О мировом хозяйстве. — Заключительное слово.
(Заседание 23 июня 1921 года).
Товарищи! В развернувшихся прениях первым выступил тов. Бранд с очень интересной речью, на которой я не хочу останавливаться, так как я, в общем, согласен с ее содержанием. Я хочу ответить лишь на его заключительное замечание, полагая, что он не мог высказаться до конца, так так председатель торопил его, а, между тем, это замечание может повести к недоразумениям. Тов. Бранд сказал, что мы победим буржуазию не статистикой, а мечом, и пытался подчеркнуть это обстоятельство тем, что именно я выступаю здесь с докладом. Я должен совершенно открыто заявить, что мне гораздо более приходилось иметь дело со статистикой Красной армии, чем с мечом. (Смех.) Если т. Бранд и другие считают, что я, так сказать, с мечом в руке участвовал в боях Красной армии, то у них слишком романтическое представление о моих функциях. Мне гораздо больше приходилось заниматься подсчетом количества сапог, штанов и, прошу извинить меня, подштанников, чем выступать с мечом в руке. (Громкий смех.) Я, вообще, думаю, что нет никакого противоречия между мечом и статистикой, и что статистика военного снаряжения играет на войне очень большую роль. Наполеон говорил: «Бог всегда на стороне более многочисленных батальонов». А статистика, как мы знаем, занимается и численностью батальонов. Тов. Бранд вспомнит, что, когда мы наступали на Варшаву, мы в нашей статистике несколько ошиблись, не измерив точно расстояния и сил, и не учтя определенно сопротивления противника. Словом, хорошо отточенный меч и хорошая статистика мечей и всего того, что к этому относится, прекрасно подходят друг к другу. (Аплодисменты.)
Тов. Земан ухватился за одно замечание тов. Бранда и повторил его в еще более резкой форме, заявив: нам нечего доказывать необходимость революции, мы должны провести ее. Это, отчасти, верно, но в известном смысле и неверно. Мы должны доказать рабочим сущность революции, ее возможность, ее необходимость, ее неизбежность, а по отношению к буржуазии мы должны ее провести насильственным путем. И я думаю, что т. Земан и другие, говорившие в том же смысле, все же неправы, считая, что объективный анализ экономического развития доказывает, как выразился т. Закс или т. Земан, что революция неизбежна в какой-нибудь определенной точке исторического развития. Это ведь всегда повторяли и с.-д. II Интернационала. Это нас больше не интересует. Мы должны поставить себе цель и достигнуть ее при помощи соответствующей организации и тактики. Да, подобно тому, как нельзя противопоставлять меч статистике, точно так же нельзя противопоставлять субъективные факторы истории — революционной воле, а революционное сознание рабочего класса — объективным условиям. Ведь, если оппортунисты — Гильфердинги, Каутские и каутскианцы — автоматизируют процесс духовного развития, внося в свою великую историческую статистику только объективный фактор, — волю враждебного класса, которая является для нас объективным фактором и почти совершенно исключает субъективный, революционную движущую волю рабочего класса; если они тем самым превращают марксизм в софистику, то существует другой способ для методической организации революции. Существует метод революционной мысли, представителей которого мы могли бы видеть в большом числе на русской почве. Это — наши социалисты-революционеры и, в особенности, их левое крыло. Они вообще смеялись над субъективным мышлением, над анализом экономического развития, над политическим развитием, над их объективной, выражаясь философским языком, имманентной тенденцией и противопоставляли всему этому свободную волю, революционное действие меньшинства. Если мы отделим субъективный момент от объективного, то эта философия превращается в чистый революционный авантюризм. И я думаю, что в великой марксистской школе мы научились соединять объективное с субъективным и диалектически, и практически, т.-е. научились основывать наши действия не только на субъективной воле того или иного лица, но и на убеждении, что рабочий класс должен последовать за этой нашей субъективной волей, и что действенность рабочего класса определяется объективным положением. Поэтому мы должны пользоваться для наших доказательств экономическим анализом, а также и статистикой, чтобы точно наметить наш собственный путь и, шествуя по этому пути, решительно выступать с мечом в руках.
