Успех или неудача?
1. Достижения и затруднения советского хозяйства
Дала ли хозяйственная работа советского правительства успех или, наоборот, привела к неудаче? За этим вопросом скрывается другой: действительны ли вообще экономические методы советского государства? Читатель ждет обычно односложного ответа: да или нет. Мы отказываемся дать такой ответ. Построение нового общества не есть разрешение изолированной статистической или технической задачи. Дало идет о плановом приспособлении всех отраслей хозяйства друг к другу и всех их вместе — к человеческим потребностям. Согласовывать приходится не статические, а динамические величины. Для такого рода задачи ни одна книжка, ни один человеческий мозг — ни даже «трест мозгов» — не заключает в себе готовых формул. Одной лишь творческой фантазии, хотя бы и вооруженной техническими расчетами специалистов, здесь недостаточно. Дело идет о жизни общества в целом, о самых глубоких его функциях, о самых элементарных его потребностях. Достигнуть государственной гармонии — хотя бы и на началах коллективной собственности и планового руководства, охватывающего все стороны хозяйства, — можно только в результате неопределенно долгого периода усилий, опыта, ошибок, кризисов, реформ и перестроек.
Как распределить живую рабочую силу нации между разными отраслями хозяйства? Какую единицу измерения принять для человеческих потребностей? Какую часть народного дохода предназначить на потребление и какую выделить для расширения производства? Как распределить потребительный фонд между городом и деревней; между разными категориями промышленного труда и администрации? Эти основные вопросы едва намекают на гигантские трудности системы планирования, которая в своем идеальном достижении должна представлять конвейер, охватывающий все производительные функции общества в бесконечной сложности их внутренних взаимоотношений.
Обозревая задачи планирования, нельзя оставлять в стороне вопрос, который имеет, в последнем счете, решающее значение: мировое распределение труда. Поскольку планирование есть дело рук правительственных органов, оно по необходимости ограничивается, по крайней мере на данной стадии, государственными границами. Между тем производительные силы человечества давно переросли национальные рамки. В пределах одного государства нельзя планировать экспорт и импорт. Повышение хозяйственного уровня СССР не ослабляет, а, наоборот, усиливает его связь с мировым рынком. Здесь система планирования упирается в альтернативу: автаркия или расширение радиуса планирования на другие государства, на всю нашу планету. Идея автаркии во всех своих разновидностях, в том числе и идея замкнутого социализма в отдельной стране, является реакционной утопией. Человечество не откажется от мирового разделения труда. Остается расширение планирования за пределы национальных границ путем соглашения национальных планов. Проблема исключительной трудности и длительности.
Было бы в корне ошибочно понимать наши слова как скептицизм в отношении планового начала. Нет, мы видим в нем единственный творческий принцип нашей эпохи. Но мы решительно отвергаем дилетантски-спортивное отношение к вопросу о построении социалистического хозяйства. В короткий, намеченный по произволу срок этой задачи разрешить нельзя: тут требуется работа поколений. Если в такой оценке и есть элемент скептицизма, то он направлен не против возможностей и способностей человечества, а против неумеренных претензий бюрократии.
Сказанным определяется до некоторой степени наше отношение к результатам первого пятилетнего плана и к перспективам второго. Трудно сказать, кто более насилует действительность: те ли, которые трубят о безукоризненном выполнении первой пятилетки, или те, которые кричат о ее полном провале. По самой сути дела не могло быть и речи о том, чтобы первая, еще крайне примитивная, гипотеза планового хозяйства на 5 лет вперед, — уравнение с огромным количеством неизвестных, — оказалась «выполнена» в буквальном смысле слова. Действительный процесс выполнения навсегда останется тайной как вследствие полной переделки плана в процессе его выполнения, так и вследствие отсутствия устойчивой денежной единицы для ценностного измерения достигнутых результатов. Отчасти под действием недоброжелательной критики противников, отчасти под влиянием внутренних политических потребностей, советские власти сделали для себя вопросом престижа утверждать, будто план выполнен почти на сто процентов. Но почему же, возражают злорадно — и к сожалению, не без основания — многочисленные противники, уровень жизни масс столь далеко отстоит от норм, намеченных планом? Откуда острые продовольственные и иные затруднения?
Если подходить к результатам первой пятилетки с точки зрения промышленно-технических достижений: новых заводов, энергетических станций и проч., то материальные результаты, даже независимо от статистических показателей, способны поразить воображение. В сущности, человечество впервые увидело, какие гигантские возможности таит в себе современная техника, даже по отношению к крайне отсталой стране, при условии централизованного и планового применения рабочей силы. Если, однако, подойти к делу с точки зрения повседневных потребностей населения, то не трудно прийти к пессимистическим выводам. Этот контраст свидетельствует о глубоких внутренних диспропорциях хозяйства, отчасти унаследованных от прошлого, отчасти явившихся результатом неправильного распределения сил и средств. Нельзя забывать ни на минуту, что плановое руководство является обоюдоострым оружием: оно может преодолевать диспропорции хозяйства, но способно и накоплять их. Сосредоточив в своих руках все рычаги хозяйственного управления, государство может достигать на одном полюсе головокружительных результатов, оставляя на другом полюсе без удовлетворения самые насущные нужды. Это не довод против планового начала. Но это довод в пользу критического отношения к плановому началу.
