О фальшивках и провокациях.
Печатается по копии, хранящейся в Архиве Троцкого в Гарвардском университете, папка MS Russ 13 Т-929 — /И-R/.
23/II 27
Л.Д.,
Перечитал второй раз. Сильно колеблюсь. Не начнет ли Яр. отвечать? Т.е. — разведет склоку в кубе о «показаниях», «листках», автомобилях, секретариатах и пр.
Ваше письмо никому показано не будет, а его «письма» пойдут по всему партактиву (без опровержений etc.).
К тому же из факта Вашего письма попытаются сделать вывод, будто это Вы пишете для распространения.
Если писать, то нужно прибавить 1-2 стр. политических: об обстановке etc., о том, что мы не хотим «связать», что опасность справа etc.
Привет,
Ваш Зиновьев
Тов. Ярославскому
Копия в Президиум ЦКК
Уважаемый товарищ!
Работы пленума ЦК, а также нездоровье помешали мне своевременно ответить на Ваше письмо от 7 февраля. Делаю это с запозданием.
1. Из Вашего письма я узнаю, что одесские документы рассылались членам и кандидатам Политбюро и членам Президиума ЦКК. Не будучи членом ни одного из этих учреждений, я документов не получил, хотя в них прямо называется мое имя. О каком письме №1 Вы говорите, я до сих пор не знаю.
2. Ничего не могу сказать о «бывшем троцкисте» тов. Андрееве и о передаче им того, что происходило на квартире тов. Бакаева. Вообще говоря, допускаю, что в этот архиострый момент кто-либо мог высказывать мысли * и соображения вроде тех, какие излагает тов. Андреев. Не допускаю, чтобы эти мысли высказывал тов. Бакаев.
* Ограничить, ослабить [приписка Зиновьева на полях] — почерк Зиновьева. — Л. Троцкий. [Приписка Л. Троцкого на полях].
3. Ссылка Ваша на другого тов. Андреева, который, со слов «убежденного троцкиста» тов. Линовского, говорил о директиве «нигде открыто не выступать, выдавать себя за 100-процентных сторонников большинства ЦК, добиться мандатов на партсъезд» и прочее, — ссылка эта сама обнаруживает свою внутреннюю несостоятельность. Ни тов. Андреева, ни тов. Линовского я не знаю. Но дело, разумеется, не в этом. Самый «план», передаваемый Вами из третьих уст, просто нелеп. Что касается меня, то я считаю, что каждый товарищ, разделяющий оппозиционную точку зрения, не имеет права скрывать это от партии, а, наоборот, обязан всеми теми путями, какие предоставляет ему партия, отстаивать свою точку зрения.
4. Ссылка на тов. Федорова о совещании оппозиции в Москве, на котором «будто бы» вожди оппозиции дали директиву «под видом хождения в гости пить чай…» и прочее и прочее, относится к той же категории, что и ссылка на тов. Линовского. Вообще говоря, не сомневаюсь, что оппозиционно настроенные товарищи, особенно преследуемые, ходят друг к другу «пить чай». Думаю, Вы сами понимаете, что это абсолютно неизбежно. Не сомневаюсь, что они при этом делятся информацией. Чтобы противодействовать этому, надо противодействовать замкнутости оппозиционных групп и кружков. Надо дать возможность представителям оппозиционных взглядов принимать участие в нормальной повседневной работе партии, нести свою долю партийной нагрузки, как это всегда было при Ленине и в самые тяжкие годы гражданской войны.
5. Вы, по Вашим словам, не заявляли, что считаете одесские листовки исходящими от меня. Не хватало бы только, чтобы Вы сделали такого рода заявление! Достаточно и того, что Вы сказали на деле: «Тут, что ни строчка, — то директива о том, как глубже законспирировать…» Директива — от кого? Вы об этом прямо не говорите. Но в оглашенном Вами документе называется моя фамилия. А Вашими ссылками на тов. Линовского и других Вы толкаете мысль Вашей аудитории по определенному пути. Это есть метод инсинуаций, который особенно недопустим со стороны члена Президиума ЦКК.
6. Когда Вы говорите далее, что подписавшие заявление 16 октября только за себя отказываются от фракционной работы, поощряя фракционную работу других, Вы опять-таки говорите неправду, ибо смысл нашего заявления и цель его состояли в том, чтобы помочь ЦК изжить разногласия чисто партийными средствами. Если Вы прочитаете первую передовую статью «Правды», посвященную «Извещению ЦК», то увидите, что в ней говорится о том, что заявление от 16 октября есть победа партии, что это «исторический» факт и так далее. Правда, через два-три дня был взят уже прямо противоположный тон, несмотря на то, что никаких новых фактов за этот период не произошло. Весьма возможно, что причиной резкого и для меня лично непонятного перелома явилась Ваша информация со ссылкой на «бывшего троцкиста» тов. Андреева и так далее.
7. Вы считали возможным в речах и в печати характеризовать политическую линию оппозиции таким образом, будто она разбирает вопрос о «столкновении с советской властью» и подает советы, «как в таких случаях поступать». Как всегда, Вы ссылаетесь на показания того или другого товарища, зачастую Вам совершенно неизвестного, против товарищей, которые Вам вполне известны, и взгляды которых, как бы Вы их ни осуждали, так же далеки от борьбы с советской властью, как и Ваши собственные взгляды. Ничего, кроме отравления политической атмосферы в партии и стране такой метод дать не может.
