О центральном органе партии «L’Humanité»
Настоящее письмо адресовано т. Люси Лесьяг. — Ред. 1924 г.
Дорогой товарищ!
Согласно выраженному Вами желанию, я более детально формулирую свой взгляд на «L’Humanité».
1. Очень важное место во французской коммунистической газете занимают парламентские отчеты. Не потому, чтобы мы — подобно реформистам — считали участие в парламенте основным или особенно важным методом борьбы рабочего класса, но именно потому, что, отводя парламенту и парламентаризму то место, которое они действительно занимают в нынешнем обществе, должны рассеять как предрассудки парламентарного реформизма, так и анти-парламентские суеверия анархизма. Задача парламентских отчетов состоит в том, чтобы показать рабочим действительную роль парламента и представленных в нем партий. Между тем, этот отдел поставлен в «L’Humanité», на мой взгляд, в корне неправильно. Дебаты излагаются в легкой журналистской форме шуток, намеков и пр. Никогда не указывается, к какой партии принадлежит оратор, интересы какого класса или части класса он представляет, никогда не вскрывается классовый характер защищаемых идей, никогда речь или предложение не сводятся к их существу, а все растворяется во внешних противоречиях, в игре словами, шутках и пр. Я не сомневаюсь, что из 100 рабочих, которых Вы остановите на улице у выхода из фабрики и которым прочитаете парламентский отчет из «L’Humanité», 99 не поймут и ничему не научатся, а сотый, может быть, и поймет кое-что, но тоже ничему не научится. Нельзя писать в рабочей газете о парламенте и об его внутренней борьбе в стиле журналистов, разговаривающих между собой в курительной комнате парламента.
В этой области особенно необходимы ясность, отчетливость, популярность. Я вовсе не хочу сказать, что нужно давать сухие резюме дебатов с подстрочными примечаниями об ораторах и партиях. Наоборот, отчеты должны иметь живой агитационный характер. Но это значит, что автор должен ясно представлять себе своего читателя и должен ставить своей задачей вскрыть пред этим читателем классовое существо парламентской работы и махинаций. Иной раз достаточно из целой речи вырвать два слова, чтобы охарактеризовать не только оратора, но и его партию. Нужно повторять, подчеркивать, настаивать, еще раз повторять и еще раз подчеркивать, а не порхать журналистски по поверхности парламентских дискуссий.
2. Отношение «L’Humanité» к диссидентам слишком неопределенное и временами прямо неправильное: раскол слишком серьезная вещь, и раз мы признали раскол неизбежным, то нужно, чтобы масса поняла его во всем его значении. Нужно беспощадно разоблачать политику диссидентов. Нужно сделать их вождей и их прессу смешными и ненавистными в глазах массы. Таким путем широкая партийная масса достигает гораздо бо́льшей политической отчетливости и ясности. В номере от 17 апреля этого года т. Launat занимает в отношении к диссидентам совершенно неправильную позицию. Он выражает пожелание, чтобы текст законопроекта Поля Бонкура появился скорее, дабы можно было проверить, действительно ли разногласия так непримиримы, как утверждает Блюм. Вся статья, как и некоторые другие на эту тему, написана в таком духе, как если бы у нас с лонгетистами была не непримиримая политическая борьба, а просто товарищеская дискуссия. Это в корне неправильно. Разумеется, нам необходимо оторвать от лонгетистов идущую за ними часть рабочих. Но мы достигнем этого только беспощадной кампанией против лонгетизма во всех его проявлениях.
3. Я прочитал статью т. Фроссара в номере от 5 мая: «Sang froid et discipline» (Выдержка и дисциплина). По существу статья совершенно правильна, поскольку она говорит, что делать и как делать. Но она недостаточна, ибо не дает выхода тому чувству протеста, которое охватило лучшие элементы рабочего класса. Тон самой газеты был недостаточно тверд и энергичен. Газета не дополнила парламентской фракции, выступления которой были чрезвычайно слабы и даже принципиально неправильны. Не берусь высказаться с определенностью, но, вероятно, возможны были такие формы протеста, которые не ангажировали бы партию на решительные действия. Никакого указания в этом смысле в «L’Humanité» не заключалось.
