Письмо в Политбюро ЦК ВКП(б).
Следующее письмо публикуется по материалу опубликованному в книге «Стенограммы заседаний Политбюро», изд. РОССПЭН, М., 2007, том 1, стр. 882-886. — /И-R/
В Политбюро
Сегодня голосовалось по телефону предложение о вызове английского товарища на обсуждение вопроса о всеобщей стачке. Означает ли это дальнейшее отложение обсуждения? На этот вопрос я, к сожалению, справки получить не мог.
1. Считаю необходимым указать, что мы попадаем во все более ложное положение, не занимая своевременно позиции по вопросу исключительной важности.
Стачка и предательство Генерального совета не могли не вызвать величайшего потрясения в сознании британского рабочего класса. Вот здесь-то и надо ковать железо пока горячо. Не принимая в течение трех недель никакого решения, мы фактически вычеркиваем себя на тот период, когда наше слово могло бы иметь наибольший вес.
2. И наша партия нуждается в ответе. Наше молчание не может ею восприниматься иначе, как замешательство и растерянность. Сейчас сторонники того, чтобы все оставить по-старому, часто говорят: «Кто же не знал, что Генеральный совет состоит из реформистов и предателей?» Такая постановка вопроса поверхностна. Наша партия в подавляющем большинстве своем (не говоря уже о беспартийных) не знала, что такое Генеральный совет, ибо мы этого за последние годы никогда не разъяснили, как следовало. Мы говорили о Генеральном совете как о своем ближнем союзнике, почти как о единомышленнике. Мы всемерно популяризировали вождей Генерального совета. В ответственейших статьях мы говорили, что Генеральный совет есть борец за единство рабочего класса, а мы — «помощники» этого борца.
3. Что лежало в основе такой политики? У одних — искренние иллюзии насчет Перселя, Хикса и пр. У других — аппаратно-дипломатический расчет: через посредство Англо-советского комитета перевести английский пролетариат в старший класс без идейной борьбы, без неизбежных расколов и пр. Политика, основанная на дипломатии, на недоговаривании, на замалчивании, не могла не обнаружить своей несостоятельности в момент испытания действием. Наша партия в массе своей оказалась совершенно неподготовленной к предательству Генерального совета. Можно не сомневаться, что таково же было влияние нашей дипломатической политики в отношении английского рабочего класса. А сейчас, когда поведение Генерального совета оказалось тем более презренным, чем более раздутой была его «левая» репутация; мы молчим, упускаем неделю за неделей. Чем это вызывается? Осторожностью? Но осторожность, состоящая в упущении времени, является злейшей и опаснейшей неосторожностью в больших событиях.
4. Политика недомолвок и дипломатической двусмысленности находит теперь свое естественное продолжение в стремлении сохранить видимость того, что развалилось. Под видом «реалистической» политики преподносится лозунг: не взрывать Англо-советского комитета. Как будто возможна в нынешних условиях другая политика, кроме открытого признания того, что произошло. Как будто может быть сейчас более нелепая и вредная фикция, чем политика «бережения» Англо-советского комитета.
5. В статьях мы пишем: Генеральный совет предал английских рабочих; он оказался штрейкбрехером; он вел политику лакея буржуазии. Отсюда следует организационный вывод: мы остаемся в братском содружестве с Генеральным советом. Ни один рабочий этого не поймет. Никто на свете этого не поймет, ни друзья, ни враги.
6. Пытаются возразить: но ведь не требуете же вы, чтобы революционные английские рабочие выходили из профсоюзов. Вот здесь-то и начинается гнилая софистика, как бы специально приспособленная для затемнения вопроса. Английские профессиональные союзы представляют собою исторически данную организацию британского пролетариата, из коей он выскочить не может. Англо-советский комитет есть временный блок на основе некоторого идейного единомыслия. Мы вступили ведь в особое содружество не с верхушкой американских или немецких профсоюзов, а с английским Генеральным советом. Коммунист, входящий в тред-юнион железнодорожников, вовсе не говорит этим о своей идейной близости к вожакам тред-юнионов. Наоборот, блок ВЦСПС с Генеральным советом есть международная демонстрация известной идейной близости. Отсутствие критики с нашей стороны заставляло всех преувеличивать размеры этой близости. В этих условиях называть Генеральный совет штрейкбрехерским и в то же время поддерживать Англо-советский комитет, значит сеять смуту и беспринципность.
