взвалив эту обязанность на неживые объекты (машины, автоматы, и т.д.). Специализация определенной части населения на управленческой и научной деятельности чрезвычайно ускоряет процесс экономического развития. Поэтому объективно все человечество в целом, а не только его отдельная часть, заинтересовано в подобной специализации. Но эта всеобщая польза проявляется лишь в исторической перспективе. В действительности никто не согласится работать лишнее время, освобождая кого-то другого, ради абстрактной идеи исторического прогресса. Поэтому разделение труда на управленческий и подчиненный осуществляется насильственным путем. Прибавочный продукт не отдается добровольно, а изымается в принудительном порядке — экспроприируется. Экономическая необходимость прокладывает себе дорогу через страдания человечества. Троцкий писал, что подчинение человека человеку является превращенной формой подчинения человека природе. Поэтому эксплуатацию нельзя уничтожить в произвольный момент, для этого должны созреть объективные условия.

Но капитализм есть последняя эксплуататорская формация. Буржуазия выполняет исторически определенную социальную функцию, функцию организатора производства. Буржуазию можно экспроприировать, но вопрос организации и управления останется. Чтобы решить его на качественно новом уровне, должны иметься определенные предпосылки. Чтобы рабочие могли взять организацию производства на себя, они должны обладать определенным объемом образования и культуры, то есть общество должно достичь определенной высоты экономического развития. Само собой понятно, что до этого момента промышленность развивается под руководством буржуазии. Капитализм «перезревает» по мере того, как внутри него «созревают» предпосылки социализма.

Если революция произойдет раньше, нежели эти предпосылки успеют сформироваться, необходимость организации и управления неизбежно проявит себя в бюрократизации рабочего государства. Буржуазные методы руководства станут возрождаться на другой день после своего уничтожения. Поскольку средства производства принадлежат государству, в качестве заменителя буржуазии выступает бюрократия. Об этой проблеме думал еще Ленин, когда писал о буржуазном государстве без буржуазии. По Троцкому, бюрократия есть буржуазный орган рабочего государства.

Сегодня, оглядываясь на прошедшие десятилетия, легко прийти к мысли, что меньшевики были правы, когда говорили о преждевременности социалистической революции в России, исходя из отсталости ее экономики. Плеханов прямо указал, что национализация средств производства в данных условиях повлечет рождение деспотической системы по типу той, которая уже существовала на Древнем Востоке и в государстве Инков. Таким образом, демократические филистеры, многие из которых являются вчерашними сталинистами, имеют возможность задним числом глубокомысленно восхищаться прозорливостью Плеханова, осуждая большевистский волюнтаризм.

Но, спрашивается, какой степени развития должна достичь экономика, чтобы социалистическая революция получила право начаться?

Если бы предпосылки социализма могли полностью оформиться в рамках буржуазных отношений, рабочая революция утратила бы всякий смысл, и капитализм мирно бы перерос в социализм. Рост производительных сил подразумевает рост образовательного и культурного уровня трудящихся. Непрерывное развитие науки и техники означало бы, что рано или поздно объем познаний и наличие свободного времени рабочих сделают возможным переход управления в их руки. Более того, этот переход является необходимым для дальнейшего развития науки и техники.

Само по себе разделение труда на умственный и физический является следствием низкого уровня производительных сил. Если бы производительные силы могли развиваться непрерывно в условиях капитализма, то без всякой политической борьбы они бы достигли такого уровня, когда противоположность умственного и физического труда, а следовательно, и противоположность труда управленческого и подчиненного, была бы снята.

Но производительные силы не могут развиваться непрерывно. Буржуазные производственные отношения тормозят и, в конечном счете, останавливают их развитие. Революция только потому и нужна, что требуется сломать эту преграду. А это как раз и означает, что противоположность умственного и физического труда не может быть преодолена непосредственно после того, как рабочие захватят власть. Отсюда вытекает определенное отстранение рабочих от промышленного, а следовательно, и политического руководства, определенная бюрократизация рабочей республики. Необходимость революции и неизбежность определенной бюрократизации в равной степени обусловлены одной и той же причиной — остановка развития производительных сил на капиталистической стадии. Бюрократизация рабочей республики неизбежна именно потому, что необходима рабочая революция. Обвиняя большевиков в бюрократизме, меньшевики впадали в противоречие. Признавая необходимость революции в теории, они требовали от нее чудес на практике.

Впрочем, логическая непоследовательность правой социал-демократии всего лишь отражала переходный этап ее политической эволюции. Надо отдать потомкам Церетели и Шейдемана должное: они сумели снять это противоречие, выбросив революцию из своей программы. Непоследовательные революционеры превратились в последовательных защитников капитала. Социалистическая фронда обрела буржуазную респектабельность.

Советское государство после октябрьской эпохи сочетало в себе противоположные тенденции: демократическую и бюрократическую. Дальнейшее развитие могло идти как в направлении отмирания бюрократии (и государства вообще), то есть к социализму, так и в направлении прогрессирующей бесконтрольности аппарата. Разумеется, бюрократия, единожды возникнув, должна была стремиться к расширению своей власти, не ограничиваясь рамками объективной необходимости. Но рабочие сбросили буржуазию вовсе не для того, чтобы посадить на шею новых хозяев. Антагонизм выливался в борьбу, итоги которой, в конечном счете, зависели от соотношения сил враждующих сторон. Слабость экономики предопределяла слабость рабочей демократии. Напротив, подъем промышленности должен был обеспечить победу над бюрократией. Но индустриализация требовала крупных инвестиций, что означало, именно в силу отсталости страны, сокращение потребления. Дальнейшее экономическое давление на трудящихся вызывало потребность дальнейшего освобождения аппарата из-под их контроля. Таким образом, если в перспективе индустриализация вела к уничтожению бюрократии, в начальный период она стимулировала ее усиление. В «норме» первоначальное накопление, необходимое для перехода от патриархального хозяйства к промышленному, есть функция буржуазии, которая выполняет ее посредством непрерывного насилия над трудящимися. Бюрократия замещает буржуазию.

Конечно, экономическая помощь со стороны развитого Запада могла ускорить и облегчить процесс индустриализации. На деле, внешняя блокада и угроза интервенции чрезвычайно усложнили и затормозили этот процесс, вынудив к дополнительным и экономически бессмысленным расходам. Победа европейского пролетариата должна была обеспечить поражение советской бюрократии, победа европейской буржуазии обеспечила поражение советских рабочих. Это, в свою очередь, повлекло за собой длинную цепь поражений рабочих в Европе, Азии, Африке и Америке. Сталинисты всегда были по одну сторону баррикад с буржуазией, против революционеров. И если сталинисты несут прямую ответственность за неудачи мировой революции, то буржуазные партии вместе с социал-демократами несут не меньшую ответственность за успех сталинистов в России.

Клевета всегда была недурным оружием в руках политической реакции. Еще удобнее взвалить на противника свои преступления. Если сталинисты обвиняли сторонников Троцкого в контрреволюционной деятельности, то буржуазная пропаганда всех мастей обвиняет троцкистов в сталинизме.

В теоретических построениях меньшевиков и сталинистов проявляется странное сходство. Меньшевики считали, что в России еще нет условий для социализма, и отсюда выводили преждевременность социалистической революции. Но такая постановка вопроса утрачивает смысл в контексте марксистского положения о возможности социализма только в качестве мировой системы. Для того, чтобы решать, является ли революция преждевременной, следовало бы рассматривать мировую экономику как единое целое, а не вырывать из нее искусственно Россию. Фактически меньшевики неявно исходили из еще не сформированной теории «социализма в отдельной стране». Все различие между ними и сталинистами сводилось к тому, что если для меньшевиков Россия еще не готова к национально-изолированному социализму, то, по мнению сталинистов, она уже созрела для этой исторической миссии. Здесь нет речи о каком-либо заимствовании. Просто общая социальная база — бюрократия рабочих организаций — и связанная с ней исходная политическая практика вели к близости идейных установок. Поэтому никто не отнимает у Сталина чести считаться создателем его нелепой теории.

Безусловно, однако, что слабость экономики способствовала бюрократизации рабочего государства. Вопрос заключался в следующем: возможно ли для отсталых стран в XX веке достичь уровня развитого капитализма, не выходя за рамки капиталистического развития? В книге «Преданная революция» Троцкий писал:

«История последних десятилетий особенно наглядно свидетельствует, что в условиях капиталистического упадка, отсталые страны лишены возможности достигнуть того уровня, которого успели достигнуть старые метрополии капитала. Упершись сами в тупик, цивилизаторы преграждают дорогу цивилизуемым. Россия вступила на путь пролетарской революции не потому, что ее хозяйство первым созрело для социалистического переворота, а потому, что оно вообще не могло дальше развиваться на капиталистических основах… Таков закон комбинированного развития отсталых стран» («Преданная революция», Москва, 1991, с. 7.).

Глубинные противоречия капитализма находят свое выражение в противоречии между производством и потреблением. Покупательная способность наемного работника ограничена стоимостью его рабочей силы. В то же время наемный работник способен произвести продукт, стоимость которого превышает стоимость его рабочей силы. Стремление к прибыли, обусловленная принудительными законами конкуренции, делает эту возможность необходимостью. Пролетарий производит неизмеримо больше, чем потребляет, но основными потребителями товаров выступают те же самые пролетарии. Противоречие между высоким предложением и платежеспособным спросом, противоречие между производством и потреблением выступает в виде сокращения производства. Это сокращение может проявляться в циклически повторяющихся кризисах, в империалистических войнах с их массовым уничтожение производительных сил или в устойчивом снижении темпов экономического роста, продолжающимся последние двадцать лет.

С ростом производительности труда растут диспропорции. Чем выше уровень производительных сил, тем больше капиталистические производственные отношения мешают их дальнейшему развитию. Отсюда меньшевики чисто механически делали обратный вывод, что экономическая отсталость какой-либо страны предполагает возможность и необходимость длительного развития в условиях капитализма.

Но капиталистический рынок носит мировой характер. Возможность сбыта национальной продукции определяется состоянием интернациональной экономики. Периодически образующийся в мировом торговом обороте товарный излишек производится главным образом промышленностью развитых стран. Но сокращение возможности сбыта, являющаяся следствием данного перепроизводства, бьет, в первую очередь, по экономике отсталых регионов. Потребителя продукции не интересует, где и как она производится. Его интересует качество и цены. Если товары передовых государств находят с трудом или вообще не находят своего покупателя, тогда товары слаборазвитых стран, с их низким качеством и высокой себестоимостью, тем более не могут его найти.

В начале девятнадцатого столетия, в эпоху индустриального переворота, внутренний рынок уже был слишком узок для английской промышленности. Чтобы она могла успешно развиваться, требовалось непрерывно увеличивать объем экспорта. Век спустя, когда индустриализация в России проходила свою начальную стадию, российская промышленность была не в состоянии не только расширить свой экспорт, но даже на собственном внутреннем рынке ее товары не выдерживали конкуренции западных.

В переполнении рынка находит свое выражение постоянно обостряющееся противоречие между отживающими производственными отношениями и передовыми производительными силами. Но именно страны, обладающие отсталыми производительными силами, именно страны низкого товарного предложения как раз и страдают в первую очередь от хронического переполнения мирового рынка.

Чем слабее экономика, тем сильнее тормозится ее дальнейшее развитие.

Чем моложе буржуазные отношения, тем острее ощущается их архаичность. В отсталых странах капитализм перезревает раньше, чем успевает созреть. В этом проявляется диалектика истории.

Потребность капиталистической промышленности в непрерывном расширении рынка вела к усилению колониальной экспансии, которая завершилась разделом мира между империалистическими державами. Дальнейшая борьба за территориальное господство вела к войне. Развязав мировую войну, буржуазия доказала, что она сама уже не видела иного средства к продолжению экономического развития. Но война не может дать новый толчок к росту производительных сил, а означает их массовое уничтожение. Версальский мир ничего не менял, он только символизировал увековечивание кризисной ситуации. Троцкий имел все основания утверждать, что производительные силы прекратили развиваться. Последовавший вскоре глобальный торгово-промышленный кризис, равного которому еще не знала история, а затем и новая мировая война, разрушения и жертвы которой на порядок превысили ужасы первой, подтвердили правильность этого вывода.

Само собой разумеется, что остановка экономического и культурного прогресса в мировом масштабе означает, что он останавливается так же и в России. Как раз в отсталых странах это должно проявляться особенно ярко. Ожидать каких-либо новых, более благоприятных для строительства социализма условий становится просто нелепо. Тем более нелепо говорить о преждевременности Октябрьской революции, которая якобы и породила сталинизм. Да, революция не могла разрешить свою основную задачу — освобождение рабочего класса. Но обеспечив быстрый промышленный подъем, она обеспечила тем самым создание объективных предпосылок, которые только и делают возможным это освобождение и которых меньшевики так тщетно ждали от буржуазии.

Тотальное господство бюрократии явилось прелюдией к реставрации капитализма, когда государственная собственность еще не была приватизирована, но рабочие уже были отстранены от государственной власти. Политическое поражение пролетариата явилось следствием неразвитости экономики страны. Революция позволила преодолеть вековую отсталость России, но отсталость не позволила революции одержать окончательную победу. Успешное развитие мирового революционного движения могло спасти республику рабочих наперекор неблагоприятным внутренним условиям, однако его временное поражение отдало власть в руки контрреволюционной бюрократии.

Ответственность за установление сталинистского режима целиком ложится на международную буржуазию и ее «социалистических» помощников.

Было бы слишком большим отступлением детально рассматривать причины послевоенного экономического бума. Достаточно отметить следующее. Промышленный подъем предполагает ликвидацию или хотя бы временное сокращение разрыва между высоким уровнем производства и низким уровнем потребления. Если при социализме, когда рабочая сила перестанет быть товаром, это противоречие будет снято посредством роста потребления, то в данном случае оно ослаблялось посредством сокращения производства. Основная масса прибавочного продукта расходовалась на гонку вооружений, то есть просто уничтожалась. Продлевая жизнь капитализма, буржуазия ставит под сомнение жизнь человеческую, балансируя на грани ядерной войны. Столь неадекватный обмен лучше всяких теоретических построений демонстрирует, что капитализм давно утратил право на существование. О каком прогрессе тут вообще может идти речь?

Экономический эффект, купленный такой ценой, оказался, однако, не слишком долгим. Промышленный подъем завершился кризисом 1974-1975 гг., сопоставимым по своим масштабам с кризисом 1929-1933 гг. В дальнейшем сокращение производства достигалось перекачиванием средств в сферу финансов и торговли. В результате темпы промышленного роста начали падать, что и продолжается до настоящего времени.

Разумеется, всего этого Троцкий не мог предугадать. Более того, он считал, что капитализм вообще не переживет второй мировой войны. Но в целом вывод о прекращении развития производительных сил оказался верным, хотя Троцкий и не предвидел, какую форму это примет. Капитализм продлевает свое существование, разрушая производительные силы.

В.Б.Володин (Новосибирск)


Деятельность В. З. Роговина


Празднование 60-летия В.З. Роговина в Институте социологии РАН РФ

 

Rogovin

10 мая этого года исполнилось 60 лет московскому историку-социалисту Вадиму Захаровичу Роговину. По этому поводу 12 мая в институте социологии Российской Академии наук состоялось праздничное чествование юбиляра. С приветственными обращениями выступили многие близкие друзья и сослуживцы В.Роговина, а также представители рабочих партий и организаций из России и из-за рубежа.

Среди выступивших были профессор эстетики А.Я. Зись, распространитель коммунистической печати, бывший рабочий ЗИЛа П.Н. Гуверов, дочь одного из лидеров большевистской партии Алексея Рыкова, внучатый племянник Льва Троцкого В.Б. Бронштейн.

С приветственной речью выступил Дэвид Норт, Национальный секретарь американской партии Социалистического Равенства, находящейся в политической солидарности с Международным Комитетом Четвертого Интернационала (МКЧИ).

Свои поздравления юбиляру выразили также представители секций МКЧИ: от имени британской партии Социалистического Равенства — Барбара Слотер, от немецкой партии за Социальное Равенство — Улли Рипперт.

Во время дружеского ужина, который последовал вслед за официальным заседанием, было поднято множество тостов в честь виновника торжества, с которыми выступили, среди прочих, член КРДМС из Перми А. Никонов и главный редактор бюллетеня «Рабочий-Интернационалист» Владимир Волков.

Начавшись как более-менее традиционное академическое чествование, мероприятие постепенно переросло в — по сути дела — политический митинг сторонников международного социализма и закончилось пением «Интернационала» на языках всех присутствовавших гостей.

 


Приветственное слово Дэвида Норта

Для меня большая честь и большое удовольствие передать поздравления Международного Комитета Четвертого Интернационала и партии Социалистического Равенства Соединенных Штатов Вадиму Роговину по случаю его шестидесятилетия. То, что товарищи и друзья Вадима приехали на это событие в Москву со всего мира, демонстрирует огромную ценность содержания его работы и жизни для международной аудитории рабочих, студентов и интеллигентов, которые вдохновляются и подвигаются к действию под влиянием его борьбы за историческую правду.

Я понимаю, что это празднование организовано теми коллегами и друзьями Вадима Роговина, которые работают с ним в течение многих лет. Я уверен, что те из вас, кто имел возможность и удачу работать с Вадимом, оценили незаурядную силу его ума, удивительную широту его знаний, его кажущуюся неистощимой способность к умственному труду, удивительную стройность его мысли, речи и письма, и еще более поразительное его телесное и нравственное мужество перед лицом неблагоприятной обстановки, благородство его характера и доброту его сердца.

Здесь сегодня нет ни одного человека — даже если кто-то из присутствующих здесь, может быть, не согласен с определенными основами его работы и взглядов — который бы отрицал, что Вадим Роговин является исключительным человеком. Однако я не могу удержаться от того, чтобы спросить, полностью ли оценили работники этого известного и престижного института значение жизни человека, которого мы сегодня чествуем. Говоря так, я вовсе не хочу выразить какое-либо неуважение к работникам этого института, многие из которых, как я знаю, являются самыми близкими друзьями Вадима.

Существует высказывание, которое наверняка вам знакомо: нет пророка в своем отечестве. Эта фраза приходит на ум, когда обдумываешь дело всей жизни Вадима Роговина, не только как комментарий к трудностям, сложности и парадоксальности его положения в интеллектуальной и политической жизни современной России, но также и потому, что она резюмирует собой трагедию бывшего Советского Союза и общества, которое возникло на его руинах.

Несмотря на все конвульсивные перемены, которые произошли здесь за последнее десятилетие, не изменилось одно: осталась страна, которая еще не может узнать, а тем более отдать дань делу жизни и идеям одного из самых великих политических и интеллектуальных деятелей своей истории, Льва Давидовича Троцкого.