Тов. Закс считает, что тезисы не являются подходящим документом для Коммунистического Интернационала, так как они недостаточно критически подошли к упадку и прогрессу европейского хозяйства. Я укажу лишь на 9-ю страницу тезисов, где это высказано вполне определенно. Далее, тов. Закс считает, что пролетариат как раз является субъективным фактором истории, между тем как тезисы не подчеркнули этой субъективной точки зрения. Я думаю, что т. Закс, который в своих тенденциях отличается от большинства ораторов, сегодня здесь выступавших, имеет с ними одну общую тенденцию, а именно — и он, и они тезисов не читали. В п. 34 мы определенно говорим: «Вопрос о воссоздании капитализма на вышеочерченных основах, по существу, означает следующее: захочет ли рабочий класс принести в новых невероятно тяжелых условиях (это, кажется, довольно субъективно!) те жертвы, которые необходимы для восстановления прочных условий его собственного рабства, более концентрированного и жестокого, чем то, которое царило до войны». В дальнейшем развивается положение о необходимости накопления, усиленного накопления, о необходимости оздоровления валюты и т. д. и повсюду выражается одна и та же мысль. Экономическое равновесие не является отвлеченным, механическим. Оно может быть восстановлено только путем деятельности классов. Но классы покоятся на хозяйственной основе. Буржуазии удалось в течение трех послевоенных лет удержаться в равновесии. Буржуазия пока что остается у кормила правления. Каким образом? Как я уже говорил, путем нового выпуска бумажных денег и благодаря тому, что она в Италии, Франции и Германии выдает прибавки к заработной плате из разрушенных государственных финансов под видом понижения хлебных цен и удешевления квартирной платы. Каждая штука германского товара, выбрасываемая на английский рынок, означает неуплаченную часть немецкой квартиры, которая разрушается, часть немецкого дома, который не может быть отремонтирован. Итак, для восстановления классового равновесия приходится разваливать хозяйство и, наоборот, — стремясь восстановить хозяйство, приходится разрушать классовое равновесие. Это какой-то заколдованный круг. Это основная мысль тезисов. Того, кто не вычитал этой мысли в тезисах, я должен попросить еще раз внимательно прочесть их.
Тов. Земан сказал, что Советская Россия может сыграть роль предохранительного клапана для капитализма и тем самым нарушить развитие мировой революции. Дело еще не настолько страшно, чтобы европейский или американский капитал мог броситься на Советскую Россию для выхода из положения, в которое он попал вследствие безработицы в собственной стране. Положение еще далеко не столь опасно, и наша страна, к несчастью, слишком разрушена, чтобы привлекать иностранный капитал в объеме, могущем стать угрозой для развития революции в Америке и Европе. Это совершенно исключено.
Я еще коснусь возражений тов. Погани. Он нашел в тезисах противоречие и пробел на 4-й и 14-й страницах. Противоречие, по его мнению, состоит в следующем: мы сказали сначала, что процветание ослабило и смягчило революционные взрывы, а затем заявили, будто мнимое процветание не задержит революцию, а, наоборот, в известном смысле, будет способствовать ее развитию. Да, прошлое и будущее мнимое процветание оцениваются мною совершенно различно. Тов. Погани видит в этом противоречие, но его здесь нет, так как мы рассматриваем процветание в исторической связи, в конкретной исторической обстановке всего мира и отдельных государств. Образ мыслей тов. Погани является, по крайней мере, в этом вопросе, немного автоматическим, метафизическим, употребляя старую фразеологию, так как он думает, что кризис, точно так же, как и процветание, всегда вызывает одни и те же тенденции. Это совершенно неправильно. Прежде всего, такое толкование тезисов приводит к бесчисленным заблуждениям. Он говорит, что тезисы выражают два стремления: во-первых, ожидание англо-американской войны, во-вторых, ожидание периода процветания. Но я не вводил, так сказать, процветания в нашу тактику, я не открывал процветанию двери и не приглашал его войти и изменить положение. Об этом нет и речи. Что говорится в тезисах? В них говорится, что мы переживаем глубокий и острый кризис, вызвавший усиленное наступление капиталистического класса на пролетариат. Последний ведет сейчас повсюду оборонительную борьбу. Наша задача распространить эту оборонительную борьбу пролетариата на область экономическую, углубить ее, прояснить сознание борющегося пролетариата путем вполне определенного установления условий борьбы, придания ей политической формы, превращения ее в борьбу за политическую власть. Вот наша задача, и она сама собой понятна. Далее, я говорил в моем докладе, и мы с тов. Варгой написали это в наших тезисах: если через 2—3 месяца, или через полгода, наступит улучшение положения, то само собою разумеется, что это будет возможно лишь в том случае, если до тех пор не вспыхнет революция. Если она вспыхнет, то мы вместе с