Автобиография 1879—1917.
Эта статья была опубликована в № 3 «Пролетарской Революции», журнале Истпарта за 1921 год, без ведома и даже против желания автора. В следующем номере Редакция журнала была вынуждена поместить следующее объявление. — /И-R/
«Заметка».
В вышедшем № 3 журнала «Пролетарская Революция», напечатана «Автобиографическая заметка тов. Л. Троцкого». Эта заметка была написана для ЦК в 1917 году или в самом начале 1918 года и поступила в редакцию как архивный материал. К сожалению, это не оговорено в журнале по техническому недосмотру. Ввиду того, что в «заметке» имеются анахронизмы с точки зрения наших дней (напр., в отзывах о Фридрихе Адлере и о Парвусе), тов. Троцкий просил редакцию осведомить читателей о времени ее происхождения.
Редакция «Пролетарской Революции».
Автобиографическая заметка
Родился я 26 октября 1879 года в деревне Яновке, Херсонской губернии, Елисаветградского уезда, в небольшом имении своего отца колониста-землевладельца. До 9 лет жил безвыездно в деревне, затем был помещен приходящим учеником в одесское реальное училище Св. Павла; во время учения проявлял большое прилежание, все время шел первым. Из второго класса был временно исключен за организацию «протеста» против учителя французского языка. В этом, может быть, приходится видеть предзнаменование будущих дурных отношений с ближайшими союзниками французами… При переходе в седьмой класс перевелся в город Николаев, где впервые стал входить в радикальную среду и сферу революционных идей. Там в то время жил садовник чех, Франц Францевич Швиговский, вокруг которого сгруппировалась молодежь с неоформленными радикальными стремлениями.
В первый период считал себя скорее противником марксизма, чем марксистом. Шел мне тогда семнадцатый год. После окончания реального училища и попытки поступить вольнослушателем в математический факультет, завел связи с николаевскими рабочими, главным образом, с сектантами рационалистического толка. Среди них руководящую роль играл Иван Андреевич Мухин, который и сейчас, несмотря на свой не столь уже молодой возраст, остается испытанным революционным борцом-большевиком.
Организация николаевских рабочих быстро разрослась под именем Южно-Русского рабочего союза. Издавали на гектографе много прокламаций и нелегальную газету «Наше Дело». Тогда все было внове. Одновременно организация такого же типа наладилась в Одессе. Мне приходилось нередко переезжать из Одессы в Николаев, так что ночь проводил на пароходе, а день — в одном из городов за разыскиванием революционной литературы и за агитацией. Когда движение приняло широкие размеры (в Южно-Русском союзе, в Николаеве объединились свыше 250 рабочих, плативших членские взносы), сонная николаевская жандармерия настигла нас и арестовала почти всех при содействии двух провокаторов. Я был арестован 28 января 1898 года. После этого начинается тюремная эпопея. Держали меня некоторое время в николаевской тюрьме, затем перевели в херсонскую, после трех месяцев — в одесскую, где пробыл около двух лет. Затем, после приговора о высылке в Восточную Сибирь на четыре года, провел около пяти месяцев в московской пересыльной тюрьме, около трех месяцев в Иркутске и в Александровске в пересыльных тюрьмах, и т.д., всего свыше двух с половиной лет.
В тюрьме теоретически окончательно стал на точку зрения марксизма, хотя нужно сказать, что уже до ареста, происшедшего в январе 1898 года, называл себя социал-демократом и работал в духе классовой пролетарской борьбы.
В ссылке в селе Усть-Кут, Иркутской губ., пробыл около двух лет из четырех, и с начала революционного движения, в 1902 году, бежал через Иркутск, сделав себе фальшивый паспорт на имя Троцкого, откуда и происходит псевдоним, ставший впоследствии моим фактическим именем. В Иркутске завязал связи с сибирским социал-демократическим союзом, для которого писал прокламации; проехал в Самару, где завязал сношения с тамошней центральной группой организации «Искра», которая в тот период собирала расстроенные и разрозненные ряды социал-демократии. По поручению самарской группы ездил по деловым поручениям нелегально в Харьков, в Полтаву, в Киев и оттуда за границу. Нелегально перешел границу в Австрии и в Вене впервые познакомился с Виктором Адлером и его сыном Фрицем, героическим интернационалистом нынешней войны. Через Цюрих и Париж проехал в Лондон, где тогда помещалась редакция «Искры», в которую входили Ленин, Мартов, Потресов, — дела давно минувших дней, — а также и старые социал-демократические вожди: Плеханов, Аксельрод и Засулич, которые жили, однако, в Швейцарии.
