Проект заявления для И.С.
Все мировое рабочее движение подошло к поворотному пункту. Разрушаются старые могущественные организации пролетариата. Совершенно очевидно, что этот объективный исторический поворот не может остаться без глубокого влияния на политику левой оппозиции. Дело идет, конечно, не о наших программных и стратегических принципах, которые остаются незыблемыми, а о наших тактических и организационных методах, и, в первую голову, о нашем отношении к Коминтерну.
Наше положение «фракции», исключенной из Коминтерна, не могло длиться вечно. В этом мы отдавали себе ясный отчет всегда. Либо изменение политики и режима Коминтерна должны были открыть нам возможность вернуться в состав его национальных секций, либо наоборот: дальнейшее перерождение Коминтерна должно было поставить нас перед задачей создания новых партий и нового Интернационала.
Мы всегда ставили этот вопрос в зависимость от больших исторических событий, которые должны были подвергнуть сталинский Коминтерн окончательной проверке. В качестве таких возможных событий не раз назывались в нашей литературе: новая империалистская война, в которой должна будет обнаружиться стойкость и боеспособность Коминтерна; попытка контрреволюционного переворота в СССР; открытая попытка фашизма овладеть властью в Германии и прочее. Разумеется, заранее никак нельзя было предвидеть, какое из этих событий наступит раньше, каковы будут размеры банкротства той или другой секции, какое влияние окажет это банкротство на другие секции и на Коминтерн и проч. и проч. Вот почему наш прогноз мог иметь только условный, факультативный, а не категорический характер.
Можно, конечно, не сомневаться, что если бы контрреволюции удалось опрокинуть советскую власть, сталинская бюрократия во всем мире рассыпалась бы в 24 часа. К счастью, до этого еще далеко. Сила сопротивления советского режима, несмотря на гибельную политику сталинской бюрократии, очень велика. И сегодня, как и вчера, было бы преступлением заранее отказываться от надежды на то, что советский режим продержится, несмотря на все трудности, до начала пролетарской революции на Западе. Во всяком случае, в этом направлении должны мы по-прежнему направлять все наши усилия.
Ход событий развернулся таким образом, что решающему испытанию Коминтерн подвергся не на вопросе о Советском Союзе или о войне, а на вопросе о способности Коминтерна оказать сопротивление фашизму. Проверка эта произошла в Германии, в стране с самым многочисленным пролетариатом и с самой сильной коммунистической партией. Не могло быть заранее никакого сомнения в том, что результаты этой проверки получат решающее значение, — притом не только для германской компартии, но и для Коминтерна в целом, ибо, во-первых, германская компартия действовала под непосредственным руководством Коминтерна; во-вторых, фашистская опасность имеет интернациональный характер, следовательно, судьба других секций, как и Коминтерна в целом, непосредственно зависит от тех выводов, какие они способны сделать из немецкого урока.
Наши немецкие единомышленники в первый момент воспротивились выдвиганию лозунга новой партии. Но уже очень скоро внутреннее состояние официальной партии, ее внутренний режим показали, что, несмотря на значительные силы и средства аппарата и на революционную преданность многих низовых работников, партия идет к неизбежному, полному и окончательному крушению, ибо, как показывает пример Италии, условия нелегальной работы беспощадно и сравнительно скоро карают ложную политику.
Признав необходимость и своевременность лозунга новой партии в Германии, наша немецкая секция в лице тов. Бауера первой поставила вопрос о пересмотре нашего отношения к Коминтерну в целом. Голос тов. Бауера ни в каком случае не являлся одиноким. С того времени, как Президиум Коминтерна ответил на немецкую катастрофу постыдной резолюцией 5 апреля и маскарадным съездом Мюнценберга-Барбюса, во многих секциях, если не во всех, товарищи все решительнее начали ставить вопрос о необходимости пересмотра нашего отношения к Коминтерну в целом. Судьба сталинских партий в Австрии и Болгарии естественно снимала с порядка дня вопрос о «реформе» этих партий. Некоторые швейцарские товарищи считали, что швейцарская компартия сойдет со сцены вместе с германской. Политбюро нашей греческой секции поставило вопрос о необходимости провозглашения самостоятельной партии. В том же направлении шли письма тов. Гурова.