тов. Погани не будем, конечно, противодействовать этому явлению, а, наоборот, всеми силами будем в нем участвовать. Но зададим себе вопрос, что будет, если этого не случится, товарищ Погани? что, если вместо революции произойдет улучшение экономического положения? Тов. Варга, в своей брошюре, указывает на многие признаки этого улучшения, и даже в том случае, если сейчас нельзя говорить об улучшении, то все же необходимо установить, что темп ухудшения замедлится. Это безусловно. Цены уж не падают так головокружительно, как прежде. Финансовый рынок находится не в таком напряженном состоянии, и там, и сям можно отметить небольшие поверхностные признаки улучшения в производстве. Правда, они очень незначительны. Вполне возможно, что дело идет лишь о маленьком зигзаге, и что вскоре развитие пойдет снова назад. Но возможно, что наступит и более серьезное улучшение. Это зависит не от меня, не от товарища Погани и не от резолюций Конгресса. Это, действительно, не зависящее от нашей воли, внешнее, автоматическое явление. Предвещает ли это наступление эпохи нового экономического развития?.. Ни в коем случае. Тов. Погани думает, что если в течение трех месяцев произойдет оживление английского рынка, вывоза и производства, то придется оставить всякую надежду на прямое развитие революции, на завоевание политической власти. Мы этого не думаем. Существует большая разница между процветанием, наступившим непосредственно после войны, и процветанием, наступающим теперь. После войны рабочий класс был еще полон иллюзий. Он был еще дезорганизован, как и буржуазия. Господствовала всеобщая дезорганизация классов. Только небольшое меньшинство буржуазии ясно сознавало свои цели, и точно такое же небольшое меньшинство рабочего класса, — коммунистическая группа, — тоже сознавало свои цели. Широкие массы колебались. При этих условиях было весьма важно, будет ли возвращающийся с войны рабочий безработным или получит довольно приличную заработную плату, получит ли он дешевый или дорогой хлеб, так как свои требования он противопоставлял своим усилиям и кровавым жертвам на полях сражений. Буржуазия, путем крупных финансовых уступок, ценой дальнейшего разрушения экономической основы, создала условия, которые держали массы в неопределенном настроении в течение двух лет. Само собой разумеется, что при этом все же откалывались целые слои рабочих, но, в общем, существовавший порядок сохранился до сих пор. Теперь безработица внесла в массы страшное обнищание. Образовавшаяся Коммунистическая партия выкристаллизовалась; исчезновение иллюзий и разочарование масс двинулись вперед гигантскими шагами, и сейчас мы ведем борьбу на основе кризиса и на этой же основе будем ее продолжать. Не исключено, что во время этой борьбы и этого кризиса мы, в той или иной стране, придем к власти. Но если эта борьба не приведет к положительным результатам — к победе, тогда (и это отмечено в тезисах) мнимое процветание ни в коем случае не подействует на рабочих усыпляющим образом. Наоборот, каждый рабочий, при первых признаках процветания, вспомнит все разочарования, от которых он пострадал, все жертвы, которые он принес, и потребует воздаяния за все, в том числе и за сокращение заработной платы и кризис. Это обосновано исторически, экономически и психологически. Что касается той музыки, которую тов. Погани услышал в моей речи, — будто я жду новой войны и процветания, — то я не знаю, голос ли мой недостаточно музыкален или же недостаточно музыкален слух тов. Погани, а может быть, акустика плоха. (Смех.) Во всяком случае существует какое-то несоответствие между моим органом речи и органом слуха тов. Погани. Я никому не предлагаю ждать войны между Англией и Америкой. Если бы я знал, что это число — 1924 год — введет кого-нибудь в искушение, я, конечно, отказался бы от этой проклятой даты, так как она не играет никакой роли в моих выводах. Я привел ее только для иллюстрации. Я рассматривал вопрос экономического равновесия и спросил: как обстоит это дело в международных взаимоотношениях государств? Я сказал, что мы переживали вооруженный мир накануне 1914 года, когда все готовились к войне. Но никто не думал о таком быстром темпе и никто не рассчитывал с уверенностью на неизбежность столкновения через 2—3—4 года. Это неизбежное столкновение не является математической точкой в историческом развитии: оно влияет и на современную группировку европейских государств.
Тов. Тальгеймер снова повторил обвинение, будто я хочу держать революционную энергию пролетариата в запасе на случай войны в 1924 году. Это звучит довольно странно. Затем он сказал, что я ориентируюсь, так сказать, на мирный развал капитализма. Он ясно заявил, что тезисы на это ориентируются. Я и здесь сошлюсь на пункт 34, в котором написано прямо противоположное. Он гласит, что если речь идет об автоматическом распаде капитализма, то равновесие может восстановиться, но процесс этот протекает именно в среде классовой борьбы, и поэтому равновесие не может восстановиться.