Вадим Роговин выступает как пророк исторической правды. И подобно всем пророкам, он требует от общества внимания и ставит его перед трудными вопросами, которые оно предпочло бы избегать или игнорировать. Великий исторический вопрос, который Вадим поставил перед своими современниками: «Была ли альтернатива сталинизму»? Он утверждает, на основе глубокого изучения советской истории, что эта альтернатива была, что сталинизм не был ни неизбежным, ни необходимым результатом Октябрьской революции, но что он представлял собой предательство и отрицание ее.

Называя Вадима пророком, я не хочу вызывать образ сурового и отрицающего удовольствия аскета, безразличного и оторванного от каждодневных забот, интересов и удовольствий мира, в котором он живет. Никто из знающих Вадима не мог бы представить его в пещере отшельника. Он любит удовольствия, является знатоком мороженого и всех красивых вещей, страстным любителем достопримечательностей, человеком, относящимся к жизни с восторженной любознательностью, любящим поэзию и компанию коллег и друзей.

И однако же стремление к правде является ведущей страстью его жизни. Именно эта принципиальная основа его интеллектуального и нравственного характера делает Вадима Роговина такой исключительной фигурой. Мы живем сегодня в дезориентированном и сбитом с толку мире, чье отношение к истине напоминает отношение к истине Понтия Пилата, который, услышав от одного известного узника, что он пришел в мир, чтобы нести истину, довольно цинично ответил: «А что есть истина?». Пилат хотел сказать, что практичному и удачливому человеку нет нужды беспокоиться по поводу столь отвлеченной проблемы и что в любом случае определение истины является чисто личным делом, которое изменяется в зависимости от злобы дня. Прошло около двух тысяч лет, однако прагматическое мировоззрение римского бюрократа все еще имеет многих сторонников. Со всех сторон нам говорят, что объективная истина — это мираж, обременительная философская конструкция и наивная искусственность мышления эпохи Просвещения с его глупой верой в мощь разума, без которой человеку было бы лучше.

Самое сильное опровержение этого пренебрежительного отношения к исканиям истины следует искать в судьбе Советского Союза и современной России. В вашей стране мы видим ужасные последствия подавления объективной истины, которое было сконцентрировано в систематическом искажении истории.

Как один из тех, кто живет вне границ России, я могу следить за условиями, которые существуют в вашей стране, только по сообщениям прессы и с помощью известий, которые я получаю от русских друзей и единомышленников. Те из вас, кто живет в этой стране, намного лучше информированы о теперешнем состоянии дел в России, чем я. Но какими бы ни были ваши политические взгляды, я уверен, что вы, как гуманные и порядочные люди, глубоко обеспокоены бесчисленными статистическими показателями, не говоря уже о видимых признаках, экономического упадка и общественного распада. Крошечная часть населения купается в огромном до неприличия богатстве неизвестного происхождения, в то время как подавляющее большинство народа страдает от все возрастающей бедности.

Современному состоянию дел дают много объяснений разного качества и правдоподобия, но сегодня следует прояснить одну вещь. Когда вызревавший долгое время кризис советского общества наконец разразился в 1985 году, нельзя было найти ни одного человека, который бы понимал, а тем более имел решение проблем, стоявших перед СССР. Не только Генеральный Секретарь Коммунистической партии был потрясен и сбит с толку. От советских экономистов, философов и социологов помощь была также очень плохая. Деятельность политиков и их советников в эпоху «перестройки» походила на игру в жмурки. Программы, которые объявлялись с большой помпой, на другой же день оказывались негодными для реализации и забывались на третий день.

Чего не было в те дни, так это какого-либо чувства исторической перспективы. Как можно было найти путь в будущее без объективного и честного рассмотрения прошлого? Я вспоминаю речь, прочитанную Горбачевым в ноябре 1987 года по поводу празднования 70-летней годовщины большевистской революции. Позорно то, что Сталин восхвалялся за свой вклад в дело социализма, а Троцкий, как всегда, подвергся хуле как заклятый враг Ленина. Вся эта речь представляла собой сплетение лжи и вульгарных извращений фактов. После прочтения этой банальной и бесчестной речи нельзя было удержаться от того, чтобы не покачать головой и не заметить с горьким сарказмом: «И на такой-то гнилой основе Горбачев планирует возрождение советского общества»!

За искажение истории и отрицание объективной истины была заплачена ужасная цена.

Горький факт состоит в том, что на год, в который мы отмечаем шестидесятилетие Вадима, приходится также и шестидесятилетие самого ужасного года в истории Советского Союза, 1937 года. События этого года, которые имели такие трагические последствия для судьбы Советского Союза и дела международного социализма, определили также и направление духовной жизни Вадима Роговина.

Всего спустя три месяца после рождения Вадима Троцкий выступил с разоблачением инсценированного судебного процесса над Радеком, Пятаковым и другими старыми большевиками, которые были осуждены Сталиным. Московские процессы, заявил он, выросли из предательства социализма тоталитарной диктатурой. Все обвинения, выдвинутые Вышинским против подсудимых, были ложью. «Может быть на наших костях, — провозгласил Троцкий, — но истина восторжествует».

Вадим Роговин посвятил свою жизнь победе этой истины, в которую он так страстно верит.

Никто из нас не может предсказать ни время, ни точность, с какой жестокие социальные и политические проблемы, стоящие перед народом бывшего Советского Союза, найдут свое решение. В конечном счете, разрешение этого кризиса зависит не только от событий внутри России, но и от развертывания классовой борьбы за его пределами. Однако мы можем с определенностью сказать, что среди самых важных духовных показателей того, что это разрешение находится в процессе становления, будет факт все большего распространения книг Вадима Роговина.

И мы можем также с величайшей уверенностью предсказать, что не слишком далеко то время, когда наш друг, коллега и товарищ Вадим Захарович Роговин будет известен в России и во всем мире не только как выдающийся историк своей эпохи, но также и как один из самых благородных и принципиальных людей своего времени.


«Партия расстреляных»: Вышел 5-й том исторического исследования В.З. Роговина

В начале мая вышел из печати пятый том исторического исследования Вадима Роговина под названием «Партия расстрелянных». Книга посвящена событиям периода Большого террора 1937—1938 годов.

Изложение событий в томе начинается с 3-го Московского процесса Бухарина-Рыкова. Далее отдельными короткими главами автор дает краткие характеристики ближайших сподручных Сталина в осуществлении великой чистки; описывается влияние этой трагической катастрофы на разные слои советского общества; описывает биографии «невозвращенцев» этих лет; наконец, показывает тот механизм, благодаря которому сталинским агентам удалось убить Льва Седова в Париже, а затем и Льва Троцкого в Мексике.

Характеризуя социально-политический смысл великой чистки, автор считает ее «рубежным пунктом в развитии советского общества, знаменовавшим окончательный разрыв сталинизма с идейно-политическим наследием Октябрьской революции» (стр. 6-7).

«1936-1938 годы, — пишет автор, — стали годами окончательной замены ленинской партии сталинской, годами ликвидации большевизма как массовой политической и идеологической силы» (стр. 9).

Подчеркивая ориентацию «великой чистки на истребление преимущественно коммунистов», Вадим Роговин характеризует ее как «облаву на большевиков» (стр. 252, 253).

Полемизируя со многими распространенными мнениями, автор пишет, например, по поводу характера Большого террора:

«Великая чистка не была «антибюрократической революцией», как склонны считать некоторые отечественные и зарубежные исследователи. Среди поколения, выжженного в 1937—1938 годах, было намного больше бескорыстных людей, не тронутых ржавчиной коррупции и бюрократического высокомерия, чем среди тех, кто пришел ему на смену» (стр. 200-201).

Новая книга Вадима Роговина позволяет понять связь, которая существует между событиями 60-летней давности и сегодняшним днем.

«Выдвинувшаяся в годы великой чистки правящая элита, — пишет автор , — продержалась у власти на протяжении полувека. По мере ее старения и одряхления все более стагнировали экономическая и социальная политика, политическая система советского общества. Был искусственно задержан социальный рост поколения, духовно сформировавшегося под влиянием ХХ съезда КПСС» (стр. 316).

Сделавшие карьеру в годы Большого террора кадры сошли со сцены лишь в начале и середине 80-х годов.

«На смену им, — продолжает автор, — пришло выросшее под их покровительством новое поколение бюрократов, проложивших себе дорогу к власти долголетним аппаратным служением, последовательным продвижением по ступенькам партийной иерархии, угодливостью и подобострастием по отношению к вышестоящему. Бюрократическая безнаказанность и балансирование в мире чиновничьих игр превратили большинство представителей этого поколения в циников и коррупционеров, озабоченных исключительно соображениями личной карьеры. Получив свободу действий, они оказались способны лишь к тому, чтобы, прикрываясь обманными лозунгами «революционной перестройки», «обновления и возрождения социализма», осуществить демонтаж социалистических основ советского общества. Непрерывно меняя свои лозунги, эти «наследники наследников» Сталина вели страну с завязанными глазами к распаду, экономическому хаосу и политической катастрофе. Так велика чистка через полвека отозвалась на судьбах нашей страны» (стр. 316-317).


Историческое исследование В. Роговина находит растущий резонанс

Книги Вадима Захаровича Роговина начинают завоевывать все большую популярность. Если в прошлом году их продажа велась в основном в нескольких магазинах в Москве и шла довольно медленными темпами, то в этом году география распространения книг расширилась и продажа книг пошла значительно быстрее.

Если первоначально книги Роговина практически не находили отклика в российской прессе, то сейчас можно сказать, что в известном смысле этот заговор молчания прорван. По меньшей мере в 2-х известных журналах появились рецензии на 3-й том исторического исследования Вадима Роговина «Сталинский неонэп». Одна из них была опубликована французским автором М. Ле Гевелем в «Вопросах истории» № 10 за 1996 год, где автор в целом весьма позитивно оценивает научную ценность книги Роговина и поддерживает целый ряд ключевых идей этой книги.

«Ленинизм и сталинизм не просто различались между собой, — пишет Ле Гевель, отталкиваясь от мыслей В.Роговина, — они располагались в разных мирах» (стр.166).
«…Книга Роговина, — заключает он, — отличается глубиной анализа, широтой взглядов, научным подходом» (там же).

Другая рецензия под названием «Другой большевизм» была опубликована московским профессором М.Воейковым в журнале «Свободная мысль» в номере за июнь этого года. Выдвигая несколько спорных вопросов на обсуждение, Воейков тем не менее также очень позитивно оценивает значение книг Вадима Роговина. Он считает доказанным следующую идею Роговина, лежащую в основе всего его исторического исследования:

«Основываясь на бесспорных исторических фактах первой половины 20-х годов (документы Троцкого и Левой Оппозиции), — говорит Воейков, — можно с уверенностью констатировать, что предложения Левой Оппозиции составляли реальную альтернативу курсу Сталина и что никто другой (ни Г.Зиновьев, ни Л.Каменев, ни Н.Бухарин) такой альтернативы не выдвигал» (стр.127).

Целый ряд критических замечаний не мешает М. Воейкову сделать вывод о том, что книга Роговина «представляет собой учебник по истории партии, написанный с антисталинских позиций» (там же).


Краткие сообщения

 


Кризис сталинистских партий и движений

Одним из важных составных элементов развивающегося в России социально-политического кризиса является упадок сталинистских партий и движений, возникших из обломков КПСС. Наибольший пик своего влияния и численности они пережили фактически в момент своего возникновения в конце 1991 — начале 1992 годов. Начиная с этого времени все они двигались от одного раскола к другому, теряли свою численность и авторитет в массах.

Откровенные данные по этому вопросу были высказаны известным деятелем рабочего движения, вращающегося главным образом с среде сталинистских компартий, В.Ф.Исайчиковым. По сообщению «Бюллетеня Левого Информцентра» на одном мероприятии весной этого года В.Ф. Исайчиков («Марксистская платформа») обратил внимание на то, что после пяти лет с начала возрождения организованного комдвижения после августовской контрреволюции движение находится в кризисе. Число компартий растет (в России их уже более полутора десятков), а численность членов в них у всех падает: в РКРП — два откола и падение численности с 200000 в начале 1992г. до — 8000-10000 (точное число в большинстве партий — тайна); в ВКПБ три раскола и падение численности с 55000 (1992) до нескольких сотен; РПК — с 5000 (1992) до 400-500; в КПРФ — с объявленной численностью в 500000-600000 регулярно взносы платят и работают менее 5% и т.д.» (№ 18, май 1997 г.).

Даже если предположить, что эти цифры несколько преувеличивают картину упадка сталинизма в России, то все-таки необходимо будет признать, что приведенные В. Исайчиковым данные фактически свидетельствуют о падении численности сталинистских компартий в несколько раз у каждой.

Чтобы правильно объяснить себе этот процесс, следует помнить, что он имеет противоречивый характер. С одной стороны, упадок влияния сталинистских движений является глубоко позитивным фактором, поскольку освобождение рабочего класса от иллюзий в способность сталинистского руководства решить его задачи является необходимой предпосылкой для подлинного возрождения революционных интернациональных традиций в бывшем СССР. Однако это не означает, что процесс упадка сталинизма следует рассматривать в качестве заведомо и без всяких условий положительным. Дело в том, что разочарование многих активистов в политике этих движений приводит многих из них к деморализации и уходу из политики вообще, и далеко не всегда это связано с возникновением у этих активистов осознанной потребности в поиске подлинной независимой программы рабочего класса. Это означает, что в данных исторических условиях упадок влияния сталинизма связан также и с некоторым общим падением политической активности рабочего класса. Но это преходяще, в то время как общий упадок сталинизма является безусловным шагом вперед.

Статистика забастовок за последние годы говорит о том, что существует и укрепляется почва для возникновения в России политических движений рабочего класса нового типа. Согласно имеющимся данным количество забастовок в прошлом году в России резко возросло, равно как и средняя продолжительность отдельной стачки. Фактически можно даже сказать, что в настоящий момент Россия находится в состоянии бессрочной забастовки, которая охватывает то одни, то другие регионы страны. Поскольку никакая забастовка не способна остановить действие причин, усугубляющих бедственное положение трудящихся, то рост забастовочного движения сам по себе настоятельно требует формулировки более долгосрочных и принципиальных, то есть политических целей. Четвертый Интернационал является единственным течением, способным решить задачи, стоящие перед рабочим классом.

Одновременное сопоставление роста забастовочной активности и упадка влияния сталинистских компартий дает возможность весьма оптимистически оценивать перспективы развития интернационального социалистического движения в России.


Новая стадия внутреннего кризиса в РПК

Острая дискуссия развернулась внутри РПК (Российской партии Коммунистов). Она является в известной степени продолжением старых дискуссий в этой организации и вызвана глубоким политическим кризисом РПК, которая до сегодняшнего времени, несмотря на декларируемый ею антисталинизм, ни идейно, ни политически не порвала с политическими традициями сталинизма, как это было проанализировано уже около двух с половиной лет назад в одной из статей бюллетеня «Рабочий-Интернационалист».

РПК до сих пор балансировала в качестве левого умеренного крыла «коммунистического движения» между «упертыми» последователями сталинизма и разнообразными лево-радикальными организациями. Политический кризис сталинистских движений, равно так и мелкобуржуазного радикализма резко обострил противоречия внутри РПК в направлении того, на какие же силы должна опираться и ориентироваться эта партия в преобладающей степени. Московское руководство РПК во главе с Крючковым тяготеет к организационному объединению с апологетами КПСС и в настоящий момент пытается навязать партии это объединение. В ответ на это из рядов РПК раздаются голоса протеста, большинство из которых не может, однако, предложить какой-либо определенной альтернативы этому курсу.

Среди голосов протеста тем не менее можно отметить выступление Юрия Назаренко из Ростова-на-Дону, которое представляет собой несомненный политический интерес. Его статья под названием «Почему я за отделение от РКП-КПСС, и не только» была опубликована в «Дискуссионном бюллетене» РПК № 18 за этот год. Ю.Назаренко признает промежуточный колеблющийся характер политической ориентации РПК и протестует против того, чтобы тенденции сталинизма взяли в этой организации верх.

«Руководство РПК, — пишет он, — окончательно решило сдать сталинизму единственную, если не считать микроскопические группы троцкистов и МРП, коммунистическую… организацию».

«Особые поздравления, — продолжает Ю. Назаренко, — нашему лидеру тов. Крючкову, он давно ведет нас по этому пути — пути растворения РПК с сталинизме, политическом течении, ответственном за кровавое уничтожение партии большевиков и коммунистического движения как такового, а затем и за начало «демократических реформ в так называемых «социалистических странах» (стр. 2 указ. «Дискуссионного бюллетеня»).

Назаренко выступает против трактовки сталинизма как системы репрессий или диктатуры одного человека и стремится доказать, что сталинизм является определенной теорией и политической практикой, имевшей свою социальную опору в привилегированной советской бюрократии. Тов. Назаренко показывает предательскую роль сталинизма в Китайской революции 1925-27 годов, в отношении политики Народных фронтов 30-х годов, и т.д., и делает вывод:

«Сталинизм — классовый враг рабочего класса. Он должен быть уничтожен и он будет уничтожен, ибо таковы потребности классовой борьбы рабочих» (стр. 7).

Выступление Ю. Назаренко имеет важное значение потому, что оно показывает, как вырос и окреп за последние несколько лет уровень и политическое сознание многих рядовых членов рабочего движения России. Его выступление показывает также несовместимость последовательно революционных и интернациональных воззрений с членством в сталинистских партиях и движениях, даже и не самого ортодоксального характера.

Кризис в РПК подтверждает правильность того анализа, который был сделан Челябинским Бюро МКЧИ 2,5 года назад. Статья того времени заканчивалась словами поддержки левой «Рабочей платформы» в РПК, которую мы характеризовали как «крыло, которое сконцентрировало в себе сейчас наиболее думающие и честные элементы РПК», и членом которой являлся тов. Назаренко. Мы считаем, что эти слова сохранили свою актуальность вплоть до сегодняшнего дня и обращаем их к лучшим элементам существующих в России «компартий», подобным тов. Ю.Назаренко:

«Потенциальные возможности, которыми обладает эта фракция, проистекают из ее стремления произвести действительную десталинизацию партии, дать удовлетворительные ответы на стоящие перед рабочим движением бывшего СССР задачи, взять подлинно интернациональный тон в политической работе. Необходимо ясно понять, что довести движение в этом направлении до логического конца можно только в одном случае — при полном и осознанном признании исторической правоты борьбы Левой Оппозиции в СССР против дегенерации Коммунистической партии и Советского государства и при открытом присоединении к длящейся несколько десятилетий борьбе Четвертого Интернационала против сталинизма в международном рабочем движении» («Р-И», № 5, апрель 1995, стр. 18).


Спартакисты объясняют причины прекращения своей работы в бывшем СССР

В мае этого года Спартакистская Лига распространила на русском языке «Меморандум», принятый центральными органами этой организации еще в начале 1996 года. Этот документ разослан уже после того, как спартакисты публично объявили о прекращении своей деятельности на территории бывшего СССР и отчасти объясняют причины этого решения.

