Выступление на XIII съезде
Текст дается по «Стенографическому отчету XIII съезда РКП(б)». Москва, Политиздат, 1963 г. стр. 146-159. — /И-R/
Заседание четвертое 26 мая, дневное.
Председательствующий (Каменев). Слово имеет тов. Троцкий.
Троцкий. Товарищи, я коснусь лишь очень ограниченного числа вопросов из тех, которые были развернуты или затронуты в докладах ЦК. Я сосредоточу (или попытаюсь это сделать) ваше внимание на том вопросе, освещение которого съезд (или известная часть съезда, вернее —- весь съезд) ждет с моей стороны, причем я заранее устраню, — и я думаю, что съезд поймет мотивы, которые мною руководят, — все то, что может в какой бы то ни было степени обострить вопрос, внести личные моменты и сделать более трудной ликвидацию затруднений, которые перед партией возникли, и из которых все мы хотим вывести партию с пользой для ее дальнейшей работы. Если я, таким образом, не затрону ряда острых моментов, с которыми за последний период связывалось мое имя, то не потому, чтобы я уклонялся дать съезду ответ по любому вопросу, а потому, что я пытаюсь выделить принципиальное существо вопроса, отделив его от моментов личного порядка. Здесь было сказано, товарищи, что из ряда вон выходящим фактом нашей партийной жизни является то, что между двух партийных съездов вспыхнула острая дискуссия, которая, как было заявлено, имела своей целью либо изменение состава ЦК, либо изменение политики ЦК. Несомненно, дискуссия, вспыхнувшая между двумя съездами, была очень остра, но я думаю, товарищи, что когда мы хотим окинуть истекший отчетный год взглядом и выделить то, что составляет чрезвычайно яркую особенность момента внутрипартийной дискуссии, то мы должны будем сказать, что эта особенность состоит в том, что сам Центральный Комитет в известный момент между двумя съездами признал необходимым — и это открыто провозгласил — изменение внутрипартийной политики.
Опасность бюрократизации
Позвольте, товарищи, напомнить единогласно принятую резолюцию 5 декабря, она у меня перед глазами. В этой резолюции перечисляются объективные противоречия, затруднения и отрицательные явления в развитии рабочего класса и нашей партии, причем первый раздел этой резолюции говорит, что к числу таких отрицательных тенденций относится «наблюдающаяся бюрократизация партийных аппаратов и возникающая отсюда угроза отрыва партии от масс». Мимо этого факта мы не можем пройти. Центральный Комитет партии в промежутке между двумя съездами счел необходимым в единогласно принятой резолюции констатировать, что наблюдается бюрократизация партийного аппарата и что отсюда возникает угроза отрыва партии от масс. В этой же резолюции было констатировано, что доверие пролетарских масс к партии возросло. Есть ли здесь противоречие? Нет, противоречия нет. Доверие пролетарских масс к партии накопляется в течение долгого ряда лет. Масса мыслит медленнее, чем мыслит партия, поэтому партия и является авангардом класса. Масса суммирует, подводит итоги деятельности партии медленно, за большой период времени. И мы констатировали сообща в резолюции, что политика партии во всех основных вопросах за последние годы, в течение которых масса ликвидировала свою связь с эсеровщиной и с меньшевизмом, — что эта политика дала партии прирост доверия рабочих масс. В тот момент никто из нас, правда, не думал, что мы сделаем такой быстрый скачок в смысле расширения пролетарских кадров партии, т. е. что мы до XIII съезда будем иметь возможность включить в партию, по крайней мере, 200, а вероятно — и больше, тысяч человек.
Но самый факт, что рабочая масса придвинулась к партии в лице своих более честных и активных элементов, был для нас ясен для всех, и это в резолюции формулировано. Однако в ней в то же время сказано, что в партии наблюдается бюрократизация партийного аппарата, и что отсюда возникает угроза отрыва ее от масс. Что же означает это второе свидетельство? Оно означает, что если бы те отрицательные процессы, которые Центральный Комитет тут констатировал и характеризовал, если бы они получили дальнейшее развитие, то это затруднило бы партии в дальнейшем собирать жатву доверия трудящихся масс.