Вопрос о контрибуции тоже рассматривался в связи с этим. Говорили, что германская контрибуция должна послужить средством восстановления устойчивости капитализма Антанты. Совершенно верно, — но для этого контрибуция должна быть уплачена, а для того, чтобы ее уплатить, германский пролетариат должен производить не только для себя, не только для того, чтобы доставлять прибыль своей буржуазии, своему государству, но и для этой контрибуции. Это означает усиленную эксплуатацию и обостренную классовую борьбу, но отнюдь не восстановление равновесия.
Вопрос, который многие товарищи ставят отвлеченно, — что именно приведет к революции: обнищание или процветание, — совершенно ложен в такой формулировке. Я уже пытался доказать это в своем докладе. Один испанский товарищ сказал мне в частном разговоре, что в его стране как раз процветание промышленности, вызванное войной, привело к революционному движению широкого размаха, тогда как прежде там в этом отношении царил застой. Вот пример уже не русский, но испанский, — пример из противоположной части Европы. Товарищи! Не обнищание и не процветание, как таковые, могут привести к революции, а смена процветания и обнищания; кризисы, непостоянство, отсутствие устойчивости — вот движущие факторы революции.
Почему бюрократия рабочего движения стала такой консервативной? Она, в большинстве случаев, состоит из скромных, ведущих умеренную жизнь субъектов, существование которых отнюдь не отличается роскошью; но они привыкли к устойчивости жизненных условий и не боятся безработицы, поскольку она держится в рамках нормальной партийной и профессиональной жизни. Такое спокойное существование подействовало и на психологию широкого слоя рабочих, поставленных в лучшие условия. Теперь же это блаженство, эта устойчивость условий жизни отошли в прошлое; на место искусственного процветания пришло обнищание. Цены стремительно повышаются, заработная плата изменяется пропорционально или непропорционально колебаниям валюты. Последняя скачет, как и цены, как заработная плата, а затем — смена лихорадочных фиктивных конъюнктур и глубоких кризисов. Это отсутствие устойчивости и уверенности в завтрашнем дне в частной жизни каждого рабочего является наиболее революционным фактором переживаемой нами эпохи. И это вполне определенно сказано в тезисах. Мы ссылаемся в них на кризис, как таковой, а также на процветание. На 13-й странице мы говорим: «Неустойчивость жизненных условий, которая отражает всеобщую неустойчивость условий национального и мирового хозяйства, является сейчас одним из важнейших факторов революционного развития».
Это положение сохраняет свое значение и для периода кризисов и для периодов процветания. Это относится также и к политическим условиям, в которых живет рабочий класс. До войны он привык к прусскому режиму. Это была, правда, железная рама, но зато вполне надежная. Можно было знать, что это можно сделать, а того нельзя. Сейчас этот режим прусской устойчивости исчез. До войны рабочий получал 3 марки в день. Но то были звонкие марки, на которые можно было кое-что купить. Сейчас рабочий получает (я в точности не знаю) 20—30—40—50 марок в день, но он почти ничего от этого не имеет. Был, правда, германский кайзер, но зато было известно, что на улице вас не убьют, если вы будете бастовать. В самом крайнем случае, вас посадят в тюрьму. Сейчас же неизвестно, не будете ли вы застрелены, прогуливаясь по улицам, как свободный гражданин республики. Это отсутствие устойчивости выводит из равновесия самого спокойного рабочего. Оно является движущим революционным фактором. Здесь говорили, что я, как и тезисы, сосредоточиваю внимание исключительно на столкновении между Англией и Америкой, пренебрегая другими конфликтами. Это совершенно неверно. В тезисах ясно и подробно сказано все то, что Кенен говорил о взаимоотношениях между Францией и Германией. На стр. 10 освещена даже последняя капитуляция и все, что с ней связано. Там говорится: «Капитуляция Германии, в мае месяце в вопросе о контрибуции означает временную победу Англии и служит порукой дальнейшего экономического развала Центральной Европы, не исключая, в то же время, занятия Рурской области французскими войсками в течение ближайшего времени».