С конца 1902 года до февраля 1905 года, оставаясь за границей в составе работников «Искры», сотрудничая в этой газете, объезжал европейские города, где имелись русские студенческие и рабочие колонии, читал рефераты и прочее.
На втором съезда партии летом 1903 года представлял вместе с доктором Мандельбергом — Сибирский союз. После раскола съезда на большинство и меньшинство, примкнул к оппозиции, из которой впоследствии развился так называемый «меньшевизм». Издал тогда в Женеве брошюру «Наши политические задачи»; но как только меньшевизм стал определяться в смысле тактического течения, которое стояло за необходимость координирования действий пролетариата с политической буржуазией в эпоху наших «буржуазных» революций, порвал с меньшевиками и стоял вне обеих фракций.
После 9 января, с началом массового движения в России, проехал нелегально через Австрию в Киев и в Петербург; здесь работал, главным образом, литературно, поставляя для нелегальной типографии Центрального Комитета большинство прокламаций, листовок и проч. В отношении к проблемам русской революции занял ту позицию, которую считаю правильной и сейчас, то есть, признавал, что соотношение классовых сил в русском обществе должно, в условиях революционной эпохи, привести к политическому режиму пролетариата; а этот режим рабочего класса, опирающегося на трудящиеся крестьянские массы, не может никак ограничиться рамками буржуазной революции, и в зависимости от развития событий на Западе, это положение может развернуться в законченную социалистическую революцию.
Сентябрьская и октябрьская революция 1905 года застали меня в Петербургском Совете, в его Исполнительном Комитете. Позже, после ареста Хрусталева, был избран председателем Петербургского Совета.
В этот период был теснее всего связан с Парвусом, человеком больших знаний и выдающегося политического и литературного дарования. Он отстаивал тогда в «Интернационале» и в рамках русской политической борьбы чисто революционную, классовую точку зрения, непримиримо обличал оппортунизм и прежде всего оппортунизм правого крыла германской социал-демократии. Вместе с ним мы издавали популярную «Русскую Газету», которая достигла очень значительного тиража к моменту разгрома Советов и всей революции в декабре 1905 года. Вместе с ним мы определяли направление большой ежедневной газеты «Начало», в которой принимали участие также Мартов и некоторые его друзья.
3 декабря 1905 года Петербургский Совет был арестован в здании Вольно-Экономического Общества, и началась эпоха разнузданной, кровавой контрреволюции. Я провел некоторое время в «Крестах», затем в Петропавловской крепости, потом в Доме предварительного заключения и наконец, после суда и приговора — в пересыльной тюрьме. Процесс длился месяц и был одним из самых выдающихся политических процессов, как по размаху обвинений, так и по количеству и разнообразию лиц, вовлеченных в него в качестве обвиняемых и свидетелей. Приговорили главных обвиняемых к лишению всех прав состояния и к ссылке на поселение. Находясь в тюрьме, я издал ряд брошюр, сборник «Наша революция» и, вместе с другими товарищами, «Историю Петербургского Совета Рабочих Депутатов».
