«План труда».
Бельгийской секции коммунистов-интернационалистов (большевиков-ленинцев)
Дорогие товарищи!
Нет надобности говорить вам, что я с величайшим вниманием изучал в течение последних дней присланные вами газеты, журналы, протоколы, письма и проч. Благодаря прекрасному подбору материала я имел возможность в сравнительно короткий срок ознакомиться как с вопросом в целом, так и с существом разногласий, возникших в вашей организации. Строго принципиальный и свободный от всяких личных заострений характер вашей дискуссии дает самое выгодное представление об общем духе вашей организации, об её морально-политическом уровне. Остается выразить горячее пожелание, чтобы этот дух не только сохранился и укрепился в бельгийской секции, но стал бы господствующим во всех наших секциях без изъятия.
Те соображения, которые я хочу высказать дальше по существу спорного вопроса, не могут претендовать ни на полноту, ни на законченность. Я удален от театра действий. Такой важный фактор, как настроение масс, нельзя уяснить себе по одним газетам и документам: нужно пощупать пульс рабочих собраний, что мне, увы, недоступно. Однако, поскольку дело идет [об] общих принципиальных советах, положение наблюдателя со стороны имеет, может быть, некоторые преимущества, так как дает возможность отвлечься от деталей и сосредоточиться на главном.
Перехожу теперь к существу дела.
Прежде всего — это я считаю центральным пунктом — я не вижу оснований, которые заставляли бы нас отказаться от лозунга: «Пусть бельгийская рабочая партия берет власть!» Когда мы выдвигали впервые этот лозунг, мы все, конечно, отдавали себе ясный отчет в характере бельгийской социал-демократии, которая не хочет и не умеет бороться, которая привыкла в течение десятилетий играть роль буржуазного тормоза при пролетарском паровозе, которая боится власти вне коалиции, ибо буржуазный союзник ей необходим, чтобы иметь возможность отклонять требования рабочих.
Все это мы знали. Но мы знали также, что не только капиталистический режим в целом, но и его парламентская государственная машина вошла в стадию острого кризиса, который заключает в себе возможность как быстрых (сравнительно) смен настроений народных масс, так и быстрое чередование парламентских и правительственных комбинаций. Если принять во внимание, что бельгийская социал-демократия вместе с реформистскими синдикатами безусловно господствует в пролетариате при полном ничтожестве бельгийской секции Коминтерна и при крайней слабости революционного крыла, то совершенно ясно, что вся политическая обстановка должна подсказывать пролетариату мысль о социал-демократическом правительстве.
Мы заранее считали, что создание такого правительства было бы несомненным шагом вперед. Не в том, разумеется, смысле, что правительство Вандервельде, де Мана и К° способно сыграть прогрессивную роль в деле смены капитализма социализмом, а в том смысле, что опыт социал-демократического правительства имел бы в данных условиях весьма прогрессивное значение для развития революционного сознания пролетариата. Лозунг социал-демократического правительства рассчитан, таким образом, не на какую-либо исключительную конъюнктуру, а на более или менее длительный политический период. Отказаться от этого лозунга мы могли бы лишь в том случае, если бы социал-демократия — до своего прихода к власти — начала быстро ослабевать, уступая свое влияние революционной партии; но, увы, сегодня такая перспектива является чисто теоретической. Ни общая политическая обстановка, ни соотношение сил внутри пролетариата ни в каком случае не оправдывают отказ от лозунга — власть социал-демократии!
Во всяком случае, не план де Мана, высокопарно называемый «Планом труда» (вернее бы назвать: план обмана тружеников), может нас побудить отказаться от центрального политического лозунга данного периода. «План труда» должен явиться новым (или подновленным) орудием буржуазно-демократического (или хотя бы полудемократического) консерватизма. Но вся суть в том, что исключительная острота обстановки, крайнее приближение опасностей, угрожающих самому существованию социал-демократии, вынуждают её против её воли хвататься за обоюдоострое оружие, весьма рискованное с точки зрения демократического консерватизма.
