Ленинизм и сталинизм.
Ответы на вопросы Б. Филда по поводу статьи Л. Фишера.
В сентябре 1932 г. в американском журнале «Current History» была напечатана статья известного «левого» журналиста и писателя Луиса Фишера (Louis Fischer, 1896-1970) под названием «Мировая революция Троцкого», в которой Фишер повторяет много сталинистских обвинений по адресу Троцкого. Фишер провел несколько лет в Москве, работая репортером левого журнала «The Nation», и стал одним из многих интеллигентов открыто симпатизирующих режиму Сталина. Американский сторонник Троцкого, Б. Филд (B.J. Field в статье подписывался А. Филд), который в то время гостил у Троцкого в Принкипо, убедил его ответить на эту статью в форме следующего интервью. Троцкий вначале надеялся опубликовать интервью в одном из массовых журналов буржуазной прессы. Это не удалось и интервью было опубликовано 15 апреля 1933 г. в скромной газете американской секции Левой оппозиции, Militant.
Печатается по копии, хранящейся в Архиве Троцкого в Гарвардском университете, папка bMs Russ 13 Т-3455. Некоторые вопросы не переведены на русский язык, но читатель их поймет в контексте ответа. — /И-R/
1. Can the mere continued existence of the Soviet Union over a period of time result in successful proletarian revolutions elsewhere?
Что существование Советского Союза имеет международное революционное значение есть общее место, одинаково признаваемое и друзьями и врагами. Однако, несмотря на существование Советского Союза, пролетарская революция за 15 лет не победила ни в какой другой стране. В самой России пролетариат победил, несмотря на то что нигде не было советского государства. Для победы нужны не только известные объективные условия, внутренние и международные, но и определенный субъективный фактор: партия, руководство, стратегия. Разногласия наши со Сталиным имеют целиком стратегический характер. Достаточно сказать: если бы мы проводили в 1917 году политику Сталина, советского государства не было бы на свете.
2. When Lenin said in 1917 that only a revolution abroad could save the Russian Revolution, was he speaking only in an immediate military and political sense of saving Russia from defeat and subjugation, or did he have in mind the saving of the possibility of Russia's developing through the dictatorship of the proletariat to the ultimate Communist goal?
А.Ф. — Фишер пишет: «Ленин и его последователи были убеждены, что в тот период [1917 г.] лишь революция за границей спасет их от неминуемого поражения… Они не надеялись спастись, если революции в Европе и Америке не ослабят иностранную враждебность и предоставят Красной России передышку для внутреннего упрочения». Имел ли Ленин в виду лишь немедленную военную и политическую возможность спасти Россию от поражения и оккупации, или он обсуждал всю перспективу внутреннего российского развития через посредство диктатуры пролетариата к конечной коммунистической цели?
Л.Т. — Это утверждение Л. Фишера, как впрочем и ряд других, обнаруживает незнакомство его с теорией и историей большевизма. В 1917 году не было ни одного большевика, который считал бы возможным осуществление социалистического общества в отдельной стране, особенно в России. В Приложении к своей «Истории Октябрьской революции» (она должна выйти в ближайшем месяце у Саймона и Шустера) я даю подробный и строго документальный очерк взглядов большевистской партии на Октябрьскую революцию. Этот очерк, как я надеюсь, сделает раз навсегда невозможным приписывать Ленину теорию социализма в отдельной стране. Здесь ограничусь одной только ссылкой, имеющей, по-моему, решающий характер. Ленин умер в январе 1924 года. Через три месяца Сталин излагал в печати взгляды Ленина на пролетарскую революцию. Цитирую дословно:
«…Свергнуть власть буржуазии и поставить власть пролетариата в одной стране еще не значит обеспечить полную победу социализма. Главная задача социализма — организация социалистического производства — остается еще впереди. Можно ли разрешить эту задачу, можно ли добиться окончательной победы социализма в одной стране без совместных усилий пролетариев нескольких передовых стран? Нет, невозможно. Для свержения буржуазии достаточно усилий одной страны, — об этом говорит нам история нашей революции. Для окончательной победы социализма, для организации социалистического производства усилий одной страны, особенно такой крестьянской страны, как Россия, уже недостаточно, — для этого необходимы усилия пролетариев нескольких передовых стран…» Изложение этих мыслей Сталин заканчивает словами: «Таковы, в общем, характерные черты ленинской теории пролетарской революции» («Вопросы ленинизма», переведенные на многие языки, подчеркнуто мною).
