Слухи из Москвы.
Троцкий пронумеровал эту статью, как «Циркулярное письмо №23». Печатается по копии, хранящейся в Архиве Троцкого в Гарвардском университете, папка bMs Russ 13 Т-1588 — /И-R/
Дорогой друг!
Я получил три письма с «новостями», отчасти со «слухами», бродящими по Москве. Два из трех корреспондентов утверждают, что все — истинная правда. Сообщаю выдержки из трех писем без изменений. Ответственности на себя не беру. Но многое очень вероподобно.
1-е письмо.
…Сообщали как факт больше месяца тому назад, что Каганович прислал в Москву (кому неизвестно) письмо, в котором ругал Сталина и показал себя ярым рыковцем. Говорили, что после этого Сталин хотел его снять, но это ему не удалось.
От очень многих слышал, что вышел 1-й рыковский подпольный документ. Содержание его никто толком не знает, но факт его существования считают бесспорным.
Говорят, что, когда у Сталина было несколько делегатов Профинтерна, то на вопрос, а что же будет дальше с оппозицией, Сталин сначала притворился, что не понимает, о чем с ним говорят, а потом заявил, что никакой оппозиции нет, Зиновьев, Каменев, Пятаков, дескать, отошли, а здесь, в столе, у меня лежат заявления Преображенского, Радека, Ив. Ник. Смирнова, Белобородова и еще кого-то.
Общее снижение зарплаты по Московской губернии равняется что-то около 25%, по некоторым отраслям достигает 50%. Сведения эти почерпнуты из сводки МГСПС.
Говорят, что Сталин предложил Каменеву и Зиновьеву «блок», но они заявили, что ни о каком блоке не может быть и речи, пока не будут возвращены все ссыльные, в частности, Троцкий. (Гм… гм…). На это Сталин ответил, что может документами доказать, что он на Политбюро голосовал против высылки Троцкого, а когда высылали, так его даже в Москве не было (был в Сибири).
На пленуме ЦК Сталин внес предложение о передаче ВТУЗов в ведение ВСНХ (это предложение он внес в связи с Шахтинским делом). Рыков был против этого предложения. Голоса раскололись примерно так: 2⁄3 за Рыкова, часть воздержалась и 1⁄4 или 1⁄5 за Сталина. Существует предположение, что некоторые сталинцы не поняли, что это голосование есть, так сказать, проба пера и голосовали «не за страх, а за совесть».
Когда Сталин предложил первый раз на Политбюро снять Сырцова, то голосование не состоялось, т. к. у Бухарина заболел живот; во второй раз, т.е. когда голосование состоялось, Сталин оказался только вдвоем с Молотовым (за снятие).
Когда Сталин ездил в Сибирь, то он привез оттуда с собой Сырцова и заставил его в Москве просить о своем снятии. Вопрос снова был поставлен в Политбюро, и Сталин снова провалился. Правда, он сменил у Сырцова весь аппарат.
Перед пленумом происходил так называемый актив, состоящий из членов и кандидатов Политбюро и некоторых членов ЦК. Там происходили длительные дебаты, там вырабатывались резолюции, которые потом были приняты «единогласно» на пленуме. На этом же самом активе Сталин предложил поставить на пленуме вопрос о восстановлении в партии Зиновьева и Каменева. Подавляющим большинством этот вопрос был снят. Причем мне передавали в качестве факта, что Рыков заявил, что если ставить вопрос, то уж о настоящей оппозиции, а не о прохвостах.
Передают также, что сталинцы и рыковцы говорят друг с другом в невероятном тоне.
В качестве контроля над Бухариным и М. И. [Ульяновой] в «Правде» сидит Ярославский. В Политбюро теперь, по слухам, существуют три группы. Третью олицетворяет собой Бухарин.
Рыковцы распространяют слух, что Рыков плакал, когда Троцкого исключали из партии.
2-е письмо.
[…] 10 июня созывается экстренный пленум ЦК, на котором будет обсуждаться программа Коммунистического Интернационала. На этом же пленуме возможно выступление Бухарина о новой «троцкистской» опасности в лице Сталина.
Срок созыва VI Конгресса КИ еще не установлен, так как хотят, во-первых, иметь реальные результаты выборов в Германии и Франции, а, во-вторых, не распределены между Сталиным и Рыковым роли докладчиков на Конгрессе.
Рыков требует для себя доклада «10 лет Советской власти». Сталин на это не идет, так как боится отдать этим докладом Конгресс в руки Рыкова.