Потеряно навсегда динамическое равновесие капитализма. Трещит и рушится равновесие парламентской системы. И наконец — это звено той же цепи — начинает шататься консервативное равновесие реформизма, который для спасения буржуазного режима вынужден публично отрекаться от него. Такая обстановка таит в себе большие революционные возможности (наряду с опасностями). Мы не должны отказываться от лозунга власти социал-демократии, а, наоборот, придать этому лозунгу как можно более боевой и острый характер.
Незачем в нашей среде говорить, что в агитации за этот лозунг не должно быть и тени фальши, притворства, смягчения противоречий, дипломатничания, фальшивого или условного доверия. Предоставим левым социал-демократам пускать в дело масло и мед (в духе Спаака)*. Мы будем по-прежнему применять уксус и перец.
* Спаак Поль-Анри (1899—1972) — один из лидеров Бельгийской рабочей партии, неоднократно заседал в кабинете министров и был премьер-министром. В 1957—1961 гг. был генеральным секретарем НАТО. В молодости считался «левым», был в левом крыле Социалистической рабочей партии Бельгии и сотрудничал с Троцким. — /И-R/
В присланных мне материалах встречается то мнение, что рабочие массы относятся к «Плану труда» с полным безразличием, вообще находятся в стадии угнетенности и что в этих условиях лозунг «власть социал-демократам» способен только породить иллюзии, чтобы затем вызвать разочарование. Не имея возможности составить себе отсюда ясное представление о настроении бельгийского пролетариата в лице разных его слоев и групп, я вполне допускаю, однако, возможность известной нервной усталости и пассивности рабочих. Но, во-первых, само это настроение не является окончательным: оно должно иметь скорее выжидательный, чем безнадежный характер. Никто, конечно, в нашей среде не думает, что бельгийский пролетариат уже на годы не способен к борьбе. Настроений горечи, ненависти, ожесточения накопилось в его среде очень много, и они ищут выхода. Чтобы спастись от гибели, самой социал-демократии необходимо некоторое движение рабочих. Ей нужно попугать буржуа, чтоб сделать их сговорчивей. Она, конечно, смертельно боится того, что движение перерастет через её голову. Но при полном ничтожестве Коминтерна, слабости революционных групп, социал-демократия под свежим влиянием немецкого опыта ждет непосредственной опасности справа, а не слева. Без этих предпосылок лозунг «власть социал-демократии» вообще не имел бы никакого смысла.
Что план де Мана и связанная с ним агитация социал-демократии сеют иллюзии и вызовут разочарования, в этом ни для кого из нас не может быть сомнения. Но социал-демократия, её влияние в пролетариате и её план, её рождественский съезд, её агитация являются объективными фактами: ни устранить их, ни перескочить через них мы не можем. Наша задача двойная: во-первых, разъяснять передовым рабочим политический смысл «плана», т.е. расшифровывать маневры социал-демократии на всех этапах; во-вторых, показывать как можно более широким кругам рабочих на деле, что, поскольку буржуазия пытается препятствовать осуществлению плана, мы боремся рука об руку с ними, чтобы помочь им проделать опыт. Мы разделяем все трудности борьбы, но не её иллюзии. Наша критика иллюзий должна, однако, не закреплять пассивность рабочих, не давать ей мнимое теоретическое оправдание, а, наоборот, толкать рабочих вперед. При этих условиях неизбежное разочарование в «Плане труда» будет означать не углубление пассивности, а, наоборот, переход рабочих на революционный путь.