Какие же обстоятельства, какие причины побудили ЦК, с теми или другими внутренними разногласиями и оттенками, вынести в целом, вместе с Центральной Контрольной Комиссией, решение столь исключительной важности, столь тяжеловесное? Я и здесь, товарищи, попытаюсь дать свидетельство, которое могло бы быть наименее заподозрено. Я приведу цитату, довольно обширную, из речи тов. Бухарина в начале дискуссии на одном из собраний Краснопресненского района. Я пользуюсь стенограммой этой речи и беру только ту часть, которая характеризует черты бюрократизации, как их понимал и истолковывал в тот момент тов. Бухарин. Я мог бы привести много других цитат, но я беру именно это по причинам, которые всем вам понятны. Вот подлинные слова тов. Бухарина:
«Товарищи, мне кажется, что вам нужно нарисовать несколько конкретную картину того, что беспокоит нашу партийную массу. Не говорить здесь об априорных предпосылках, дифференциации и т. д., а поставить вопрос ясно, что мутит нашу партийную массу, и откуда недовольство беспартийной массы, с которой должны считаться все, начиная от ЦК и кончая бюро ячеек. Недостатков, которые привели к известному полукритическому состоянию нашей партии, обострившемуся, главным образом, в силу того экономического кризиса, который сейчас переживает наша страна, — этих недостатков бесконечное множество, но все их можно загнать в определенные рубрики. В чем дело, — возьмите жизнь какой-нибудь партийной ячейки, прежде всего рабочий аппарат, потому что и у ячейки есть аппарат. У нас, — я сужу по Московской организации, в первую очередь, — обычно секретари ячеек назначаются райкомами, причем райкомы не стараются своих кандидатов проводить через эти ячейки, они просто выставляют человека, и обычно голосование происходит по определенному типу. Приходят и спрашивают: «кто против?», и так как более или менее боятся высказываться против, то соответственный индивидуум назначается секретарем бюро ячейки. Если бы мы произвели анкету и спросили, сколько раз происходило голосование с опросом председателя «кто за» и «кто против», то мы обнаружили бы без труда, что у нас в большинстве случаев выборы в партийные организации превращаются в выборы в кавычках, потому что голосование происходит не только не после предварительного обсуждения, но по формуле «кто против», а так как говорить против начальства нехорошо, то этим вопрос кончается. Вот выборы секретаря нашей низовой ячейки».
«Если мы поставим вопрос о наших партийных собраниях, — говорит далее тов. Бухарин, — то как это происходит? Я сам выступал на целом ряде московских собраний и знаю, как обычно проходит так называемое обсуждение в наших партийных организациях. Выборы президиума собрания. Выступает какой-нибудь товарищ из районного комитета, представляет список, спрашивает: «кто против?», никто не против, и это дело считается конченным. Выбирается президиум, и товарищ оглашает, что президиум избран единогласно. После этого начинается порядок дня. С порядком дня та же процедура. За последние два-три года я вспоминаю только единичные, страшно редкие случаи, чтобы на партийных собраниях вставлялись новые пункты в порядок дня… После этого зачитывается заготовленная заранее резолюция, которая проходит по шаблону. Председатель спрашивает: «кто против?», никто не против. Резолюция единогласно принимается. Вот обычный тип отношений в наших партийных организациях. Нужно понимать, что против этого, совершенно естественно, наиболее активная часть выражает определенное недовольство, она определенно недовольна таким порядком вещей».
«У нас целый ряд нижних слоев организации, — продолжает тов. Бухарин, — хватаются за барьеры: «никакой дискуссии!», «кто против?» и т. д., и целая система таких приемов сводит на нет внутрипартийную жизнь. Само собой разумеется, что отсюда идет громадная волна недовольства. Я привел несколько примеров из жизни самых низших наших ячеек. То же самое можно заметить в несколько измененной форме и по следующим рядам нашей партийной иерархии».
Вот как один из видных членов Центрального Комитета характеризовал те черты нашей внутрипартийной организации, которые и заставили, явное дело, Центральный Комитет вынести резолюцию, гласящую о наблюдающейся бюрократизации партийных аппаратов и о возникающей отсюда угрозе отрыва партии от масс. А, разумеется, большей угрозы, как эта угроза, быть не может.
Какой же практический вывод сделал Центральный Комитет из того диагноза, который он сам поставил? Этот практический вывод мы читаем в той же резолюции от 5 декабря:
«…интересы партии, как в смысле успешной борьбы ее с нэповскими влияниями, так и в смысле повышения ее боеспособности во всех областях работы, требуют серьезного изменения партийного курса в смысле действительного и систематического проведения принципов рабочей демократии».