Только к осени 1924 года Сталин обнаружил, что именно Россия, в отличие от других стран, может собственными силами построить социалистическое общество. «…Упрочив свою власть и поведя за собою крестьянство, — писал он в новом издании той же работы, — пролетариат победившей страны может и должен построить социалистическое общество». Может и должен! Провозглашение этой новой концепции заканчивается все теми же словами: «…Таковы, в общем, характерные черты ленинской теории пролетарской революции». На протяжении года Сталин приписал Ленину два прямо противоположных воззрения по основному вопросу социализма. Первая версия, действительно, являлась традицией партии. Вторая версия сложилась у Сталина лишь после смерти Ленина, в процессе борьбы с «троцкизмом».
3. Is there reason to believe that the world revolution, or a series of social upheavals in the Eurasian continent, ceased to be an immediate possibility by 1921?
А.Ф. — Есть ли причина полагать, что мировая революция, или цепь социальных переворотов на евразийском континенте, к 1921-му году «перестала являться немедленной возможностью»?
Л.Т. — Что называть непосредственной возможностью? В 1923 году положение в Германии было глубоко революционным. Но для победоносной революции не хватало правильной стратегии. На эту тему мною в свое время написана была работа «Уроки Октября», послужившая поводом к моему устранению из правительства. В 1925-[19]27 гг. революция в Китае была загублена ложной революционной стратегией сталинской фракции. Этому последнему вопросу посвящена моя книга «Проблемы китайской революции» (Пионир Паблишер, Нью-Йорк, 1932 г.). Совершенно ясно, что германская и китайская революции в случае победы изменили бы лицо Европы и Азии, а может быть, и всего мира. Еще раз: кто игнорирует проблемы революционной стратегии, тому лучше вообще не говорить о революции.
4. Trotsky believes in a program of industrialization and collectivization as a domestic policy for Russia, and so does Stalin; Stalin does not neglect the usefulness of the Third International, neither does Trotsky. Is it correct to say that the differences between them are a question of proportion and shade?
5. Is it correct to say that Trotsky's policy is more radical in foreign affairs than Stalin's, but less radical in domestic affairs?
А.Ф. — Утверждается, что «Троцкий пренебрег бы советской внутренней промышленностью не больше, чем Сталин проигнорировал бы значение Третьего Интернационала». Согласны ли вы с выводом, что «в этой картине нет белого и черного. Все зависит от пропорции и градации»?
Л.Т. (4 и 5) — Такое утверждение возможно лишь при незнакомстве с историей борьбы между сталинской фракцией и левой оппозицией. Инициатива пятилетнего плана и ускоренной коллективизации принадлежала целиком левой оппозиции в непрестанной и острой борьбе со сталинизмом. Не имея возможности заниматься здесь обширными историческими справками, ограничусь одной иллюстрацией. Днепрострой по праву считается высшим достижением советской индустриализации. Между тем Сталин и его единомышленники (Ворошилов, Молотов и др.) за несколько месяцев до приступа к работам были решительными противниками Днепростроя. Цитирую по стенографическому отчету слова, сказанные Сталиным в апреле 1927 года на пленуме ЦК партии против меня, как председателя Комиссии по Днепрострою. «Речь идет… о том, чтобы поставить Днепрострой на свои собственные средства. А средства требуются тут большие, несколько сот миллионов. Как бы нам не попасть в положение того мужика, который, накопив лишнюю копейку, вместо того чтобы починить плуг и обновить хозяйство, купил граммофон и… прогорел (смех)… Можем ли мы не считаться с решением съезда о том, что наши промышленные планы должны сообразоваться с нашими ресурсами? А между тем тов. Троцкий явно не считается с этим решением съезда» (Стенограмма пленума, стр. 110).