Самому «плану» я хочу в ближайшие дни посвятить особую статью. Здесь ввиду крайне спешного характера этого письма я вынужден ограничиться немногими словами. Прежде всего, я считаю неправильным сближение этого плана с экономической политикой фашизма. Национализация кредита и известных отраслей тяжелой и энергетической промышленности не заключает в себе ничего фашистского. Поскольку фашизм выдвигает (до завоевания власти!) лозунги национализации в целях борьбы со «сверхкапитализмом», он просто обкрадывает фразеологию социалистической программы. В плане де Мана мы имеем — при буржуазном характере социал-демократии — программу государственного капитализма, которую сама социал-демократия выдает, однако, за начало социализма и которая действительно может превратиться в начало социализма — против социал-демократии.
В пределах самой экономической программы («План труда») мы должны, по моему мнению, выдвинуть на первое место три пункта:
а) О выкупе. Абстрактно рассуждая, социалистическая революция не исключает всех и всяких видов выкупа капиталистической собственности. Маркс высказывался некогда в том смысле, что хорошо было бы «откупиться от этой банды» (от капиталистов). До мировой войны это было еще более или менее возможно. Но если принять во внимание нынешнее расстройство экономической системы, национальной и мировой, и обеднение народных масс, то выкуп представляется пагубной операцией, которая должна была бы на первых же порах создать для нового режима совершенно непосильные тяготы. Это мы можем и должны — с цифрами в руках — сделать понятным каждому рабочему.
б) Наряду с экспроприацией без выкупа мы должны выдвинуть лозунг рабочего контроля. Вопреки де Ману (см. Le Mouvement Syndical Belge, 1933, № 11, стр. 297), национализация и рабочий контроль вовсе не исключают друг друга. Даже если бы правительство было архи-левое и преисполненное лучших намерений, мы будем стоять за контроль рабочих над производством и обращением: мы не хотим бюрократического управления национализированной промышленностью, мы требуем прямого участия в контроле и управлении самих рабочих через заводские комитеты, профессиональные союзы и проч. Только так мы заложим в рамках государственного капитализма опорные базы пролетарской диктатуры в хозяйстве.
в) План ничего не говорит о земельной собственности как таковой. Здесь необходим лозунг, рассчитанный на сельскохозяйственных рабочих и беднейших крестьян. По этому сложному вопросу я постараюсь, однако, высказаться особо.
Теперь необходимо перейти к политической стороне плана. Здесь, естественно, выдвигаются два вопроса: а) методы борьба за осуществление плана (в частности, вопрос о легальности и нелегальности) и б) отношение к мелкой буржуазии города и деревни.
В своей программной речи, напечатанной в органе синдикатов, де Ман категорически отвергает революционную борьбу (всеобщую стачку и восстание). Да и можно ли ждать от этих людей иного? Каковы бы ни были отдельные оговорки и поправки, предназначенные, главным образом, для утешения левых простачков, официальная позиция партии остается позицией парламентарного кретинизма. По этой линии должны направляться главные удары нашей критики, — не только против партии в целом, но и против её левого крыла (смотри ниже). Эта сторона вопроса — о методах борьбы за национализацию — одинаково резко и правильно подчеркивается обеими сторонами в вашей дискуссии, так что мне незачем на ней дольше останавливаться.
Отмечу только один «маленький» пункт. Могут ли эти люди всерьез думать о революционной борьбе, когда они в душе являются… монархистами? Большая ошибка думать, будто королевская власть в Бельгии есть фикция. Во-первых, эта «фикция» стоит денег и должна была бы быть устранена уже по соображениям экономии. Но не в этом главная сторона дела. В эпоху социального кризиса призраки нередко обрастают плотью и наливаются кровью. Ту самую роль, которую в Германии на наших глазах сыграл Гинденбург, стременной Гитлера, в Бельгии может сыграть король — по примеру и образцу своего итальянского коллеги. Ряд жестов бельгийского короля за последний период явно намечают этот путь. Кто хочет бороться против фашизма, должен начать с борьбы за ликвидацию монархии. Нельзя позволять социал-демократии в этом вопросе прятаться за всякими уловками и оговорками.