Таким образом, Центральный Комитет партии между двумя съездами признал необходимость серьезного изменения партийного курса вследствие резкого обнаружения тех недомоганий и отрицательных сторон внутрипартийной жизни, которые сам Центральный Комитет проанализировал и установил. Я думаю, товарищи, что мимо этого факта мы пройти никак не можем, и что здесь именно основная характерная черта того отчетного периода, который рассматривает настоящий съезд. Центральный Комитет установил, стало быть, необходимость серьезного изменения партийного курса, во-первых, и необходимость увеличения пролетарского ядра партии — во-вторых. И то, и другое единогласно. «Работа по увеличению пролетарского ядра партии, — читаем мы в резолюции, — должна являться на ближайшие месяцы одной из самых важных задач всех партийных организаций».
Когда Центральный Комитет устанавливал необходимость серьезного изменения партийного курса в промежутке между двумя съездами, означало ли это принципиальную ломку организационных или иных принципов большевизма? Я думаю, что нет. Это означало только, что Центральный Комитет констатировал, что в применении этих принципов в данных условиях были явные неправильности и уклоны, которые выразились в бюрократизации партийного аппарата и в вырастающей отсюда для будущего угрозе отрыва партии от масс. Стало быть, именно для того, чтобы обеспечить проведение в условиях нынешнего периода организационных, как и всех иных, принципов большевизма, Центральный Комитет в промежутке между двумя съездами признал необходимым серьезное изменение партийного курса.
Вопрос о поколениях
Почему, однако, этот вопрос осложнился вопросом о поколениях внутри партии, внутри рабочего класса? Я, товарищи, не стану приводить, чтобы не осложнить мое изложение, свидетельства ряда товарищей, которые с самого начала (и, по-моему, вполне правильно) ставили вопрос о внутрипартийном режиме под углом зрения взаимоотношений поколений в нашей партии и в рабочем классе. Скажу еще резче: самое существо вопроса о внутрипартийном режиме в данных конкретных условиях сводится для нас прежде всего к вопросу о взаимоотношениях поколений в партии и в рабочем классе. Речь идет, разумеется, о молодом поколении рабочего класса в целом, речь идет о том, чтобы дать или, вернее, обеспечить возможность этому молодому поколению рабочего класса (работает ли оно на заводах и фабриках социалистической страны, или учится по постановлению своей партии и профсоюзов в учебных заведениях социалистической страны), — обеспечить ему возможность выхода на дорогу большевизма в новых условиях. Молодое поколение не может повторить историю и, к счастью, не должно повторять историю старшего поколения. Старое поколение шло на нынешнюю свою дорогу другими тропами, в других условиях, в условиях буржуазно-капиталистической страны, под чугунной крышкой царизма. Старшее поколение обеспечило младшему поколению возможность идти вперед в других условиях, качественно совершенно отличных. И задача состоит в том, чтобы дать возможность или, вернее, обеспечить возможность молодому поколению новыми тропами, новыми путями, которые отвечают природе рабочего государства и новой обстановке, выбраться на ту же широкую дорогу большевизма, коммунизма, ленинизма.
Если мы спросим себя, о каком внутрипартийном режиме мы говорим, и что мы понимаем под режимом внутрипартийной демократии, то я, товарищи, с самого начала тут скажу, — хотя, пожалуй, на съезде нашей партии это почти что излишне, — что вряд ли найдется в нашей партии десяток человек, вообще что-либо смыслящих в коммунизме, марксизме, большевизме, которые подходили бы к вопросу о внутрипартийной демократии под чисто формальным углом зрения, — под углом зрения того, как часто переизбирают, сколько процентов голосований, дискуссий и пр., под углом зрения статистики демократии, под углом зрения формальных принципов парламентаризма в применении к партийной жизни. Мы проделали слишком большую историю, и в частности слишком большую борьбу против политических фальсификаций, против маргариновой демократии, которая является, с одной стороны, идеологией меньшевизма, а с другой — последним прикрытием империализма, чтобы мы могли подходить к вопросам демократии под формальным углом зрения.
