Она была — конференция в Циммервальде!
Все относящиеся к Циммервальду статьи были напечатаны в «Нашем Слове», либо в «Киевской Мысли» в октябре 1915 г. Первая статья печатается с цензурными пропусками.
Небольшие пропуски показаны так: . . . . . . .
Большие пропуски показаны через две черты в тексте:
— Искра-Research.
Вот уже полтора месяца, сообщает нам «Journal des Debats», как состоялась международная социалистическая конференция в Циммервальде, в небольшой швейцарской деревушке, откуда открывается вид на снежный профиль Юнгфрау и Монаха, — и до сих пор мы не имели права прямо и открыто говорить об этом выдающемся историческом факте. Представители социалистических рабочих и работниц съехались со всех сторон старой, покрытой кровью и бесчестием братоубийства Европы, чтобы поднять революционный голос от имени Европы завтрашнего дня, — ни Франция в целом, ни русская колония на французской почве не должны были об этом факте ничего знать.
Англия отказала делегатам в паспортах. Ведь, война ведется за высшие интересы демократии: и кто этого не понял до сих пор, тому это объяснит вооруженный резиновой дубинкой английский полисмен. Но места в небольшом зале заседаний оставались свободны для английских участников, — и умирающий Кейр-Гарди со своими друзьями присутствовал незримо на той конференции, которая состоялась в Циммервальде.
Французская республика запретила говорить о ней. Самое имя Циммервальда было вычеркнуто из политического словаря Франции рукою военной цензуры. И вот, когда в землях «кайзера» и даже в стране русского царя газеты сообщали о швейцарском совещании международных мятежников во имя разума и человечности, здесь, в стране, под развалинами Бастилии, погребшей подлый монархический режим насилия, в стране, которая прошла через культ Разума, во Франции, нельзя было говорить о той конференции, которая, несмотря на все преграды, состоялась в Циммервальде.
Когда два желтых журналиста — один француз, другой русский — отозвались две недели тому назад на конференцию в Циммервальде: один — пошлой издевкой, другой обычной клеветой, и когда мы хотели зарегистрировать эти факты в нашей газете, цензура снова вычеркнула у нас самое имя Циммервальда.
Но она состоялась. И это большой факт, г. цензор! Французская пресса не раз писала в первые месяцы войны, что Карл Либкнехт спас честь Германии. Конференция в Циммервальде спасает честь Европы, а идеи этой конференции спасут самое Европу, покрытую кровью и бесчестием братоубийства.
Тщетно пытались вы заглушить весть о ней. То, что хотели сделать тайным, просочилось сквозь скважины и поры, и поставило себя в порядок дня. И вот полуученый профессор из «Journal des Debats» выступает со статьей, которая должна показать, что она ничтожна и бессильна, и что, сверх того, она служит Германии, — эта конференция, которая состоялась в Циммервальде. А его двойник, такой же тупой профессор по ту сторону Рейна, теми же самыми доводами доказывает, что она была сделана по заказу Четверного Согласия. Но если она бессильна и ничтожна, почему ваши хозяева запретили называть самое имя ее? И почему, вопреки всем запретам, вы сами вынуждены были заговорить о ней? И вы будете еще о ней говорить, профессора и журналисты, политики и министры, она заставит вас говорить о себе, никакая сила не вычеркнет уже ее из политической жизни Европы, — этой конференции в Циммервальде!
Она подняла свой голос, и он не умолкнет.
А в вашем распоряжении осталось еще одно средство, г. цензор: вы можете вычеркнуть эту нашу статью. Но это средство мнимое, это средство фальшивое, ибо она была, она была — конференция в Циммервальде!
«Наше Слово» 10 октября 1915 г.