Письмо Серебрякову
2 апреля 1926 г.
Печатается по копии, хранящейся в Архиве Троцкого в Гарвардском университете, папка MS Russ 13 Т-873 (Houghton Library, Harvard University) — /И-R/
С. секретно
Дорогой Леонид Петрович,
Пишу Вам наспех. Тот разговор, который был у Вас со мною и несколькими другими товарищами по предложению Сталина и по соглашению с ним, получил совершенно неожиданное, прямо-таки фантастическое развитие. Дня через два после Вашего отъезда стали распространяться по аппарату слухи насчет того, что Серебряков перед отъездом в Манчьжурию организовал… фракцию, представителями коей являются… Троцкий, Пятаков и Радек, причем Пятаков оставлен для связи. Так как распространение этих слухов связывали почему-то с именем Куйбышева, то я обратился к нему напрямки с вопросом, что он об этом знает. Он ответил в том смысле, что насчет фракции-де он не слышал, но что со слов Сталина (кажись, так) дело представляется ему в следующем виде: Сталин обратился, мол, с требованием «безоговорочного признания решений XIV съезда, а Серебряков, уклонившись от ответа на этот вопрос, предъявил требование насчет прекращения травли, инсинуаций» и пр. и пр. Я старался объяснить Куйбышеву дело, как оно было в действительности, или, по крайней мере, как я его понял на основании собственного разговора со Сталиным и разговора Сталина с Вами. Изображать дело так, будто Ваша записка есть ответ на предъявление какого-то требования Сталина, есть же чистейший вздор, так как речь у Вас идет, насколько помню, о назначении свидания для разговора по инициативе Сталина. Какое-то личное требование Сталина в частном разговоре с Вами безоговорочного признания решений XIV съезда было бы просто непонятно, ибо устав партии и решения её каждый из нас знает достаточно хорошо и за решения XIV съезда каждый из нас отвечает полностью и целиком. Угланову, который попытался как-то по телефону (в связи с докладом моим у текстильщиков) разговаривать на тему о том, что мы, дескать, не знаем ваших взглядов на XIV съезд, я ответил: «Какое право имеете вы предполагать или подозревать, что я как член партии или член ЦК могу выступать иначе, как с защитой решений XIV съезда?» Я понимал дело так, что частная беседа имеет своей целью устранение обвинений и инсинуаций насчет камня за пазухой и создания условий более дружной работы, разумеется, на почве решений XIV съезда. Правда, мне показалось несколько странным, что Сталин, с которым мы вместе работаем в Политбюро, обращается таким кружным путем после того, как у нас с ним был разговор на эти же темы. Но я считал, что было бы нелепо по формально-организационным причинам отказываться от разговора, который Сталин предлагал от определенной части Политбюро (кажется, от имени четырех его членов). Совершенно не могу понять, зачем затевался весь этот разговор и зачем дается ему сейчас такое направление, чтобы не облегчить, а наоборот, затруднить дальнейшую работу. Зачем и почему разговор затевался Сталиным именно с Вами, накануне Вашего отъезда в Манчьжурию, что затрудняет здесь установление действительного содержания Вашего разговора со Сталиным и смысл Вашего письма, связанного с этим разговором.
Я считаю необходимым информировать Вас хоть бегло этим письмом на тот случай, если бы пришлось, скажем, по телеграфу затребовать от Вас объяснений для Политбюро по поводу всего этого загадочного инцидента.
Крепко Вас обнимаю и желаю бодрости и здоровья.
Ваш Л. Троцкий