8. Вы отстаиваете Ваше право, как члена ЦКК, «предупредить партию о грозящей ее единству опасности». Это не только право, но и обязанность — не только членов ЦКК, но и всякого члена партии. Оспаривать это право я нисколько не собираюсь. Я говорю только, что Вы, тов. Ярославский, делаете из этого права наиболее неправильное употребление и Вашими выступлениями вносите отраву в жизнь партии. Думаю, что из Ваших выступлений можно было бы без труда составить хрестоматию на тему о том, как нельзя выступать члену ЦКК. Именно потому, что ЦКК обладает гигантскими правами, распоряжаясь политической жизнью каждого члена партии, от члена ЦКК и особенно ее Президиума требуется особенная осторожность в публичных выступлениях, касающихся политической деятельности, политической чести того или иного товарища. Между тем, в Ваших выступлениях нет и намека на эту осторожность.
9. На июльском объединенном пленуме, рассказывая, будто кто-то ходил к больному Ленину с жалобами на Сталина, Вы воскликнули: «Позор! Личные отношения примешивать к политике по таким большим вопросам!». Вашу справку насчет жалоб я оставляю в стороне. Но вывод Ваш я готов принять полностью и целиком. Примешивать личные отношения, а, следовательно, и личные инсинуации к большим политическим вопросам недопустимо. Более того, это «позор»! Между тем, Вы только и делаете, что примешиваете личные инсинуации на отдельных товарищей к идейной борьбе с их взглядами.
10. В октябре 1926 года, на расширенном пленуме Краснопресненского райкома, Вы говорили: «Главконцесском, которым заведует тов. Троцкий, содержит раздутые штаты, которые проедают прибыль, получаемую от концессий. Вместо того, чтобы заниматься делом, на которое партия их поставила, товарищи из Главконцесскома занимаются организацией дискуссий». Весьма возможно, что штаты Главконцесскома «раздуты», как Вы выразились. Но вся суть в том, что штаты эти были определены под руководством Рабкрина, работающего, в свою очередь, под идейным руководством ЦКК. Я отнюдь не хочу Вас делать ответственным за штаты Главконцесскома. Но нужно хоть немножко знать вопрос, когда бросаешь столь огульные обвинения. Решение Политбюро об укреплении аппарата Главконцесскома и о создании в нем нового отдела (по наблюдению) было принято до моего назначения в Главконцесском. Вся проработка штатов шла при участии представителя Рабкрина, который находил, что утвержденные штаты недостаточны. Если Вы держитесь другого мнения, Вы могли в любой момент поднять вопрос в соответственном порядке.
11. В составе Главконцесскома работают, и очень добросовестно работают, десятки товарищей, как партийных, так и беспартийных. В интересах борьбы с оппозицией, или со мной лично, говорить, что эти работники «проедают прибыль получаемую от концессий», совершенно недопустимо. Можно снять руководителя учреждения или тех или других его сотрудников. Но такого рода огульные отзывы о государственном учреждении вызывают естественное возмущение у каждого работника и подрывают уважение к тем, кто такие обвинения бросает.
12. В декабре Вы говорили на Краснопресненской партконференции: «Вы знаете, что после апрельского и июльского пленумов ЦК очень многие из оппозиционеров поехали на курорты подкрепить силы, в то время как очень многие из нас без отдыха работали, засучив рукава». Думаю, что моральный смысл этого замечания не нуждается в пояснениях.
13. Более того, Вы в связи с Главконцесскомом и курортами затрагивали вопрос об автомобилях, говорили в непосредственном соседстве с обличением Главконцесскома о тех, кто берет по два автомобиля и кого нужно привлекать к суду и пр. и пр. Если в этой области Вы установили неправильности, то нужно было действительно привлекать и постановления опубликовывать, а не инсинуировать в общей форме. Думаю, что такого рода указания нужно было бы дать каждому рядовому товарищу, который личные инсинуации стал бы вытаскивать на трибуну. Тем более такое правило обязательно для члена Президиума ЦКК.
14. Что известная и очень значительная часть партийных работников пользуется привилегиями, какими не пользуются другие работники, это бесспорный факт. Можно считать это неизбежным. Можно считать привилегии чрезмерными. Можно их ограничивать. Всякой такой мере, поскольку она коснулась бы меня, я подчинился бы, думаю, не хуже всякого другого товарища. Но упоминать об автомобиле в связи с политической полемикой по принципиальным вопросам, значит заниматься инсинуациями, что особенно недопустимо со стороны члена Президиума ЦКК. Именно тут приходится вспомнить Ваши же слова о том, что позорно примешивать личные моменты к таким большим вопросам.
15. Я совершенно не думаю, что ЦКК могла бы быть какой-то примирительной камерой и что руководители ЦКК не должны занимать в борьбе определенной позиции. Но специфическая задача ЦКК, ради которой она и создавалась, состоит в том, чтобы обеспечить в партии известную почву партийного права, или партийной лояльности. Между тем, никто так не попирает почву партийного права в своих выступлениях, как Вы, тов. Ярославский. Это не только мое личное мнение. Я вообще не встречал других отзывов — и не только со стороны так называемых оппозиционеров, но и со стороны сторонников линии большинства ЦК. Большинство Ваших выступлений об оппозиции как бы преднамеренно направлено на то, чтобы сделать невозможной совместную работу. Я не думаю, что Вам это удастся. По крайней мере, поскольку это зависит от меня, против которого чаще всего направляются Ваши выступления, я не пойду Вам в этом отношении навстречу. Но что выступления Ваши, в духе приведенных мною образцов (а число примеров можно было бы удесятерить), приносят величайший вред партии, в этом для меня, к сожалению, не может быть никакого сомнения.
Л. Троцкий
22 февраля 1927 г.