7. Но разве же «мы» не знали заранее, что в Генеральном совете сидят реформисты, центристы и предатели? Что же, мол, нового дает нам всеобщая стачка? Она только подтвердила то, что мы знали заранее. Этот довод представляет собою злейшую карикатуру на политику единого фронта и на коммунистическую политику вообще. Я уже оставляю в стороне вопрос о том, действительно ли все «мы» отдавали себе правильный отчет в реальном содержании «левизны» Генерального совета. На самом деле иллюзий на этот счет было немало. Но оставим их в стороне. Допустим, что «мы» действительно заранее знали, как будет себя держать Генеральный совет в случае всеобщей стачки. Почему же «мы» все же вступили в блок с будущим штрейкбрехером? Очевидно, потому, что английские рабочие массы не знали того, что «мы» будто бы знали. Заключая блок, мы тем самым показывали свою готовность идти с Генеральным советом до тех пор, до каких он способен и готов будет идти в борьбе ли за единство международного пролетариата или в борьбе за интересы английских рабочих. Английская стачка показала наделе, до какого пункта Генеральный совет оказался способным идти и на каком пункте он капитулировал и предал.
Чем же мы должны сейчас руководствоваться в нашем отношении к Генеральному совету: тем ли, что «мы» всегда все знали, или тем, что английские рабочие массы впервые узнали нечто новое и притом исключительно важное? Субъективное аппаратное высокомерие ставится на место политики, опирающейся на подлинный ход развития английского рабочего класса.
8. Наши газеты изо дня в день пишут о возмущении обманутых масс политикой Генерального совета. Это сообщалось насчет железнодорожников, печатников и др. Сейчас наиболее подлую политику Генеральный совет ведет в отношении горнорабочих, находящихся в огне борьбы. Когда мы называем Генеральный совет штрейкбрехерским, то не для того, чтобы отвести душу, а для того, чтобы дать ясное политическое выражение возмущению обманутых и предаваемых рабочих масс. Мыслимо ли однако восстанавливать массы против предательского Генерального совета, оставаясь с ним в составе основанного на идейной близости блока? Этого никто не поймет, потому что этого нельзя понять.
9. «Значит, вы против единого фронта?» Если под фронтом понимать искусственное поддержание аппаратного лицемерия, то нельзя не быть против этого. Фронт понятие боевое. Фронт сейчас у английских углекопов против буржуазии, государства и Генерального совета. Нам необходимо сейчас единство фронта с английскими горняками. Нужно показать всему английскому и мировому пролетариату, что действительная поддержка борьбы горняков мыслима сейчас только против Генерального совета. Разрыв с Генеральным советом вытекает из глубочайшего раздвоения, какое создалось сейчас между борющимися и предающими.
10. Но нельзя же валить в одну кучу Томаса и Перселя, т.е. сознательных агентов буржуазии и тех, кто дал себя обмануть, но способен исправиться! Это субъективное резонерство абсолютно непригодно в моменты крупных поворотов жизни класса. Перселя обманул Томас. Томас утверждает, не без основания, что его обманул сэр Самуэль. Наконец, этого последнего, по всем данным, слегка поднадул Болдуин. С другой стороны, конечно, и Персель, желая того или не желая, надул кое-кого из наших. Получается сложная цепочка. На каком же звене её рвать? Не мудрствуя, надо просто увидеть, на каком звене она разорвалась под напором всеобщей стачки. Это наиболее убедительный и бесспорный критерий.
11. «Значит, вы требуете, чтобы все стали коммунистами?» Довод этот не хуже и не лучше приведенных выше. Он бессодержателен, исходит из банальностей, а не из фактов. Председатель углекопов Смит, а может быть, даже и их секретарь Кук ничуть не лучше большинства других членов Генерального совета. Но по условиям цеховых связей Смит и Кук руководят сейчас героической борьбой миллиона рабочих, и Кук вынужден посылать проклятия предательскому Генеральному совету. Конечно, английским коммунистам надо зорко следить за Смитом и Куком. Но с этими двумя, как и со всеми им подобными, у нас сохранится единство фронта до того момента, как кто-либо из них допытается взорвать или предать стачку углекопов.
Решают в такие эпохи, больше, чем когда-либо, факты борьбы и те группировки, которые из этой борьбы вырастают.
12. Значит, мы отказываемся в дальнейшем от единства фронта с головкой английских тред-юнионов?