Степень успешности первой пятилетки определяется, в частности, тем, в какой мере она подготовила условия для нового плана. На этот счет было посеяно особенно много иллюзий. Вторая пятилетка была первоначально рассчитана на совершенно фантастические темпы (30-40%) ежегодного прироста национального дохода! Автор этих строк, начиная с 1929 года, предупреждал в печати, что преувеличенные ритмы первой пятилетки должны неизбежно накопить диспропорции, за которые придётся расплачиваться резким снижением роста во второй пятилетке. В 1932 году мы предлагали отодвинуть приступ ко второй пятилетке, посвятив 1932 год генеральному ремонту советского хозяйства, т.е. заполнению пробелов, смягчению диспропорций, преодолению противоречий. Предложение формально не было принято Москвой. Но фактически второй пятилетний план не применяется, — вряд ли он существует сегодня даже на бумаге! Ритмы хозяйственного роста чрезвычайно снижены. Понадобятся серьезные реформы в советском хозяйстве и в самих методах планирования, чтобы сделать возможным дальнейший устойчивый рост при высоких коэффициентах. Только очень поверхностные или заведомо пристрастные критики могут в этих приливах и отливах хозяйственного процесса, как и в ошибочных расчетах советской бюрократии, открывать «банкротство» планового хозяйства. Нельзя формирование нового общественного режима оценивать, как спортивный рекорд!
2. СССР и Соединенные Штаты Америки
Самая реалистическая оценка результатов пятилетки и всего вообще советского хозяйства может быть выражена, по нашему мнению, в такой фразе: уже один тот факт, что первый опыт государственного планирования в отсталой и изолированной стране не закончился крушением, а открыл новые возможности, представляет собой несомненную историческую победу. Принципиальное значение победы будет тем неоспоримее, чем меньше мы будем преувеличивать размеры конкретных хозяйственных достижений.
Прежде всего надо помнить, что Советскому Союзу, наследнику нищеты и варварства, пришлось при помощи плановых методов бороться за тот материальный уровень, который в передовых капиталистических странах был превзойден уже в условиях свободной конкуренции. И сегодня еще Советы по размерам национального дохода на душу населения чрезвычайно отстают от передовых стран, особенно от Соединенных Штатов. Нет надобности пояснять, в какой мере экономическая и культурная отсталость затрудняет и замедляет применение планового начала.
Наибольшие трудности оказались, разумеется, в области сельского хозяйства. Здесь же совершены и наибольшие ошибки. Раздробленность и примитивность крестьянского производства открывали широкий простор для административных опытов и увлечений. Эпоха их далеко еще не закончилась и сегодня. Процент коллективизированных крестьянских хозяйств превосходит первоначальную плановую цифру (20%) по крайней мере в три раза; но о повышении крайне низкой производительности сельскохозяйственного труда, несмотря на далеко продвинувшуюся машинизацию, пока еще говорить не приходится. Не разрешенной остается и задача распределения дохода, которая имеет решающее значение для производства вообще, для сельского хозяйства в особенности: именно способ распределения готовых продуктов должен давать стимул к повышению производительности труда. Коллективизация в целом не вышла еще из стадии первых опытов. Приходится пожалеть, что для этих опытов сразу взяты были слишком широкие масштабы.
По общему правилу можно, следовательно, сказать, что успехи планирования наиболее очевидны в тех областях, где решающую роль играет централизованная государственная инициатива при активной поддержке наиболее передовых частей рабочего класса. Наименьшие экономические эффекты пятилетка дала пока в тех областях, которые требуют участия больших человеческих масс, особенно крестьянских, и предполагают систематическое повышение их культурного и технического уровня. Противоречие между городом и деревней есть самая тяжкая часть наследства царизма, который сочетал в своей экономике кочевое варварство с новейшей техникой. Рост советской промышленности подготовил первые предпосылки для реорганизации земледелия и оздоровления взаимоотношений города и деревни в будущем. Но самые успехи промышленности были приобретены ценою обострения взаимоотношений между городом и деревней в настоящем. Здесь приходится расплачиваться не только за историческое прошлое, но и за свежие грехи советской бюрократии, которая слишком торопливо замещает культурно-экономические факторы чисто административными.