Под каким же углом зрения мы подходим к демократии в отношении внутрипартийного режима? Под углом зрения обеспечения партии от таких явлений, как возможность бюрократизации ее аппарата и как возникающая отсюда угроза отрыва партии от масс. Вот критерий! И если бы я попытался дать определение внутрипартийной демократии в применении к нынешней нашей партийной обстановке, к данной эпохе, к данному отрезку времени, я сказал бы: внутрипартийная демократия есть такой режим, который, с одной стороны, обеспечивает идейное политическое и организационное руководство старого подпольного, богатого опытом поколения большевиков, ибо без обеспечения этого руководства (не понимать этого могут только младенцы) партия в данной обстановке государственного корабля и корабля международного рабочего движения через трудности, теснины и ущелья не проведет, и в то же время такой режим, который, обеспечивая руководящее положение старшего поколения, обеспечивает, с другой стороны, младшему поколению выход на большую дорогу ленинизма не школьным путем (школьным путем этого сделать нельзя), а путем активного, самостоятельного, деятельного участия в политической жизни партии и страны. Сочетание этих двух задач и должно быть обеспечено режимом внутрипартийной демократии. Нарушение этого необходимого сочетания и равновесия грозит бюрократизацией партийного аппарата и отрывом партии от масс. Это, мне кажется, существо вопроса. И когда мы спрашиваем себя, имели ли мы это необходимое равновесие, то я опять-таки считаю себя вправе сослаться на тот факт, что Центральный Комитет сам констатировал нарушение этого равновесия в промежутке между двумя съездами. Я напоминаю снова ту обширную цитату, которую я привел из речи тов. Бухарина, произнесенной не внутри Центрального Комитета, а на широком районном собрании, где он очень конкретными и памятными чертами охарактеризовал нарушение равновесия во внутрипартийном курсе, — нарушение, крайне невыгодное для менее зрелых, менее подготовленных элементов нашей партии, т. е. для широких кругов молодых ее членов, и в то же время опасное для старых ее кадров.
Фракции и группировки
С этим вопросом был в партийной дискуссии связан вопрос о внутрипартийных фракциях и группировках. И здесь, товарищи, я считаю необходимым напомнить ту постановку вопроса, которая была дана в резолюции 5 декабря. В ней разъяснено, что внутрипартийная демократия ни в коем случае не предполагает свободу фракционных группировок, которые для правящей партии крайне опасны, ибо всегда грозят раздвоением или расщеплением правительства и государственного аппарата в целом. Я думаю, что это является неоспоренным и неоспоримым. И мы единогласно пришли к тому, чтобы сослаться на резолюцию X съезда, где определение и фракций, и группировок — и государственная опасность, отсюда вытекающая, — дано было рукой Владимира Ильича. Сообщение о том, будто бы я был за разрешение группировок, неверно. Товарищи, это неверно. Я сделал, правда, ту большую ошибку, что заболел в критический момент партийной дискуссии и не имел возможности своевременно выступить и опровергнуть это утверждение, как и многие другие. Но нигде и никогда я не считал и нигде не заявлял, что считаю, наряду с необходимостью запрещения фракций, возможным допущение группировок. Наоборот, во всех тех случаях, где мне доводилось об этом говорить, я устанавливал, что между фракцией и группировкой провести различий нельзя. Если бы потребовались по этому поводу формальные документальные разъяснения, — я бы их дал. Сейчас я на этом съезд не задерживаю. Считаю, что с политической стороны достаточно, — поскольку речь идет о заявлении, — что я никогда не признавал и не признаю свободы партийных группировок, ибо группировка есть в данных исторических условиях только другое наименование фракции. Но, товарищи, наряду с этим я должен вам напомнить другую часть резолюции Центрального Комитета по тому же самому вопросу о фракциях и группировках. Тут сказано:
«Только постоянная, живая, идейная жизнь может сохранить партию такой, какой она сложилась до и во время революции, с постоянным критическим изучением своего прошлого, исправлением своих ошибок и коллективным обсуждением важнейших вопросов. Только эти методы работы способны дать действительные гарантии против того, чтобы эпизодические разногласия не превращались во фракционные группировки со всеми указанными выше последствиями».
И далее:
«Для предотвращения этого требуется, чтобы руководящие партийные органы прислушивались к голосу широких партийных масс, не считали всякую критику проявлением фракционности и не толкали этим добросовестных и дисциплинированных партийцев на путь замкнутости и фракционности».
Это — составная часть той же резолюции Центрального Комитета, и я думаю, что мы не имеем ни прав, ни оснований выкидывать ее ни из нашей памяти, ни из истории партии.
И если мы спросим себя, почему Центральный Комитет считал необходимым сказать, что одно запрещение, конечно, обязательное для всех и для каждого, что одно голое запрещение фракций и группировок не разрешает вопроса, что оно предполагает такой партийный курс, при котором мы были бы ограждены от бюрократизации партийного аппарата и от вырастающей отсюда угрозы отрыва партии от масс, — если мы спросим себя, почему Центральный Комитет считал необходимым вставить такое в высшей степени важное и тяжеловесное по содержанию разъяснение, то мы ответ найдем во всем том, что я сказал ранее. Другими словами, именно бюрократизация партийного аппарата, поскольку она наблюдается, является одной из причин, которые, как сказано в резолюции, толкают к превращению случайных, эпизодических, временных разногласий в группировки, а эти группировки — на путь фракций.