 |
Парвус, Троцкий и Л. Дейч в 1906 году |
В феврале 1907 года вывезли нас в Обдорск. Благодаря сложной стратагеме, о которой не стоит распространяться, мне удалось остаться на пути в Березове, в больнице, а после 6-ти-дневного пребывания — бежать. Этот побег на оленях в девственной снежной пустыне из Березова на Урал остался одним из самых лучших воспоминаний моей жизни. Проводником был зырянин, который каким-то таинственным чутьем определял направление пути, находя кочевья самоедов и т.д. По Уралу я спустился на лошадях вместе с акцизным чиновником, выдавая себя за инженера из полярной экспедиции барона Толя. На 11-й день прибыл в Петербург, где друзья мои меньше всего ожидали меня. Около трех месяцев после того провел в Финляндии, где выпустил книжку об этом путешествии, и оттуда через Швецию проехал в Англию на Лондонский съезд партии, летом 1907 года. На этом съезде я не примыкал ни к большевикам, ни к меньшевикам, расходясь с теми и другими по некоторым основным вопросам русской революции. Поселился в Австрии, в Вене, откуда часто наезжал в Берлин, находясь в постоянных сношениях с левым крылом германской социал-демократии. Сотрудничал все время в центральном органе немецкой партии и в теоретических изданиях немцев, в «Нейе Цейт» и начавшем выходить позже «Кампф» в Вене. С рефератами неоднократно объезжал Европу, и это позволяло поддерживать связь с русскими товарищами и западноевропейскими социалистами. В Вене издавал с 1908 года, вместе с товарищем Иоффе и бывшим товарищем Скобелевым, популярную газету «Правда», которую нелегально перевозили в Россию. Во время Балканской войны был в качестве корреспондента в Сербии и Болгарии, а затем в Румынии во время Бухарестской мирной конференции. Благодаря этому успел близко познакомиться с социалистическими партиями Балканских стран. В 1909 году выпустил книгу «О русской революции» на немецком языке.
Приближение мировой войны застигло меня в Австрии, откуда 3 августа 1914 года по новому стилю был вынужден в 3-х-часовой срок уехать с семьей, чтобы не быть задержанным, и бросил на произвол судьбы свои книги и рукописи. Первые месяцы жил в Цюрихе, где издал на немецком языке книжку «Война и Интернационал». Эта книга нелегально была провезена в Германию и там подала повод к ряду арестов и к процессу, во время которого автор был заочно приговорен к нескольким месяцам тюрьмы. В качестве корреспондента «Киевской Мысли» проехал во Францию и провел там почти два года. Все это время поддерживал теснейшую связь с левым крылом французского социализма и синдикализма. Выезжал вместе с французскими левыми в Циммервальд в августе 1915 года на столь известную «Циммервальдскую конференцию». Вместе с рядом русских друзей издавал в Париже небольшую ежедневную газету на русском языке, главным образом, для эмиграции. Эта газета — «Наше Слово» — вела все время непримиримую борьбу против шовинизма и оппортунистического направления рабочего движения и подвергалась поэтому жесточайшим преследованиям со стороны французской военной цензуры, трижды закрывалась и выходила каждый раз под новым названием.
В конце сентября 1916 года, после упорного преследования со стороны агентов французской полиции, был в сопровождении двух полицейских инспекторов вывезен из Франции в Испанию. По этому поводу Парижский Комитет циммервальдовцев опубликовал мое открытое письмо к бывшему министру Жюль Геду. После десятидневного пребывания в Испании был арестован по доносу французской полиции, как вредный агитатор, и заключен в тюрьму. Оттуда под конвоем полицейских агентов препровожден в Кадикс, где около двух месяцев находился под надзором полиции, приговорен был к высылке из Испании в одну из американских республик, так как ни Англия, ни Италия, ни Швейцария не хотели оказывать гостеприимство русскому политическому эмигранту-интернационалисту, изгнанному из Франции. В конце декабря выехал на пароходе с семьей из Барселоны и в начале января прибыл в Нью-Йорк. Там принял участие в социалистической партии, главным образом, в ее русском и немецком отделах; вел борьбу против вмешательства Соединенных Штатов в войну, сотрудничал в американской прессе.
Весть о революции в России оборвала эту деятельность. С первым отходящим пароходом Норвежского общества выехал с семьей в Европу. Но в Галифаксе, канадском порту, где ревизуются все пароходы английскими военными властями, был вместе с пятью другими товарищами задержан и интернирован в канадском лагере для военнопленных, как агитатор, «опасный для дела союзников». После месячного пребывания в этом лагере, в обществе немецких рабочих и матросов, был освобожден по требованию Петербургского Совета Рабочих и Солдатских Депутатов, переданному через тогдашнее временное правительство, — с Милюковым в качестве министра иностранных дел. По возвращении в Россию, вступил в организацию «Объединенных социал-демократов интернационалистов» с целью содействовать ее скорейшему слиянию с партией большевиков, так как к этому времени все разногласия окончательно стерлись, и совместная работа являлась обязательной.
После июльских дней правительством Керенского-Церетели-Скобелева был арестован по обвинению в государственной измене и пробыл около двух месяцев в «Крестах».
Дальнейшее известно…
Л. Троцкий.