Новая эра «советской демократии».
Чтобы хотя отчасти перекрыть отталкивающее впечатление, произведенной расправой Сталина над политическими противниками под видом борьбы с террористами, возвещена великая демократическая реформа: колхозники в качестве членов социального общества уравниваются в правах с промышленными рабочими. Лакеи кричат по этому поводу о наступлении царства истинной демократии (а что же было до вчерашнего дня?).
Неравенство избирательных прав рабочих и крестьян имело социальные причины. Диктатура пролетариата в крестьянской стране нашла свое необходимое и открытое выражение в избирательных привилегиях рабочих. Неравенство прав предполагало, во всяком случае, наличие прав. Советский строй дал трудящимся действительную возможность определять судьбы страны. Политическая власть сосредоточилась в руках авангарда — партии. Через Советы и профессиональные союзы партия всегда стояла под давлением масс. Этим давлением партия подчиняла себе советскую демократию.
Чистейший вздор, будто крестьянство успело социально перевоспитаться за два-три года коллективизации. Антагонизм города и деревни сохраняет еще всю свою остроту. Диктатура и сейчас немыслима без гегемонии пролетариата над крестьянством. Но неравенство политических прав рабочих и крестьян потеряло свое реальное содержание, поскольку бюрократия окончательно отняла политические права и у тех, и у других. С точки зрения механики бонапартистского режима распределение избирательных округов не имеет ровно никакого значения. Бюрократия могла бы дать крестьянству в десять раз больше голосов, чем рабочему — результат получился бы тот же, ибо все вместе и каждый в отдельности имеют в конце концов одно единственное право: подавать голос за Сталина.
Тайное голосование может на первый взгляд представиться действительной уступкой. Но кто решится выставлять свою кандидатуру против официального списка? Ведь выбранный «тайным голосованием» оппозиционер будет немедленно после выборов объявлен классовым врагом. Тайное голосование, таким образом, ничего существенного изменить не может.
Вся реформа представляет собою бюрократическую маскировку, не более. Сама необходимость такой маскировки безошибочно свидетельствует о возрастающем обострении отношений между бюрократией и трудящимися массами. Ни рабочим, ни крестьянам не нужны демократические фикции. Пока Сталин держит обе руки на горле пролетарского авангарда, все конституционные реформы останутся бонапартистским шарлатанством.
Л.Т.
10 февраля 1935 г.