Вот, товарищи, как я истолковываю основные внутрипартийные вопросы, как они были даны развитием партии в течение последнего года, и как они выражены в резолюции Центрального Комитета от 5 декабря. И когда я спрашиваю себя сейчас, задним числом: вот в известный момент, 5 декабря, Центральный Комитет считал необходимым партии сказать: берегись, наблюдаются явления бюрократизации, эти явления чреваты угрозой отрыва партии от масс, фракций мы не допустим, но будем помнить, что полная и подлинная гарантия от фракций и группировок заключается в устранении тех отрицательных явлений, на которые мы выше указали, — я говорю, если представить себе этот момент, если представить себе ту картину жизни партийных организаций, которую нам нарисовал тов. Бухарин, то, товарищи, не ясно ли, что именно по этой линии в партии, как сказано, впрочем, и в речи самого Бухарина, неизбежно должна была вскрыться волна недовольства, волна критики? И здесь, когда я спрашиваю себя, можно ли именно эту критику, это недовольство таким термином, как «мелкобуржуазный уклон», огульно охарактеризовать и заклеймить, то, товарищи, у меня возникают большие сомнения и величайшие опасения. Большие сомнения и величайшие опасения!
Вопросы плана
Дело шло, с одной стороны, по линии внутрипартийной, с другой стороны — по линии планового руководства хозяйством. Как реагировал Центральный Комитет в резолюции 5 декабря на вопросы первого порядка, я привел. Позвольте в самых основных чертах привести те выводы, которые сделал Центральный Комитет 5 декабря в отношении хозяйства. Охарактеризовав создавшуюся экономическую обстановку, резолюция 5 декабря говорит:
«Партия сверху донизу должна сделать для себя тот вывод, что дальнейшее хозяйственное оживление лишь постольку послужит делу социалистического строительства, поскольку мы действительно научимся согласовывать элементы государственного хозяйства в их постоянном взаимодействии как между собой, так и с рынком».
И далее:
«Отсюда исключительная важность Госплана, хозяйственного штаба социалистического государства, и всех хозяйственно-плановых организаций на местах. Необходимо обеспечить им на деле то место, какое указано в резолюции XII съезда».
Таким образом, 5 декабря Центральный Комитет счел необходимым бороться не с фантастическими, утопическими и иными преувеличенными представлениями о возможности планового руководства. Я считаюсь кое-кем одним из тех, которые преувеличивают эти возможности. Я думаю, что это обвинение неправильно, но здесь не стану на этом задерживать ваше внимание. Важно и значительно не то, что кто-либо допускал в этом вопросе преувеличение, а важно то, что 5 декабря Центральный Комитет сказал партии: нельзя преуменьшать значения планового руководства, иначе развитие не пойдет по пути социалистического строительства. Вот что сказал Центральный Комитет 5 декабря. Опасность, стало быть, как она ощущалась Центральным Комитетом, состояла не в том, что кто-то преувеличивает возможности планового хозяйства, а опасность состояла в том, что партия недооценивает значение планового начала и что Госплан не получил того места в общей системе нашего хозяйства, которое он должен был получить на основании резолюции XII съезда.
Отсутствуя в Москве, находясь в Сухуме, я прочитал в наших газетах слова тов. Каменева на первом заседании обновленного СТО (это было 8 февраля):
«Мы можем наделать массу ошибок, — говорил тов. Каменев, — если не поставим своей целью плановую увязку народного хозяйства. Эта увязка всегда была задачей СТО, но она выражалась более в увязке ведомственных разногласий, восходивших до СТО.
«Мне кажется, что это следует изменить, и дальнейшая увязка различных отраслей хозяйства должна быть не результатом столкновения отдельных ведомств, а должна вытекать из продуманного заранее, намеченного хотя бы вчерне плана хозяйства».
