О Мальро.
Письмо американским издателям Саймону и Шустеру
Саймон и Шустер
Вы спрашиваете, какие книги, по моему мнению, заслуживают издания в Америке. Первым делом, хочу назвать молодого французского писателя Мальро…
Этот роман не хочет быть только произведением словесного мастерства. Он ставит большие проблемы человеческой судьбы. В условиях социального и культурного кризиса, охватившего весь мир, вопросы, всегда волновавшие человека и большое искусство: жизнь и смерть, любовь и героизм, личность и общество — с новой остротой встают перед творческим сознанием. Из этого источника только и может обновиться современное искусство, истощившее себя в поисках чисто формальных достижений.
Мальро в последнем счете индивидуалист и пессимист. Подобное ощущение мира и жизни мне психологически чуждо, чтобы не сказать враждебно. Но в пессимизме Мальро, поднимающемся до отчаяния, заложено героическое начало. Мальро берет своих интерн[ациональных] героев на фоне революции. Театром личных драм является Шанхай 1927 года. Автор близко знает китайскую революцию по собственному опыту. Но в романе нет ни этнографии, ни истории. Это роман человеческих судеб и личных страстей, которым революция сообщает предельную силу напряжения. Индивидуалист и пессимист поднимается в конце концов над индивидуализмом и пессимизмом. Только большая сверхличная цель, за которую человек готов заплатить ценою своей жизни, придает смысл личному существованию. Таков последний смысл романа, чуждого философской дидактичности и остающегося с начала до конца подлинным произведением искусства.
В конце письма добавлена следующая приписка — /И-R/
Именно в Соединенных Штатах, где грозный кризис привычных условий существования безжалостно подкапывает чисто эмпирическое отношение к жизни, роман Мальро должен, мне кажется, найти многочисленных читателей.
Л.Троцкий
9 ноября 1933 г.