Содержание «Меморандума» ярко характеризует состояние деморализации и растерянности, в котором находится Лига Спартакистов. Этот документ фактически признает провал политической деятельности организации в Восточной Европе, бывшем СССР и целом ряде других регионов мира. В отношении к бывшему СССР, например, спартакисты признают, что их деятельность была подчинена «желанию следовать за чуждыми политическими программами и силами». Это означает не что иное как попытку спартакистов приспособиться к некоторым фракциям сталинистских и националистических сил в бывшем Советском Союзе, о чем с самого начала писал МКЧИ при оценке деятельности спартакистов на территории бывшего СССР.

Среди прочих провалов в их работе спартакисты признают: «приспособление к классово-чуждым силам» в лице АНК в Южной Африке; попытку проведения политики в духе народного фронта в ряде стран Европы; выдвижение полу-анархических идей «неограниченной всеобщей забастовки» во время событий во Франции ноября-декабря 1995 г.; фактическую поддержку возможной российской интервенции в Боснии в качестве якобы противовеса действиям НАТО и США против Сербии. Фактически список «ошибок» охватывает все основные аспекты политической работы и свидетельствует о том, что общая политическая линия спартакистов потерпела сокрушительный провал.

«Меморандум» ярко высвечивает мелкобуржуазный леворадикальный характер Спартакистской Лиги. Документ зациклен на выяснении индивидуальных судеб отдельных активистов, озабочен «старением наших кадров» и насквозь пронизан идеологией «перегруппировки», которая означает не попытку формирования независимой политической партии рабочего класса, а стремление заручиться союзом с той или иной фракцией сталинистской, профсоюзной или социал-демократической бюрократии.

Спартакисты совершенно не видят возможности роста своих рядов за счет притока новых сил из недр рабочего класса. Они исходят исключительно из перспективы рекрутирования своих сторонников из рядов уже существующих партий и организаций. «Или мы будем расти за счет наших оппонентов, особенно центристов, или они за наш счет», — вот политическое кредо Спартакистской Лиги.

Несмотря на признание своих ошибок и якобы критическое отношение к ним, содержание «Меморандума» однозначно свидетельствует, что никаких выводов из опыта собственной работы Спартакистская Лига сделать не в состоянии. По всем ключевым пунктам своей идеологии она продолжает оставаться типичным представителем радикализированных слоев среднего класса Запада, которые в условиях распада послевоенных реформистских аппаратов утратили веру в перспективы своего политического существования и делают истерические усилия сохранить себя в качестве придатков тех или иных реформистски-бюрократических аппаратов.


МЛТ о роли Морено в истории Четвертого Интернационала

В одном из последних номеров «Мирового Курьера» Международная Лига Трудящихся опубликовала материал к 10-ой годовщине смерти Нагуеля Морено, основателя и многолетнего лидера этого движения. Несмотря на то, что смысл публикации заключается в том, чтобы подчеркнуть актуальность политического наследия Морено, статья вынуждена сообщить о действительных взглядах Морено, которые имеют типично ревизионистский и оппортунистический характер.

«Мировой Курьер» говорит, что главной целью деятельности Морено была «реконструкция Четвертого Интернационала». Единственное содержание, которое может иметь подобная фраза, заключается в борьбе против тех тенденций в послевоенной истории ЧИ, которые грозили внутренне разрушить Четвертый Интернационал и ликвидировать его как самостоятельную партию мировой социалистической революции. Основным течением в ЧИ, которое фактически ставило себе задачу растворить мировое троцкистское движение в сталинистских и социал-демократических реформистских организациях, был так называемый «паблоизм», названный так по имени одного из ведущих представителей этого течения Мишеля Пабло.

Статья в «Мировом Курьере», однако, вынуждена признать, что Морено никогда не пытался по-настоящему бороться против паблоизма, но, напротив, «никогда не терял надежды, — по словам «МК», — прийти к революционному соглашению с Манделем», лидером послевоенного паблоизма. Другими словами, «МК» признает, что движение, возглавляемое Нагуелем Морено, не только не пыталось сопротивляться разрушительным тенденциям внутри ЧИ, но искало с ними постоянный контакт, то есть — на самом деле — была частью этих разрушительных тенденций.

Тенденция Морено в самых крайних формах повторяла те колебания паблоистской политики, которые совершались этим течением на протяжении 60-80-х годов. Статья в «МК» умалчивает о том, что мореноисты в середине 60-х годов полностью поддерживали тактику партизанских войн как средства революционизировать рабочий класс. Статья умалчивает также о том, что сразу после этого мореноизм перешел к крайним формам приспособления к существующему буржуазному порядку и, например, в Аргентине на рубеже 60-70-х годов поддерживал перонизм, кульминацией чего стала поддержка буржуазного правительства Аргентины перед лицом готовящегося военного переворота в середине 70-х годов.

После провала участия мореноистов в гражданской войне в Никарагуа на стороне мелкобуржуазно-националистических сандинистов эта тенденция вынуждена была выйти из Объединенного Секретариата Эрнеста Манделя, в котором она долгие годы состояла в качестве фракции. Конечным итогом этого стало создание в начале 1980-х годов МЛТ. Как признает в этой связи «МК», политика Морено «не была направлена лишь на организацию троцкистского основания», что в данном случае совершенно соответствует истине.

Вся история мореноизма, за исключением короткого периода в конце 1940-х — начале 1950-х годов, представляла собой разновидность паблоистской политики, цель которой была не «реконструировать Четвертый Интернационал», а политически его разрушить и ликвидировать. Поддержка МЛТ националистических сил по всему миру (как, например, мусульманского правительства Изетбеговича в Боснии), сотрудничество с привилегированными профсоюзными бюрократиями (поддержка создания Лейбористской партии США) вкупе со всем политическим наследием, с которым это движение пришло к сегодняшнему дню, должно ясно показать рабочему классу бывшего СССР, что эта организация не в состоянии играть роль политического авангарда рабочего движения.


Волкогонов: от сталинизма к антикоммунизму

 

Ф. Крайзель, июнь 1996 г.


Венгрия 1956 года:

Революция против сталинизма

Сегодня, более чем сорок лет спустя после Венгерской революции 1956 года, это событие остается объектом больших исторических фальсификаций. Сталинистская бюрократия и верные ей историки оправдывают кровавое побоище в Венгрии как «подавление фашистской контрреволюции». На Западе историки пытаются представить это восстание как борьбу за буржуазную демократию и рыночную экономику, которая принесла плоды только с реставрацией капитализма в Венгрии в 1989-1990 гг.

То, что произошло в Венгрии сорок лет назад, было революцией рабочего класса против реакционного бюрократического режима. Ее целью было установление действительно рабочего правительства и настоящего социалистического общества.

В первой части этой статьи было показано, каким образом на основе глубокого кризиса сталинистских режимов в Советском Союзе и Восточной Европе выросло это восстание. За первой стадией революции, на которой главную роль играли студенты и интеллигенты, быстро последовало активное выступление рабочего класса как решающей общественной силы.

Этот материал является отредактированной версией статьи, которая первоначально была опубликована в «Новой Рабочей Прессе» (Neue Arbeiterpresse), газете Союза Социалистических Рабочих (BSA, с весны 1997 г. — Партия за Социальное Равенство — Partei fuer Soziale Gleichheit), немецкой секции Четвертого Интернационала.


Часть II — 40 лет спустя…

Сибилла Фухс (Германия)

В центре вооруженного столкновения, которое началось 23 октября 1956 года, стоял вопрос о политической власти. Венгерские рабочие по всей стране организовывали революционные комитеты или выборные советы. Это были органы рабочей власти, подобные тем, которые возникали в России в ходе революций 1905 и 1917 годов.

25 октября 1956 г. рабочие Печа учредили первый революционный комитет. Был создан рабочий комитет на заводе в Мишкольце. В тот же день рабочие сформулировали свои требования и передали их правительству. Были освобождены узники тюрем и трудовых лагерей.

26 октября началась общенациональная забастовка. Борьба быстро перекинулась на места. Революционные комитеты и рабочие советы начали организовывать политическую и общественную жизнь независимо от правящей партии и правительства. Как и в России 1917 года, возникло двоевластие.

Оказавшись изолированным от масс, партийное руководство пребывало в беспомощном состоянии. Центральный Комитет Компартии Венгрии фактически согласился с формированием нового национального правительства. Он также обещал пересмотреть отношения Венгрии с советским правительством при условии прекращения военных действий.

Хотя Имре Надь сумел удержать военный комитет партии от нападения на аллею Корвина, центр вооруженного сопротивления рабочих, часть бюрократии нацеливалась на силовое подавление восстания. По всей стране происходили кровавые столкновения, сопровождавшиеся многочисленными жертвами.

Сталинистские «реформаторы» показывают свое истинное лицо

28 октября Надь и Андропов, бывший в то время советским послом в Венгрии, провели переговоры в присутствии представителя кремлевской бюрократии (Микояна). Тем временем наиболее дискредитировавшие себя члены венгерского партийного руководства бежали в Советский Союз в поисках личной безопасности. К политическому руководству пришла новая группа из шести членов Центрального Комитета, в числе которых были Янош Кадар и Имре Надь.

Казалось, будто новое правительство получило «добро» из Москвы и могло теперь действовать с большей самостоятельностью. Надь признал советы в качестве законных политических органов рабочих и даже обещал создать Республику, основанную на них. Он отдал распоряжение о немедленном прекращении огня и выступил по радио с речью, призывающей к немедленному выводу советских войск и ликвидации ненавистной венгерской тайной полиции AVH.

В то же время, однако, военный комитет партии вынашивал планы военной диктатуры и осуществлял соответствующую конкретную подготовку.

29 октября начался вывод советских войск. Происходили лишь спорадические вооруженные столкновения. К этому времени большинство венгров верило, что их революция одержала победу над кремлевской бюрократией.

Тем временем оформились реакционные силы, которые стремились повернуть революцию на совершенно иной путь. В Будапеште спорадически на стенах стали возникать антисемитские лозунги. Освобожденный из под ареста католический кардинал Миндченти (Mindszenty) восхвалялся западными средствами массовой информации как настоящий герой сопротивления. Позже эти факты были использованы кремлевской бюрократией для того, чтобы подкрепить ее тезис о том, что венгерское восстание якобы было не чем иным, как фашистской контрреволюцией.

31 октября Надь выступил с речью на площади Кошута, объявив о начале переговоров с Советским Союзом и планах выхода Венгрии из состава Варшавского договора. Он пообещал, что день 23 октября будет отмечаться как новый национальный праздник.

В тот же самый день, когда большинство венгров праздновали победу своей революции, кремлевское руководство собралось для рассмотрения этого кризиса. Недавно опубликованные документы подтверждают, что после частичных разногласий в Кремле согласились с тем, что дальше терпеть политические эксперименты или реформы в Венгрии невозможно. Там решили силой восстановить старый порядок. Московская бюрократия имела все основания бояться, что эта революция может угрожать ее собственному правлению.

1 ноября два члена венгерского партийного руководства, Ференц Мюнних (Muennich) и Янош Кадар, пришли в советское посольство. В последующие два дня ни один другой член руководства не смог связаться с кем-либо из них. Они получали указания из Москвы. Они оба должны были сыграть центральную роль в подавлении рабочих советов.

В то же время советское руководство Хрущева обсуждало этот вопрос с китайским партийным руководством и получило согласие последнего на вооруженную интервенцию в Венгрию. Джоу Эньлай приехал в Будапешт, чтобы показать согласие своего правительства с этим планом. Свежие войска из самых отдаленных районов Советского Союза начали стягиваться в Венгрию. Чтобы предотвратить повторение братания с венгерскими рабочими, бюрократия отбирала войска, которые говорили только по-русски.

Югославское правительство Тито, которое сначала проявило поддержку восстания в Венгрии, также показало, что его «антисталинизм» не следует неправильно истолковывать как поддержку захвата власти рабочими. Оно было слишком заинтересовано в сохранении своего собственного бюрократического правления. Тито даже заявил московскому эмиссару, что Кремль «должен разрешить этот вопрос быстро и до конца».

Западные державы выдали Москве карт-бланш

США и западные союзники использовали Венгерское восстание в своих собственных интересах. Радио «Свободная Европа» открыло кампанию антикоммунистической пропаганды, создавая впечатление, что Запад может выступить на стороне венгров в случае советского нападения. Однако по каналам секретной дипломатии правительство США сигнализировало Москве, что оно признает Венгрию частью советской сферы влияния. Это послание было ясным: Кремль мог действовать так, как он найдет нужным.

Тем же вечером, когда советские войска вступили в Венгрию, госсекретарь США Джон Фостер Даллес заявил, что действия Москвы полностью соответствуют условиям Варшавского Договора. «С точки зрения международного права и соглашений, — сказал он, — я не думаю, что кто-нибудь может заявить, что это является нарушением договора». Правительство США понимало, что победа венгерских рабочих могла вызвать восстания рабочего класса в других восточноевропейских странах и в самой Западной Европе. Оно явно признало подавление рабочих сталинизмом в качестве принципиальной опоры своего собственного правления и оплота против революционных потрясений.

Другие западные державы поддержали соглашение Вашингтона с Москвой, тем более что Англия и Франция в это время впутались в военную авантюру в другой части мира. Египет национализировал Суэцкий канал и экспроприировал при этим его бывших французских и английских собственников. 29 октября Израиль, Франция и Великобритания развязали интервенцию против Египта. Советский Союз сигнализировал, что он не может оказать поддержку Египту. Под давлением Вашингтона было достигнуто соглашение о прекращении огня, которое включало в себя отвод британских, французских и израильских войск. Хотя Египет удержал канал, большая часть его территории была оккупирована израильтянами.

В свете сотрудничества Кремля в отношении Ближнего Востока, западные державы не видели причин нарушать соглашения, заключенные в Ялте и Потсдаме. Даже после 1 ноября, когда правительство Надя объявило о своем решении выйти из Варшавского Договора, установить нейтралитет Венгрии и искать покровительства четырех держав, Запад не выказал желания вмешаться. Империалистические державы выразили свое доверие кремлевской бюрократии и ее аппарату. Они боялись, что правительство Надя, оставаясь их орудием, окажется неспособным удержать рабочих под контролем и предотвратить распространения революции.

Тем не менее Надь и его советники отказывались верить в надвигающееся военное вторжение кремлевской бюрократии при молчаливой поддержке западных правительств.

3 ноября Надь образовал новое правительство, включившее в свой состав министров из партии мелких крестьян и социал-демократов. В тот же день венгерская делегация под руководством министра обороны полковника Пала Малетера пришла в штаб советских войск в Текеле для переговоров об окончательном выводе советских войск. Генерал Серов, руководитель КГБ, произвел их немедленный арест.

На следующий день началось вторжение советской армии. Надя предупредили, и ему удалось вместе с 43 сотрудниками укрыться в югославском посольстве, где они получили убежище. Позже раскрылось, что все это было заранее задумано Тито и Хрущевым. Когда они оставили посольство некоторое время спустя с предоставлением гарантии безопасности, они были арестованы. Надь и несколько его ближайших сотрудников были повешены в 1958 году.

Было учреждено новое правительство под руководством Яноша Кадара, который немедленно потребовал, чтобы генеральный секретарь ООН снял венгерский вопрос с повестки дня Совета Безопасности.

Тогда венгерские рабочие возобновили свою вооруженную борьбу против советских войск за свободное и действительно социалистическое общество. В ряде мест началось вооруженное сопротивление советским войскам. В ходе боев в Будапеште только 6 ноября было убито более 160 человек. Сотни венгров были арестованы и сосланы в советский ГУЛАГ. Революция была потоплена в крови.

Однако рабочие не отступили. Вооруженные стрелковым оружием и коктейлем Молотова, они всеми силами защищали свои фабрики и дома.

Рабочие советы организуют сопротивление

Тот факт, что Венгерское восстание не было контрреволюционным мятежом с целью реставрации капиталистического порядка, демонстрируется прежде всего ролью, сыгранной рабочими советами. Правительство Кадара переживало тяжелое время, подвергаясь нажиму политики, определенной Москвой. Рабочие советы, которые были главной опорой вооруженного сопротивления, все еще в значительной мере контролировали политическую и экономическую жизнь по всей стране.

Первый рабочий совет был выбран 24 октября на ламповом заводе Eggesult Izzo, одном из самых больших заводов Будапешта с численностью рабочих приблизительно в 10.000 человек. Решение о его создании было принято тогда, когда советские танки впервые появились на улицах города. До сих пор сопротивление осуществлялось главным образом вооруженными студентами и рабочими, которые стихийно объединялись в революционные комитеты. Рабочий совет потребовал увольнения заводских руководителей, назначенных бюрократией, и их замены рабочими комитетами на всех уровнях производства: «Дайте нам показать, что мы можем управляться с делами лучше, чем наши недальновидные самодуры-хозяева», — гласил 10 пункт декларации совета.

В последующие дни рабочие советы были организованы на сталелитейных заводах, дунайских верфях, шахтах и многих других заводах по всей Венгрии. Они пытались проводить в жизнь свои политические требования, которые в значительной мере совпадали с требованиями студентов, выдвинутыми в ходе всеобщей забастовки. Собрание делегатов рабочих советов крупнейших заводов Будапешта приняло программу, которая начиналась следующим заявлением: «Заводы принадлежат рабочим».

После того, как 4 ноября началась интервенция советских войск, правительство Надя распалось и произошла капитуляция всех «реформаторов» из венгерской Компартии перед кремлевской бюрократией. Эти события показали, что рабочий класс и его советы являлись действительно ведущей силой Венгерской революции. Чем больше и дальше режим Надя сдвигался вправо, тем больше ситуация становилась критической. Он не мог и не желал опираться на рабочих. Вместо этого он обратился за поддержкой к империалистическим державам и ООН.

Боевые группы студентов и рабочих едва ли были равносильны советским танкам. Тем не менее рабочие продолжали борьбу в советах и на заводах. Они организовали еще одну политическую всеобщую забастовку, на этот раз против нового, установленного Москвой, правительства Кадара. Забастовщики держались целый месяц, сопротивляясь советской оккупации и сталинистским репрессиям.

В рабочих кварталах Будапешта, а также в промышленных пригородах и городах, оккупационные силы встретили ожесточенное сопротивление. В Дунапентеле, городе, построенном около огромного металлургического завода, рабочий совет в ходе осады выпустил заявление, в котором говорилось следующее:

«Дунапентеле является ведущим социалистическим городом Венгрии. В этом городе все жители — рабочие, и они здесь обладают властью… Население города вооружено. Оно не уступит, потому что оно построило заводы и дома своими собственными руками… Рабочие будут защищать город против фашизма, а также против советских войск».

Рабочие Будапешта также обороняли от танковых атак заводы, которые они захватили. Из больниц сообщали, что большинство убитых и раненых составляли молодые рабочие, в то время как богатые кварталы Будапешта, где проживали верхи среднего класса, были едва затронуты боевыми действиями.

