За пять лет.
Предисловие к трехтомному сборнику «Как вооружалась революция», изданному в 1923—24 гг., том I, стр. 7—10. Статья также опубликована в «Правде» № 48, 3 марта 1923 г. — /И-R/
Мысль об издании моих статей, речей, докладов, воззваний, приказов, инструкций, писем, почто-телеграмм и пр. документов, посвященных Красной Армии, возникла в связи с пятилетним юбилеем Красной Армии. Инициатива издания принадлежит тов. В. П. Полонскому. Подбор, критическая проверка, группировка и правка материала произведены тт. Я. Г. Блюмкиным, Ф. М. Вермелем, А. И. Рубиным и А. А. Никитиным. Примечания, хронология, именной и предметный указатели составлены т. С. И. Венцовым. Когда я бегло просмотрел собранные уже для печатания рукописи, общее мое впечатление было таково: как недостаточно, а главное, неконкретно отражает весь этот материал фактическую работу по строительству Красной Армии.
Сейчас, когда мы получили возможность обозреть всю работу революции за пять, лет, совершенно ясно обнаруживается, что почти все, если не все, принципиальные вопросы и затруднения советского строительства встали перед нами прежде всего в военной области — в крайне жестком, сжатом, компактном виде. Отсрочки тут, по общему правилу, не давалось. Иллюзии и ошибки влекли за собой почти немедленную кару. Самые ответственные решения принимались под огнем. Оппозиция против этих решений проверяла себя в действии тут же, на месте. Отсюда, — в общем и целом, — внутренняя логичность в строительстве Красной Армии, отсутствие метаний от одной системы к другой. Можно в известном смысле сказать, что именно острота опасности, которой мы подвергались, спасла нас. Если бы мы имели больше времени для рассуждений и прений, мы, наверное, наделали бы гораздо больше ошибок.
Труднее всего было в первый период — примерно до второй половины восемнадцатого года. Отчасти в силу необходимости, отчасти уже только по инерции, революционные усилия направлялись прежде всего на разложение всех старых связей, на снимание со всяких постов представителей старого общества. А в то же время необходимо было ковать новые связи и, в первую голову, наиболее жесткие, повелительные, принудительные: именно, связи новых революционных полков. Только наша партия с ее еще немногочисленными тогда, но крепко сколоченными кадрами, способна была под шрапнелью обеспечить этот перелом. Его трудности и опасности были колоссальны. В то время, как пролетарский авангард уже совершал, хотя не без внутренних затруднений, переход к «труду, дисциплине, порядку», широкие рабочие массы, а тем более крестьянские, только начинали раскачиваться, как следует быть, размывая все, что оставалось от старого порядка, и еще не задумываясь практически о новом. Это был очень критический момент в развитии советской власти. Партия левых «социалистов-революционеров» — интеллигентская организация, уходившая одним крылом в крестьянство, а другим в городскую обывательскую массу, ярче всего на судьбе своей отразила болезненный переход от стихийно-разрушительного периода революции к государственно-созидательному. Закусивший удила мелкий буржуа (der rabiat gewordene Spiessbürger, по выражению Энгельса) не хочет знать никаких ограничений, никаких уступок, никакого компромисса с исторической действительностью — до тех пор, пока эта последняя не осадит его бревном по черепу. Тогда он впадает в прострацию и бессильно капитулирует перед врагом. Партии социалистов-революционеров, отражавшей периферическую стихию вчерашнего дня революции, было совершенно недоступно понимание ни Брестского мира, ни централизованной власти, ни регулярной армии. На этих вопросах оппозиция левых эсеров быстро превратилась в восстание, которое закончилось политической гибелью партии. Судьбе угодно было, чтобы тов. Блюмкин, бывший левый эсер, ставивший в июле 1918 г. свою жизнь на карту в бою против нас, а ныне член нашей партии, оказался моим сотрудником по составлению этого тома, отражающего в одной своей части нашу смертельную схватку с партией левых эсеров. Революция — великая мастерица разводить людей и, если нужно, сводить их. Все наиболее мужественное и последовательное, что было в партии левых эсеров, теперь с нами.