Все то принципиальное, что говорил т. Кенен, уже высказано в тезисах. Само собой разумеется, что в вопросе о международной политике мы не можем сосредоточить все наше внимание на грядущем 1924 годе. Мы должны с открытыми глазами встречать каждую возможность, изучать события каждого дня и энергично готовиться; и я думаю, что именно в области международных отношений мы имеем перед собой самые широкие перспективы в смысле привлечения пролетариата на свою сторону. А это самое важное. Прежде чем завоевать власть, могущество, необходимо завоевать пролетариат. Какова позиция 2-го и 21⁄2-го Интернационалов по этому вопросу? Я должен обратить ваше внимание на маленький пример — на полемику между «Vorwärts’ом» и бельгийской газетой «Le Peuple». Я не знаю, достаточно ли использовали этот спор в Германии. Полемика между этими двумя принадлежащими к тому же II Интернационалу партийными органами по наиболее актуальному жизненному вопросу — о германских возмещениях — является в высшей степени поучительной для каждого немецкого, бельгийского и французского рабочего. В тот момент, когда Бриан угрожал занятием Рурской области, «Le Peuple», гнусный бельгийский социалистический листок, поставил германским товарищам следующие вопросы: «Мы видели, — писал он, — что в Капповские дни германские рабочие держались мужественно. Почему же они теперь молчат, почему рабочие организации во всех концах Германии не выразят открыто своей воли, чтобы Рурская область избегла оккупации работы под военным контролем?».
Это значит: так как мое правительство, бельгийское, — вместе с французским, — задавит тебя, немецкого рабочего, в том случае, если твое правительство не уплатит французскому контрибуции в указанном размере, то твой долг — долг германского рабочего — сделать революцию против твоей буржуазии, принудить ее к уплате контрибуции, чтобы моя буржуазия не была вынуждена задавить тебя. (Смех.) Это похоже на игру в мяч с революционным долгом, на представление клоунов в цирке. Твой долг подчинить твою буржуазию моей, чтобы я не был вынужден воевать с твоей. (Аплодисменты.)
«Vorwärts» ответил на это: «Мы возвращаем все эти вопросы в полном объеме бельгийским рабочим организациям. Ведь не наши армии приходится удерживать от наступления». Это говорит тот же самый «Vorwärts», те же самые социал-демократические вожди, которые в свое время поддерживали Брест-Литовский мир. Об этих молодцах можно говорить перед бельгийским и французским, а также германским рабочим классом лишь с собачьей плеткой в руках.
Товарищи! Революция течет по трем руслам. Об одном из них нам напомнил тов. Рой. Первое великое русло революционного развития — погибающая Европа. Социальное равновесие Европы, в первую очередь Англии, всегда было основано на преобладающем положении Великобритании и Европы во всем мире. Теперь это преобладание отошло в прошлое. Могут быть колебания. Но преобладание Европы, европейской буржуазии, а также европейского пролетариата отошло в прошлое. Это первое большое русло революции.
Второе: лихорадочное развитие Америки. Этот великий лихорадочный подъем, созданный условиями, которые никогда не смогут ни остановиться, ни повториться, т.-е. великий подъем, за которым неизбежно последует великий кризис и депрессия. Эти небывалые колебания великой нации, великого общества, являются могучим революционным фактором, и не исключается возможность, что революционное развитие Соединенных Штатов сейчас пойдет чисто американским темпом.
Третье русло — колонии. Во время войны, когда европейские страны были отрезаны от мирового рынка, колонии довольно сильно развились в капиталистическом направлении. Это не имело особенно большого экономического значения для мирового рынка. Индийский, китайский и японский капитализм не играет на нем решающей и заметной роли. Но для революционного развития Японии, Китая и Индии развитие капитализма, уже достигнутая ступень этого развития, играет решающую роль. В Индии существует отсталый пролетариат. Но какую роль может сыграть пролетариат в такой стране с полуфеодально-аграрными отношениями, в этом вы можете убедиться из новейшей истории России. Пролетариат сыграет там такую роль, которая совершенно не будет соответствовать ступени развития капитализма и даже численности рабочих, так как для крестьянства Индии или Китая нет другой возможности, другого центра объединения, кроме молодого, боеспособного пролетариата. Итак, борьба в колониях является третьим важным руслом революционного движения. Их не следует противопоставлять друг другу, так как движение идет параллельно по всем трем руслам, и они все время воздействуют друг на друга, и нельзя знать наперед, когда движение обострится в одном или в другом. Но, в общем, объективные условия, автоматический элемент в истории, превосходно работают за нас. Я надеюсь, что в жизни, как и в моей речи, субъективное не задерживается, не заглушается, как опасаются многие товарищи, а наоборот — объективно-революционное действует совместно с субъективно-революционным, и что вместе они выполняют превосходную работу.
Было предложено, чтобы Конгресс вернул тезисы в комиссию. Конечно, необходимо, чтобы тезисы еще раз прошли через комиссию и чтобы она их пересмотрела, основываясь на происходивших здесь прениях. Но я все же прошу Конгресс принять, в принципе, наши тезисы за основу, до того как отдавать их в комиссию. (Шумные аплодисменты.)