Советское хозяйство в опасности
Проверка трёх фракций.
(Письмо в редакцию «Sozialistischer Arbeiter Zeitung»)
Троцкий написал это письмо в редакцию газеты Социалистической Рабочей Партии в ответ на рецензию этой редакцией его брошюры «Советское хозяйство в опасности». Sozialistischer Arbeiterpartei (SAP, Социалистическая рабочая партия) занимала промежуточную позицию между Социал-демократической и Коммунистической партиями Германии. Троцкий ещё не успел послать письмо, как газета повторила злобное утверждение сталинцев, будто Левая Оппозиция в СССР «полностью ликвидирована». Вместо посылки в редакцию SAZ, Троцкий решил открыто опубликовать это письмо в прессе Левой Оппозиции. В форме полемической статьи, письмо было опубликовано под заголовком «Проверка трёх фракций». — /И-R/
Уважаемые товарищи!
В двух номерах вашей газеты от 11 и 12 января помещена статья о моей брошюре «Советское хозяйство в опасности». Так как дело идет о крайне важном вопросе, о котором каждый революционный рабочий должен будет, если не сегодня, то завтра, составить себе ясное мнение, то я прошу вас дать мне возможность в настоящем письме выяснить вашим читателям в возможно коротких словах те стороны дела, которые нашли неправильное, по-моему, истолкование в вашей газете.
1. В статье несколько раз говорится, что вы «не во всем» и «далеко не во всем» согласны с взглядами Троцкого на советское хозяйство. Разногласия между нами тем более естественны, что мы принадлежим к разным организациям. Но я не могу не выразить своего сожаления по поводу того, что вы не указали — за одним единственным исключением, о котором ниже, — с какими именно взглядами вы не согласны. Вспомним, как Маркс, Энгельс, Ленин порицали и осуждали уклончивость в больших вопросах, которая чаще всего находит себе выражение в ничего не говорящей формуле: «далеко не во всем согласны». Чего каждый революционный рабочий может требовать от своей организации и своей газеты, это занятия определенной и ясной позиции по отношению к вопросам социалистического строительства в СССР.
2. В одном лишь пункте ваша статья пытается более конкретно отмежеваться от моих взглядов. «Мы думаем, — пишете вы, — что Троцкий оценивает вещи несколько слишком односторонне, когда он главную вину за это положение подсовывает (!) сталинской бюрократии»… Дальше статья поясняет, что главная вина не в бюрократии, а в том обстоятельстве, что перед хозяйством поставлены слишком большие задачи, для разрешения которых нет необходимых квалифицированных сил. Но кто же ставил эти преувеличенные задачи, как не бюрократия? И кто своевременно предупреждал об их преувеличенном масштабе, как не левая оппозиция? Выходит, таким образом, что как раз ваша статья «подсовывает» всю вину бюрократии.
Упрек ваш по моему адресу несправедлив и с более глубокой точки зрения. Возлагать на правящую фракцию ответственность за все трудности и все кризисные явления мог бы только тот, кто верит в возможность планомерного развития социалистического общества в национальных границах. Но это не моя позиция. Основные трудности в СССР вытекают: а) из экономической и культурной отсталости, которая вынуждает советское государство разрешать многие из тех задач, которые в передовых странах разрешил капитализм; б) из изолированности рабочего государства в такую эпоху, когда мировое разделение труда стало важнейшей предпосылкой развития национальных производительных сил.
3. Сталинской фракции мы вменяем в вину не объективные трудности, а непонимание природы этих трудностей, неумение предвидеть диалектику развития этих трудностей и вытекающие отсюда непрерывные ошибки руководства. От нас далека, разумеется, мысль объяснять это «непонимание» и «неумение» индивидуальными особенностями отдельных руководителей. Дело идет о системе мысли, о политическом направлении, о фракции, выросшей из старого большевизма. Одну и ту же методологию мы наблюдаем в хозяйственном руководстве Сталина, как и в политическом руководстве Тельмана. Нельзя с успехом бороться против зигзагов Тельмана, не поняв, что дело не в Тельмане, а в природе бюрократического центризма.