Революция в целом есть крутой исторический поворот. Но если рассмотреть ее более внимательно, мы найдем внутри ее ряд поворотов, тем более острых и критических, что события революции развиваются бешеным темпом. Каждый такой частный поворот есть прежде всего величайшее испытание для руководящей партии. Схематически задача ее или, еще точнее, ее боевого центра, распадается на следующие элементы: своевременно понять необходимость нового этапа; подготовить к нему партию; совершить поворот, не отрывая партии от массы, которая движется еще инерцией предшествующего периода. При этом нужно помнить, что революция очень экономно отпускает правящей партии основной сырой материал: время. При слишком резком повороте руководящий центр может оказаться противопоставленным собственной партии, партия может оказаться противопоставленной революционному классу; но, с другой стороны, плывущая по течению вчерашнего дня партия, вместе с руководимым ею классом, может опоздать в разрешении неотложной задачи, поставленной объективным ходом событий, — и каждое из этих нарушений динамического равновесия грозит оказаться смертельным для революции. Сказанное относится — с необходимой поправкой на темп — не только к армии, но и к хозяйству…
Старая армия еще разбредалась по стране, разнося ненависть к войне, а нам уже приходилось строить новые полки. Царских офицеров изгоняли из армии, местами расправляясь с ними беспощадно. Между тем нам приходилось приглашать бывших офицеров в качестве инструкторов новой армии. Комитеты в царских полках были воплощением самой революции, — но крайней мере, ее первого этапа. В новых полках комитетчина не могла быть терпима, как начало разложения. Еще не отзвучали проклятия по адресу старой дисциплины, как уже приходилось вводить новую. Далее следовал переход от добровольчества к принудительному набору, от партизанских отрядов — к правильной военной организации. Борьба против партизанщины велась непрерывно, изо дня в день, и требовала величайшей настойчивости, непримиримости, а временами и суровости. Партизанщина являлась военным выражением крестьянской подоплеки революции, поскольку эта последняя еще не поднялась до государственного сознания. Борьба против партизанщины была тем самым борьбой за пролетарскую государственность против подмывавшей ее анархической мелкобуржуазной стихии. Партизанские методы и навыки находили, однако, свое отражение и в партийных рядах; идейная борьба с ними в партии являлась необходимым дополнением организационных, воспитательных и карательных мероприятий в армии. Только путем величайшего нажима анархическая партизанщина вводилась в рамки централизации и дисциплины. Нажим внешний: немецкое наступление, а затем чехо-словацкое восстание, и нажим внутренний — через коммунистическую организацию внутри армии.
Собранные здесь статьи, речи и приказы, как сказано выше, крайне недостаточно отражают работу живого строительства. Главная часть этой работы вообще совершалась не путем речей и статей. Кроме того, наиболее важные речи, то есть те, которые произносились военными работниками на местах, на фронтах, в полках, и имели глубоко практическое, конкретное содержание, определяясь потребностями минуты, — эти наиболее важные и значительные речи, по общему правилу, никем не записывались. Ко всему этому нужно еще прибавить, что и записанные речи, в большинстве своем, записывались плохо. Искусство стенографии было в тот период революции так же мало на высоте, как и все другие искусства. Все делалось наспех и кое-как. Расшифрованная стенограмма представляла сплошь да рядом набор загадочных фраз. Восстановить их смысл задним числом не всегда возможно, тем более, когда это делает не тот, кем речь произносилась.
Но все же эти страницы отражают истекшие большие годы. Вот почему я, со всеми указанными выше оговорками, согласился на печатание их. Нам самим не мешает время от времени оглядываться на вчерашний день. А кроме того, эти страницы могут оказаться не бесполезны для наших иностранных товарищей, которые, хотя и медленно, но идут к завоеванию власти. Основные задачи и трудности, преодоленные нами, станут в свое время перед ними. Может быть, эти материалы помогут избежать хотя части тех ошибок, которые угрожают им. Без ошибок не делается ничто, тем более революция. Хорошо, по крайней мере, сводить ошибки к минимуму.
Л. Троцкий.
27/II 23 г. Москва.
P. S. В настоящее издание вошли преимущественно статьи, речи, документы и пр., в свое время публично произнесенные или же опубликованные в печати; сравнительно небольшую часть составляют материалы, которые, по тем или другим причинам, не были опубликованы в момент их написания, и ныне печатаются впервые. В издание не входят многочисленные документы (приказы, доклады, переписка по прямым проводам, и пр.), для опубликования которых время еще не наступило и наступит не так скоро. Это обстоятельство необходимо иметь в виду при оценке всего издания.
Л. Т.