Параллельно, левая оппозиция в течение нескольких лет вела против сталинцев борьбу за коллективизацию. Только когда кулак отказал государству в хлебе, Сталин под давлением левой оппозиции совершил крутой поворот. В качестве эмпирика он дошел на новом пути до противоположной крайности, поставив задачей коллективизацию всего крестьянства и ликвидацию кулачества как класса в течение двух-трех лет и сократив вместе с тем пятилетний срок плана до 4-х лет. Левая оппозиция объявила новые темпы индустриализации непосильными, а ликвидацию кулачества как класса в течение трех лет — фантастической задачей. Если угодно, мы оказались на этот раз «менее радикальными», чем сталинцы. Революционный реализм стремится из каждой данной обстановки извлечь максимум, — в этом его революционность, — но в то же время он не позволяет ставить перед собой фантастические цели, — в этом его реализм.
6. Does collectivization mean the eradication of private capitalism in the village?
Л.Т. — Если коллективизация чрезмерно обгоняет техническое и культурное преобразование крестьянского хозяйства, то она неизбежно принимает административный характер. В этом случае она не искореняет частный капитализм в деревне, а включает его в свои рамки. Левая оппозиция требовала и требует приведения темпа коллективизации в соответствие с наличными техническими, экономическими и культурными ресурсами страны.
7. Is the Kremlin's domestic policy today more to the left than ever before?
Л.Т. — Это утверждение, по меньшей мере, запоздало. Внутренняя политика сталинской фракции совершает как раз сейчас новый поворот. Легализация частной торговли есть, во всяком случае, решительный шаг вправо.
8. Have the last traces of private capitalism disappeared from Russia? Is it true that in Russia today there is now absolutely no way back to private capitalism?
Л.Т. — Нынешние колхозы являются ареной борьбы капиталистических и социалистических тенденций. Легализация торговли, как и ряд других мер последнего времени, означают вынужденную уступку капиталистическим тенденциям. Видеть в этом поворот на путь капитализма было бы в корне неправильно. Но не менее легкомысленно говорить о полном искоренении капитализма. Борьба враждебных начал займет еще многие годы и разрешится в зависимости от того, как разрешится судьба мирового капитализма.
Если бы в России вообще не было больше опасности возврата назад, к капитализму, то ничем не был бы оправдан, замечу в частности, режим диктатуры. Фишер, по-видимому, об этом совсем не подумал.
9. Granting that a capitalist economy, the more highly it is developed, becomes the more dependent on other countries, is this less true of the Soviet Union, because it is developing towards a socialist economy?
А.Ф. — Если мы согласимся, что, чем более развито капиталистическое хозяйство, тем больше оно зависит от других стран, то отличается ли это от положения Советского Союза, поскольку он развивается в сторону социализма?
Л.Т. — Автаркия — идеал Гитлера, а не Маркса и Ленина. Социалистическое хозяйство не может отказаться от гигантских выгод мирового разделения труда: наоборот, оно доведет их до высшего развития. Однако речь идет сейчас не о будущем социалистическом обществе, уже достигшем внутреннего равновесия, а о данной, технически и культурно отсталой стране, которая в интересах индустриализации и коллективизации вынуждена как можно больше вывозить, чтобы как можно более ввозить.
10. Is it true that a revolution germinates only in national soil, that it does not result from imported money or pamphlets or agitators, and that the capitalists will do more than the Communists to undermine capitalism?
