Письмо Альскому.
Печатается по копии, хранящейся в Архиве Троцкого в Гарвардском университете, папка MS Russ 13 Т-938 — /И-R/
Дорогой товарищ Альский!
Спасибо за присланную книжку. Прочел ее в течение сегодняшнего дня всю — с интересом и с пользой. Думаю, что Вы совершенно правы, когда возражаете против именования южного национального правительства рабоче-крестьянским. Такое определение, разумеется, серьезная ошибка, и она особенно ярко должна обнаружиться теперь, после взятия Шанхая, с его могущественными классовыми противоречиями.
Но именно поэтому я считаю, что у Вас допущена неправильность, особенно резко выраженная на стр. 141, где Вы говорите, что в Китае сложились «два резко враждебных друг другу лагеря»: с одной стороны, империалисты и милитаристы и некоторые слои китайской буржуазии, а с другой — «лагерь рабочих, ремесленников, мелкой буржуазии, студенчества, интеллигенции и некоторых групп средней национально настроенной буржуазии»… На самом деле в Китае три лагеря: реакции, либеральной буржуазии и пролетариата, борющегося за влияние на низы мелкой буржуазии и крестьянства. Правда, до 26 года это деление обнаруживалось менее ярко, чем сейчас, но и тогда оно было фактом. Ваша же книжка вышла в 27 году, и оговорить это обстоятельство было в высшей степени необходимо. Если бы не Ваша рецензия о книжке Мифа, Ваша оценка в ряде мест, и особенно на стр. 141-й, давала бы опору для крайне — с моей точки зрения — неправильных и опасных выводов. Гоминьдан в нынешнем своем виде создает иллюзию двух лагерей, содействуя национально-революционной маскировке буржуазии и, стало быть, облегчая ее предательство. Вхождение компартии в Гоминьдан делает, с другой стороны, невозможной самостоятельную политику пролетариата. Было бы чистейшим шарлатанством и изменой марксизму — Вы, конечно, с этим согласны — ссылаться на революционный героизм пролетариата и на успехи кантонских войск в доказательство того, что по части пролетарской политики все обстоит благополучно. То, что рабочие и революционные солдаты отвоевали Шанхай, великолепно. Но остается еще вопрос: для кого они его отвоевали? Если считать, что в Китае существуют «два резко враждебных лагеря», то ясно, что Шанхай из рук одного лагеря перешел в руки другого. Если же помнить, что в Китае три лагеря, то поставленный выше вопрос получает все свое значение.
Вопрос о борьбе за рабоче-крестьянское правительство ни в каком случае нельзя отождествлять с вопросом о «некапиталистических путях» развития Китая. Этот второй вопрос можно ставить только условно и только в перспективе развития мировой революции. Думать, что нынешний Китай, на данных своих технических и экономических основах, собственными силами способен перепрыгнуть через капиталистическую фазу, может только круглый невежда из породы социалистов-реакционеров. Такого рода концепция была бы злейшей карикатурой на теорию социализма в одной стране и, доводя ее до абсурда, оказала бы Коминтерну услугу, очистив раз навсегда поле его деятельности от такого рода дребедени… Если, таким образом, вопрос о перерастании китайской революции в социалистическую имеет сейчас чисто факультативное значение, целиком подчиненное развитию мировой пролетарской революции, то вопрос о борьбе за рабоче-крестьянское правительство имеет сейчас самое непосредственное значение, как для хода китайской революции, так и для воспитания в ней пролетариата и его партии.
Мы знаем, как сложен и противоречив ход революции, тем более в такой гигантской и, в подавляющей своей части, отсталой стране, как Китай. Революция может еще пройти через ряд приливов и отливов. То, что нам необходимо обеспечить в ходе революции прежде всего, это самостоятельную партию пролетариата, оценившую революцию под углом зрения трех лагерей и умеющую бороться за гегемонию в третьем лагере, а тем самым и во всей революции.
Должен сказать, что мне совершенно непонятно, почему в Китае не выдвигается лозунг Советов? Именно по линии Советов кристаллизация классовых сил могла бы пойти в соответствии с новым этапом революции, а не в соответствии с организационно-политической традицией вчерашнего дня, какой является нынешний Гоминьдан. Как перестроился бы Гоминьдан после выхода из него коммунистической партии, это вопрос особый, который стоит для нас во второй очереди. Первое условие — самостоятельность пролетарской партии. Форма ее теснейшего сотрудничества с мелкой буржуазией города и деревни — Советы как органы борьбы за власть или как органы власти.
