Письмо товарищу Трену.
Дорогой товарищ Трен!
Я Вам очень признателен за Ваше интересное письмо, которое в общем совпадает с той информацией, какую мы здесь имеем, как из нашей французской прессы, так и из писем и бесед. Мы еще не перевалили во Франции через все трудности в деле формирования революционной партии пролетариата. Победа в Туре досталась слишком легко. Теперь история требует от коммунизма, чтобы он эту суммарную победу оправдал и реализовал при помощи ряда частичных побед. Это ведет к борьбе внутри нашей собственной партии. Борьба вызывает расходование сил, известное перенесение внимания с внешних врагов на внутренние трудности, порчу личных отношений и пр., и пр. Все это вообще безусловно неприятно, и если это брать вне времени и пространства, то может получиться повод для горьких сетований по поводу партийной внутренней борьбы и пр. К несчастью, нет другого, более экономного пути для развития революционной партии — особенно во Франции.
Иногда высказываются в том смысле, что очищение и возрождение партии надо производить на основе массовых действий, и тогда самый процесс очищения будет менее болезнен. В такой общей форме эта мысль верна, но она слишком обща и поэтому может стать источником неправильных выводов. Окрепнуть, в качестве подлинно революционной партии, французский коммунизм может только на основании массовых действий. Но, с другой стороны, именно нынешнее состояние партии (борьба тенденций, недостаточность руководства, неопределенность печати) крайне мешают ей встать на путь массовых действий. Я уже не говорю, как вредна именно в этом отношении позиция партии в вопросе об едином фронте. Другими словами, связь между внешним состоянием партии и массовыми действиями не механическая, а диалектическая: одно затрудняется или облегчается другим. Именно для того, чтобы партия могла начать действовать, ей необходим известный минимум единства ее собственного сознания, ее собственной воли. Приходится для обеспечения такого внутреннего единства расходовать энергию, и очень значительную энергию. Это расходование энергии, которое с поверхностной точки зрения может показаться излишним (faux frais), целиком окупится при первом же серьезном испытании партии в массовом выступлении. С другой стороны, такого рода участие в партии, более единой, чем нынешняя, послужит к дальнейшему повышению ее сплоченности и активности. Вот почему мы здесь без преувеличенной тревоги наблюдаем внутреннюю борьбу во французской партии. Наоборот, эта борьба свидетельствует о здоровой реакции партийного организма против бацилл центризма, пацифизма, журналистского индивидуализма, анархо-синдикализма и пр. Le vin est tire, il faut le boire *. Борьбу надо довести до конца. Она пойдет тем менее болезненно, чем меньше будут революционные элементы партии, т.-е. ее несомненное большинство, оказывать снисхождения индивидуалистской журналистике и парламентской трибуне, которые не хотят или неспособны революционно перевоспитаться и подчиниться дисциплине боевой партии.
* Бутылка вина раскупорена, ее надо выпить. (франц.) — /И-R/
Результаты съезда в С.-Этьене представляют собою несомненный шаг вперед. Он, однако, был бы сведен к нулю, если бы сейчас же не сделать второго и третьего шага. Безнаказанность анархо-синдикалистских выступлений под коммунистическим знаменем была и остается величайшей опасностью. Партия до тех пор не установит правильного отношения с синдикатами, пока лже-коммунисты, противодействующие влиянию коммунизма в синдикатах, не будут автоматически вылетать из партии. В связи с этим, я хотел бы сказать несколько слов о том совершенно ложном впечатлении, которое создалось у некоторых французских товарищей — на основании крайне несовершенной, по-видимому, передачи т. Фроссара — насчет моего отношения к группе Монмуссо и его резолюции. Можно было понять так, будто я предлагал объявить войну группе «La Vie Ouvrière». Это было крайне неверно. Чего я, как и всякий член Исполкома, требовал, так это того, чтобы коммунисты поступали так, как приказывает коммунистическая партия. Если партия решает голосовать за присоединение к Профинтерну без оговорок, то всякий коммунист, голосующий против этой резолюции (скажем — за Монмуссо), должен быть исключен из партии. Весь вопрос в том, можно ли, при данном положении партии, вынести обязательное решение о голосовании за присоединение без оговорок. Т. Фроссар категорически заявил, что, по соотношению сил, партия такого решения вынести не может. Тогда оставался блок с группой Монмуссо. Но опять-таки голосовать за резолюцию Монмуссо коммунисты могут только по решению партии. Они и в данном случае должны подчиняться не дисциплине фракции Монмуссо, а дисциплине своей партии. Иначе — они исключаются. В то время я всемерно подчеркивал необходимость для нас идти рука об руку с группой Монмуссо, представляющей чрезвычайно ценные элементы французского рабочего движения. Тут, разумеется, нет никакого противоречия. Можно и должно уважать Монатта и Монмуссо и их единомышленников, стремясь во что бы то ни стало договориться с ними, и в то же время исключить из партии тех коммунистов, которые ставят дисциплину фракции Монмуссо выше дисциплины партии.
