Совершенно секретно.
В Политбюро ВКП(б)
В Президиум ЦКК
Это письмо было написано Троцким как последняя его попытка убедить руководство ВКП(б) — перед лицом смертельной опасности, грозящей Советскому Союзу — сместить гибельное руководство Сталина и изменить внутреннюю и внешнюю политику. Печатается по копии, хранящейся в Архиве Троцкого в Гарвардском университете, папка MS Russ 13 Т-3423 (Houghton Library, Harvard University). В папке лежит и почтовая квитанция с турецкими штампами. — /И-R/
История снова подошла к одному из великих поворотов. В Германии сейчас решается судьба немецкого пролетариата, Коминтерна и СССР. Но политика Коминтерна ведет германскую революцию к гибели с такой же неизбежностью, с какой одобрена была до гибели китайской революции, хотя на этот раз и с противоположного конца. Все необходимое на этот счет сказано мною в другом месте. Повторяться здесь нет смысла. Может быть два-три месяца — в самом лучшем случае — остается еще на то, чтоб изменить гибельную политику, ответственность за которую лежит целиком на Сталине.
Я не говорю о ЦК, так как он по существу упразднен. Советские газеты, в том числе и партийные, говорят о «руководстве Сталина», о «шести названиях Сталина», о «предписаниях Сталина», о «генеральной линии Сталина», совершенно игнорируя ЦК. Партия диктатуры доведена до такого унижения, когда невежество, органический оппортунизм и нелояльность одного лица налагают печать на всемирно исторические события. Безнадежно запутавшись в Китае, Англии, Германии, во всех странах мира, и прежде всего в СССР, Сталин, в борьбе за спасение личного дутого престижа, подразумевает сейчас в Германии политику, автоматически ведущую к катастрофе небывалого еще исторического масштаба.
Чтоб не создавать Сталину затруднений, доведенная до рабского состояния «партийная» печать вообще молчит о Германии. Зато много говорит о «троцкизме». Целые страницы снова заполнены «троцкизмом». Задача состоит в том, чтоб заставить поверить, что «троцкизм есть «контр-революционное» течение, «авангард мировой буржуазии». Под этим знаком созывается XVII партконференция. Совершенно ясно, что эта низменная агитация преследует не какие-либо «идеологические» цели, а весьма определенные практические, точнее сказать, персональные задачи. Если кратко формулировать их, то придется сказать: на очередь поставлена туркулизация политики по отношению к представителям левой оппозиции.
Через официальную коммунистическую печать на Западе Сталин пустил разоблачения относительно замыслов и планов белогвардейской террористической организации, скрыв, в то же время, эти факты от рабочих СССР. Цель напечатания разоблачений заграницей совершенно ясна: обеспечить Сталину алиби в его общем труде с генералом Туркулом. Имена Горького и Литвинова присоединены скорее всего для маскировки.
Вопрос о террористической расправе над автором настоящего письма ставился Сталиным задолго до Туркула: в 1924—25 гг. Сталин взвешивал на узком совещании доводы за и против. Доводы за были ясны и очевидны. Главный довод против был таков: слишком много есть молодых самоотверженных троцкистов, которые могут ответить контр-террористическими актами.
Эти сведения я получил в свое время от Зиновьева и Каменева во время их перехода в оппозицию, притом в таких обстоятельствах и с такими подробностями, которые исключали какие бы то ни было сомнения в достоверности сообщений: Зиновьев и Каменев, как вы, надеюсь, не забыли, принадлежали к общей правящей «тройке» со Сталиным, стоявшей над ЦК: они были в курсе того, что было совершено недоступно рядовым членам ЦК. Если Сталин вынудит Зиновьева и Каменева опровергнуть их тогдашние показания, никто этому не поверит.
Вопрос в 1925 году был снят; как показывают нынешние события — только отложен.
Сталин пришел к выводу, что высылка Троцкого заграницу была ошибкой. Он надеялся, как это известно из его тогдашнего запротоколированного заявления в Политбюро, что — без «секретариата», без средств — Троцкий станет только беспомощной жертвой организованной в мировом масштабе бюрократической клеветы. Аппаратный человек просчитался. Вопреки его предвиденьям оказалось, что идеи имеют собственную силу, без аппарата и без средств. Коминтерн есть грандиозная постройка, теоретически и политически совершенно опустошенная. Будущее революционного марксизма, а значит и ленинизма, неразрывно связано отныне с международными кадрами левой оппозиции. Никакая фальсификация не поможет. Основные работы оппозиции изданы, издаются или будут изданы на всех языках. Пока еще немногочисленные, но несокрушимые кадры имеются во всех странах. Сталин отлично понимает, какая грозная опасность — лично для него, для его фальшивого «авторитета», для его бонапартистского могущества — заложена в идейной непреклонности и упорном росте международной левой оппозиции.
Сталин считает: надо исправить ошибку. План его развертывается по трем каналам: во-первых, оглашены за границей добытые ГПУ сведения о террористическом покушении против Троцкого, подготовляемом генералом Туркулом (в созданных для него Сталиным максимально благоприятных условиях); во-вторых, открыта «идеологическая» интернациональная кампания, которая должна завершиться резолюцией партийной конференции и Коминтерна: эта резолюция нужна Сталину, как своего рода политический мандат на сотрудничество с Туркулом; в-третьих, руками ГПУ Сталин подбирает и подчищает с поистине зверским неистовством все подозрительное, ненадежное, сомнительное, чтоб обеспечить себя от контр-ударов.
Я, разумеется, не посвящен в технику предприятия: Туркул ли будет подбрасывать дело рук своих Сталину, Сталин ли будет прятаться за Туркула — этого я не знаю, но это хорошо знает кое-кто из Ягод, играющих роль посредников, при несомненном содействии знаменитого «врангелевского офицера».
Незачем говорить, что планы и замыслы Сталина ни в какой мере и ни с какой стороны не могут повлиять на политику левой оппозиции и на мою в частности. Политическая судьба Сталина, развратителя партии, могильщика китайской революции, разрушителя Коминтерна, кандидата в могильщики немецкой революции, предрешена. Его политическое банкротство будет одним из самых страшных в истории. Вопрос идет не о Сталине, а о спасении Коминтерна, пролетарской диктатуры, наследия Октябрьской революции, о возрождении партии Ленина. Большинство чиновников, на которых опирается Сталин, в СССР, как и во всех секциях Коминтерна, разбегутся при первых раскатах грома. Левая оппозиция останется верна знамени Маркса и Ленина до конца!
Настоящий документ будет храниться в ограниченном, но вполне достаточном количестве экземпляров, в надежных руках, в нескольких странах. Таким образом, вы предупреждены!
Кадикей, 4 января 1932 г.