Имея в виду крайне сырой еще состав бóльшей части китайских революционных войск и крупное влияние в командном составе буржуазно-помещичьих сынков, со всеми вытекающими отсюда опасностями для завтрашнего дня революции, я не вижу опять-таки других путей противодействия этим опасностям, как приобщение солдатских депутатов к рабочим депутатам и пр.
Разумеется, способы избрания депутатов должны были бы быть строго приспособлены к условиям и особенностям города, деревни данной области, армии и пр., чтобы не дать случайного перевеса реакционным элементам, не внести дезорганизации в революционные войска и пр. Но повторяю: я не вижу другого способа для проверки и организации революционного движения и вырастающей из него революционной власти, как советская система. Почему о ней ничего не говорится? Объясните мне это, пожалуйста! Вот чего я никак не могу понять.
Вместо того, чтобы ясно и отчетливо поставить вопрос о борьбе за рабоче-крестьянское правительство в форме рабоче-крестьянских (+ ремесленные + солдатские) Советов депутатов, занимаются искусственным и потому реакционным увековечением организации вчерашнего дня — Гоминьдана и, заставляя компартию подчиняться дисциплине буржуазной организации, утешают ее в то же время некапиталистическими путями развития.
В своей речи т. Рафес говорил, что нынешний Гоминьдан должен быть сохранен, «как приводной ремень». Когда люди отходят от марксизма, они заменяют всегда классовое понятие всякого рода пустопорожними образами. Приводной ремень — прекрасное дело. Нужно только знать, от чего к чему. Отводя строго определенное организационное место компартии, подчиняя ее идеологической дисциплине суньятсенизма, Гоминьдан необходимо и неизбежно будет передавать власть наиболее влиятельным, веским и образованным элементам «единого» национального лагеря, т.е., попросту говоря, либеральной буржуазии. Таким образом, Гоминьдан в нынешних условиях есть «приводной ремень» в руках буржуазии для политического подчинения ей революционных народных масс. Всякое другое истолкование есть глупость или шарлатанство.
Гоминьдановцы (те, которые с головой) не только требуют от коммунистов безусловного соблюдения «революционной дисциплины», но и ссылаются при этом на опыт Октябрьской революции с ее диктатурой одной партии. Мы, со своей стороны, поддерживаем такую постановку вопроса, поскольку заставляем китайскую компартию, против ее воли, входить в единый Гоминьдан и подчиняться его дисциплине. При этом сбрасывается со счетов «мелочь», состоящая в том, что в Китае происходит не социалистический переворот, а буржуазно-национальная революция, доведение которой «до конца» означает не диктатуру одной партии, а обеспечение максимального демократизма, стало быть, с нашей точки зрения, означает прежде всего полную свободу для партии пролетариата. Сейчас, когда волна поднимается, нет ничего легче, как распевать о некапиталистических путях развития. Но при первой же большой заминке революции, а тем более при отливе, может сразу обнаружиться, что в Китае нет основного орудия революционной борьбы и революционных успехов: самостоятельной, набирающейся опыта и понимающей обстановку коммунистической партии.
П.С. В Вашей брошюре говорится, что гонконгско-кантонский стачечный комитет представлял собою «китайское издание Совета рабочих депутатов». Это совершенно верно, если «китайское издание» понимать не в смысле каких-либо решающих дело национальных особенностей, а в смысле характеристики стадии развития советской системы: это был Совет депутатов, вроде того, какой был летом 1905 года в Иваново-Вознесенске. Почему эта система не может быть дальше развита? Что стоит на пути? Я утверждаю: то, что компартия связана по рукам и по ногам. Если призвать ее открыто бороться за влияние на рабочих и через рабочих на крестьян — под знаменем марксизма, а не суньятсенизма, в прямой борьбе против реакционного применения суньятсенизма и в то же время в сотрудничестве со всеми революционными элементами, группами, слоями мелкой буржуазии города и деревни — то никакой лучшей формы такой борьбы и такого сотрудничества, как Советы, выдумать нельзя.
П.П.С. Я бы не придал такого большого значения Вашим словам о «двух лагерях», если бы в начале Вашей книжки не было посвящения Гоминьдану и компартии. Такое посвящение я считаю серьезной ошибкой. Гоминьдан и компартия — это партии двух разных классов. Нельзя посвящать им книжку одновременно. Можно быть в союзе с Гоминьданом, но и за союзником нужно следить, как за врагом: сентиментальничать с союзником нельзя.
Л. Троцкий
29 марта 1927 г.