Революционная постановка вопросов стратегии и тактики вовсе не значит, однако, что наша критика не должна проникнуть вслед за социал-демократией и в её парламентское убежище. Новые выборы предстоят лишь в 1936 году: до этого времени капиталистическая реакция, в союзе с голодом, может трижды свернуть шею рабочему классу. Этот вопрос необходимо со всей резкостью ставить перед рабочими социал-демократами. Чтобы ускорить новые выборы, есть только один путь: сделать невозможным функционирование нынешнего парламента посредством резкой оппозиции, переходящей в парламентскую обструкцию. Вандервельде, де Мана и К° надо бичевать не только за то, что они не развивают революционной внепарламентской борьбы, но и за то, что их парламентская деятельность ни в какой мере не служит подготовке, приближению и осуществлению их собственного «Плана труда». Противоречие и фальшь в этой области будут наиболее понятны среднему социал-демократическому рабочему, который не дорос еще до понимания методов пролетарской революции.
Вопрос об отношении к промежуточным классам имеет не меньшее значение. Смешно было бы обвинять реформистов за то, что они хотят завоевать мелкую буржуазию и как бы становятся тем «на путь фашизма». И мы хотим завоевать мелкую буржуазию. Это одно из важных условий полного успеха пролетарской революции. Но… il y a fagots et fagots, как говорит Мольер*. Уличный разносчик или бедный крестьянин есть мелкий буржуа. Но и профессор, средний чиновник с орденом, средний инженер — тоже мелкий буржуа. Между ними надо выбирать. Капиталистический парламентаризм (а другого парламентаризма не существует) привел к тому, что господа адвокаты, чиновники, журналисты выступают как патентованные представители голодающих ремесленников, уличных торговцев, маленьких чиновников и полупролетарских крестьян. А финансовый капитал водит за нос или просто подкупает парламентариев из среды мелкобуржуазных адвокатов, чиновников и журналистов.
* «Есть хворост и хворост…». Крылатая фраза из драмы Жан-Батиста Мольера «Медичи», говорящая о том, что надо различать между лицами, на первый взгляд кажущимися равными. Фагот, по-французски, хворост. — /И-R/
Когда Вандервельде, де Ман и К° говорят о привлечении на сторону плана мелкой буржуазии, то они имеют в виду не её массы, а её патентованных «представителей», т.е. развращенных агентов финансового капитала. Когда мы говорим о завоевании мелкой буржуазии, то мы имеем в виду освобождение эксплуатируемых низов народа от его патентованных политических предателей. Ввиду отчаянного положения мелкобуржуазных масс населения старые мелкобуржуазные партии (демократические, католические и проч.) трещат по всем швам. Фашизм понял это. Он не искал и не ищет коалиции с обанкротившимися «вождями» мелкой буржуазии, а вырывает из-под их влияния массы, т.е. выполняет по-своему, в интересах реакции, ту работу, которую в России выполняли большевики в интересах революции. Именно так стоит сейчас вопрос и в Бельгии. Мелкобуржуазные партии или мелкобуржуазные фланги крупно-капиталистических партий обречены на исчезновение вместе с парламентаризмом, который создает для них необходимые подмостки. Весь вопрос в том, кто поведет за собой угнетенные и обманутые мелкобуржуазные массы: пролетариат под революционным руководством или фашистская агентура финансового капитала.
Подобно тому, как де Ман не хочет революционной борьбы пролетариата и боится смелой оппозиционной политики в парламенте, которая могла бы привести к революционной борьбе, — точно так же он не хочет и боится действительной борьбы за мелкобуржуазную массу. Он понимает, что в её толще кроются огромные запасы протеста, ожесточения, ненависти, могущие превратиться в революционную страсть, в грозные «эксцессы», т.е. в революцию. Вместо этого де Ман ищет парламентских союзников, потрепанных демократов, католиков, кумовьев справа, которые нужны ему как опора против возможных революционных «эксцессов» пролетариата. Эту сторону вопроса мы должны уметь разъяснять реформистским рабочим на повседневном опыте фактов. За тесный революционный союз пролетариата с угнетенными мелкобуржуазными массами города и деревни, но против правительственной коалиции с политическими «представителями» и предателями мелкой буржуазии!