4. В другой связи ваша статья упоминает, что левая оппозиция, в частности и в особенности Раковский, своевременно предупреждала против преувеличенных темпов строительства. Но тут же рядом вы пишете об аналогичных будто бы предупреждениях Бухарина, Рыкова и Томского. На проницательность последних ваша статья ссылается дважды, ни словом не упоминая о непримиримых противоречиях между правой и левой оппозицией. Я считаю тем необходимее внести в этот пункт ясность, что именно сталинская фракция не щадит усилий, для того чтобы скрыть или смазать коренное противоречие между оппортунистическим и марксистским крылом в лагере большевизма.
С 1922 года левая оппозиция, вернее ее будущий штаб, открыл кампанию за необходимость выработки пятилетнего плана, стержнем которого должна быть индустриализация страны. Мы доказывали уже тогда, что темп развития индустриализированной промышленности может уже в ближайшие годы превосходить темп русского капитализма (6% ежегодного прироста) «в два, три и более раза». Наши противники называли эту программу не иначе, как индустриальной фантазией. Если Бухарин, Томский, Рыков отличались чем-либо от Сталина-Молотова, то только тем, что еще более решительно боролись против нашего «сверхиндустриализаторства». Борьба против «троцкизма» теоретически питалась почти исключительно Бухариным. Его критика «троцкизма» и составила в дальнейшем платформу правого крыла.
В течение ряда лет Бухарин был, если воспользоваться его собственным выражением, проповедником «черепашьего темпа» индустриализации. Он оставался им как тогда, когда левая оппозиция требовала перехода к пятилетке и более высоким темпам индустриализации (1923-1928 гг.), так и в годы ультралевого зигзага сталинцев, когда левая оппозиция предупреждала против превращения пятилетки в четырехлетку и, особенно, против авантюристской коллективизации (1930-1932 гг.). Устами Бухарина говорила не диалектическая оценка советского хозяйства в его противоречивом развитии, а исходная оппортунистическая установка, экономический минимализм.
5. Насколько неосновательно ваша статья сближает критику Бухарина с критикой Раковского, видно из следующего обстоятельства: в те самые дни, когда ваша газета вспоминала о мнимой проницательности Бухарина в прошлом, сам Бухарин на пленуме ЦК категорически и полностью отрекался от всей своей прошлой критики и от всех своих прошлых прогнозов, как в корне ложных («Правда», 14 января 1933 г.). Раковский же на пленуме ни от чего не отрекался не потому, что в качестве ссыльного он прикован к Барнаулу, а потому что ему не от чего отрекаться.
6. Уже после выхода моей брошюры «Советское хозяйство в опасности» в советской хозяйственной политике произошел поворот, который бросает очень яркий свет на занимающую нас проблему и дает безошибочную проверку прогнозам разных фракций. История поворота в двух словах такова.
XVII конференция ВКП в январе 1932 года одобрила принципы второй пятилетки. Темп роста промышленности был намечен около 25%, причем Сталин заявил на конференции, что это лишь минимальная граница и что при разработке плана процент должен быть и будет повышен.
Левая оппозиция объявила всю эту перспективу плодом бюрократического авантюризма. Она была обвинена, само собой разумеется, в стремлении к контрреволюции, японской интервенции и капиталистической, если не феодальной, реставрации.
Прошел ровно год. На последнем пленуме ЦК Сталин докладывал новый проект второй пятилетки. Он ни единым словом не упомянул о темпах, одобренных год тому назад в качестве минимума. Никто не решился ему напомнить об этом. Сталин предложил теперь для второй пятилетки 13% ежегодного роста. Мы вовсе не делаем из этого вывод, будто Сталин стремится вызвать японскую интервенцию и реставрацию капитализма. Но мы делаем тот вывод, что бюрократия пришла к сокращению темпов не в результате марксистского предвидения, а лишь задним числом, упершись лбом в тягчайшие последствия своего собственного экономического авантюризма. Именно в этом мы ее обвиняем. И именно поэтому мы считаем, что ее новый эмпирический зигзаг не заключает в себе никаких гарантий относительно будущего.
Еще ярче различия трех концепций (правой, центристской и марксистской) раскрываются в аграрной области. Но эта проблема слишком сложна, для того чтобы хоть бегло коснуться ее в рамках письма в редакцию. В течение ближайших недель я надеюсь дать по поводу перспектив советского хозяйства новую брошюру.
Л. Троцкий
Принкипо, 26 января 1933 г.