9 ноября правительство объявило рабочий совет Будапешта вне закона и сумело арестовать большинство его членов после того, как он выпустил новый призыв к забастовке. Однако даже после этого запугать рабочих не удалось: они продолжали забастовку до 11 и 12 декабря. Даже газета Компартии «Непсабадшад» была вынуждена признать, что эта забастовка была «самой большой в истории венгерского рабочего движения».

В ответ на это правительство ввело чрезвычайное положение, которое давало ему право запрещать все митинги и демонстрации и заключать людей в тюрьмы без суда. Даже в этих условиях рабочие продолжали борьбу. На металлургическом заводе в Чепеле рабочие устроили сидячую забастовку. Они требовали освобождения своих лидеров. Один из выступавших заявил: «Мы думаем, что в этот момент мы можем сделать только одну разумную вещь. Мы пришли на завод, потому что нам нужна наша зарплата и потому что здесь мы собрались все вместе. Если мы разойдемся по домам, заводские ворота будут закрыты и правительству будет намного легче перестрелять нас по одиночке, чем здесь, на заводе, где мы объединены».

Подобные захваты происходили на многих других крупных заводах. Когда политическая полиция AVH и советские войска в конце концов приступили к штурму заводов, разразилась вооруженная борьба.

Даже после подавления 11 ноября последнего очага вооруженного сопротивления в «Красном Чепеле» рабочие оставались организованными в советы на заводах, в районах и городах и даже на национальном уровне. Забастовка также продолжалась.

Забастовщики заявили Москве и венгерскому правительству, что они приступят к работе только при условии освобождения политических заключенных и вывода советских войск. Их целью было сохранение заводов под контролем рабочих и усиление власти рабочих советов.

21 ноября в Будапеште был созван митинг, имеющий целью образование национального рабочего совета. Когда рабочие прибыли на место собрания, полиция и армия перекрыли входы в здание. Несмотря на массовые угрозы подавления, делегаты перебрались в другое место и провели свое собрание. Многие рабочие вышли на забастовки протеста, опасаясь, что их делегаты подверглись аресту.

Только после нескольких недель репрессий, ослабивших решимость рабочих, правительству Кадара удалось укрепить свою власть над советами. Не имея независимого политического руководства, делегаты рабочих советов не смогли взять власть в стране. Вместо того, чтобы сделать это, они вели бесконечные переговоры с правительством Кадара. В конце концов в большинстве советов большинством голосов было принято решение о возвращении на работу. Но этому призыву последовала только четверть всех рабочих.

Однако в январе правительство Кадара довольно решительно прибегло к угрозам смертью. Оно выпустило декрет, запрещающий забастовки и призывы к ним, угрожая зачинщикам смертной казнью. Рабочим советам было запрещено принимать какие-либо политические решения, и все резолюции, касающиеся заводов, должны были получить одобрение политического комиссара сталинистской партии.

Так как рабочие не хотели, чтобы их советы действовали как инструменты бюрократии, то они сами решили распустить эти органы.

Венгрия и Четвертый Интернационал

Москва назначила Кадара главой нового правительства. Как один из членов правительства Надя, он все еще пользовался некоторым доверием среди определенных слоев населения (прежде всего среди крестьян и городского среднего класса). Этот хитрый ход кремлевской бюрократии также получил одобрение югославского правительства. Кремль предоставил Кадару вести переговоры с рабочими, в ходе которых он раздавал фальшивые обещания, для того чтобы убедить их отказаться от борьбы.

В конце концов план Москвы достиг успеха, но не потому, что Кадар получил какую-либо поддержку со стороны рабочих. Чего не хватало рабочим, так это марксистского понимания природы сталинизма и необходимости политической революции для свержения бюрократии.

Единственной силой, которая предостерегала рабочих против какого-либо доверия «реформистскому» крылу сталинистов, были троцкисты из Международного Комитета Четвертого Интернационала (МКЧИ). Они предупреждали также против ложных надежд на западные державы и ООН. МКЧИ призвал венгерских рабочих объединиться с рабочими Советского Союза в совместной борьбе за свержение бюрократии и объединиться со своими классовыми союзниками на Западе в борьбе против капитализма.

МКЧИ основывался на марксистском анализе сталинизма, развитом Львом Троцким. Троцкий показал, что существует непреодолимая пропасть между интересами рабочих и интересами бюрократии. Он предупреждал, что в долговременной перспективе сталинизм мог открыть дорогу для реставрации капитализма в Советском Союзе и что дорога к социализму может быть проложена только посредством политической революции против бюрократии. На этой основе Троцкий образовал в 1938 году Четвертый Интернационал.

Однако венгерским рабочим был закрыт доступ к программе Льва Троцкого и Четвертого Интернационала. В Венгрии не было партии Четвертого Интернационала. Бюрократия уже провела кровавую гражданскую войну против своих противников слева в тридцатые годы. Не только в Советском Союзе, но и в других партиях Коминтерна наиболее значительные кадры были вычищены в ходе Московских процессов и Большого террора.

Главной целью массовых казней и чисток были сторонники Льва Троцкого, Левой оппозиции и Четвертого Интернационала. Сам Троцкий был убит в Мексике в 1940 году по приказу Сталина.

В послевоенный период Четвертый Интернационал был еще больше ослаблен. Под руководством Мишеля Пабло в нем развилось ревизионистское течение, приспосабливающееся к относительной стабилизации капитализма.

Пабло вместе с наиболее известным своим сторонником Эрнестом Манделем заявил, что в свете национализации собственности, проведенной во всей Восточной Европе сталинистской бюрократией, оценка Троцкого бюрократии как «насквозь контрреволюционной» не является больше правильной. Они доказывали, что под давлением масс бюрократия может сдвигаться влево, медленно, но неуклонно вводить социализм и поэтому играть исторически прогрессивную роль.

Согласно этому ревизионистскому тезису строительство партий Четвертого Интернационала в качестве независимого марксистского руководства было излишним. Паблоисты восхваляли роль таких «реформистов» как Надь в Венгрии и Гомулка в Польше, провозглашая их «революционными элементами». После прочтения Хрущевым его доклада на 20-м съезде КПСС они также провозгласили его настоящим «антисталинистом».

Политический обман венгерских рабочих со стороны Надя и кровавое подавление восстания танками Хрущева вновь и для всех обнажили истинное лицо не только так называемых сталинистских «реформаторов», но также и паблоистов как верных лакеев бюрократии.

Прежде всего события 1956 года доказали правильность разрыва с паблоистским ревизионизмом, осуществленного Четвертым Интернационалом тремя годами ранее.

Хотя МКЧИ не имел секции в Венгрии в 1956 году, он делал все возможное для поддержки рабочих в этой стране. Он публиковал всю информацию о революции, которая скрывалась как капиталистическими, так и сталинистскими средствами массовой информации. Британская секция МКЧИ, в частности, извлекла уроки из этой революции и начала наступление против сталинизма, обращаясь к слоям молодежи, рабочих и интеллигентов в Компартии Великобритании, которые были возмущены жестокостью репрессий, проводимых бюрократией.

Действительная роль бюрократии под руководством Кадара стала ясной в последующие десятилетия. «Реформы», которые он проводил с одобрения Кремля, в 1960-х годах открыли дорогу новому введению политики капиталистического рынка в Венгрии. В 1980-м году он начал систематическую кампанию против «уравнительных тенденций», то есть растущего противодействия рабочих вопиющим привилегиям бюрократии.

Какова же действительная связь между восстанием 1956 года и новым введением капитализма в этой стране? Истина совершенно противоположна заявлениям буржуазной пропаганды.

Не рабочие, а, напротив, именно бюрократия все больше и больше обращалась к капиталистическому рынку. В 1956 году рабочие боролись за социализм. Кровавое подавление бюрократией революции венгерских рабочих против сталинизма явилось политической предпосылкой для возврата к капитализму.


Двадцать лет со дня гибели Тома Хенегана

В начале 70-х годов, будучи студентом Колумбийского университета, Том Хенеган (Henehan) познакомился с американским троцкистским движением и вскоре вступил в Рабочую Лигу, предшественницу партии Социалистического Равенства.

Активно занявшись политической деятельностью на стороне рабочего класса, Том очень скоро выдвинулся в число лидеров нью-йоркской организации Рабочей Лиги и руководил целым рядом политических компаний, проводимых американскими троцкистами в середине 70-х годов. 16 октября 1977 года он был застрелен во время мероприятия, организованного Юными Социалистами (Young Socialists), молодежной организацией Рабочей Лиги. Убийство имело ярко выраженный политический характер и стало одной из трагических страниц в истории американского троцкистского движения послевоенного периода.

Публикуемая ниже статья была написана на основании выступления, сделанного Национальным секретарем американской партии Социалистического Равенства Дэвидом Нортом на торжественном мероприятии, посвященном памяти товарища Тома Хенегана, который было проведено в октябре этого года в США.

Дэвид Норт, Национальный секретарь ПСР

Мне хотелось бы начать свое выступление с одного воспоминания. После возвращения из больницы, в которой ранним утром 16 октября 1977 года скончался Том, я позвонил его старшему брату Полу и сообщил ему это ужасное известие. Пол сказал мне, что он передаст печальные новости другим членам семьи Тома.

Через несколько часов я узнал от Пола, что мать Тома, Мэри-Элис Хенеган, прилетает в Нью-Йорк на следующий день. Я с волнением вспоминаю ожидание ее прибытия. Я никогда ранее не встречался с Мэри-Элис Хенеган. Я спрашивал себя, что я мог сказать матери Тома такого, что могло бы хоть каким-то образом помочь ей в этот трагический момент? Но когда Мэри-Элис приехала в наш офис, прежде чем я успел что-либо сказать, она обняла меня. Не я, озабоченный тем, как утешить мать Тома, успокаивал ее, а, наоборот, она успокаивала меня.

Никто из нас, переживших те события октября 1977 года, не может забыть силу и поддержку, которые давала нам Мэри-Элис Хенеган в самую ужасную в ее жизни неделю. Я тогда понял, что необыкновенные качества Тома Хенегана в немалой мере проистекали из того факта, что он был сыном необыкновенного человека. Все мы чрезвычайно горды тем, что эта необыкновенная личность, Мэри-Элис Хенеган, а также сестра Тома находятся сегодня с нами в этот памятный день.

22 октября 1977 года, всего через несколько дней после убийства Тома Хенегана, на собрании, посвященном его памяти, мы обещали, что никогда не забудем его. Сегодня, двадцать лет спустя, мы выполняем это обещание. Сам факт, что многие из тех, кто присутствовал на том первом собрании памяти Тома, снова сегодня здесь — и некоторые из них преодолели тысячи миль — является живым выражением прочного влияния личности Тома на тех, кто знал, уважал и любил его. Даже двадцать лет спустя многие свойства его личности остаются живыми в нашей памяти о нем: его ум, решительность, мужество, сострадание, энергия, чувство юмора и восторженное наслаждение жизнью.

И вместе с тем целью нашего собрания является не только вспомнить прошлое и отдать дань памяти павшему товарищу. Мы также самим чествованием Тома в годовщину его смерти подтверждаем свою собственную постоянную верность тем идеалам и принципам, ради которых он жил. В самом деле, мощь и необходимость этих идеалов находит свое выражение в присутствии на этом собрании представителей молодого поколения, которые были детьми или вообще еще не родились, когда Том умер.

Тому Хенегану было только 26 лет, когда он был убит в Нью-Йорке. Когда мы, бывшие его современниками, которым в то время самим было по двадцать лет, сегодня смотрим на фотографии Тома, мы можем осознать более глубоко, чем в 1977 году, каким совсем молодым человеком он был в день своей смерти. Сегодня мы лучше чувствуем, сколь много он мог бы и желал бы совершить, если бы его не убили. До сего дня мы ощущаем постоянную горечь утраты, но не бесполезности потери. Двадцать шесть лет жизни Тома пролетели слишком быстро, однако они не были слишком короткими с точки зрения цели его жизни и долговременной перспективы.

Если бы Том не умер в октябре 1977 года, если бы ему довелось прожить еще двадцать лет и он все еще был бы с нами сегодня, он бы, конечно, испытал и совершил больше, чем это было возможно за первые 26 лет жизни. Однако главное направление его жизнь приобрела тогда, когда он весной 1973 года, накануне своего окончания Колумбийского университета, принял решение вступить в Рабочую Лигу и посвятить свою жизнь делу рабочего класса и борьбы за международный социализм.

Том был идеалистом в самом лучшем и положительном смысле этого слова.

Он страстно верил в справедливость, равенство и единство человечества. Но он вступил в Рабочую Лигу не в порыве избытка бездумной юношеской энергии. Том достиг гражданской зрелости в период социальных и политических потрясений 1960-х и начала 1970-х годов; он пришел к политическим радикальным выводам под воздействием Вьетнамской войны, жестоких столкновений в городах и явной неспособности либерального реформизма предложить какое-либо реальное разрешение проблем бедности и угнетения в Соединенных Штатах. Подобно многим другим представителям своего поколения, он пришел к заключению, что причиной социальных болезней, которые поразили американское общество, является капитализм.

Ко времени первого знакомства Тома с Рабочей Лигой, он уже сталкивался с бесчисленными левыми политическими тенденциями, которые активно действовали в то время: от фракций расколовшейся SDS и маоистов из Прогрессивного Труда до ревизионистов из Социалистической Рабочей партии и Спартакистской Лиги. Но Том не присоединился ни к одной из этих тенденций, которые в предшествующее десятилетие нашли поддержку тысяч студентов.

Что же привлекало Тома Хенегана в Рабочей Лиге? Поскольку характер личности выражается в философии, которую он воспринимает, человек, выбирая партию, раскрывает силы, идеалы, принципы и цели, которые определяют самый глубокий уровень его умственной и нравственной сущности. Однако связь между партией и личностями, составляющими ее, носит сложный характер. Бесспорной истиной является то, что человек должен выбрать партию, к которой он желает примкнуть. Но в более широком историческом смысле следует с еще большим основанием сказать, что члены партии, и в особенности марксистской партии, сами являются продуктами исторического отбора.

Революционное движение является великим ловцом мужчин и женщин. Оно ищет тех, кто способен подняться на уровень наиболее сложных исторических задач, кто готов посвятить делу социализма не только месяцы и даже не только несколько лет, но десятилетия и даже всю жизнь. Оно требует от своих участников исключительной по силе интеллектуальной и нравственной стойкости. Те, кто ищет только поверхностных ответов на проблемы нашего мира, выберут партию, которая предъявит незначительные требования к их уму, которая предложит легкие и успокаивающие ответы на сложные вопросы, которая приспосабливается к преобладающим предрассудкам общественного мнения и так называемого здравого смысла и которая отрицает глубину долга, напряженность борьбы и теоретические усилия, необходимые для революционного изменения общества. Поверхностные организации привлекают поверхностных людей.

Из всех слов, которые могли быть использованы для характеристики Тома Хенегана, поверхностность меньше всего приходит на ум. Тома привлекало в Рабочей Лиге ее внимание к проблемам теории, ее изучение марксизма как науки и глубокое чувство истории, которое пропитывало ее перспективы и программу. Решение Тома вступить в Рабочую Лигу выражало глубокую серьезность мысли и цели.

Те из нас, кто, как и Том Хенеган, вступили в Рабочую Лигу в начале 1970-х годов, сделали это потому, что она была единственной политической организацией, которая рассматривала проблемы, стоящие перед рабочим классом Соединенных Штатов, в более широком контексте исторического опыта международного социалистического движения двадцатого века. Она разъясняла, что основательные ответы на великие политические и социальные вопросы дня не могут быть найдены на уровне радикально звучащих, но совершенно пустозвонных лозунгов (таких как «Винтовка рождает власть») или в среде бессмысленного активизма. Рабочая Лига, напротив, настаивала на том, что принципиальное основание революционной практики состоит в усвоении теоретических и политических уроков, проистекающих из грандиозной борьбы, ведомой Львом Троцким и Четвертым Интернационалом против предательства сталинизмом Октябрьской революции 1917 года.

Тогда, в 1970-е годы, Рабочая Лига постоянно третировалась многими левыми радикалами как «секта». Этим эпитетом они хотели оклеветать ту самую характерную черту, которую мы рассматривали как наше самое большое преимущество: нашу озабоченность вопросами материалистической диалектики, наш страстный интерес к истории и вытекающее из этого наше непримиримо критическое отношение к тем партиям и организациям, которые господствовали в массовых движениях тех дней. Мы были партией, которая отказывалась забыть или простить преступления, совершенные сталинистской бюрократией и ее сообщниками против советского и международного рабочего класса. В отличие от ревизионистских движений, мы отказывались признать за сталинизмом какие-либо прогрессивные стороны. Мы рассматриваем сталинизм не в качестве ложно руководимого политического течения, на которое следует воздействовать слева и которое нужно сдвинуть влево, а, напротив, как политическое выражение контрреволюционной бюрократии, которая должна быть разоблачена, лишена доверия и свергнута.

Наше отношение к политической линии радикального буржуазного национализма было не менее бескомпромиссным. Рабочая Лига была образована в 1966 году на основе борьбы, которую вел Международный Комитет Четвертого Интернационала против капитуляции американской Социалистической Рабочей партии перед политикой Фиделя Кастро. Как правильно предостерегал Международный Комитет, приспособление СРП к кастроизму представляло отказ от ведущей революционной роли рабочего класса. Победа Кастро, несомненно, представляла для Соединенных Штатов помеху и препятствие, хотя и временного характера. Однако она не являлась ни новой формой пролетарской власти, ни жизнеспособной стратегией социалистической революции. Никакая комбинация городских и сельских партизанских сил, руководимых политиками из радикальной мелкой буржуазии, не могла привести к социализму. Мы установили, что судьба социализма зависела от сознательной политической борьбы международного рабочего класса, просвещенного и ведомого международной марксисткой партией к власти.

Эти идеи не были популярными в политической обстановке 1970-х годов. Советская бюрократия и связанные с ней коммунистические партии еще располагали огромными ресурсами и оказывали широкое влияние на миллионы рабочих. «Национально-освободительные» движения — в качестве таковых они тогда были известны — обладали широким международным престижем. С помощью средств, даваемых Советским Союзом, который видел в этих организациях средство противодействия глобальному влиянию Соединенных Штатов, «вооруженная борьба», ведомая радикальными националистами так называемого «третьего мира», с энтузиазмом и восхищением встречалась широкими слоями студентов, интеллигентов и другими слоями среднего класса. 1970-е годы были пиком национально-освободительных движений, таких как ИРА, НОДА, ООП, сандинистов, движение имени Фарабундо Марти, Фрелимо и несчетное количество других организаций.

Наша критика таких движений, анализ, который мы выводили из действительных социальных интересов, выраженных в политике буржуазных националистов, и наши предупреждения относительно неспособности этих движений разрешить взаимосвязанные проблемы империалистического господства, экономической отсталости и национального угнетения, часто встречались в штыки. «Вы, троцкисты, — презрительно говорили нам снова и снова, — живете в мире теории и всегда критикуете движения, которые ведут действительную борьбу».