Мы и здесь, товарищи, встречаем указания на необходимость изменить политику в одном из самых существенных вопросов, в вопросе о плановом сочетании всей нашей работы, и это было не до дискуссии, а после нее. Дело идет, стало быть, не об отвлеченном универсальном плане и не об отдельном плане электрификации, хотя бы и о гигантском, в далекой перспективе, — дело идет о плане повседневного, маневренного, как говорит резолюция XII съезда, сочетания всех составных элементов нашего хозяйства, в их применении друг к другу, чтобы тем вернее, тем правильнее, тем безболезненнее они приспособлялись и порознь, и все вместе к нашему рынку, т. е. главным образом к рынку крестьянскому. И вот 8 февраля, после дискуссии, была констатирована необходимость изменения политики в основном хозяйственном учреждении. И я, товарищи, спрашиваю себя снова: можно ли сказать, что голоса, требовавшие этого изменения до 8 февраля, знаменовали собою мелкобуржуазный уклон? Я не думаю этого, товарищи. На чем можно построить тут, по этой линии, как и по внутрипартийной, такого рода обвинение или характеристику? Можно, допустим, сказать так: во время дискуссии было много голосов, которые чудовищно преувеличивали значение внутрипартийной демократии, придавая этому лозунгу абсолютное значение. Допустим. Допустим, стало быть, дело идет о преувеличениях в области внутрипартийной демократии. По отношению к плановому хозяйству можно, допустим, сказать, что были преувеличения в оценке роли планового хозяйства. Допустим, хотя преувеличения в области плановости никак нельзя подвести под «мелкобуржуазный уклон», так как мелкая буржуазия с ее разобщенностью, с ее анархическим методом мышления к плановому охвату хозяйства совершенно не склонна. Но я не стану останавливаться на этих противоречиях характеристики. Допустим, что обвинение идет по линии преувеличений в области внутрипартийной демократии и преувеличений в области планового руководства хозяйством. Но если эти преувеличения были, то не дает ли нам полного права резолюция ЦК сказать, что они вытекали из некоторых других отрицательных и болезненных явлений. Если мы говорим о преувеличениях в области внутрипартийной демократии, то не есть ли это реакция на преувеличения внутрипартийной бюрократии, а ведь такие преувеличения резолюция ЦК констатирует со всей категоричностью и выводит из них угрозу отрыва партии от масс. Преувеличения в области внутрипартийной демократии в конкретной исторической обстановке могут, конечно, стать каналом проникновения мелкобуржуазного влияния. Несомненно, что каждое преувеличение, каждая ошибка в любой области может стать каналом влияния других классов, ибо мы живем, как партия, не в безвоздушной обстановке, а под давлением других сил, и внутренних, и международных. Это для нас азбучно; повторяю, что каждое преувеличение в потенции, в возможности, в перспективе представляет канал чужеродных классовых влияний. Но я спрашиваю, с другой стороны: а разве бюрократизация партийного аппарата, которую констатирует сам ЦК, — техническое, а не социальное явление? Я утверждаю, что бюрократизация аппарата вытекает из глубоких социальных причин, что основным источником бюрократизации является государственный аппарат, в котором сочетаются и трения, и соглашения классов, и некультурность широких масс трудящихся и даже самого рабочего класса. И так как наша партия руководит государством, то для нее источником бюрократических влияний, ближайшим и непосредственным, является государственный аппарат. А если так, то бюрократизация является не вопросом канцелярской техники, а вопросом социальным, совершенно так же, как и преувеличения в области формальной демократии, — это явления одного и того же порядка. И если мы говорим, что преувеличенные требования, преувеличенная оценка и формальный подход к вопросу демократии являются возможным источником мелкобуржуазного влияния, если мы ставим вопрос так (а перспективно, теоретически это правильно), то столь же правильно будет сказать, что тенденции бюрократизации партийного аппарата являются не меньшим каналом мелкобуржуазных влияний и представляют притом более основную и непосредственную опасность. Именно на эту основную непосредственную опасность партия реагировала очень остро, и в этой реакции никак еще нельзя усмотреть мелкобуржуазный уклон.