Полагают, что Конгресс будет носить характер расширенного пленума, так как рассматривать будет только накопившиеся текущие дела. (Неверно: на Конгрессе стоит программный вопрос.— Л. Т.).
В Ленинграде недели три тому назад был созван узкий фракционный актив, на котором выступил командированный Бухариным Слепков. Слепков от имени Бухарина заявил, что Сталин левым курсом ведет партию и страну к гибели, что новая политика Сталина есть не что иное, как «троцкизм», и что необходимо сейчас же вооружиться и повести со Сталиным самую жестокую борьбу. Выступление Слепкова было поддержано и членом ЦК Стецким. Среди присутствовавших нашелся «осведомитель» — сообщил Кирову, а тот уж донес по начальству. Через пару дней уже последовали по отношению к Слепкову «оргвыводы» — он снят из «Большевика» и «Правды» и ссылается зав. агитпропом в какой-то отдаленный пункт Якутии.
Участь Стецкого, как члена ЦК, будет зависеть от соотношения сил на созываемом 10 июня пленуме.
Такая быстрая расправа со Слепковым объясняется тем, что Сталин, благодаря болезни Рыкова и освобождению на время выработки программы КИ Бухарина, оказался в «большинстве».
Фракция Рыкова явно оформляется не только в Москве, но и по периферии.
Последнее время Сталин старается «расчистить» Московскую организацию, которая вся во главе с Углановым, за исключением Рютина, оказалась рыковской. Так уже снят из МК Бауман. После письма к друзьям Кагановича, в котором тот писал, что ЦК под руководством Сталина привел к печальным результатам хлебозаготовок, что в дальнейшем партия должна ориентироваться на Рыкова, как единственно талантливого вождя, Сталин хотел снять Кагановича и метил на Украину Угланова, чтоб очистить Москву. Ему заявили, что это не пройдет, и Сталин, видно, смирился.
Соотношение сил в случае дискуссии будет, по общему мнению, не в пользу Сталина. Подтвердило это и голосование на апрельском пленуме ЦК по поводу втузов.
Разногласия в Политбюро не являются больше секретом ни для кого, да и обе стороны не очень их скрывают. Так, на апрельском пленуме ЦК было подано в президиум за подписями восьми членов ЦК с мест заявление с запросом по поводу розни в Политбюро. Они просили выступить по этому вопросу как Сталина, так и Рыкова, для того, мол, чтобы «спор» по примеру прошлых лет не свалился «как снег на голову». Заявление это было обойдено полным молчанием, и о поступлении этого заявления узнавали только со слов подавших.
На докладе Сталина о пленуме на Московском активе в числе прочих записок была подана записка Сталину с запросом: «Правда ли, что он в последнее время находится в Политбюро в меньшинстве?». На это Сталин ответил буквально, [что] «быть в меньшинстве не зазорно, и В.И. [Ленин] бывал часто в меньшинстве», но что он благодарит авторов за сочувствие.
3-е письмо.
[…] Настроение в массах в связи с колдоговорной кампанией явно оппозиционное, но у них есть боязнь идти с оформленной оппозицией, так как боятся, что их требования будут отведены под флагом борьбы с оппозицией. К профсоюзным организациям отношение рабочих презрительно враждебное; по всем вопросам, даже самым мелким, рабочие идут прямо к секретарю ячейки, говоря, что хотят иметь дело непосредственно с «хозяином, а не с приказчиком». Рабочие очень интересуются оппозицией… Отходов среди рабочих почти совсем нет, во всей Моск. орг. едва насчитываются десятка три подавших заявления.
Интересный случай был на Богородской мануфактуре на юбилейном по случаю 10-летия Красной армии собрании: приехавший из Москвы докладчик после сухого доклада предложил казенную резолюцию одобрения, приветствий ЦК и «вождю» Ворошилову и т.д. Секретарь ячейки имел глупость запросить собрание, не желает ли кто высказаться. Тогда встал рабочий-оппозиционер, исключенный из партии, старый партизан, пользующийся большим авторитетом среди рабочих, и попросил слова. Прежде всего он предложил собранию включить в резолюцию посылку приветственной телеграммы вождю Красной армии Троцкому, а в приветственную телеграмму включить наказ вернуть Троцкого на руководящую работу в Красную армию. Докладчик вскочил на стол и истерически завопил, что это, мол, явная «контрреволюция» и потребовал, чтобы оно не ставилось даже на голосование. Президиум собрания вместе с секретарем ячейки растерялись, а рабочий обратился непосредственно к собранию и попросил тех рабочих, которые участвовали в гражданской войне, поднять руки и задал им вопрос: «Кто был вождем Красной армии и чьи приказы они знали и выполняли на фронте?» Все ответили: Троцкий. В ответ на это докладчик пытался «доказать», что руководителем Красной армии был ЦК и… Ворошилов. Его встретили смехом, и голосование дало две с лишним тысячи за добавление при двухстах против и воздержавшихся. На другой день был снят секретарь ячейки и назначены перевыборы бюро.