На наше движение оказывалось огромное давление с целью принять и подчиниться популистской политике радикальной мелкой буржуазии. К сожалению, часть нашего международного движения поддалась этому давлению. К середине 1970-х годов Рабочая Революционная партия в Британии начала перенимать те самые идеи, против которых она раньше выступала, когда она боролась против оппортунизма Социалистической Рабочей партии. На собрании памяти Тома в октябре 1977 года мы слушали со смесью удивления, смятения и тревоги, как Майк Банда, генеральный секретарь РРП, превращал речь, посвященную памяти Тома, в бессовестный панегирик Организации Освобождения Палестины! Восхваляя политику Арафата, Банда заявил, что, преследуя цель создания демократической и социалистической Палестины, лидеры ООП «не пытались избрать какой-либо кратчайший путь, преследовать какие-либо прагматические выгоды…».

За последние двадцать лет Арафат и ООП испытали немало «кратчайших путей» и «прагматических выгод». Я полагаю, что посещения Белого Дома, поездка в Осло для получения Нобелевской премии мира и бесчисленные тайные переговоры с израильскими премьер-министрами квалифицируются как «прагматические выгоды», если не прямо как «кратчайшие пути». В любом случае, Арафат и ООП давно отказались от цели «демократической и светской Палестины» и вместо этого установили (говоря языком международной дипломатии) «образование», в котором палестинские массы живут в условиях крайней бедности и бесправия, подавляемые не только израильским режимом, но также и полицией так называемой «Палестинской автономии». Я вспомнил о речи Банды и обратил внимание на эволюцию ООП, чтобы показать, насколько полно исторический процесс подтвердил политические принципы и программу, за которые боролись Международный Комитет, Рабочая Лига и Том Хенеган.

В речи, которую записал Троцкий во время основания Четвертого Интернационала, он говорил о мощных массовых организациях тех дней, партиях и профсоюзах, контролируемых сталинистами и социал-демократами, и предсказывал, что они будут разрушены историческими событиями, которые «не оставят от этих отживших организаций камня на камне». В годы, последовавшие за смертью Тома Хенегана, мы увидели осуществление этого предсказания. Одна за другой организации, казавшиеся совсем недавно столь могущественными, разваливались на части. Сталинистский режим в Советском Союзе взорвался. Маоистский режим в Китае осуществляет контроль над системой жестокой экономической эксплуатации, которая стала одним из элементов глобализированного капиталистического производства. Фидель Кастро, лишившись советских субсидий, поддерживает кубинскую экономику поощрением туризма, что уже воссоздает в новой форме нищету и коррупцию эры диктатора Батисты.

Оценивая жизнь Тома Хенегана, необходимо рассмотреть значимость дела и принципов, за которые он боролся. Со всех сторон мы слышим заявления, что социализм мертв. Но фундаментом этих заявлений целиком и полностью остается циничное и фальшивое отождествление сталинистского режима, существовавшего в Советском Союзе, с марксизмом и социализмом. Непримиримое противодействие марксизма сталинизму было принципиальной основой политической программы и перспектив Рабочей Лиги. Для Тома борьба за социализм необходимо включала в себя борьбу против сталинизма и политической линии советской бюрократии. Развал Советского Союза означал конец не социализма, а реакционного режима, который использовал марксистскую фразеологию только для предательства и дискредитации социализма.

Конечно, нельзя отрицать, что делу социализма сталинизм нанес ужасные удары. Существует неизбежная разница между нашей научной оценкой природы сталинизма и образом, каким в настоящее время понимается кончина СССР широкими массами рабочего класса. Массам необходимо время, чтобы усвоить и понять сложный политический опыт двадцатого столетия. Никто не может предсказать длительность этого периода усвоения и переобучения. Однако хотя политическое замешательство может затормозить на определенный период рост социалистического движения, внутри самой структуры капиталистического способа производства все еще сохраняются противоречия, которые делают социализм необходимым и в историческом смысле неискоренимым.

Эти противоречия находят прямое и потенциально взрывоопасное выражение в доминирующей роли транснациональных корпораций, глобальной интеграции производства и интернационализации процесса капиталистического труда. Последние двадцать лет дали — в качестве прямого следствия международного капиталистического развития — огромный всплеск в численности пролетариата. Другим явлением последних двадцати лет была беспрецедентная поляризация капиталистического общества на баснословно богатых, составляющих ничтожное меньшинство населения, и широкие массы людей, которые живут в разной степени неопределенности и нужды. По поводу этого процесса выражают много сожалений, однако в рамках системы капитализма он носит неконтролируемый характер.

Производительные силы выросли в еще более гигантской, чем когда бы то ни было, мере, развитие технологий поражает воображение. В области науки возможным кажется все. Однако что касается общества, то человечество кажется захваченным старой наезженной колеей. Если научное изучение истории чему-нибудь учит, так это тому, что такое положение не может продолжаться. Раньше или позже существующие на пути прогресса барьеры будут опрокинуты. За кулисами событий, несмотря на преобладающее замешательство и дезориентацию, могущественные объективные процессы закладывают основы для взрыва революционных потрясений.

Смерть Тома Хенегана была трагической потерей для его семьи, для его товарищей и друзей и для дела рабочих. Для тех из нас, кто лично пережил события октября 1977 года, я полагаю, что говорю от имени всех, когда скажу, что они были самыми печальными в нашей жизни. Чувство потери не только осталось с нами и сегодня, но оно даже стало более глубоким. Пройдя через перевороты и потрясения последних двадцати лет и являясь свидетелями их воздействия на общество, мы сегодня глубже ощущаем, что мы потеряли со смертью Тома.

Если мы что-либо осознали с возрастом и опытом, так это огромное значение социалистического сознания в современном историческом процессе. Бесконечная борьба, ведомая на стольких многих направлениях буржуазией против марксизма, выражает ее собственное признание мощи социалистического мышления и опасности, порождаемой его распространением. Объективные условия создают для рабочего класса возможность, но не гарантию социализма. В еще большей степени, чем предполагали основатели нашего движения, судьба социализма, а значит, и судьба всего человечества зависит от расширения интеллектуального горизонта рабочего класса.

В этом смысле социализм является не просто мобилизацией рабочего класса вокруг набора экономических и политических требований, но также и широким культурным движением пролетариата. Однако это движение не может возникнуть стихийно. Оно развивается только посредством деятельности людей, которые вносят социалистическую политику и культуру в рабочий класс. Эти люди — мужчины и женщины, для которых борьба за социализм является главной целью их жизни — выступают носителями единственной научной теории всеобщего социального освобождения. Нас печалит в смерти Тома Хенегана не только потеря товарища и друга, но и драгоценного и незаменимого носителя социального просвещения и человеческого прогресса.

В заключение мне хотелось бы обратиться к молодому поколению, которому следует многому научиться на примере Тома Хенегана. Не по своей вине молодежь отрезана не только от революционного духа, который приобрел грозные размеры в первые три четверти текущего столетия, но и от интеллектуальных традиций, вдохновлявших предыдущие поколения молодежи на участие в великих социальных битвах, требующих самопожертвования. Сегодня молодые люди являются целями и жертвами жестокого наступления на самый процесс социально-критического мышления. Бесчисленными путями и с бесчисленными вариациями творцы официального общественного мнения — в правительстве, в средствах массовой информации и особенно в университетах — преподносят тоскливые проповеди конформизма и самодовольства. Деньги провозглашаются мерой всех вещей. Цель жизни, с их точки зрения, просто жить столь долго и накоплять столь много, насколько это возможно. Самым важным решением личной жизни оказывается не выбор дела, за которое будет бороться человек, а комбинация акционерных обществ, в которые он будет вкладывать капитал.

История показывает, что господство таких пустых и эгоистических идей характерно для общества, которое находится в процессе упадка и разложения. Молодежь должна освободиться, интеллектуально и практически, от этой зловонной атмосферы. Ей следует думать о будущем и взять на себя ответственность за него. Молодежь должна спросить себя, почему и с какой целью она живет. Том Хенеган задавал себе все эти вопросы и жил серьезно и страстно, действуя в соответствии с ответами, которые он нашел. И поступая так, он прожил жизнь непреходящего значения.

В обстановке преобладания цинизма, без сомнения, есть люди, которые полагают, что умереть таким молодым — это просто личная трагедия и что нет причин, по которым было бы возможным оценить это как жертву. Такие люди мало думают о том, что их столь ценимый ими комфорт, который значит для них больше всего на свете, основывается на экономическом порядке, осуждающем бесчисленные миллионы людей на нужду и раннюю смерть. Каждый из нас хотел бы, чтобы Том и сегодня был бы жив. Однако жизнь следует измерять не только ее продолжительностью или другими поверхностными и условными показателями, но и ее вкладом в улучшение условий человеческой жизни. Тот факт, что многие помнят Тома, что он остается источником вдохновения людей всего мира, является самым верным показателем ценности его жизни.

Говорят, что молодость является самым прекрасным периодом в жизни человека, временем, когда идеалы имеют большее значение, чем что-либо еще. Если человек не имеет идеалов, когда он молод, то их у него никогда не будет, и его жизнь никогда не будет иметь смысла. О таких людях следует сожалеть, поскольку они обрекли себя, сознают они это или нет, на жизнь без всякой действительной цели.

Однако есть и другая сторона в таком понимании значения молодости.

Это связь между молодостью и последующими периодами жизни. Нравственное качество жизни отдельной личности лучше всего измеряется определением той степени, в которой она остается верной идеалам молодости. Это самое трудное испытание не только для отдельных людей, но и для политических партий.

Том Хенеган был представителем молодого поколения нашей партии. Он служит примером идеалов, которые двигали нашей партией в начале ее существования. Наша партия пережила в течение последних двадцати лет много испытаний, в том числе жесткий политический раскол и наше окончательное отделение от Рабочей Революционной партии. Мы получили большой урок и стали более зрелыми. Мы преобразовали Рабочую Лигу в партию Социалистического Равенства. Но во всех этих испытаниях и в гуще политических потрясений, которые перевернули мир, мы остались верными революционным принципам, которые когда-то вдохновляли Тома и разжигали его воображение.

Жизненный оптимизм нашей партии, ее несгибаемая защита принципов, лежащих в ее основании и ее вера в будущее в конечном счете проистекают из силы ее исторической перспективы и понимания неразрешимых противоречий мировой капиталистической системы. Капитализм — это только одна из стадий развития человечества, и рынок не является самым высоким и конечным выражением человеческого гения. Труд, из которого происходит капитал, остается сущностью человека, и движение истории, при всех его сложностях и трагедиях, непреклонно ведет к социализму.

Годы, последовавшие после смерти Тома, были для нашей партии как внутри Соединенных Штатов, так и для ее международных секций, периодом политического и интеллектуального роста. Однако при всех необходимых изменениях в формах нашей практической работы Том Хенеган, если бы он был жив сегодня, по-прежнему признавал бы наше движение своей партией. Его дело живет в нашем движении. Вот почему партия Социалистического Равенства и Международный Комитете Четвертого Интернационала может отмечать эту годовщину и чествовать память Тома без всяких признаков внутреннего дискомфорта. Мы партия действительного марксизма и революционного социализма и мы призываем молодежь идти вперед и помогать нам развивать движение, которое положит конец всем формам эксплуатации и несправедливости.


С. Раджкумар освобожден

20 июля этого года Селлия Раджкумар, член партии Социалистического Равенства (SEP) Шри-Ланки, был освобожден из концентрационного лагеря в одном из регионов Шри-Ланки. Он был арестован полицией 14 июля прошлого года, после того, как он, возвращаясь с Севера острова на Юг, ошибочно сел не в тот автобус и был принят за участника террористического движения тамильских националистов «Тигры Освобождения Тамил Илама» (LTTE).

Гражданская война, которая длится на Шри-Ланке вот уже около 15 лет и имеет характер этнического конфликта между сингальским большинством населения острова и тамильским меньшинством, вызвана на самом деле неспособностью современного капитализма решить основные социальные проблемы как человечества в целом, так и отдельных стран мира. Местные клики национальных буржуазий по всему миру пытаются использовать провал либеральных методов реформ для канализации массового недовольства по национальным и этническим линиям. В итоге на Шри-Ланке тысячи представителей тамильской молодежи арестовываются и содержатся в концентрационных лагерях без всякого предъявления им вины и судебного разбирательства.

Освобождение Селлии Раджкумара стало возможным только благодаря мощной международной кампании, которую больше года проводил Международный Комитет Четвертого Интернационала и его секции по всему миру. Челябинское Бюро МКЧИ также внесло свой посильный вклад в эту интернациональную кампанию, направив на адрес посольства Шри-Ланки в Великобритании специальное письмо протеста с требованием освобождения Селлии Раджкумара.


Письмо протеста Челябинского Бюро МКЧИ в посольство Шри-Ланки в Великобритании

The High Commissioner for Sri Lanka
13, Hyde Park Gardens
London W2.

Челябинск, 24 июня 1997 г.

Челябинское Бюро Международного Комитета Четвертого Интернационала решительно протестует против произвольного ареста и заключения на неопределенный срок Селлии Раджкумара, шри-ланкийского троцкиста, который был беззаконно арестован правительством Народного Альянса (НА) президента Чандрики Кумаратунга.

Здоровье Селлии Раджкумара находится в серьезной опасности. Его состояние является результатом целой серии побоев, которые он получил от рук полицейских, когда был первоначально арестован. Раджкумар был заключен в «реабилитационный лагерь» около года тому назад, даже без предъявления ему каких-либо формальных обвинений и без признания какой-либо вины с его стороны.

Не было никаких причин для задержания Раджкумара на основании Акта о предотвращении терроризма. Партия Социалистического Равенства Шри-Ланки предоставила законные документы, устанавливающие, что он является членом этой партии, которая выступает против терроризма.

Продолжающееся заключение Селлии Раджкумара является проявлением политических репрессий со стороны руководимого Народным Альянсом правительства против шри-ланкийской партии Социалистического Равенства и рабочего класса в целом. Правящий режим озабочен не «терроризмом»; в настоящий момент он вовлечен в маневры с партизанским движением тамильских националистов ТОТИ (Тигры Освобождения Тамил Илама), направленные на достижение соглашения, основанного на их общей враждебности рабочему классу. Правительство НА опасается роста влияния ПСР как среди подавляемого тамильского меньшинства, так и среди сингальских рабочих на Юге, влиянии, которое основывается на программе объединения обоих частей шри-ланкийского народа в борьбе против расистской войны и социального упадка, создаваемого капитализмом.

Челябинское Бюро МКЧИ от имени всех сторонников и сочувствующих Международному Комитету Четвертого Интернационала в бывшем Советском Союзе обращается к рабочему классу и его организациям с призывом осудить насилие режима НА против Селлии Раджкумара. Мы требуем, чтобы представители шри-ланскийской ПСР получили возможность встретиться с Селлией Раджкумаром в лагере и смогли передать ему необходимые медицинские препараты.

Мы требуем освобождения Селлии Раджкумара.

Существует только один путь решения проблемы национального терроризма на Шри-Ланке. Он состоит в объединении тамильских и сингальских рабочих в борьбе за Социалистическую Республику Шри-Ланки и Илама как составной части Союза Социалистических Республик Индийского субконтинента и всего мира. Эта перспектива, которая бескомпромиссно защищается партией Социалистического Равенства и полностью поддерживается Челябинским Бюро МКЧИ.

Секретарь Челябинского Бюро МКЧИ
Виктор Витренко


Кинорецензии

Монреаль — 1996

Ф. Крайзель


О книге Коржакова

Одним из самых скандальных событий в России последнего времени является опубликование в конце лета этого года книги бывшего шефа Службы Безопасности президента России Александра Коржакова. Напечатанная тиражом в 150 тысяч экземпляров, эта книга представляет собой беспощадный приговор тому властвующему режиму, который возник в «свободной» России на руинах бывшего СССР.

Описывая нравы вблизи ельцинского окружения, Коржаков рисует поразительную картину беспринципности, продажности, коррупции, алчности, эгоизма, бездарности и лицемерия, которые являются наиболее характерными чертами поведения на самых «верхних» этажах современной российской власти. Яркость и правдивость коллективного портрета кремлевской власти, созданного А.Коржаковым, позволила известному журналисту Ю.Щекочихину заявить:

«Это потрясающий рассказ о жизни, построенной по законам преступного сообщества, в котором сам автор выступает и в качестве рассказчика, и в качестве свидетеля, и в качестве соучастника» («Новая газета», № 34, 25-31 августа, стр. 4).

Несмотря на то, что книга имеет дело с таким опасным предметом, как окружение президента России, ни один серьезный наблюдатель, особенно из числа знающих кремлевские нравы, не решился до сих пор заявить, что книга искажает реальную действительность. Совсем напротив, большинство из них вынуждены признать справедливость написанного в ней.

«Нет, Коржаков не дурак, и вряд ли лжец, — пишет, например, главный редактор «Независимой газеты» Виталий Третьяков. — Конечно, писательская память его избирательна, но в наблюдательности (профессиональной), остроумии и легкости стиля ему не откажешь. Эту книгу должен прочесть каждый, кто интересуется российской политикой вообще и образом жизни российских политиков в частности».

«Коржаковская книга, — продолжает главный редактор «НГ», — не правда, но часть ее. Часть — открытая Коржаковым для самого себя, но давно известная миру». «Откровение Коржакова гениально в их (откровения и автора) простодушии. Это всего лишь сборник иллюстраций, так сказать, дидактический материал к добротной политической теории из сонма тех, что уже дарованы миру» (Ex libris-НГ, № 12, авг. 1997).

Может быть, уместно было бы сравнить значение этой книги с анекдотами времен позднего Брежнева. Когда в обществе копится потенциал недовольства, и если при этом он не имеет нормального выхода наружу, то это выражается в «кухонных» разговорах. Если же при этом еще и нет достаточной ясности в понимании сути политических и общественных событий, то настроения недовольства приобретают форму юродствования и дискредитации лица, которое выступает в качестве персонификации системы власти. Так было при Брежневе.

Сейчас больше возможностей для реализации недовольства. В том числе можно издать книгу. Но неспособность объяснить провал проводимой политики приобретает опять-таки форму разочарования в личности, которая олицетворяет собой режим власти. Так происходит в случае с Коржаковым. Несомненно, что личное разочарование Коржакова в Ельцине имело определенную политическую подоплеку. И это, пожалуй, наиболее интересная тема для размышлений по поводу этой книги, несмотря на то, что в ней самой об этом предмете практически ничего не говорится, по крайней мере прямо.


Cтихотворения Натальи Печерыженко

В настоящем номере мы публикуем несколько стихотворений Натальи Печерыженко. Автор не является профессиональной поэтессой. Стихи для нее — это просто часть жизни, нечто, без чего невозможно радоваться и чувствовать по-настоящему, нечто необходимое, как песня, как воздух, которым дышишь. В них — типичные настроения и чувства миллионов простых женщин России с такой разной и в то же время в чем-то сходной судьбой.