Товарищи, то же самое относится в еще большей степени к вопросу о плане. Повинен ли тот или другой из нас в переоценке планового начала, об этом мы можем спокойно поспорить в книгах, и, вероятно, нам еще придется посвящать много книг анализу нашего хозяйственного развития, — книг спокойного исследовательского характера. Но что Центральный Комитет в промежутке между XII и XIII съездами поставил вопрос о том, что партия, в лице своего руководящего аппарата, не подходит с необходимой энергией к задачам планового руководства хозяйством, — это я считаю сейчас безусловно установленным. Я хотел бы в данный момент оставить в стороне такие частные вопросы, как вопрос об активном балансе или о товарной интервенции, которые также расценивались под углом зрения «мелкобуржуазного уклона». Товарищи, подождем немножко еще, подождем еще немножко с этими вопросами. Мы о них, может быть, поговорим при обсуждении вопросов торговли, там будет им больше места. Поскольку тут разногласия есть и будут, они имеют на 9⁄10 практический, эмпирический характер. Сейчас уже есть серьезная проверка. Никто, конечно, не говорил, что нам не нужен активный баланс, я таких голосов вообще не слыхал, а что ввиду нашей нищеты активный баланс для нас есть вынужденная роскошь, которая должна сводиться к необходимейшему минимуму. Между тем, мы обнаружили, что мы его к этому минимуму не свели, что мы накопили слишком много иностранной валюты, и мы начали эту ошибку поправлять. Это раз.
И, во-вторых, в отношении товарной интервенции мы убедились, что, поскольку нашей задачей является регулирование цен внутри при помощи маневрирования товарными массами, постольку мы не можем себя сами блокировать, а вынуждены прибегать к иностранным товарам, причем в этом случае нам необходимо, конечно, строгое согласование с интересами соответственных отраслей промышленности. Мы еще поговорим об этом при обсуждении вопросов хозяйственных, но я, во всяком случае, здесь не вижу данных для обвинения в мелкобуржуазном уклоне.
Об ошибках
Товарищи, здесь было сделано приглашение всем тем, которые ошибались, заявить, что они ошибались. Нет ничего проще, морально и политически легче, как перед лицом своей собственной партии заявить о тех или других ошибках. Я думаю, что для этого не требуется большого нравственного героизма. Но, товарищи, я думаю, что есть обязанность и долг напомнить, — потому что об этом не было сказано, — есть обязанность и долг напомнить о том, что в известный момент Центральный Комитет в целом заявил перед лицом партии об известных ошибках, которые еще только подлежат исправлению. Резолюция 5 декабря, которая заявляла о необходимости борьбы с бюрократическим уклоном, была сама по себе заявлением об ошибках внутрипартийного курса. Иначе, товарищи, если мы не считаем, что эти ошибки были налицо, то ведь тогда не нужно и изменять того, что правильно. Изменяют то, что неправильно, то, что ошибочно.
Мы имеем XIII съезд в новой обстановке, и эта новая обстановка дана ленинским призывом, который изменяет в пролетарском направлении социальный состав самой партии. Изменяется ли этим, или устраняется ли этим вопрос о внутрипартийной демократии? Нет, не изменяется; нет, не устраняется. Несомненно, что ленинский призыв приблизил, как здесь было правильно сказано, нашу партию к партии выборной. Об этом я говорил в Тифлисе, об этом я говорил в Баку и на некоторых собраниях в Москве. Если мы возьмем вопрос в плоскости государственной демократии, — а ведь государственная демократия в парламентских странах разрешает, прежде всего, вопрос, какая партия должна управлять страной, — если мы в этой плоскости возьмем вопрос и сравним то, что произошло у нас, — факт ленинского набора, — с теми выборами, которые произошли за последние месяцы в ряде парламентских стран, то мы будем иметь полное право сказать, и я лично это говорил уже десятки раз, что тот метод демократии, который нашел свое выражение у нас, когда рабочий класс на известном этапе своего пути, подсчитавши каким-то очень тяжеловесным массовым способом итоги работы партии за долгий ряд лет, поднял на своих плечах двести-триста тысяч рабочих и передал их партии, — мы должны и имеем полное право сказать, что этот метод демократизма неизмеримо, бесконечно выше того демократизма, когда население страны раз в пять лет формально обязано при диктатуре буржуазной печати, при диктатуре буржуазного класса класть свои записки в урны. Это очевидно, это бесспорно. Но это наше преимущество — преимущество пролетарской диктатуры и советского строя — не снимает с повестки дня вопроса о внутрипартийном курсе, об его плюсах и его минусах. Если мы хотим реалистически оценивать обстановку, то мы скажем, что этот колоссальный прирост в партии, этот могущественный скачок вперед есть продукт работы партии за ряд лет, за долгий ряд лет. А в то же время ЦК, правильно констатируя, что доверие пролетарских масс к партии возросло, предостерегал в декабре и себя, и всю партию от таких процессов во внутрипартийном аппарате, которые могут этому росту влияния партии в массах нанести ущерб и даже грозят в перспективе отрывом партии от масс. Вот почему факт ленинского призыва не снимает вопроса о внутрипартийном курсе. Я думаю, что он, наоборот, делает для нас этот вопрос тем более важным и настоятельным, что здесь мы опять упираемся в вопрос взаимоотношения старого теоретически опытного и закаленного поколения партии и того многочисленного молодняка, который теперь в нее включается. И мы теперь с особенной силой и настойчивостью обязаны сказать, что если бы те процессы, на которые указывает резолюция от 5 декабря, получили дальнейшее развитие, то это грозило бы обеим основным группам партии, т. е. и руководящему ее поколению, и молодняку. Только в такой перспективе имеют смысл предупреждения, данные ЦК 5 декабря.