…Говорят, что после объявления «левого» курса Каменев и Зиновьев в бытность в Москве ходили к Бухарину с предложениями поддержать всячески этот курс, на что им Бухарин ответил, чтоб они, мол, сидели и не рыпались — «без вас пока обойдемся».
«Интересную» характеристику дал Зиновьев в беседе с …… о «троцкистской» оппозиции: троцкистская оппозиция состоит, мол, из трех составных частей: 1) старые исконные большевики, как Пятаков, Преображенский, И.Н. Смирнов, Серебряков; 2) очень талантливые индивидуалы, воспитанные в духе западной социал-демократии, в прошлом хорошие революционеры, не имевшие ничего общего с нашей партией, — Троцкий, Радек и Раковский; 3) основная масса, вузовцы, в большинстве своем мелкобуржуазный элемент, так, мол, третью группу мы вернем в партию, первая группа уже целиком отошла и останутся в одиночестве «индивидуалы»… сафаровского направления и Зиновьев уговаривал его подать заявление, говоря, что ориентироваться де мол на Сафарова просто смешно, на что тот ему многозначительно ответил «м.б. смешно, но не позорно». (Сейчас то уже и позорно ввиду поведения Сафарова. Л.Т.)
На последнем Конгрессе Профинтерна перед вынесением резолюции на Конгресс таковая обсуждалась в русской делегации. После оглашения резолюции Лозовским выступил Томский, очень резко раскритиковал резолюцию (а резолюция вырабатывалась в Политбюро) и стал вносить в нее добавления и «поправочки» в явно правом духе, совершенно сводившие на «нет» резолюцию. Делегация была склонна эти поправки принять. Тогда взял слово Лозовский и заявил, что если будет принята хоть одна из поправок Томского, он сейчас же уйдет из Профинтерна и вообще со всякой работы. Дело передали на новое рассмотрение Политбюро, куда вызывали каждого из русской делегации в отдельности с наказом не «бузить», и, таким образом, прошла резолюция Лозовского.
…… Во время пребывания падишаха афганского Аманулла-Хана в Москве падишах в числе прочих мест посетил и новое здание Армии и Флота. Встречал его, говорят, Постников, который давал падишаху объяснения к висящим в залах портретам вождей Красной армии, это, мол, «спаситель» в гражданской войне, это «самый главный руководитель гражданской войны» и т.д. Прослушав эти объяснения и просмотрев портреты, падишах задал коварный вопрос: «А почему нет портрета Троцкого? Разве он не является участником гражданской войны?» Постников немного смешался и пробормотал, что «это» будет в следующих залах и отрядил коменданта здания за телефонными директивами к Ворошилову. Последний распорядился повесить портрет, и падишах был удовлетворен. Очевидцы говорят, что портрет висел «целых полчаса».
…… На открытии комсомольского съезда в Большом театре оппозиционерами-комсомольцами было сброшено с четвертого яруса около двух тысяч экземпляров открытого письма к съезду (комсомольцев-оппозиционеров). Съезд был ошарашен. Кто сдал листовки в президиум съезда, а кто и не сдал. Настроение на съезде было не из «спокойных». Тем более, что случился еще один казус: социал-демократический союз молодежи прислал свое приглашение на предстоящий съезд и ЦК его приняло. Передают, что Чаплин и Шацкий подали по этому поводу протест в президиум, который остался неоглашенным.
Последнее время ГПУ произвело среди комсомольцев-оппозиционеров много арестов.
В Москве теперь есть еще один «битый» — Агафонов; его побил публично в кинематографе оппозиционер тов. Заге, который был тут же арестован.
* * *
Вот и все. За что купил, за то и продаю.
Очень похоже на правду, если не все, то почти все.
Крепко жму руку.
Ваш Л. Троцкий
[После 10 июня 1928 г.]