Наталья Печерыженко живет в Краснодарском крае. После окончания Ставропольского сельскохозяйственного института она работала ветеринарным врачом. Однако из-за долгой и тяжелой болезни Наталье пришлось оставить любимое занятие.

Сложная судьба Натальи Печерыженко, видевшей в своей жизни в том числе много слез, горя и страданий, побудили ее взяться за перо и в стихах выразить то, что подсказывает ей сердце.

Меня посетила муза

Меня посетила муза,
Но я не горблюсь ничуть
От этого нелегкого груза,
Ведь это к поэзии путь.

И пусть тяжело мне сейчас.
Но успех где-то чувствую рядом.
Я знаю: наступит час,
Когда будет выступить надо.

Перед народом скажу я слово
И буду говорить еще не раз,
С желанием я повторять готова
Мои стихи, что в душе сейчас.

Родина

Мне нравятся зеленые поля
И золотые переливы хлеба,
И запах трав, и волны ковыля,
И голубое-голубое небо.

Приятно как курлычат журавли,
И как журчат ручьи на перекатах…
И нет дороже той Земли,
Где я родилась в солнечных закатах.

Если трудно

Если трудно — меня позови,
Если больно — вместе поплачем…
Человеку на помощь придти —
Это очень многое значит.

Кто вернет матерям сыновей?

Кто вернет матерям сыновей,
Не пришедших с Чеченской войны,
И поймет боль кошмарных дней,
Что в тяжелых боях протекли.

И с кого им спросить про это,
За пролитую алую кровь?
Ведь на этот вопрос дать ответа
Даже наш президент не готов.

Боль потерь и утрат душу гложет,
Матери митингуют в стране.
Смерть детей пережить невозможно
В той ненужной Чеченской войне.

Значит выгодно, видно, кому-то
Разжигать на Кавказе войну,
Чтоб сыны наши гибли в бою том,
А враги разоряли казну.

 


Переписка


Из письма В. Волкова Сергею Д.

2 июня 1997 года.

Уважаемый т. Сергей Д.,

[…] Теперь о темах, которые Вы поднимали в своих письмах. В письме от 29 января этого года Вы… написали: «Мне представляется преждевременным партийное строительство. Необходимо шире распространять бюллетень, и круг его читателей станет основой партии». — Мне думается, что здесь совершено необоснованно одно противопоставляется другому. На самом деле оба пункта дополняют один другой: мы не видим никакой иной непосредственной цели в распространении бюллетеня, как только для подготовки партийных кадров. С другой стороны, партийное строительство невозможно вести никаким иным образом, как только публикуя самостоятельное издание, отрыто говоря в нем о своих целях и группируя вокруг него своих сторонников.

То, что Вы написали в письме от 17-го апреля по поводу событий в Албании, представляет несомненный интерес. Мне бы очень хотелось обсудить нюансы Ваших соображений, поскольку данная тема ставит много дискуссионных вопросов. К сожалению, это слишком затянуло бы настоящее письмо, и поэтому я вынужден отказаться от этого намерения. Однако мимо нескольких, наиболее существенных, пунктов пройти совершенно невозможно.

Главные уроки албанских событий, которые Вы выделяете, безусловно справедливы:

«1. возникновение революционной ситуации возможно в любом государстве СНГ;
2. армия, состоящая из призывников (вот почему Ельцин ратует за профессиональную армию) легко переходит на сторону вооруженного народа;
3. без пролетарской партии, ставящей перед собой ясные социальные цели и последовательно относящейся к вооруженной борьбе, вооруженное восстание обречено на поражение».
Это все абсолютно справедливо. Однако именно поэтому я не стал бы называть албанские события «революцией». Говорить о революции имеет смысл только тогда, когда стихийный массовый протест соединен с политическим влиянием партии рабочего класса. Кризис событий в Албании был вызван прежде всего тем, что такой партии там не существовало. Вооруженные силы восставших, имевшие все шансы полностью захватить власть в стране, по сути дела добровольно отказались сделать это, потому что не знали, что им с этой властью делать.

Вот это, возможно, самый основной урок этих событий, — уже хотя бы потому, что подобное может, в принципе, в скором времени произойти где-нибудь в России. Стихийное восстание рабочего класса неизбежно захлебнется, если не будет политической силы, партии, которая смогла бы указать восставшему народу путь к решению проблем. И мы именно потому очень решительно выступаем с призывом такую партию строить, что видим: албанские события могут очень скоро повториться у нас, и надо быть к этому максимально готовыми, прежде всего идейно и политически.

Что касается Вашего вопроса: «Считаете ли вы, что приезд в Албанию активистов ЧЕТВЕРТОГО Интернационала мог бы изменить ситуацию (проблема «экспорта революции» и «пролетарской помощи братскому народу»)», — то я на это я мог бы ответить так. Мы не можем в каждом конкретном случае точно предугадать, какой отклик может найти появление в решающий момент в решающем месте пусть небольшой, но сплоченной и опытной группы активистов, знающих, что сказать и что сделать. Их деятельность может иметь очень быстрые последствия, а влияние начать очень быстро расти. Теоретически можно даже предположить, что такая группа, завоевав более-менее массовое влияние, способна довольно быстро превратиться в полноправного участника политических событий.

Однако мы должны помнить, что, во-первых, в современную эпоху события развиваются очень стремительно. Начав практически с нуля, очень сложно надеяться на серьезный успех в самый разгар событий. Когда же волна политической активности качнется в другую сторону, ситуация и настроения могут сильно измениться. Не прояви, например, большевики самостоятельной инициативы и, в известном смысле, воли в октябре 1917 года, — как знать, могли ли бы они еще когда-либо снова оказаться в столь выгодной для себя политической ситуации?..

Во-вторых, даже быстрый политический успех не гарантирует прочность победы. Все основные проблемы социалистической революции в современную эпоху (в первую очередь — преодоление наследия сталинизма), будут сохраняться тем дольше, чем быстрее произойдет политический переворот и чем менее, соответственно тому, окажется времени у масс усвоить накопленный в предшествующие эпохи свой собственный исторический опыт. Захват власти — это ведь не конец борьбы, а только перевод ее на почву настоящих проблем. Вспомните, что Ленин говорил по поводу русской революции: нам удалось быстро захватить власть, но тем труднее ее удерживать.

Таким образом, главный ответ на Ваш последний вопрос заключается в том, чтобы в оценке перспектив всегда очень конкретно исходить из общего уровня развития и организованности революционного рабочего движения во всех странах мира, из оценки силы и влияния мировой партии социалистической революции, Четвертого Интернационала. В настоящий момент это влияние пока еще не достаточно велико для того, чтобы рассчитывать на быстрые реальные успехи. Но картина может быстро меняться, и именно по этой причине нам следует приложить все усилия к тому, чтобы влияние партии Четвертого Интернационала росло как можно быстрее. Ответ, как Вы видите, имеет динамический, а не статический характер.

[…]

С самыми лучшими пожеланиями,

Владимир Волков


Письмо В. Волкова А. Л.

10 июня 1997 г.

Уважаемый тов. А. Л.,

Мы до сих пор не смогли ответить на Ваше письмо от 15 февраля этого года, потому что в нем Вы поставили целый ряд важных вопросов, которые требуют серьезного и обстоятельного ответа. Не претендуя в данном случае на то, чтобы дать ответы вполне исчерпывающего характера, я попытаюсь тем не менее кратко осветить некоторые вопросы с точки зрения тех взглядов, которые мы считаем нужным защищать и развивать.

Во-первых, Вы просите прислать программу Четвертого Интернационала. Мы можем это сделать и высылаем Вам брошюру соответствующего содержания. Что было бы, однако, важно прояснить принципиальным образом, — это вопрос о том, что такое партийная программа вообще. Обычно под этим понимается некий более или менее краткий документ, в котором в максимально сжатой форме собраны основные теоретические и политические взгляды данного движения. Несомненно, любая организация, которая активно участвует в политике, выступает на выборах и т.д., должна иметь такой документ. Ими располагают, например, все национальные секции МКЧИ. (Содержание этих программ, наряду со сходством в некоторых основных чертах, различается сообразно тем специфическим условиям, которые существуют в каждой данной стране).

Но вопрос о программе можно и должно понимать также и значительно глубже. Программа партии как краткий сводный документ по определению не может включать в себя более подробное изложение тех или иных вопросов. Равным образом такой документ неизбежно абстрагируется от множества вопросов второстепенной важности, которые — при всем при том — в повседневной политической пропаганде могут иметь подчас едва ли не решающее значение. Например, многие люди, особенно среди тех, кто не является политически вполне подготовленным человеком, оценивают те или иные партии и движения не просто с точки зрения их программных заявлений, но очень часто с точки зрения тех вопросов, которые им самим представляются наиболее близкими, а потому и наиболее значимыми (например, отношение к женщине, к войне, к вопросам этики, литературы и искусства и т.д. и т.п.). Они не могут быть учтены в «сводной» партийной программе, и в то же время они являются (пусть и негласно) частью ее.

Учитывая эти соображения, нам кажется уместным употреблять понятие «партийная программа» в более расширительном смысле, включая в него не только «сводный» документ, но также и всю совокупность основополагающих документов, созданных за весь период существования данной политической тенденции. В этом смысле составной частью сегодняшней программы Четвертого Интернационала являются все основные произведения Маркса и Энгельса, начиная с «Коммунистического Манифеста», произведения лучших представителей Второго Интернационала и российской социал-демократии конца прошлого — начала этого столетия, документы первых четырех конгрессов Коминтерна, а также целый ряд документов, связанных с деятельностью международной Левой Оппозиции 20-30-х годов и Четвертого Интернационала в послевоенный период.

Как видите, вопрос о том, что считать программой Четвертого Интернационала, не так прост и очевиден, как может казаться на первый взгляд.

Применительно к современному положению вещей мы исходим из того, что основополагающим документом ЧИ программного характера является «Переходная программа» 1938 года. Есть несколько программных документов МКЧИ последних 10 лет, наиболее точно отражающих самую последнюю стадию в развитии классовой борьбе международного масштаба.

У нас есть также предварительный проект программного заявления применительно к бывшему Советскому Союзу. Он был опубликован в первом номере бюллетеня «Р-И», и мы также постараемся его Вам прислать. Этот последний документ обладает целым рядом недостатков, которые должны быть преодолены в ходе открытых дискуссий между сторонниками ЧИ в бывшем СССР. Пользуясь случаем, предлагаем Вам принять в этом обсуждении самое живое и активное участие.

Другой вопрос, который Вы затронули в письме 15 февраля, касается проблемы идейной борьбы и расколов в Четвертом Интернационале. Вы пишите: «Почему периодически приходится «выгонять» из ЧЕТВЕРТОГО Интернационала различные группы, «группировки», которые затем переходят на сторону буржуазной идеологии. Это значит, что учение еще «сырое», т.к. периодически приходится изгонять «неготовых»».

Мне кажется, что это рассуждение страдает некоторой поверхностностью и односторонностью в подходе к сложному, комплексному вопросу.

Марксистское движение никогда не подходило к проблеме роста своего влияния в рабочем классе с точки зрения библейско-религиозных мотивов «пастырей» и «овец». Марксизм как учение отличается именно тем, что он не представляет собой свод раз и навсегда данных и законченных истин, которыми обладает некий ограниченный круг «посвященных», находящий время от времени нужным излагать эти истины своей «пастве».

Позвольте мне немного подробнее изложить свою мысль, чтобы Вы смогли увидеть, что подобный подход к делу совсем не является просто декларативным пожеланием. Любое учение концентрируется в определенных понятиях и категориях. Ошибка всей домарксовой мысли состояла в том, что она исходила из возможности создания единой раз навсегда законченной картины мира и истории. Каждый выдающийся мыслитель или философ претендовал на то, что он создал систему, которая не может быть принципиальным образом изменена или усовершенствована в дальнейшем. Все они смотрели на категории и понятия, которыми они оперировали, как на нечто, равное самому себе и неизменное. И только Гегель впервые поставил вопрос о том, что сами категории, используемые мышлением, должны развиваться и изменяться. Он не сумел по-настоящему разрешить этот вопрос, поскольку источник развития категорий он усматривал в мистическом начале, в Абсолютной идее.

Маркс сумел довести работу, начатую гением Гегеля, до логического конца и впервые провозгласил ту великую истину, которая гласит: для того, чтобы познать мир, мы должны изменять его. Изменяя же мир, мы неизменно должны изменять и свои представления о нем.

Применительно к политической практике марксизма это означает следующее: как идейно-политическое движение марксизм исходит из того, что те идеи и выводы, с которыми он идет в массы, должны быть усвоены и критически переработаны самими этими массами. В этом сложном процессе взаимодействия выводы марксизма должны получить свое практическое подтверждение в деятельности масс, в противном же случае они должны быть пересмотрены. Есть и еще один момент, принципиально важный для данного случая. Те или иные взгляды, как бы ни были они верны, никогда не могут предвидеть новые явления, возникающее из стихийного процесса жизни. Новые явления ставят новые вопросы, ответы на которые нельзя найти ни в одном учебнике или книге. Новые вопросы должны быть восприняты во всем своем многообразии и критически переосмыслены, после чего они должны занять свое место в системе знаний, накопленных предшествующим опытом человечества.

Критическое переосмысление новых явлений неизбежно связано с дискуссиями и разногласиями во мнениях. При этом совсем не обязательно бывает заранее ясно, что кто-то прав, в момент постановки вопроса на обсуждение бывает невозможно еще сказать, на чьей стороне истина.

Таким образом, разногласия и оживленные дискуссии являются необходимым условием для существования движения, которое хочет иметь будущее. Если в процессе дискуссии выясняется, что та или иная точка зрения не соответствует духу, всему предшествующему опыту и классовому характеру движения, то оно должно получить соответствующую оценку. В том случае, если принадлежность к подобным взглядам оказывается несовместимой с пребыванием в рядах — в данном случае — марксистского движения (например, религиозная вера), то люди, разделяющие эти взгляды, должны быть исключены из рядов этого движения. Такое поведение является признаком жизненности движения, его способности осмысливать накапливаемый опыт и владеть опытом прошлого, является подтверждением его силы (а совсем не слабости или «сырости», как было сказано в Вашем письме).

Острота разногласий внутри Четвертого Интернационала, а, соответственно, и ряд крупных расколов, которые произошли в нем за послевоенный период, были обусловлены, прежде всего, теми специфическими условиями послевоенного экономического бума, который привел во многих странах мира к ослаблению в рабочем классе интереса к революционной социалистической альтернативе капитализму. Давление, которое испытывали кадры ЧИ, находило выражение в том, что многие из них разочаровывались в перспективах этого движения и переставали доверять тому анализу капиталистического общества, который был сделан еще во времена Маркса. Можно с абсолютной уверенностью сказать, что идейное и политическое перерождение при этом всегда предшествовало расколу с этими членами или слоями движения, а не наоборот, как это сказано в процитированном выше месте из Вашего письма.

Конечно, необходимость постоянного избавления от переродившихся, классово-чуждых элементов может приводить к ослаблению движения в том смысле, что оно может утрачивать свое непосредственное влияние в массах. Но с той точки зрения, что каждый новый кризис в партии связан с необходимостью осмыслить и преодолеть новейшие явления в политической жизни, в том случае, если движение действительно проделало этот новый шаг вперед, то это безусловно означает усиление данного движения даже независимо от того, какой численностью кадров и сторонников оно в данный момент располагает.

Резюмируя, следует сказать, что расколы, которые вынужден был преодолеть Четвертый Интернационал, являются выражением силы этого движения, его способности идти вперед, свидетельством его огромного внутреннего потенциала. Как политическое течение ЧИ не только не ослаб, но напротив, обладает как никогда прежде мощным духовно-политическим оружием, которое сможет еще очень и очень пригодиться мировому рабочему классу.

И последнее замечание в этой связи. Существует крайне поверхностное и весьма ограниченное понимание природы расколов в ЧИ и их места в истории этого движения. Особенно сталинистские партии и движения характеризуются таким подходом, который основан на совершенно мнимом противопоставлении «монолитности» рядов сталинистских компартий «расколам» в мировом троцкистском движении. На самом деле все обстоит совсем иначе. Если мы посмотрим, например, на историю большевистской партии, на тот путь, который проделала группа, сформировавшаяся вокруг Ленина, то мы увидим, что за довольно короткий промежуток времени в два десятилетия ей пришлось пройти через целую серию резких расколов, ожесточенных дискуссий и напряженной фракционной борьбы внутри той среды, которая безусловно причисляла себя к сторонникам марксизма в России. Были моменты, когда близкие сотрудники Ленина в эмиграции ограничивались немногими единицами, в то время как они почти полностью утрачивали связь с организациями и сторонниками внутри России. Это не помешало большевистской партии прийти к 1917 году во всеоружии исторического опыта и понимании перспектив русской революции.

Ленин всегда следовал классическому лозунгу европейской социал-демократии: сначала размежеваться, потом объединяться. Мы не видим необходимости отказываться от этой традиции и в современную эпоху.

Последний вопрос, который бы мне хотелось затронуть в настоящем письме, касается упомянутой Вами книги С. Платонова «После коммунизма». Я вполне понимаю Ваше высокое мнение об этой книге. В тот момент, когда она была опубликована, она способна была производить впечатление глубокого и самостоятельного научного исследования. Сам я лично прочитал ее буквально в тот момент, когда она вышла из печати (если не ошибаюсь, это было в начале 1989 или 1990 года). Эта книга удостоилась восторженной рецензии Даниила Гранина в «Комсомольской правде» и на фоне тогдашнего состояния советского обществоведения могла казаться чем-то ярким и оригинальным.

Надо Вам сказать, что и на меня эта книга произвела в то время довольно сильное впечатление. Однако в то же время должен признаться, что я никогда не имел каких-либо особых иллюзий по поводу содержания тех идей, которые там были изложены. К сожалению, мне не удалось заново просмотреть эту книгу для того, чтобы более подробно написать Вам свое мнение о ней. Я выскажу поэтому свое мнение на основании тех общих выводов, к которым я и мои товарищи в свое время пришли.

Прежде всего, автор в самом начале заявляет о том, что адресует свою работу «руководителям» партии и государства. Это свидетельствует о том, что С.Платонов в качестве единственной силы, которая способна обновить СССР, рассматривал представителей тех или иных слоев существовавшего в СССР политического режима. Говоря более ясно, он уповал на то, что советская бюрократия, а не рабочий класс, способна обновить страну, и к ней он обращает свои мысли и предложения. Уже одна эта особенность выводит книгу С. Платонова за рамки марксизма.

Обратимся теперь к той основной мысли, которую автор развивает в своей книге. Она состоит в том, что, по мнению автора, при достижении того общественного состояния, которое К.Маркс рассматривал в качестве завершения предыстории человечества, «производственные отношения растворятся в производительных силах». Говоря откровенно, эта фраза абсолютно лишена какого-либо смысла. Она выдает, что автор, несмотря на свою обширную эрудицию в области ранних работ Маркса, совершенно не понял содержания тех понятий и категорий, которыми К.Маркс оперировал.