Что значит — «в дальнейшем»? Сейчас английский пролетариат проходит через острейший кризис во всей своей истории. Очень трудно гадать насчет того, как сложатся группировки и организационные отношения через год и даже через полгода. Было бы нелепо зарекаться от возможности нового блока на новой стадии движения при новом или полуобновленном составе Генерального совета. Будущее покажет. Борьба за единый фронт снизу не должна прерываться ни на один час. Но сейчас-то задача состоит прежде всего в том, чтобы сделать выводы из опыта всеобщей стачки и облегчить авангарду английского пролетариата усвоение её уроков. Сейчас больше всего нужна ясность. В прошлом её не было, и мы уже за это наказаны. Искусственно поддерживать неясность было бы уже прямым преступлением.
13. По существу дела уже через несколько недель прямо-таки физически обнаружится, что никакой другой тактики и не может быть. Если мы не возьмем обратно обвинения, выдвинутые нами против Генерального совета в целом как руководящего учреждения, если мы запретим британской компартии вколачивать эти выводы в головы английских рабочих, если ВЦСПС не снимет с себя ответственности за тактику Коминтерна и британской компартии, — надо думать, что ничего этого не случится, то ни о какой совместной борьбе за единство ВЦСПС с Генеральным советом не может быть и речи.
14. Тов. Лозовский делает следующее поразительное предложение: Англо-советский комитет не взрывать, но и не созывать его в течение ближайших пяти-шести месяцев. Дальше этого в уступках аппаратной дипломатии идти уже некуда. С одной стороны, мы заявляем всему миру, что сейчас, во время предаваемой Генеральным советом стачки углекопов, мы со штрейкбрехерами сохраняем «единство фронта», а с другой стороны, мы оттягиваем свидание со штрейкбрехерами на пять месяцев, очевидно для того, чтобы им не так стыдно было глядеть нам в глаза. Здесь все опрокинуто. Казалось бы, не нам бояться очной ставки со штрейкбрехерами перед лицом английского и мирового пролетариата. Казалось бы, нам надо искать этой очной ставки для того, чтобы бросить капитулянтам обвинение в лицо. Нет, оказывается, нам надо укрываться, прятаться, выжидать, ибо свидание означает неизбежно разрыв. А мы заранее клянемся сделать все, кроме того, что неизбежно вытекает из обстановки.
15. В тех же тезисах т. Лозовского заключается совершенно правильное утверждение, что фактически Англо-советский комитет уже взорван. Признает это и Фиммен в своем достаточно нерешительном докладе. Факт несомненный и неоспоримый! Вопрос идет о том, чтобы назвать его по имени, сказать то, что есть. Вот тут-то и начинается игра в прятки, вроде предложения пять месяцев сидеть спиной друг к другу во имя единства фронта.
А не возьмет ли на себя инициативу разрыва Генеральный совет? Это более чем вероятно. Он заявит, что ВЦСПС стремится не к единству мирового пролетариата, а к разжиганию раздоров внутри тред-юнионов, и что ему, Генеральному совету, с ВЦСПС не по пути. Тогда вдогонку мы им бросим еще раз: предатели, в чем и выразится весь реализм политики, состоящий в поддержке гнилых фикций.
16. Нельзя терять времени. Нельзя, в частности, передавать инициативу капитулянтам и штрейкбрехерам Генерального совета в деле взрыва Англо-советского комитета. Нельзя хитрить с большими фактами. Дело идет не о сохранении опустошенного аппарата, а об усугублении борьбы за сознание английского пролетариата и прежде всего той его части, которая сейчас борется помимо Генерального совета и против него. Надо взять инициативу разрыва на себя. Промедление и дипломатничанье только уронит наш авторитет, даст пищу «левой» оппозиции в Коминтерне, ибо даст новый образец мнимого реализма, основанного на выжидательности, пассивности и аппаратном фетишизме.
17. Разобранные выше доводы за «бережение» Англо-советского комитета не выдуманы, а извлечены из документов и бесед с серьезными и ответственными работниками. Тем бóльшую тревогу вызывает этот факт. Ибо совершенно очевидно, что разобранные выше аргументы, связанные воедино, дают совершенно немарксистский, неленинский подход к узловым вопросам рабочего движения. По существу дела, в этих аргументах обнаруживается с бесспорностью чисто оппортунистическая тенденция, которая прикрывается ложно истолкованным лозунгом единого фронта. Тем важнее, тем обязательнее, тем неотложнее ясное и отчетливое слово Политбюро по этому вопросу.
2 июня 1926 г.
Л. Троцкий