4. В номере от 3 апреля помещена передовая статья «Христианство и социализм». Статья находится в вопиющем противоречии с марксизмом, пытаясь обосновать социализм общими местами евангелия. Автор ссылается на Советскую Россию, где церковь терпима, и требует, чтобы Французская Коммунистическая Партия подражала в этом отношении Советской Республике. Но здесь чудовищное смешение понятий. Советская Республика есть государство, которое вынуждено терпеть в своих рядах предрассудки и их организованное выражение — церковь. Коммунистическая партия есть добровольный союз единомышленников, и она не может терпеть в своих рядах пропаганды христианского социализма и предоставлять для такой пропаганды страницы центрального органа, да еще в виде передовых статей. Партия может мириться с тем фактом, что отдельные члены ее, особенно рабочие и крестьяне, еще не освободились от религиозных предрассудков, но партия, как партия, в лице своих руководящих органов обязана вести реальную просветительную работу. Во всяком случае мы не можем мистикам-интеллигентам позволять эксплуатировать партию, как аудиторию для их религиозных бредней. Такого рода элементы в решительную минуту в 9 случаях из 10 отдадут предпочтение своей христианской половине и станут тормозом революционного действия.
5. Люксембургские товарищи жаловались на безучастие партии к военным насилиям французского правительства над люксембургскими рабочими. Я нашел в «L’Humanité» по этому поводу только одну статью тов. Виктора Мерик. Несомненно, что именно в этом вопросе можно и должно было развернуть гораздо большую агитацию.
6. Колониальные вопросы в слишком слабом тоне отражаются на страницах «L’Humanité». Между тем, отношение к колониальному рабству является действительным испытанием для революционности пролетарской партии. Передовая статья в номере от 20 мая по поводу мнимого заговора в Индо-Китае написана в демократическом, а не в коммунистическом духе. Нам необходимо пользоваться всеми случаями для внедрения в сознание рабочих права колоний на восстание и отторжение от метрополии. Мы при всех случаях обязаны подчеркивать, что долг рабочего класса поддержать колонии в их восстании против метрополии. Социальная революция не только в Англии, но и во Франции означает не только восстание пролетариата, но и восстание колониальных народов против метрополии. Всякая неопределенность в этом отношении становится источником и прикрытием шовинизма.
7. В ряде статей и особенно заметок наблюдается неосторожное обращение с понятиями: отечество, республика, любовь к своей стране и пр. и пр. Именно во Франции точность терминологии, строго выдержанный классовый характер политической фразеологии важнее, чем где бы то ни было.
8. Я не стану приводить многочисленных примеров крайней неопределенности и прямо нерешительности линии «L’Humanité» в отношении к синдикализму. Ряд статей в корне нарушает основные принципы марксизма и коммунизма. Коммунисты пишут статьи, целиком направленные против линии партии. Печатаются резолюции синдикалистов без всяких комментариев. Несомненно, «L’Humanité» должна в настоящий период открыть свои столбцы для дискуссии по вопросу о профсоюзах, давая возможность высказаться и другой стороне. Но голос редакции должен раздаваться во всех случаях, иначе читатель безнадежно дезориентируется и запутается. Дискуссия по этому вопросу, особенно во Франции, неизбежно примет характер пестрой разноголосицы. Отсюда может проистечь величайшая смута при нерешительности редакции. Наоборот, при твердом курсе редакции масса выберет принципиально правильную и строго выдержанную коммунистическую линию, отбросив путаницу, недоговоренность, противоречивость всех остальных.
9. «L’Humanité» охотно печатает фотографии немецких и английских министров, в том числе немецких социал-демократов и пр. Я думаю, что было бы желательно заменить их портретами коммунистов. Нужно сближать коммунистические партии друг с другом, в том числе и персонально.
10. В заключение пользуюсь случаем, чтобы еще раз выразить свой восторг перед Вашим Гасье.
С товарищеским приветом
Л. Троцкий.
Москва, 23 июля 1921 года.