Товарищи, никто из нас не хочет и не может быть правым против своей партии. Партия в последнем счете всегда права, потому что партия есть единственный исторический инструмент, данный пролетариату для разрешения его основных задач. Я уже сказал, что пред лицом партии нет ничего легче, как сказать: вся эта критика, все заявления, предупреждения и протесты, — все это было сплошной ошибкой. Я, товарищи, однако, этого сказать не могу, потому что этого не думаю. Я знаю, что быть правым против партии нельзя. Правым можно быть только с партией и через партию, ибо других путей для реализации правоты история не создала. У англичан есть историческая пословица: права или не права, но это моя страна. С гораздо большим историческим правом мы можем сказать: права или не права в отдельных частных конкретных вопросах, в отдельные моменты, но это моя партия. И если я, по мнению иных товарищей, напрасно сделал здесь те или другие напоминания, если я здесь, по мнению иных товарищей, напрасно рисовал те или другие опасности, то я, с своей стороны, считаю, что я выполняю только свой долг члена партии, который предупреждает свою партию о том, что считает опасностью. Если бы на XII съезде кто-нибудь взошел на эту трибуну и внес резолюцию, которая говорила бы, что необходимо серьезное изменение внутрипартийного курса, иначе грозит отрыв партии от масс, то я, товарищи, почти с уверенностью говорю, что он не нашел бы голосов, не нашел бы поддержки XII съезда под эту резолюцию. А между тем, в промежутке между XII и XIII съездами партии ЦК такую резолюцию с указанием на необходимость изменения партийного курса единогласно должен был принять. Нам предстоят еще величайшие трудности, товарищи, и я надеюсь, что в преодолении этих трудностей мы будем идти все, как хорошие, как сплоченные солдаты-большевики. Смешно, может быть, почти неуместно делать тут какие-либо личные заявления, но я надеюсь, что если бы довелось, то и я буду не последним солдатом на последней большевистской баррикаде! Я твердо верю, однако, что история такому испытанию нас не подвергнет, и что мы будем победоносно драться, преодолевая баррикады наших врагов. Во всяком случае, трудности, и большие трудности, будут еще, товарищи, и я понимаю свой долг в настоящий момент, как долг члена партии, который знает, что партия в последнем счете всегда права, но что мнение партии вырабатывается с учетом и тех голосов, которые в отдельный момент расходятся с господствующим настроением руководящих кругов партии. И я говорю, что резолюция 5 декабря не уменьшается в своем значении, в своей силе сейчас, когда мы включаем в свой состав 200 или больше тысяч рабочих. Наоборот, она приобретает сугубое значение, и если бы мы, товарищи, отодвинули ее в нашем внимании этой преувеличенной атакой по линии мелкобуржуазного уклона, то мы совершили бы ошибку, чреватую новыми трудностями и новыми осложнениями внутри партии. А мы все заинтересованы в том, чтобы эти трудности и осложнения свести к минимуму. И если были те или другие ошибки, — а я лично, как и всякий другой, готов отдать в них отчет, — то, товарищи, эти ошибки никто не имеет права истолковывать, как направленные прямо или косвенно к подрыву единства, сплоченности и дисциплины нашей партии. (Аплодисменты.)
Не только у отдельного члена партии, но даже у самой партии могут быть отдельные ошибки; таковы, например, отдельные решения последней конференции, которые я считаю в известных своих частях неправильными и несправедливыми, но у партии не может быть таких решений, хотя бы неправильных и несправедливых, которые могли бы поколебать хотя бы на йоту нашу беззаветную преданность делу партии, готовность каждого из нас на своих плечах нести дисциплину партии при всяких условиях. И если партия выносит решение, которое тот или другой из нас считает решением несправедливым, то он говорит: справедливо или несправедливо, но это моя партия, и я несу последствия ее решения до конца. (Аплодисменты.)