О студентах и интеллигентах.
Статья в датском студенческом журнале Studenterbladet 9 декабря 1932 г. Перевод с английского на русский: Ф. Крайзель.
Конец ноября 1932 г.
Итак, прибыл Троцкий. Те, кто ожидал увидеть старую, жестокую и страшную личность, были разочарованы. Наоборот, в этом человеке было что-то дружелюбное, высокообразованное, приятное и приветливое. После пожатия каждому руки, он сел в свободное кресло, ожидая наших вопросов.
Откуда берется революционное мировоззрение студентов — если они настроены за революцию?
После добавки этого концевого условия на знакомом по фотографиям лице появилась изобразительная и шаловливая улыбка.
«Вот, вы сами угадали!»
Объясняется ли политика их общественным и экономическим положением, или мы должны искать объяснения в психологии, возможно, даже, в психо-анализе?
Снова шутливая улыбка. «Во-первых, надо понять, что студенты не представляют отдельную и тесно спаянную группу общества. Они распадаются на разные группы, и их политические отношения тесно соответствуют тем, которые преобладают в этих различных группах общества. Некоторые студенты настроены радикально; но лишь очень малую часть из них можно завоевать в ряды революционной партии.
«На деле, зачастую, радикализм является болезнью молодости среди мелкобуржуазных студентов. Французы говорят: “Революционер до тридцати лет; каналья, потом”. Это выражение известно не только во Франции. Оно было известно и им пользовались в отношении русских студентов до войны. Я жил в ссылке между 1907 годом и 1917 годом, и я много ездил по Европе, читая лекции и выступая в русских студенческих колониях заграницей. В те годы, большинство были настроены по-революционному. Во время Октябрьской революции 99% из них боролись на другой стороне баррикад.
«Такой радикализм присутствует среди молодежи любой страны. Молодой человек всегда чувствует антагонизм к обществу, в котором он живет; он всегда думает, что может сделать все гораздо лучше, чем пожилые. Молодые люди всегда думают, что они прогрессивны, но под «прогрессом» каждый понимает что-то совсем разное. Во Франции, например, есть как радикальная, так и монархистская оппозиции. Конечно, радикализм включает в себе определенное число здоровых оппозиционных сил, но по бóльшей части, радикализм зачастую можно свести к карьеризму.
«Идет вот так: постепенно, эти молодые люди двигаются в сторону постов и мест в обществе. Они становятся адвокатами, заведующими канцелярией, учителями. И в конце концов, они начинают видеть в своем раннем радикализме грех своей молодости, одновременно, и отвратительную и очаровательную ошибку. В результате памяти о своей молодости, профессор всю свою жизнь ведет двойственную жизнь. Он сам думает, что он все еще обладает каким-то революционным идеализмом, но, в действительности, это лишь тонкий слой либеральной лакировки. Но эта лакировка лишь скрывает его суть — узкий, мелкобуржуазный делец, лезущий вверх по общественной лестнице, настоящий интерес которого — сделать свою карьеру».
Троцкий поерзал в кресле и посмотрел вокруг, улыбаясь доброй, извинительной улыбкой.
Важны ли студенты в революционном движении?
«Революционный студент может помочь только, если он, во-первых, с самого начала проходит через строгий и последовательный процесс революционного самообразования и, во-вторых, если он вступает в революционное рабочее движение еще в студенческие годы. Но, когда я говорю о теоретическом самообразовании, то я имею в виду изучение настоящего, не фальсифицированного марксизма».
Каким должно быть отношение между академиком и рабочим движением?
На лице Троцкого появляется строгое и упорное выражение.
«Он должен понять, что вступает в рабочее движение, как ученик, а не учитель. Он должен научиться подчиняться и вести ту работу, которую от него требуют, не ту, что он сам хочет. Рабочее движение должно к нему относиться с большим подозрением. Молодой академик должен «выслуживаться» в течение трех, четырех или пяти лет, и вести простую и обычную партийную работу. Лишь тогда, когда рабочие поверили ему и полностью уверены, что он не карьерист, лишь тогда ему можно разрешить продвинуться в партии, но медленно, очень медленно. После такой работы в рабочем движении, его прошлая академическая жизнь отходит на задний план, общественные различия исчезают».
Какова же роль интеллигента в революционном движении?
«Его задача — делать общие выводы из конкретных фактов. Если не идет такой постоянный процесс обобщений из противоречивых и текущих событий, то движение становится банальным».
Раньше вы сказали, что под теоретическим самообразованием вы имеете в виду изучение нафальсифицированного марксизма. Что вы имеете в виду?
«Критика марксизма не опасна сама по себе. Другое дело, фальсификация. Под фальсификацией я понимаю теории, которые выступают от его имени, но на самом деле отбросили сущность учения Маркса. Ревизионист Бернштейн, например, сделал само движение главной целью своей теории, и поставил на задний план конечную цель этого движения. Что вышло из такого “марксизма”? В Англии — Макдональд, или Лорд Сноуден. Вы можете сами найти похожие примеры. Такие фальсификации злоупотребляют именем марксизма, чтобы обмануть рабочих».
Да, но, как пишет Лис Тёрслефф, мир не стоит на том же месте, на каком его оставил Маркс.
«Нет, конечно. Я не фетишист — марксизм не остановился со смертью Маркса. Маркс тоже мог ошибаться — больше, в его предсказании, когда произойдут события, да и то, его ошибки касаются только времени. Ленин интегрировал новые исторические факторы в марксизм и таким образом приспособил его к нашему времени».
Тут Троцкий обратился к вопросу о демократии и диктатуре: «Мы коммунисты не отрицаем — как, например, анархисты — значение демократии. Но мы признаем её важность только в определённых рамках. Как только классовые противоречия переходят за определенную черту, то напряжение ведет к короткому замыканию. Тогда, демократия не может действовать, и единственная альтернатива: пролетарская или буржуазная диктатура. Посмотрите на эволюцию социал-демократической республики в Германии от 1918 года и до наших дней. Вначале, социал-демократы стояли у власти, но сегодня правят реакционные генералы.
«Демократия сегодня даже не может играть по правилам, из-за классовых противоречий. Например, посмотрите, как обходятся сегодня с демократическим правом на убежище — правом сосланного человека на проживание в стране».
Когда он упомянул о праве на убежище, стало ясно, что Троцкий снова возвращается к Бульвару Далгас. Широко улыбаясь, он продолжил:
«Я не упрямый марксист. Вы можете убедить меня в демократии. Но, сначала, вы должны сделать две вещи: во-первых, добейтесь социализма в Германии с помощью демократии, во-вторых, помогите мне получить визу для проживания в Дании».