«Доктринеры» и наивные.
Кризис Временного Правительства принял глубокий, затяжной характер. Объясняется это теми вновь и вновь повторяемыми большинством революционной демократии попытками создать первую коалиционную власть, сплотить «все живые силы страны». До сих пор руководящие круги ЦИК С. Р. и С. Д. и Исполнительного К-та Совета Крестьянских Депутатов — несмотря на уроки преподанные им кадетами, несмотря на то, что после всего пережитого за последние 21⁄2 месяца, казалось бы, нет места для иллюзий о создании подлинного коалиционного правительства — продолжают держаться за навязчивую идею коалиции, как утопающий за соломинку.
В своей политической ограниченности они не видят тех вопиющих классовых противоречий, что расчленяют общество на резко обособленные враждующие классы, они не хотят понять смысла кадетской политики и склонны объяснять нежелание буржуазии «разделить власть, а также и бегство кадетов из Временного Правительства ничем иным, как «доктринерством».
Министр Церетели, делая в Бюро ЦИКа сообщение об уходе к.-д. из Правительства, заявил с очень сокрушенным видом, что в украинском вопросе (а на нем споткнулось В. П.) кадеты проявили ничем не оправдываемое «доктринерство» и в последний момент, когда с украинским вопросом все было налажено — уперлись и тем создали новый, очередной кризис власти. Объяснение очень характерное для Церетели и тех слоев демократии, что солидарны с ним в этом вопросе. Церетели ничему не научился, успев в то же время многое перезабыть.
Еще в то время, когда из В. П. бежал «честный Коновалов», первая ласточка кадетского дезертирства — тот же Церетели доказывал, что уход Коновалова не следует рассматривать как начало общего кризиса коалиционного правительства.
«Анархо-большевистская» аргументация не убедила «государственника» Церетели в том, что ходом событий, ростом и углублением классовых противоречий — от революции отрываются и неизбежно должны отрываться все новые и новые группы буржуазии, перебегающие в лагерь контр-революции. Находясь под гипнозом «коалиции», большинство российской демократии пытает ся подменить коалицию классов, коалицией лиц. Сущность коалиционного правительства хотят спасти видимостью его. Азбучная истина, что коалиция может быть реальной силой лишь в том случае, если она является коалицией классов, а не лиц — эта истина никак не усваивается Церетели и его единомышленниками.
Если нет сколько-нибудь влиятельной буржуазной партии, готовой принять всю революционную программу демократии — то нужно эту партию выдумать; нужно ее создать — вот смысл действий Церетели и ЦИК. Отсюда рекламирование «радикально-демократической партии», не имеющей в наших условиях ни влияния, ни твердой почвы под ногами. Ясно, что, строя коалиционное правительство на таких основаниях, Церетели и его единомышленники должны были раньше или позже упереться в тупик «буржуазной ограниченности» и «узкого доктринерства». Чудовищная наивность — вот имя политике Церетели. Много правильных соображений высказано было по этому поводу буржуазной печатью и особенно «Речью». «Доктринеры» кадетской партии — сознательные идеологи буржуазии — трезво и реально — не в пример большинству ЦИК С. Р. и С. Д. смотрят на попытки создания коалиционного правительства. Обнаглевшие после дней 5—7 июля — кадетские «доктринеры» очень решительно заявляют, что их
«партия однако же не потерпит циммервальдских заявлений, Ц. К. партии нашел необходимым удаление из правительства В. М. Чернова». («Речь» № 165).
Издеваясь над наивным политиканством Церетели, желающим навязать буржуазии несвойственную ей программу действий, «Речь» № 166 очень резонно заявляет:
«И. Г. Церетели требует, чтобы новые кандидаты партии приняли “всю революционную программу” Временного Правительства “полностью, без урезок”. Приглашенные кандидаты уже ответили на это требование письмом к А. Ф. Керенскому, которое сегодня печатается в газетах. Письмо это содержит программу, несовместимую с сохранением всех старых деклараций “полностью, без урезок”».
Кажется, ответ ясный и вывод из него мог бы быть один — отказ от поисков «голубого цветка» идеальной буржуазии, готовой выполнить «не за страх, а за совесть» волю революционной демократии и приятие власти ЦИКом. Пора уразуметь, что нет и быть не может сколько-нибудь влиятельной буржуазной партии, которая согласилась бы творить волю враждебного ей блока рабочих и крестьян. Нет «объективной» буржуазии, она погрязла в тине самого злостного «доктринерства».
Любопытнее всего, что кадеты, как и Церетели, недовольны «доктринерами», но видят они их не в своем лице, а в лице И. Церетели. Происходит очень любопытный и поучительный обмен «упреками». Кадетам претит
«непримиримое доктринерство г. Церетели, требующего от страны и теперь, после всех тяжелых уроков и неудач, признания “полностью и без урезок” его циммервальдизма, утопизма и бланкизма». («Речь» № 166).
В чем заключается «доктринерство» кадетов мы знаем; знаем также и то, в чем заключается наивность Церетели. В чем же заключается его «доктринерство». В том, что, плохо ли хорошо, Церетели до сих пор выражает интересы демократии, интересы трудовых классов. Поскольку он их выражает и отстаивает, он «доктринер». Итак столкнулись две стороны — буржуазные «доктринеры» и «доктринеры демократии». «Доктринерство» демократов типа Церетели будет погублено их политической наивностью, будет принесено в жертву коалиции «всех живых сил страны». Ведь нужно признать, что история «переживаний» нашего подавляющего «большинства демократии» — это история преодоления или своего «доктринерства». Совершается недопустимое, преступное; совершается политическое самоубийство демократии.
Проклятие ее в том, что она не может осознать себя, как колоссальную творческую силу, что загипнотизированная фетишем «коалиции», она бессильно бьется в ею же создаваемых противоречиях. И там, где нужно говорить властно и твердо, она лепечет с легкой руки Церетели (не «кровавого», как назвал его один темпераментный товарищ, а наивного):
«о том, что нам нужны не разговоры с либеральной буржуазией, а привлечение их, насильственное даже, к общей деятельности на спасение страны. Надо всех привлечь, нужна сильная власть, буржуазия сама любит сильную власть, — тогда мы дойдем до Учредительного Собрания и до скорого окончания войны», «Известия С. Р. и С. Д.» № 120. (Речь т. Опенянского).
Читатель скажет — можно ли принимать всерьез бред Опенянских? Мы ответим, можно и должно. Опенянские выражают, малограмотно и в смехотворной форме, то, что «по ученому» изрекают Даны и Церетели; или, наоборот, малограмотную философию Опенянских обрабатывают под научное те же Дан и Церетели. Вопрос не в сути, а в том, с какого конца начинается эта система в коей не знаешь чего больше: преступной пассивности или наивного политиканства.
Но ясно одно: демократия, если она не пожелает «самоупраздниться», сможет создать «твердую власть» лишь в том случае, если закоснев в революционном «доктринерстве» объявит революционную диктатуру Советов Рабочих, Солдатских и Крестьянских Депутатов. Мы, как и Церетели, тоже за твердую, мощную власть, но источники ее по нашему глубокому убеждению не в преодолении буржуазией и демократией классового «доктринерства», а в пробуждении в рабочих и крестьянах «воли к власти».
И. Юренев.
«Вперед» № 7, 7 августа (25 июля) 1917 г.