А.Ф. — Верно ли, что «революция рождается лишь на национальной почве, что она не вырастает из посланных денег или брошюр, или агитаторов, что капиталисты сделают больше для подрыва капитализма, чем коммунисты»? Правда ли, что «своим существованием, советская, почти-социалистическая система … подтолкнет рост революции в других странах» и, что «сильный социалистический Советский Союз является наиболее эффективным стимулом мировой революции»?
Л.Т. — Эта мысль явно противоречит мысли первого пункта. Неверно, что одно лишь существование Советского Союза способно обеспечить победу революции в других странах. Но столь же неверно, что революция назревает и разрешается только на национальной почве. К чему тогда вообще Коммунистический Интернационал?
11. In the case of the German situation of 1923, is it true that Stalin said, «We must restrain the Germans and not encourage them», and asked what the Soviet state could give the German Communists at that moment? Did Trotsky on the same occasion tell United States Senator King that «we do not interfere in civil wars abroad; we could intervene only by making war on Poland, and we do not want war»? If these statements are true, was there any difference between the views of Trotsky and Stalin on the German question in 1923, and does it not make a vast difference in Trotsky's attitude that he was War Commissioner then and a free lance now?
Л.Т. — Непонятное недоразумение! Сталин осенью 1923 года удерживал германскую компартию от наступательной стратегии. Я, наоборот, в речах, статьях и на совещаниях Коминтерна доказывал своевременность смелого революционного наступления. И Сталин, и я «вмешивались», таким образом, в немецкие дела, но наше вмешательство шло по прямо противоположным направлениям. А мои слова Кингу? Отвечая на вопрос американского сенатора, я подчеркнул, что как правительство мы, разумеется, не вмешиваемся в гражданскую войну в Германии. Я считал тогда и считаю теперь, что нельзя отождествлять Коминтерн с советским правительством, как нельзя, например, отождествлять Таммани Холл с нью-йоркским муниципалитетом. К вопросу о моих стратегических разногласиях со Сталиным в 1923 году мой ответ сенатору Кингу не имеет ни малейшего отношения.
Попытка противопоставить «ответственное» заявление члена правительства безответственным заявлениям писателя есть филистерство. Занятия с рабочим кружком из десяти человек я считаю таким же ответственным делом, как руководство революционной армией в 5.300.000 душ.
12. Is Trotsky urging a bloc between Communists and Social Democrats in Germany to fight fascism?
Л.Т. — Видеть в так называемой политике единого фронта «меньшевизм» можно только, если не знать азбуки вопроса. В 1905 и в 1917 году большевики вместе с меньшевиками и эсерами — и в то же время в борьбе против них — строили Советы. В конце августа 1917 г. мы заключили с меньшевиками и эсерами соглашение против Корнилова: дело шло о единстве боевых действий в строго определенных границах, для строго определенных целей, при полной политической независимости каждого из временных союзников. Эта тактика, которую я вместе с Лениным проводил на III и IV конгрессах Коминтерна и которая закреплена в соответственных резолюциях, остается, по моему убеждению, обязательной и сегодня.
13. Is it true that the theory of the Permanent Revolution, which is the platform on which Trotsky has fought Stalin since 1924, was born in a time of Bolshevist mental depression caused by a sense of failure both at home and abroad owing to the New Economic Policy, the small progress toward socialism, and the stalemate or armed truce between the Communist and capitalist worlds? Or does this theory represent a consistent political line since 1903?
А.Ф. — Верно ли, что теория перманентной революции, то есть, та платформа на базе которой вы боролись со Сталиным начиная с 1924 года, была «создана в период умственной подавленности большевиков», причиной которой была «серия поражений, внутренних и внешних», или, напротив, выражает ли эта теория стройную линию, соответствующую всей вашей «литературной работе и политическим действиям после 1903 года»? Г. Фишер делает оба заявления.