Автор использует эти понятия и категории совершенно спекулятивным, абстрактным образом, что и приводит его к возможности вывода о том, что производственные отношения могут вообще когда-либо исчезнуть при существовании общества.

Конечно, нельзя сказать, что книга полностью лишена достоинств. Пожалуй, она способна дать известные впечатления о ходе рассуждений молодого Маркса, однако никаким подлинно научным содержанием она, по-моему, не обладает. Сейчас, когда имеются достаточно широкие возможности получать информацию со всех концов мира, читать ранее запрещенные или не переводившиеся издания, книгу С. Платонова «После коммунизма» можно рассматривать только как своеобразное явление советской истории «перестроечного» времени, которая, ярко вспыхнув в свое время, очень быстро утратила какую-либо серьезную значимость для состояния умов сегодняшнего дня.

Надеемся получить от Вас сообщение с впечатлениями и наблюдениями по поводу последнего выпуска бюллетеня «Р-И», а также последних информационных писем редакции бюллетеня.

С товарищеским приветом и наилучшими пожеланиями,

Владимир Волков


Письмо В.Волкова Ирине П.

12 июня 1997 года

Уважаемая Ирина,

Мы получили Ваше письмо от 28 мая, в котором Вы поставили несколько принципиально важных вопросов. Ответить Вам на те материалы, которые Вы прислали нам перед этим, мы не успели по той причине, что были заняты подготовкой последнего выпуска бюллетеня «Р-И». Мы обязательно вернемся к этим материалам в другой раз, а в данном случае позвольте мне кратко ответить на вопросы из Вашего последнего письма.

1. Вы спрашиваете:

«Что происходит у нас в стране, реставрация капитализма или разрушение старых общественных отношений и переход на новый этап?»

Происходящие во всех республиках бывшего Советского Союза изменения представляют собой сложный комплексный процесс, который являются одновременно и реставрацией капитализма, и разрушением тех общественных отношений, которые существовали в СССР. Несомненно, что это означает переход развития на новый этап. Задача состоит, однако, в том, чтобы описать общие черты этого нового этапа в их совокупности и взаимосвязи.

Ключевым моментом в понимании сегодняшней стадии развития в бывшем СССР является научная оценка социальной природы Советского Союза. Вслед за тем анализом, который был проделан Львом Троцким в его блестящей работе «Преданная революция», мы исходим из того, что Советский Союз представлял собой общество переходного типа от капитализма к социализму, в котором наряду с социально-экономическими основами, способными развиться в подлинно социалистическом направлении, политическую власть в государстве, созданном

Октябрьской революцией, захватила привилегированная каста бюрократии. Пролетарская диктатура переродилась в тоталитарно-репрессивный режим, целью которого стала охрана материальных привилегий бюрократии перед лицом трудящихся масс.

Дальнейшее развитие Советского Союза целиком зависело от динамики развития тех разнородных тенденций, которые вырастали из этого фундаментального противоречия советского общества. С одной стороны, бюрократия, которая возникла на основе национализированных форм собственности, вышедших из Октябрьской революции, рассматривала их первоначально как основу для своего собственного существования. Однако развитие этих форм собственности было связано с развитием советской демократии и роста социального равенства, что угрожало привилегированному положению самой бюрократической касты. Из этого вытекала двойственная позиция бюрократии в СССР: охраняя национализированные формы собственности от внешней агрессии, бюрократия защищала их своими собственными методами, которые вступали в прямое противоречие с задачами развития пролетарской демократии внутри страны. В то же время силы, которые развивались всегда внутри бюрократии, были направлены на укрепление ее материальных привилегий и логически тяготели к тому, чтобы дополнить господство бюрократической касты в политической области также и господством в сфере материальных имущественных отношений.

Таким образом, методы управления и интересы сталинистской бюрократии всегда клонились в русло реставрации частной собственности и капиталистического рынка.

С другой стороны, советский рабочий класс всегда рассматривал бюрократию только лишь как инструмент своей собственной власти. Пафос самоотверженного труда десятков миллионов простых советских трудящихся всегда состоял в стремлении к росту материального благосостояния всего общества и в постепенном сглаживании неизбежно существующего в переходный период имущественного неравенства. Рабочий класс готов был в известной степени мириться с привилегиями бюрократии только потому, что рассматривал их как нечто временное и как то, что должно быть более-менее быстро ликвидировано. Эти устремления властно требовали коренного обновления всей системы политического управления советским обществом, то есть радикальной и реальной демократизации политической надстройки в СССР.

Коренное противоречие советского общества могло разрешиться только в соответствии с тем, динамика каких тенденций получит преобладающее развитие: или верх возьмет стремление бюрократии к переделу на частной основе национализированных форм собственности, или ее обгонит рост самосознания советского рабочего класса и вытекающей отсюда способности с его стороны восстановить принципы демократического управления советским хозяйством. Необходимо заметить, что динамика обоих этих процессов в чрезвычайно сильной степени зависела от общего развития классовой борьбы в международном масштабе.

Достижение той или другой цели было связано с серьезными общественными потрясениями, но имело в то же время и существенные отличия. В то время как рабочему классу необходимо было совершить новую или, как писал Л.Троцкий, «дополнительную» политическую революцию, не изменяя при этом социальных основ советского общества, то бюрократии было необходимо совершить социальную контрреволюцию и разрушить те социальные основы, на которых строилось все советское общество.

«Перестройка» открыла возможность открытого развития и тех, и других тенденций. Однако рост классового самосознания советских рабочих в тот момент резко отстал от идейного формирования законченной программы капиталистической реставрации, которая сделалась достоянием преобладающих слоев советской партийно-государственной номенклатуры. Причины этого коренились как в трагической истории Советского Союза и мирового рабочего движения, связанной с многочисленными предательствами сталинизма, так и в тех новых условиях экономического развития, которые были созданы в масштабах мирового хозяйства в виде глобализации мирового производства. Последнее обстоятельство привело к упадку программ национального регулирования и реформ, что вызвало глубокий кризис также и в международном рабочем движении, которое весь послевоенный период находилось под влиянием именно реформистских партий и движений.

Реставрация капитализма, которая происходит в бывшем СССР, зашла уже достаточно далеко. Существовавшие в СССР общественные отношения в значительной степени разрушены. Независимо от количественных оценок мы вполне можем сейчас определенно говорить о сегодняшних задачах рабочего класса в республиках бывшего Советского Союза. Они связаны не только с необходимостью новой политической революции и создания режима рабочей демократии, но также и с необходимостью новой социальной революции, которая должна будет возродить общественные формы собственности и управления хозяйством.

Несмотря на катастрофические разрушительные последствия, которые несет с собой процесс капиталистических реформ, распад сталинистских режимов и упадок сталинистских компартий открывает перед рабочим классом бывшего СССР и всего мира прямые возможности для возрождения подлинно интернациональных традиций своей борьбы. Решающее условие того, что эти возможности смогут быть реализованы, заключается в усвоении уроков исторического опыта, связанных с пониманием предательства сталинизма и содержания той борьбы, которую Четвертый Интернационал вел на протяжении десятилетий в направлении защиты и развития революционной марксистской программы в интернациональном масштабе.

Следующие два вопроса из Вашего письма от 28 мая имеет смысл рассматривать в единстве:

2. «Есть рабочий класс или нет? Есть вообще классы в нашем обществе или нет?»

Рабочий класс в современную эпоху, несомненно, существует. Более того, как никогда прежде он составляет абсолютное большинство населения мира.

Те многочисленные спекуляции, которые создаются сегодня по поводу «исчезновения» или «смерти» рабочего класса, связаны, прежде всего, с непониманием того, что собой рабочий класс представляет. До сих пор наиболее распространенным мнением является то, которое отождествляет понятия «рабочий класс» и «промышленный пролетариат». В действительности, если исходить из того анализа капиталистического способа производства, который был сделан в «Капитале» Маркса, то мы увидим, что промышленный пролетариат является только одной из составных частей рабочего класса, причем доля его за последние сто лет существенно снизилась.

С точки зрения К.Маркса, рабочий класс охватывает собой все виды деятельности, которые обмениваются на капитал и создают для него прибавочную стоимость, совершенно независимо от того, принимает ли эта деятельность форму материально ощутимого товара или такого товара, который исчезает в момент его производства. Маркс использует для иллюстрации своих идей множество примеров такого характера: допустим, парикмахер, который приходит к капиталисту в дом и делает ему прическу, получая за это деньги, не является наемным работником, поскольку он обменивает свой труд на доход капиталиста и не увеличивает его богатство, а уменьшает его. В то же время, если капиталист покупает парикмахерскую и нанимает парикмахера, который обслуживает клиентов и приносит этим прибыль капиталисту, то в этом случае парикмахер выступает уже как представитель рабочего класса, который создает для капиталиста прибавочную стоимость и увеличивает его богатство.

Дело здесь, таким образом, как пишет К.Маркс, не в той или иной форме деятельности, а в тех специфических общественных отношениях, в которых люди находятся по отношению к друг другу. Особенность капитализма как способа производства заключается в том, что он способен во все возрастающей степени охватывать собой все виды и формы человеческой деятельности. Сталкиваясь с разнообразными видами предшествующих ему способов производства, капитализм подчиняет их себе, трансформирует в отношения труда и капитала и охватывает таким образом все сферы общественной жизни. В современную эпоху эта тенденция достигла предельной степени развития.

Маркс писал, что наемный работник, будучи производительным работником и создавая для капиталиста прибавочную стоимость, расходует при этом свои физические, интеллектуальные и духовные силы. С развитием капиталистического производства, с изменением органического строения капитала, доля интеллектуальных усилий, затрачиваемых рабочим классом в своем труде на класс капиталистов, неуклонно возрастает в отношении к чисто физическим затратам своей энергии. Вместе с этим изменяется и внутренняя структура самого рабочего класса, в котором доля видов труда, связанных с чисто интеллектуальными и духовными видами деятельности, неуклонно возрастает, а доля тех видов труда, которые связаны с традиционными видами физического по преимуществу труда, падает.

Исходя из этого, для марксизма не является сюрпризом тот факт современной жизни, что доля промышленного пролетариата в общей численности работающих снижается и, возможно, скоро достигнет или уже достигает уровня 40, 30, а то и 20 процентов. Это нисколько не означает, однако, упадка рабочего класса как такового. Несмотря на изменения в своей собственной структуре, рабочий класс сегодня численно огромным образом вырос и охватывает не менее 9/10 современного общества. Сегодня те социальные слои, которые традиционно относят к «крестьянству» и «интеллигенции», на самом деле представляют собой не что иное, как составные части рабочего класса. Задача современной революционной политики заключается поэтому в том, чтобы объяснить этим слоям их принципиальное единство и объединить их на основе единой революционно-интернациональной программы.

Не далее как вчера у нас была дискуссия с Виктором Авдевичем по этому вопросу. Мы полемизировали против того места в последнем номере его журнала Политпросвет», где говорится о том, что только промышленный пролетариат является революционной силой современного общества. Мы считаем, что политика, основанная на таком ограниченном социальном базисе и на искусственном разделении и противопоставлении одних слоев рабочего класса другим, не имеет будущего. И поскольку данная тема имеет очень важное значение, то мы постараемся посвятить ей отдельную статью в следующем выпуске бюллетеня» Р-И».

Из данного рассуждения логически вытекает ответ на Ваш следующий вопрос:

3. «Товарно-денежные отношения, а вместе с ними капитал, диктатура буржуазии, наемный труд — пережитки прошлого или современная реальность?»

Все перечисленные Вами понятия являются существенными характеристиками современной реальности, а отнюдь не относятся к пережитками прошлого. Все они будут сохранять свое значение вплоть до того момента, когда стихийное капиталистическое производство и извлечение частной прибыли будут заменены планомерно и демократически регулируемым хозяйством в масштабах всей планеты.

Стоит только добавить, что «товарно-денежные отношения» и «капитализм» — это не совсем одно и то же. Товарно-денежные отношения возникают первоначально в форме простого товарного производства и отличаются от капиталистического производства тем, что здесь при работе на рынок эксплуатация наемного труда не является еще необходимым и господствующим элементом процесса производства. Делать такую оговорку в наше время необходимо, поскольку именно из отождествления простого товарного производства с производством капиталистического типа вырастают все либеральные мелкобуржуазные утопии о «миллионах собственников», которые сами производят товары и образуют таким образом воображаемое общество равных между собой товаропроизводителей.

4. «Нужна ли сейчас идеология?»

Ответ на этот вопрос зависит от того, что мы будем понимать под словом «идеология». Если вносить в это понятие то содержание, которое имели ввиду Маркс и Энгельс в период их деятельности в 40-е годы прошлого столетия, когда они рассматривали идеологию как форму ложного, спекулятивного сознания, то в этом смысле идеология не нужна и должна быть заменена ясным и твердым научным представлением о природе и обществе.

Если же мы будем понимать под идеологией различные формы теорий и классовых мировоззрений, тогда будет уместно говорить об идеологии марксизма как об образе мысли, который открывает возможность для нового шага вперед в развитии цивилизации.

Мне кажется, что нет необходимости отождествлять слово «идеология» с понятием «ложное сознание», как это делали Маркс и Энгельс. Мне кажется, что слово «идеология» вполне можно использовать в его широком значении, как это всегда и делали последователи Маркса, начиная с рубежа веков.

Поскольку кризис современной цивилизации связан с кризисом рабочего движения и перспектив его развития, а также с перспективами развития цивилизации вообще, то разрешение современных проблем неразрывно связано с формированием правильной научной картины мира.

В этом смысле уместно говорить о том, что мир нуждается в такого рода идеологии.

В заключение я хотел бы добавить еще два слова по поводу Ваших последних писем. То, что Вы ставите сегодня на открытое обсуждение самые фундаментальные вопросы теории, имеет глубоко позитивный смысл. Мы рассматриваем это как проявление неудовлетворенности со стороны многих (и лучших) активистов сегодняшнего рабочего движения в России тем уровнем обществоведения, который достался им в наследство от общественных наук советского периода, формировавшихся в прямом согласии с интересами советской бюрократии. Эти вопросы должны получить полное и исчерпывающее объяснение, поскольку только на этой основе возможно действительное возрождение рабочего движения и его революционных и интернациональных традиций. Мы надеемся, что наша дискуссия будет продолжена.

С наилучшими пожеланиями от меня и моих товарищей,

Владимир Волков


Из письма В.Волкова Джуле К.

14 июня 1997 года

Уважаемая Джуля,

[…] В продолжение нескольких последних писем Вы задали нам целый ряд вопросов, которые часто ставят перед Вами покупатели распространяемых Вами газет и журналов. Позвольте мне в настоящий момент попытаться ответить на некоторые из них. Среди тех вопросов, которые были процитированы Вами в письме от 8 февраля этого года, был такой:

1. «Если коммунизм такой хороший, то почему Америка и без коммунизма и социализма живет в сто раз лучше нас»?

Этот вопрос предполагает, что в Советском Союзе был построен социализм. Это, однако, не так. В СССР существовало общество переходного (от капитализма к социализму) типа, где при существовании социально-экономических основ для построения социализма продолжала сохраняться высокая степень социального неравенства, а политическая власть была захвачена привилегированной кастой бюрократии.

Для того, чтобы при рассмотрении вопроса о степени развития СССР сравнительно с ведущими странами капитализма стоять на твердой почве фактов, необходимо помнить по крайней мере два наиболее существенных момента: а) большевики в 1917 году начинали революцию не под лозунгами построения социализма в одной отдельно взятой, притом сравнительно отсталой крестьянской стране, России. Вслед за Марксом они исходили из того, что социализм только тогда достоин своего названия, когда он опирается на лучшие достижения в технике, созданной мировым капиталистическим рынком, и, не утрачивая ничего из того, что достигнуто предшествующим развитием человечества, создает условия и предпосылки для безбедной и свободной жизни каждого человека. Это предполагает международную победу над капиталом и создание всемирной Коммуны людей труда. Большевики видели в Октябрьской революции поэтому только начало большого пути, а не готовый плацдарм для построения социализма.

б). Необходимо рассматривать развитие СССР не статично, а динамически, то есть в развитии. Та степень технического отставания, которую мы наблюдали на рубеже 80-90-х гг., стала результатом полного банкротства бюрократического командования советским хозяйством. Особенно остро это проявило себя в период нового витка научно-технической революции, начиная с конца 60-х — нач. 70-х гг. Однако нельзя сказать, что соотношение сил и темпов развития всегда было таким. Несмотря на все просчеты в общем руководстве страной в 20-30-х гг. и те огромные жертвы, которые вынуждены были принести советские трудящиеся вследствие этого, советское хозяйство в этот период развивалось очень динамично, а темпы экономического роста превосходили все, что когда-либо было достигнуто капитализмом за всю его историю.

Не менее динамично развивалось советское хозяйство и в послевоенное время, в 50-е — нач. 60-х гг.

Послевоенная разруха была в целом преодолена, уровень жизни неуклонно рос, и это повлекло за собой как расцвет духовной жизни 60-х гг. с ее феноменом «шестидесятников», так и весьма оптимистическое отношение к будущему, которое было распространено в массах советских трудящихся в тот период.

Не имеет смысла отрицать тот факт, что средний уровень жизни в Америке выше, чем в республиках бывшего Советского Союза. Виной тому, однако, является не то, что в Советском Союзе хотели построить социализм, а то, что движение к социализму было жестоким образом подавлено господствовавшим слоем советской бюрократии, главная цель которой состояла в охране и расширении своих материальных привилегий. Экономическое отставание Советского Союза, начиная с рубежа 60-х — начала 70-х годов, было вызвано не тем, что социально-экономические основы СССР не обладали способностью к дальнейшему развитию. Причина заключалась в том, что тот политический режим, который существовал в Советском Союзе и который возник в 20-е — 30-е годы путем физического истребления нескольких поколений большевистской партии, из-за своих кастовых интересов превратился в абсолютный тормоз развития советского общества.

Надо понимать, что и в Америке и в России общество далеко неоднородно, оно делится на узкий слой очень богатых людей, в то время как основная масса очень часто вынуждена буквально бороться за существование. Сейчас рост бедности и неравенства происходит и в той, и в другой стране, и это угрожает жизненному положению десятков миллионов людей. Причина, которая вызывает эти бедствия, одна — система частной наживы и прибыли. Для того, чтобы победить ее, простые люди всех стран, в том числе России и Америки, должны объединиться вместе. Только правящие круги заинтересованы в том, чтобы разжигать недоверие и зависть между народами, эксплуатируя, в частности, тот факт, что средний американский гражданин живет лучше российского.

2. «Это правда или клевета, что якобы Троцкий говорил, что хочет превратить Россию в колонию евреев и сделать из нее пустыню и сделать всех русских белыми рабами»?