Некоторые товарищи высказываются в том смысле, что самое выступление социал-демократии с «Планом труда» должно встряхнуть промежуточные классы и при пассивности пролетариата облегчить работу фашизма. Разумеется, если пролетариат не будет бороться, то фашизм победит. Эта опасность вытекает, однако, не из плана, а из большого влияния социал-демократии и слабости революционной партии. Длительное участие немецкой социал-демократии в буржуазном правительстве проложило дорогу Гитлеру. Чисто пассивное воздержание Блюма от участия в правительстве тоже создаст предпосылки для роста фашизма. Наконец, провозглашение наступления на финансовый капитал без соответственной массовой революционной борьбы неизбежно ускорит работу бельгийского фашизма. Дело, следовательно, не в плане, а в предательской функции социал-демократии и в гибельной роли Коминтерна. Но поскольку общее положение и, в частности, судьба германской социал-демократии навязали младшей бельгийской сестре политику «национализации», постольку наряду со старыми опасностями открываются новые революционные возможности. Было бы величайшей ошибкой не видеть их. Надо уметь поразить врага его же собственным оружием.
Использовать новые возможности можно только при условии, если неутомимо выдвигать перед рабочими фашистскую опасность. Чтобы осуществить какой бы то ни было план, надо сохранить и укрепить рабочие организации. Надо, следовательно, прежде всего оградить их от фашистских банд. Худшей глупостью является надежда на то, что демократическое государство, хотя бы и возглавляемое социал-демократией, спасет от фашизма, запретив ему декретом организоваться, вооружаться и проч. Никакие полицейские запрещения не помогут делу, если сами рабочие не научатся справляться с фашизмом. Организация пролетарской обороны, создание дружин рабочей милиции является неотложной и первейшей задачей. Кто не поддерживает этого лозунга и не проводит его на деле, тот не заслуживает имени пролетарского революционера.
* * *
Теперь еще остается сказать о нашем отношении к левым социал-демократам. Здесь я меньше всего хочу сказать что-нибудь окончательное, ибо я не имел возможности следить до сих пор за эволюцией этой группировки. Но то, что я прочитал за последние дни (серия статей Спаака, его речь на съезде партии и проч.), произвело на меня неблагоприятное впечатление.
Когда Спааку надо охарактеризовать взаимоотношение между легальной и нелегальной борьбой, он в качестве авторитета цитирует… Отто Бауера, т.е. теоретика легальной и нелегальной импотенции. «Скажи мне, кто твои учителя, и я тебе скажу, кто ты». Но оставим область теории, обратимся к актуальным политическим вопросам.
Спаак принял за основу кампании план де Мана и голосовал за него без всяких оговорок. Можно сказать: Спаак не хотел дать Вандервельде и К° возможности довести сейчас дело до раскола, т.е. выбросить из партии слабое, еще не организованное левое крыло; Спаак отступил, чтобы лучше прыгнуть. Может быть, таковы намерения Спаака, но судят политика не по намерениям, а по действиям. Осторожное поведение Спаака на конгрессе, его обязательство со всей решительностью бороться за выполнение плана, его заявление о соблюдении дисциплины были бы сами по себе вполне понятны, если принять во внимание место левой оппозиции в партии. Но Спаак сделал нечто другое: он выразил моральное доверие Вандервельде и политически солидаризировался с де Маном в отношении не только абстрактных целей плана, но и конкретных методов борьбы.