Можно сказать с уверенностью, что пересмотр нашего отношения к Коминтерну назрел не только объективно, но и субъективно. Камнем преткновения оставался, однако, для многих товарищей вопрос об СССР. Так как мы во всей нашей предшествующей пропаганде тесно связывали судьбу Коминтерна с судьбой СССР, то наши противники могут попытаться истолковать наш организационный разрыв с Коминтерном как своего рода разрыв с советским государством. Выше уже сказано, почему такое толкование в корне ложно. Факт таков, что советское государство, несмотря на все свои бюрократические извращения и ложную хозяйственную политику, остается и сегодня государством социализации земли, фабрик, заводов и коллективизации крестьянского хозяйства. В то же время Коминтерн утратил всякую революционную силу и обнаружил полную неспособность возродиться. Не крушение советского государства увлекло за собой Коминтерн, а наоборот: крушение Коминтерна угрожает увлечь за собой советское государство. Таким образом, создание новых коммунистических партий и подлинного Коммунистического Интернационала становится все более неотложным не только с точки зрения революционных задач пролетариата в капиталистических странах, но и с точки зрения спасения, сохранения и возрождения СССР. В такой постановке вопроса нет решительно ничего надуманного или искусственного: она вытекает из действительной последовательности событий, которая никогда полностью не совпадает и не может совпадать с теоретическими прогнозами.
Чем скорее наши секции рассмотрят вопрос во всей его широте и чем полнее и решительнее объявят необходимость разрыва с бюрократией Коминтерна, тем шире мы сможем развернуть нашу работу. Последствия великой катастрофы развиваются очень быстро, выдвигают новые вопросы и требуют на них ясного ответа. Прежде всего это относится к развитию левых социалистических организаций. Они тоже стоят под давлением новейших событий и под напором масс, которые толкают их на путь политического самоопределения. Мы можем и должны занять в этом процессе крупное место и помочь левым социалистическим организациям стать на подлинно большевистские рельсы.
Двадцать седьмого августа в Париже собирается конференция левых социалистических организаций, на которой должен раздаться и наш голос. Было бы безнадежным, реакционным сектанством, если бы мы стали требовать от этих организаций, чтобы они признали себя фракцией гибнущего сталинского Коминтерна. Такая постановка вопроса дала бы только возможность наиболее консервативным вождям этих организаций скомпрометировать нас в глазах своих сторонников в качестве безнадежных сектантов. Наша политика должна иметь совершенно иной характер. В полном соответствии со всей обстановкой мы должны заявить этой конференции, что разногласие относительно Коминтерна ныне ликвидировано. Необходимость новой интернациональной организации совершенно очевидна. Мы вполне готовы дружно сотрудничать, даже объединиться со всеми теми организациями или группами, которые действительно хотят строить Интернационал на основах Маркса и Ленина. Сняв таким образом устаревшие разногласия, мы сможем поставить перед левыми социалистическими организациями на обсуждение принципы левой оппозиции в полном объеме. Это позволит нам несомненно сделать большой шаг вперед.
Ввиду исключительной ответственности предстоящих решений, секретариат считает необходимым созвать в возможно короткий срок пленум, который должен будет выработать, в частности, инструкции для поведения нашей делегации на конференции левых социалистических и коммунистических организаций. Разумеется, инструкции пленума будут иметь лишь предварительный характер, поскольку вся наша интернациональная организация еще не успеет к этому времени высказаться. Окончательное решение по поводу новой ориентации большевиков-ленинцев должна будет вынести наша интернациональная конференция.
Л.Д.Троцкий
7 августа 1933 г.