Конечно, это клевета, наглая и беззастенчивая ложь, почерпнутая из самых примитивных и злобных черносотенных и белоэмигрантских изданий. Все, что говорил Троцкий и все, что он делал, было прямо противоположным этому. Как последователь марксизма, большевик и интернационалист, Лев Троцкий был беспощадным врагом любого национализма, в том числе и еврейского. Против сионизма он боролся не менее рьяно и настойчиво, как и против русского черносотенного национализма. Именно поэтому русские шовинисты всегда лютой ненавистью ненавидели Троцкого, Ленина и большевизм в целом.

То, чего хотел добиться Л.Троцкий, заключалось не в противопоставлении и насилии со стороны одной нации против другой, а в объединении всех народов планеты в единую равноправную семью, уничтожение любых форм расового и национального угнетения. Эта программа сегодня является столь же актуальной, как и 80 лет назад.

3.«И если социализм такой хороший, то почему рабочие других стран не сделали за семьдесят девять лет тоже революции, как Ленин»?

Следует повторить, что Ленин и Троцкий делали революцию, исходя не из чисто национальных условий России, а из интересов рабочих всех стран. В этом смысле Октябрьская революция была великим завоеванием не только российского рабочего класса, но и трудящихся масс всего мира.

Точно таким же образом следует понимать и перерождение большевистской партии и советского государства: оно было самым тесным образом связано с развитием классовой борьбы пролетариата в масштабах всего земного шара. Победа клики Сталина над Левой Оппозицией была невозможна без удушения Коминтерна — политического авангарда рабочего движения многих стран мира. Бюрократическое перерождение Советского Союза было связано не только с репрессиями против ленинских сторонников в большевистской партии, но и с удушением, а затем и физическим истреблением всех руководящих и активных членов секций Коминтерна. Часть из них, такие как польская, болгарская, югославская компартии, были уничтожены сталинским режимом практически поголовно. Конечной точкой в этом процессе явился юридический роспуск Коминтерна, который Сталин совершил в 1943 году в угоду Черчиллю и Рузвельту для того, чтобы заручиться их поддержкой в открытии второго фронта против гитлеровских войск.

В послевоенное время все так называемые коммунистические партии по всему миру находились под прямым влиянием советской бюрократии, подавляли всякое независимое движение рабочего класса и служили таким образом одним из решающих орудий мирового империализма в деле предотвращения революционного свержения капитализма во всем мире.

Сегодня тяжкое наследие сталинизма проявляет себя не только в глубоком упадке и деморализации рабочего класса бывшего СССР, но и в том, что рабочие всех стран, видя реальную политику руководимых из Москвы компартий, до сих пор испытывают глубокое разочарование в самих перспективах социалистического развития. Многие из них отождествляют сталинизм с социализмом, и именно это вынуждает их мириться с существованием капиталистического угнетения и эксплуатации.

Проблема, таким образом, заключается не в том, чтобы противопоставлять якобы построенный в СССР социализм положению в других странах, а в том, чтобы понимать взаимосвязь между развитием событий внутри и вне СССР. Социалистическая революция, начавшись первоначально в одной из отсталых капиталистических стран — России, не смогла по целому ряду исторических причин развиться дальше. Сейчас, после распада Советского Союза, перед рабочим классом всех стран снова, как в 1917 году, стоит та же самая единая задача — объединение под руководством своей собственной политической партии и свержение капитализма в масштабах всей планеты.

4. «И еще многие спрашивают, правда ли, что Ленин был немецким шпионом и что его и Троцкого прислали в запломбированном вагоне для того, чтобы погубить Россию, ограбить, а русских сделать рабами Германии и Америки?»

Обвинения против Ленина и Троцкого, выдвинутые впервые еще летом 1917 года в том, что они являлись немецкими шпионами, является грязной выдумкой, политически совершенно немотивированной и неподтвержденной никакими фактами. Прежде чем приехать в Россию в 1917 году с лозунгом поражения своего правительства в Мировой войне и совершения социалистической революции, Ленин и Троцкий в продолжение не менее чем двух десятилетий до этого активно боролись за осуществление программы социализма. Если в таком случае и имело бы какой-то смысл обвинять их в действиях по заданию германского Генштаба, то тогда следовало бы сказать, что РСДРП, равно как и все остальные партии Второго Интернационала, были учреждены на деньги германского милитаризма, что уже само по себе является полнейшим абсурдом.

Появление в Вашем вопросе наряду с Германией также и Америки лишний раз подчеркивает ложный и амальгамный характер всего вопроса. В 1917 году никто не обвинял большевиков в работе на Америку хотя бы только потому, что Америка не воевала в то время против России, и разговор, таким образом, шел в тот момент только о Германии. Позднее, когда Сталин стал приписывать Троцкому деятельность в пользу различных иностранных разведок, то последний периодически становился агентом то английской, то французской, то германской (как в 1917 году) и японской разведок, «целиком в зависимости от политической конъюнктуры, через призму которой сталинский режим рассматривал то или иное государство как своего союзника или врага.

Появление Америки как государства, которое засылает шпионов в Россию, относится к новейшей эпохе, навеянной опытом холодной войны и противостоянием СССР и США в глобальном масштабе. Если я не ошибаюсь, то обвинение в шпионской деятельности в пользу Америки вообще ни разу не выдвигалось против Троцкого при его жизни. Оно может быть только исключительным продуктом бредовых озарений современных великорусских шовинистов.

5. «И еще ответьте, пожалуйста в Вашем журнале на такой вопрос здешних казаков и рабочих: «Правда ли, что Ленина и Троцкого финансировал деньгами еврейский банкир, забыла его фамилию, и что евреи финансировали и готовили революцию? (Шифман, по-моему)».

Это еще одна из грязных небылиц, распространяемых современными русскими черносотенцами. Большевистская партия изначально строилась как часть интернационального движение рабочих всех стран, рас и национальностей, в которой не делалось никакого различия между латышом и украинцем, поляком и русским, евреем и грузином. Более того, в силу определенных исторических условий именно евреи составляли весьма значительную часть социал-демократического движения и членов большевистской партии. Именно выходцы из евреев выдвинулись в ряды лучших представителей большевизма. Они руководили и Октябрьской революцией, и первыми шагами строительства советской власти в СССР.

До революции, как это хорошо известно из истории, целый ряд капиталистов и состоятельных людей давали деньги большевикам на революционную деятельность. Достаточно вспомнить хотя бы Савву Морозова. Возможно, что среди этого числа были представители евреев. Если большевики и брали эти деньги, то только потому, что они не связывали себя никакими политическими обязательствами перед своими — говоря современным языком — спонсорами и целиком использовали эти средства для ведения своей политической пропаганды и агитации.

Можно даже еще больше углубить этот вопрос. Все деньги, которые обращаются в обществе, созданы трудом рабочего класса, независимо от того, какой национальности тот или иной рабочий. Если капиталисты присваивают себе прибавочный труд рабочих и распоряжаются им по своему усмотрению, то происходит это также не потому, что какой-то капиталист является немцем, евреем или американцем, а потому, что он именно капиталист… В любом случае муссирование «еврейской темы» в связи с деятельностью большевиков служит только самым отвратительным нуждам националистически-фашистских негодяев.

6. «И еще напишите: «Протокол сионских мудрецов» — это правда или клевета»?

Я не являюсь большим специалистом по этому вопросу, однако известно, что протоколы сионских мудрецов являются фальшивкой. Они были написаны в начале века во Франции по заказу царских спецслужб. Если какой-то «сионистский заговор» когда-либо и существовал в истории, то это могло быть уделом только узкой, потерявшей чувство реальности группы агрессивных религиозных фанатиков, которая, конечно, никогда не могла бы стать реальной политической и общественной силой.

Сама по себе идея о сионистском заговоре является повторением и продолжением идеи «масонского заговора», который имел некоторую популярность в консервативно-религиозных кругах Европы в первой половине ХIХ века. Если в период до Великой Французской революции тайные масонские общества представляли собой форму выражения протеста против феодально-монархических порядков континентальной Европы и часто исповедовали радикальные революционно-демократические идеи, то после потрясений Французской революции они выродились в узкие замкнутые секты, в которых преобладали настроения отчаяния или религиозно-мистических поисков.

Выдвигая идею масонского заговора, клерикально-монархическая Европа выражала этим самым свой страх перед новой революционной бурей на европейском континенте. Спустя более чем полвека эта идея была подхвачена националистическими и клерикальными элементами Европы и России для того, чтобы мобилизовать мелкобуржуазные слои города и деревни против поднимавшего все выше голову революционного пролетарского движения. Не случайно поэтому, что идеи «иудо-масонского заговора» стали одной из главных составных частей идеологии гитлеровского нацизма.

Как движение интернациональное мы будем повторять снова и снова: дело не в том, чтобы делить народы на нации и расы, а в том, чтобы объяснить людям всех стран общность их интересов перед лицом господствующих классов и объединить их на единой революционной программе обновления существующего общества.

Наконец, последнее. Это касается того, что Вы написали по поводу Лебедя и Жириновского. По этому поводу мне хотелось бы сказать следующее. Вы очень сильно заблуждаетесь, если думаете, что они «честные искренние люди». И тот, и другой являются ревностными защитниками проводимых в бывшем Советском Союзе капиталистических реформ, а их оппозиция правящей в Кремле клике является насквозь фальшивой. Единственная причина, по которой многие люди склонны попадаться на удочку этих наглых и беспринципных демагогов, заключается в массовом разочаровании в перспективах социалистической политики. Точнее, непонимании того, что она собой на самом деле представляет.

В свое время Гитлер «тоже» критиковал банки и спекулятивный капитал, но только для того, чтобы ввести удушающую тоталитарно-террористическую диктатуру против рабочего класса. Если Лебедь и Жириновский критикуют Ельцина, то они это делают не потому, что хотят сделать лучше жизнь подавляющего большинства населения, а потому, что они ведут конкурентную борьбу с Ельциным на рынке политических услуг для крупнейших магнатов капитала. Недалеко то время, когда Ельцин сам критиковал Горбачева и апеллировал к настроениям «униженных и оскорбленных». Делал он это однако только для того, чтобы господство одних заменить господством других. И еще большой вопрос, стало ли от этого лучше по сравнению с тем, что было.

Политиков необходимо оценивать не по той риторике, которую они в данный момент используют, а по тому, какие объективные цели и интересы преследует предлагаемая ими политика. В этом смысле никаких иллюзий ни в отношении Жириновского, ни в отношении Лебедя, Зюганова или Анпилова быть не должно. Выражением подлинных глубинных интересов абсолютного большинства простых людей является политика социалистического интернационализма, а не программа национальной истерии, тоталитарной диктатуры и экономической автаркии, что составляет политическое кредо всех перечисленных претендентов в «отцы нации».

Мы надеемся, что Вы сможете показать это письмо Вашим друзьям и знакомым на юге России, которым мы все передаем самые сердечные пожелания.

С уважением и товарищеским приветом,

Владимир Волков


Ушел из жизни А.Я.Зись

В сентябре этого года в Москве после тяжелой болезни скончался известный советский ученый, эстетик, профессор, доктор философских наук, Анвер Яковлевич Зись.

А.Зись относился к тому удивительному поколению ученых, которые духовно выросли в богатой и содержательной атмосфере 20-х гг. В своей личности и своих работах он вполне воплотил лучшие черты, присущие советской интеллигенции: широту кругозора, глубокий интерес к исторической правде, принципиальность в суждениях, ответственность по отношению к собственному слову. Он принадлежал к немногому числу тех, кто, пройдя через эпохи сталинских великих чисток и морального террора, сохранил в себе нормальные человеческие качества, не разменяв их на мелкие конъюнктурные карьерные успехи.

Анвер Зись был и до конца своей жизни остался человеком разносторонних взглядов, ясного, острого ума и тонкого чувства юмора. В его лице мы теряем еще одного представителя того сравнительно немногочисленного слоя, который воплощал в себе живую связь между поколением, вошедшим в жизнь сразу же после Октябрьской революции, и нашими сегодняшними современниками.

Его окружало множество замечательных людей, в числе которых был и Вадим Роговин, для которого это событие, вероятно, стало сильным душевным потрясением.

Кончина крупного советского ученого не была отмечена каким-либо вниманием в либеральных масс-медиа России. В самом деле, что такое драматический уход из жизни блестящего интеллектуала и человека самых широких личных достоинств в сравнении со скандальными подробностями жизни какого-нибудь героя «светской» хроники?..

Не будем, однако, судить о значении событий по крикливым кампаниям шоу-бизнеса или по гробовому молчанию с его стороны. Уход Анвера Яковлевича Зися — это потеря, которую должен ощутить и пережить всякий, кто с трепетом и уважением относится к культурному наследию современной России и способен ценить вклад тех людей, которые сумели действительно что-то сделать для развития и прогресса своей Родины.

В.Волков


Документы истории Четвертого Интернационала

События Гражданской войны в Испании 1936-39 годов продолжают привлекать к себе пристальное внимание. В прошлом году исполнилось 60 лет с момента начала фашистского путча Франко и начала испанской Гражданской войны, которая явилась одним из ключевых событий в мировой политической истории 30-х годов.

В этой связи появилось несколько материалов различных политических тенденций, которые по-разному оценивают значение этих событий. Например, газеты некоторых сталинистских компартий поместили статьи, полностью оправдывающие политику сталинского Коминтерна в Испании и трактующие кровавые события в Барселоне в мае 1937 года как подавление «фашистского заговора». С другой стороны, один из номеров анархо-синдикалисткого издания «Прямое действие» восторженно отзывался о роли анархистов в Испанской революции. С точки зрения этого издания, события в Испании были самым значительным революционным эпизодом двадцатого столетия, поскольку анархистские организации сыграли в нем довольно значительную роль. Стоит упомянуть еще, что в прошлом году на мировых экранах появился фильм английского режиссера Кена Лоача «Земля и свобода», в котором автор очень правдиво описывает события в Испании и при этом особые симпатии выражает в отношении центристской ПОУМ.

«Рабочий-Интернационалист» также опубликовал статью на эту тему, которая была написана членом РПК Ю.Назаренко из Ростова-на-Дону. Статья Ю.Назаренко ставила своей целью дать общую оценку событий Испанской революции и особенно той предательской роли, которую сыграл в этих событиях сталинизированный Коминтерн. Статья эта вызвала к жизни полемику. В 3-ем номере журнала «Политпросвет» за сентябрь этого года, который издается в Челябинске группой «Рабочий клуб» совместно с Челябинским отделением Российской Партии Коммунистов, статья Ю.Назаренко была перепечатана в качестве повода для целого потока критических возражений.

Журнал «Политпросвет» заявляет о себе как о «марксистском издании» и до сих пор занимал центристские позиции, не присоединяясь открыто ни к одному из существующих политических движений и не высказываясь прямо и недвусмысленно по поводу ключевых вопросов истории Советского Союза и современного положения дел в России и мире.

В своем 3-ем выпуске этот журнал не удержался в рамках своего прежнего курса и, вступив в полемику по вопросу о событиях в Испании 30-х годов, фактически встал на сторону поддержки и защиты сталинской политики в Испании. Основная статья, направленная против Ю.Назаренко, написана Р.Каландаровым и помещена под заголовком «Ни сталинизм, ни троцкизм». Этот заголовок не должен, однако, вводить в заблуждение. От серьезного и вдумчивого читателя не укроется тот факт, что главным содержанием этой статьи является не что иное, как апология испанской политики Сталина, прикрытой якобы «нейтральными» выводами. В таком же духе выдержаны и остальные материалы номера, посвященные этой теме.

В предисловии к публикации статьи Ю.Назаренко редакция замечает, что «статья эта написана в духе троцкизма». Однако ни здесь, ни далее никто из авторов номера не дает себе труда определить, что же такое троцкизм как политическое течение, в чем заключаются его программные цели и что именно означает политика троцкизма применительно к событиям в Испании. Несмотря на довольно претенциозные заявления авторов «Политпросвета» о том, что они собираются излагать конкретные факты, мы об этом так ничего и не услышали. Авторы словно бы оперируют понятием «троцкизм» как неким само собой разумеющимся бранным словом, идя здесь таким образом целиком на поводу у тех традиций, которые десятилетиями внедряла в сознание рабочего класса СССР сталинистская бюрократия.

Примечательно также, что, публикуя статью Ю.Назаренко в качестве объекта критики, «Политпросвет» ни словом не упоминает о том, что эта статья уже была опубликована в бюллетене «Рабочий-Интернационалист» № 13-14 за май этого года, и что таким образом полемика авторов «Политпросвета» направлена не только против персонально товарища Ю.Назаренко и его мнений, но против целого политического течения, имеющего международный характер, и представленного в России бюллетенем «Р-И».

Аргументы, используемые авторами «Политпросвета» в своей критике статьи Ю.Назаренко, целиком являются слепком с тех стандартных обвинений по адресу троцкизма, которые практиковались сталинизмом на протяжении десятилетий. Большинство из этих обвинений имеет совершенно вздорный, произвольный, ничем не обоснованный характер, и единственной причиной, по которой эти аргументы могут еще кому-то представляться значимыми, является отсутствие до сегодняшнего дня в бывшем Советском Союзе какой-либо ясной информации о том, что такое действительный троцкизм, в чем причины происхождения Четвертого Интернационала, каковы его подлинные цели и политическая программа.

Литературное наследие, оставленное как Львом Троцким, так и его последователями, начиная с 20-30-х годов, достаточно обширно для того, чтобы противопоставить вздорным выдумкам апологетов сталинизма ясные и исчерпывающие объяснения тех событий, по которым шла непримиримая политическая борьба в Советском Союзе и международном рабочем движении на протяжении целого ряда десятилетий. Уже сама публикация на русском языке этих материалов способна дать самые убедительные аргументы в пользу того, что представляла собой действительная марксистская политика периода 20-80-х годов.

Публикуя в настоящем номере одну из статей Льва Троцкого по поводу событий в Испании, которая относится к 1931 году и фактически закладывает основу для оценки будущих событий Гражданской войны 1936-39 годов, мы хотим еще заметить следующее. Всякие попытки встать «над» политической борьбой между троцкизмом и сталинизмом лишены содержания и не только не помогают разобраться в существе современных проблем, но, напротив, создают для этого непреодолимые преграды. Марксистская программа представляет собой не просто декларацию принципов и целей. Она складывается как результат всего предшествующего накопленного опыта мирового революционного движения. Этот опыт не является уделом прошлого, но целиком входит составной частью в то современное понимание марксизма, который именно благодаря этому продолжает оставаться необычайно мощным орудием как познания, так и преобразования мира.


Л. Троцкий. Испанская революция

«Бюллетень оппозиции», № 19, март 1931.

 


 

Internet

Бюллетень «Рабочий-Интернационалист» в Интернете

Бюллетень «Р-И» существует в виде электронной версии в сети «Интернет». Он находится на электронной странице американского «Iskra Research Publishing House».

SEP (США)
http://www.socialequality.com

SEP (Австралия)
http://www.socialequality.com

SEP (Великобритания)
http://www.socialequality.org.uk

PSG (Германия)
http://gleichheit.de

SEP (Канада)
http://www.socialequality.org.uk

World Socialist Web Site: http://www.socialequality.com