Л.Т. — Теория перманентной революции — в противовес теории социализма в отдельной стране — признавалась всей большевистской партией в 1917-[19]23 гг. Только поражение пролетариата в Германии в 1923 году послужило решительным толчком к созданию сталинской теории национального социализма. Теория перманентной революции, впервые сформулированная мною в 1905 году, вовсе не связана с определенными сроками революционных событий: она вскрывает лишь мировую обусловленность революционного процесса.
14. How does Trotsky reconcile his criticisms of the Soviet Union in the capitalist press with his claim to be a revolutionist? Is he turning the thinking youth away from Russia, offering enemies of the Soviet regime the best possible arguments and matirial, and giving ex-radicals or near-Communists an excuse for maligning Moscow and abstaining from participation in revolutionary action?
А.Ф. — Как совмещаете Вы вашу критику Советского Союза в буржуазной прессе с Вашими революционными симпатиями? Не правда ли, что Вы «уводите мыслящую молодежь от России», «снабжаете врагов советского режима их самыми действенными аргументами и доводами» и даёте «экс-радикалам и полу-коммунистам оправдание для их кляуз на Москву и на отход от участия в революционных действиях»?
Л.Т. — Советское государство не нуждается ни в иллюзиях, ни в подкрашивании. Оно может иметь лишь тот мировой авторитет, который подтверждается фактами. Чем яснее и глубже мировое общественное мнение, прежде всего мнение трудящихся масс, будет понимать противоречия и трудности социалистического развития изолированной страны, тем выше оно будет ценить достигнутые результаты. Чем меньше оно будет отождествлять основные методы социализма с зигзагами и ошибками советской бюрократии, тем меньше будет опасности того, что при неизбежном обнаружении ошибок и их последствий падет авторитет не только данной правящей группы, но и рабочего государства в целом. Советскому Союзу нужны мыслящие и критические друзья, т.е. такие, которые не только способны петь гимны в период успехов, но и не дрогнут в час неудач и опасностей. Журналисты типа Фишера выполняют прогрессивную работу, защищая Советский Союз от клевет, злобных вымыслов и предрассудков. Но эти господа выходят за пределы своей миссии, когда пытаются преподавать нам уроки преданности советскому государству. Если б революционеры так почтительно склонялись перед тем, что уже создано, завоевано и существует, на свете не было бы революций. Если бы мы боялись говорить об опасностях, мы никогда не одержали бы над ними победы. Если бы мы закрывали глаза на темные стороны созданного нами рабочего государства, мы никогда не пришли бы к социализму.
Л. Троцкий
Принкипо 30 сентября 1932 г.
Теперь я хочу поставить вопрос от собственного имени. Если принять, что политика Сталина имеет чисто эмпирический характер, определяется условиями момента и не способна заглядывать далеко вперед, как же объяснить победу фракции Сталина над левой оппозицией?
Выше я подчеркнул важность революционной стратегии. Здесь я должен вернуться к решающему значению объективных условий. Без правильной стратегии победа немыслима. Но самая правильная стратегия не может дать победы при неблагоприятных объективных обстоятельствах.
Революция имеет свою закономерность. В период кульминации она выдвигает наиболее передовой, решительный и дальнозоркий слой революционного класса на передние посты. У пролетариата есть, однако, не только авангард, но и арьергард. Кроме пролетариата имеются крестьянство и бюрократия. Ни одна революция не приносила еще непосредственно все то, чего ждали от нее массы. Отсюда неизбежность известного разочарования, снижения активности авангарда, и, следовательно, рост значения арьергарда. Сталинская фракция поднялась на волне реакции против октябрьского переворота.
Оглянитесь на историю других стран. Те, которые руководили революцией в период ее кульминации, никогда еще не удерживали своих позиций в течение долгого времени после переворота. Во Франции вожди якобинизма погибли на эшафоте. У нас смена руководства была достигнута при помощи арестов и ссылок. Техника процесса «мягче», суть его та же.
1 октября 1932 г.