По этой линии развертываются в течение последних лет глубокие разногласия между так называемой «оппозицией», к которой принадлежит автор этих строк, и правящей ныне фракцией. Новый общественный строй не может быть, по нашему несокрушимому убеждению, создан по готовым чертежам бюрократии. План есть только рабочая гипотеза. Выполнение плана означает неизбежно его радикальную переделку теми массами, жизненные интересы которых находят свое выражение в плане. Бесконтрольная бюрократия будет неизбежно накоплять противоречия и диспропорции. Только организованное трудящееся население, активно участвующее в выработке и проведении плана, способно своевременно сигнализировать об его недостатках и достигать их исправления. Плановое начало без действительной активной и гибкой советской демократии в городе и деревне таит в себе величайшие опасности административного авантюризма. Острые продовольственные и иные затруднения должны быть признаны непосредственным результатом происшедшей за последние годы бюрократизации советского режима. Но эта большая тема, в которой экономика связывается тесным узлом с политикой, не входит непосредственно в рамки нашей статьи.
Ждать уже в ближайшие месяцы и годы осуществления экономической гармонии на территории бывшей царской России было бы наивнейшей утопией. Утверждать, что в СССР уже «осуществлен социализм» значит издеваться над фактами и идеями. Главная работа еще впереди. Противоречия и кризисы еще неизбежны. Чтобы не впасть в малодушие и уныние, нужно успехи и неудачи планового строительства рассматривать в большой исторической перспективе, измеряющейся не годами, а рядом десятилетий.
Либеральный капитализм в эпоху своего подъема и расцвета разрешил проблему хозяйственных пропорций посредством свободной игры спроса и предложения и периодических колебаний конъюнктуры. Современный, монополистский капитализм при всем могуществе своих технических средств беспомощно уперся в проблему пропорций, которая стоит перед ним как проблема «сбыта». Национализация средств производства и обращения создала в СССР предпосылки для планового разрешения проблемы пропорций. Автоматическая игра спроса и предложения заменяется учетом, статистическим предвидением, административным руководством. Материальные и психологические трудности не исчезли при этом, а оказались переведены на язык планового руководства. Если капитализм складывался и рос в течение столетий, то новое плановое хозяйство требует по крайней мере нескольких десятилетий, чтобы выработать и проверить свои основные методы и воспитать необходимые кадры руководителей и исполнителей. Задача вполне разрешима — не нужно только объявлять ее уже разрешенной.
Она тем менее может считаться разрешенной, что, несмотря на национализацию средств производства и монополию внешней торговли, Советский Союз отнюдь не отделен от остального мира непроницаемой стеной. Ход его экономического строительства в огромной степени зависит от того, что станется в течение ближайших десятилетий с хозяйством Европы и всего мира, которое бьется ныне в конвульсиях ужасающего кризиса. Здесь мы подходим вплотную к вопросу о возможных экономических взаимоотношениях Советского Союза и Соединенных Штатов Северной Америки.
При коренном различии социальных систем американское хозяйство имеет с советским хозяйством две общие черты: грандиозность масштабов и концентрированный характер средств производства, по крайней мере в промышленности. При смелости и проницательности с обеих сторон экономическое сотрудничество может получить на этих основах небывалый в истории размах.
Новые хозяйственные методы, применяемые сейчас в Соединенных Штатах, основаны на государственном планировании при сохранении частной собственности на средства производства. Входить в оценку этих методов здесь не место. Проверка будет дана опытом. Ясно, однако, что даже при самых благоприятных результатах опыта внутреннее планирование должно упереться в вопросы внешней торговли. Поддается ли она контролю разума? Лондонская конференция дала на этот счет красноречивый ответ. Отказаться от развития экспорта означало бы для Соединенных Штатов отказаться от развития вообще. Между тем на карте мировой торговли есть сектор, который допускает планирование уже сейчас. Это торговля с СССР. С карандашом в руках можно наметить схему взаимоотношений между двумя гигантскими государствами, гипотетический план обмена, развертывающегося по системе спирали.
При всех недочетах и противоречиях советское хозяйство позволяет гораздо лучше заглядывать вперед, чем, скажем, насквозь больное хозяйство Германии. У американского правительства, которое силою вещей стало сейчас неизмеримо ближе к вопросам хозяйства, чем стояло какое-либо правительство заокеанской республики, имеются, при условии установления нормальных дипломатических отношений, достаточные возможности для правильного и систематического ознакомления со всеми процессами советского хозяйства, а следовательно, и для определения «коэффициентов риска», заложенных в американско-советских экономических отношениях. Если на нашей потрясенной неурядицами планете, в атмосфере новых военных опасностей и кровавых потрясений, остается еще хозяйственный опыт, который заслуживает того, чтоб его проделать до конца, так этот опыт советско-американского сотрудничества.
Л. Троцкий
7 сентября 1933 г.