Особенно недопустимый характер имели слова Спаака о том, что мы-де не можем требовать от вождей партии, чтобы они открыто сказали нам о своем плане действий, о своих силах и проч. Почему не можем? Из-за конспирации? Но если у Вандервельде и де Мана и есть конспирация, то не с революционными рабочими против буржуазии, а с буржуазными политиками против рабочих. Да никто и не требует оглашения конспиративных тайн на съезде! Нужно дать общий план мобилизации масс и перспективу борьбы. Своим заявлением Спаак прямо-таки помог Вандервельде и де Ману уклониться от ответа на важнейшие вопросы стратегии. Здесь уже можно по праву говорить о конспирации вождя оппозиции с вождями большинства против революционных рабочих. Тот факт, что Спаак увлек на путь центристской доверчивости и «Социалистическую гвардию молодежи», еще более отягощает его вину.
Брюссельская федерация внесла на съезде «левую» резолюцию по поводу конституционной и революционной борьбы. Резолюция очень слаба, имеет юридический, а не политический характер, написана адвокатом, а не революционером (если де буржуазия нарушит конституцию, то и мы…). Вместо серьезной постановки вопроса о подготовке революционной борьбы, «левая» резолюция преподносит литературную угрозу по адресу буржуазии. Но что произошло на конгрессе? После пустейших заявлений де Мана, который, как мы знаем, считает революционную борьбу вредным мифом, брюссельская федерация покорно сняла свою резолюцию. Люди, которые так легко удовлетворяются пустыми и лживыми фразами, не могут почитаться серьезными революционерами. Наказание не замедлило. На другой же день «Peuple» комментировал резолюцию съезда в том смысле, что партия будет строго придерживаться конституционных рамок, т.е. будет «бороться» в тех пределах, какие ей укажет финансовый капитал при содействии короля, судей и полиции. Орган левых «Action Socialiste» буквально ударился поэтому в слезы: ведь вчера же, только вчера, «все» были единодушны на счет брюссельской резолюции, почему же сегодня?.. Смешные причитания! «Вчера» левых обманули, чтобы побудить их снять резолюцию. А «сегодня» тертые бюрократические ловкачи дали злополучной оппозиции щелчок по носу. Поделом! Так всегда делаются эти дела. Но это только цветочки — ягодки будут впереди.
Не раз уже бывало, что социал-демократическая оппозиция развивала чрезвычайно левую критику, пока это её ни к чему серьезному не обязывало. Но когда наступали ответственные часы (массовое стачечное движение, угроза войны, опасность государственного переворота и проч.), так оппозиция немедленно же спускала знамя, открывала запятнанным вождям партии новый кредит доверия и доказывала тем, что она сама — плоть от плоти реформизма. Сейчас социалистическая оппозиция в Бельгии подвергается первому серьезному испытанию. Приходится сказать, что она сразу же сильно поскользнулась. Мы должны внимательно и без предвзятости следить за её дальнейшими шагами, не преувеличивая в критике, не сбиваясь на нелепую трескотню о «социал-фашизме», но и не делая себе никаких иллюзий насчет действительного теоретического и боевого закала этой группировки. Чтобы помочь лучшим элементам левой оппозиции продвинуться вперед, надо открыто высказывать то, что есть.
* * *
Я очень спешу с этим письмом, дабы оно могло оказаться в ваших руках еще до совещания 14 января: отсюда неполнота и, может быть, недостаточная систематичность изложения. В заключение позволю себе выразить горячую уверенность в том, что ваша дискуссия закончится дружным решением, которое обеспечит полное единство действий. Вся обстановка предопределяет в ближайший период серьезный рост вашей организации. Если вожди социал-демократической оппозиции капитулируют окончательно, руководство революционным крылом пролетариата ляжет целиком на вас. Если, наоборот, левое крыло реформистской партии продвинется вперед, в сторону марксизма, вы найдете в его лице боевого союзника и мост к массам. При условии ясной и единодушной политики ваш успех полностью обеспечен. Да здравствует бельгийская секция большевиков-ленинцев!
Г. Гуров
9 января 1934 г.