Вы спрашиваете о моем мнении относительно того, как мы здесь себе представляем коалицию левых со всеми революционными элементами центра и существование левой? Надо исходить из фактов. Левая, центр и правая существуют, как тенденция к личной группировке, и до известной степени и при известных условиях грозят превратиться в замкнутые фракции. Было бы в условиях внутренней партийной борьбы фарисейством требовать от единомышленников, чтоб они не встречались, не совещались и не обсуждали линий поведения. Это относится, разумеется, и к левым, ибо у левых, стремящихся отстоять резолюцию Интернационала, не может быть никаких оснований лишать себя тех средств борьбы, какими располагают другие группировки. Необходимо, однако, мне кажется, соблюдение следующих условий: 1) левая ни в каком случае не конституируется в организованную фракцию, т.-е. категорически отвергает идею раскола; 2) активно стремится к сближению со всеми революционными элементами центра, не приходя в отчаяние от частичных неудач и неутомимо отстаивая «единый фронт» центра и левой против антикоммунистических элементов и группировок внутри партии; 3) левая устанавливает правильную перспективу в отношении различных уклонений внутри партии и добивается того, чтобы и центр эту оценку и перспективу сделал своей.
Что касается этой оценки и перспектив внутрипартийной борьбы, то они представляются мне следующими: а) реформистские, пацифистские элементы, сторонники левого блока, националисты, парламентские и журналистские индивидуалисты; с этой интеллигентской группой нужно расправиться беспощадно, раз навсегда выжечь каленым железом язвы адвокатского и депутатского индивидуализма в коммунистической партии, и тем самым поднять к ней уважение и доверие революционных рабочих; б) синдикалистские элементы, т.-е. те рабочие, которые входят в коммунистическую партию, но в то же время проводят тенденцию Монатта и Монмуссо, опирающиеся на недоверие к революционности и пролетарской сущности партии; здесь необходима терпеливая и настойчивая идейная борьба против антикоммунистических тенденций с целью завоевания всех здоровых элементов, т.-е. подавляющего большинства этой группы, для коммунистической партии; в) федералистские элементы, крайняя левая и пр.; несомненно, основание этих группировок революционно, многие неясности и ошибки проистекают из молодости и неопытности; здесь нужен спокойный товарищеский и, отчасти, даже педагогический подход; г) так называемый пейзанизм (как вы выражаетесь); несомненно, что если бы партия дала развиться такой тенденции до ее логического конца, то и это привело бы к созданию фракции в духе наших эсеров; критика здесь совершенно необходима; но, разумеется, нужно приложить все усилия к тому, чтобы такие ценные и многообещающие коммунисты, как Рено Жан, не были бы отброшены в лагерь правой, от которой Рено Жан, по своему революционному духу, бесконечно далек.
Позвольте, дорогой товарищ, на этом закончить свое письмо, копию которого я посылаю т. Фроссару.
Преданный Вам
Л. Троцкий.
Москва, 28 июля 1922 г.