Еще раз о товарищах Снивлите и Вареекене.

I

Вопрос о неправильном поведении т. Снивлита в деле Райсса был мною поставлен в частном, строго конфиденциальном письме к тов. Снивлиту. Задачей моей было дать возможность самому Снивлиту понять политическую ошибку, которую он совершил.

Тов. Вареекен счел нужным притянуть это конфиденциальное письмо к дискуссии брюссельской организации о политике голландской РСП. Другими словами, тов. Вареекен во фракционных целях совершил явное злоупотребление по отношению к моему письму. После этого он жалуется на засорение принципиальной борьбы неправильными «методами». Но раз вопрос поставлен открыто, я вынужден дать объяснения.

Первая ошибка Снивлита состояла в том, что он совершенно ложно оценил политическую и практическую обстановку вокруг дела Райсса и оказался неспособен дать тов. Райссу необходимые советы. Об этом, не называя Снивлита, я говорил в статье «Трагический урок», которая была напечатана на разных языках, в том числе и в органе бельгийской секции. Повторять свои доводы я здесь не буду. Вальтер Кривицкий и А.Бармин применили тот именно образ действий, который рекомендовался в статье «Трагический урок». Результаты пока что оказались неизмеримо более благоприятные, как в политическом отношении, так и в отношении личной безопасности.

Вторая ошибка Снивлита состояла в том, что огромной важности политический факт (разрыв Райсса с Москвой) он подчинил второстепенным соображениям о приоритете своей организации, своей газеты, своей фирмы. Он не только не посоветовался с представителями русской секции, в частности со мною, о том, какой избрать путь, — наоборот, он всячески и под разными предлогами оттягивал свидание Райсса с Седовым.

Кто знает политическую позицию Снивлита и его способы действия, тот без труда поймет, что Снивлит руководствовался при этом враждой к нашей международной организации. Райсс обратился к Снивлиту не как к Снивлиту, а как к представителю Четвертого Интернационала. Он видел в Снивлите посредника с нашей международной организацией, в частности со мною. Снивлит не мог или не хотел ему сказать, что он на самом деле уже порвал с нашей организацией и ведет в международном масштабе борьбу против нее. Не объясняя Райссу создавшейся обстановки, Снивлит маневрировал, оттягивал и изо всех сил препятствовал встрече и сближению Райсса с нами. Двусмысленное положение Снивлита по отношению к 4-ому Интернационалу создало для Снивлита вдвойне двусмысленное положение перед лицом Райсса.

Если бы Райсс знал, что Снивлит находится в состоянии борьбы против Четвертого Интернационала, он нашел бы, несомненно, другие пути, и, может быть, нам удалось бы своевременно подать ему правильный политический совет.

Здесь мы подходим к нашей собственной коллективной вине: мы слишком долго допускали двусмысленное поведение Снивлита, т.е. давали ему возможность на открытой арене выступать в качестве одного из вождей Четвертого Интернационала и в то же время игнорировать нашу международную организацию и подкапываться под неё всеми доступными ему средствами. Революционная организация не имеет права допускать таких двусмысленностей, ибо они всегда могут привести к тяжким и даже трагическим последствиям.

Этот урок надо серьезно учесть. Мы можем проявлять величайшее дружелюбие и терпение по отношению к партиям и группам, которые стоят вне нашей международной организации, но развиваются в нашем направлении. Мы можем и должны проявлять величайшее терпение при обсуждении вопросов внутри нашей организации. Но мы не можем допускать двойной бухгалтерии, т.е. давать нашим идейным противникам право прикрываться именем Четвертого Интернационала и в то же время на каждом шагу нарушать его внутреннюю дисциплину и топтать ногами элементарный долг солидарности.

Этот урок показывает, в частности, что надо отбросить раз и навсегда смешное и неуместное словечко «для Четвертого Интернационала». Наша организация и есть организация Четвертого Интернационала. Кто этого не хочет понять, тот может до поры до времени сохранять свою самостоятельность. Но мы не можем никому позволить оставаться одной ногой внутри нашей организации, а другой ногой за её пределами, чтобы тем свободней наносить нам удары.

II

Попытка Вареекена по чисто фракционным соображениям обелить Снивлита за счет Седова является в полном смысле слова недостойной. Фактическая сторона дела прекрасно изложена товарищами Этьеном и Паульсен в их письме, которое напечатано в бельгийском «Бюллетене» РСП № 14. Нужно быть либо слепым, либо насквозь недобросовестным человеком, чтобы после этого письма, состоящего из точных фактов и цитат, выносить резолюции в стиле Вареекена.

После бесчисленных проволочек Снивлита совершенно больной Седов оказался не в силах 6 сентября выехать в Реймс на свидание с Райссом, о чем предупредил Снивлита. Но последний со свойственной ему манерой провозгласил: «теперь или никогда». В письме ко мне Снивлит с иронией говорит о благоговейном отношении к «каникулам» в Париже. На эту же тему упражняется и Вареекен. На самом деле Седов никогда не знал каникул, хотя работал для движения не меньше, а больше многих других Если он оказался вынужден выехать на две недели из Парижа, то только потому, что его физическое состояние стало невыносимым: факт, обнаруженный врачами, когда Седову пришлось бороться со смертью. Ссылка на «каникулы» Седова не только недостойна, но и бессмысленна, ибо 6 сентября, когда назначено было свидание в Реймсе, Райсс оказался уже убит. Следовательно, физическая неспособность Седова явиться на свидание не имела ни малейшего влияния на судьбу Райсса. Первое свидание Райсса со Снивлитом произошло 10 июля (или июня?) Между этим первым свиданием и намеченным свиданием в Реймсе Райсс находился бóльшей частью в Париже, т.е. там же, где и Седов. То, что они за это время не встретились, лежит полностью на ответственности Снивлита. Все письма Седова, относящиеся к этому делу, у меня в руках. Если понадобится, я их опубликую.

Ошибки Снивлита в деле Райсса не случайны. Снивлит совершенно порвал с революционной концепцией. Он ко всем вопросам подходит с точки зрения маленького бюрократического аппарата. Снивлит не марксист, а трэд-юнионист. Его занимают лишь интересы его собственного маленького предприятия: НАС. Партия для него — только дополнение НАС, а фирма Четвертого Интернационала — только парадное прикрытие. Во время последней международной конференции в 1936 г. Снивлит в качестве делегата в городе Париж бойкотировал заседания конференции под тем предлогом, что я в письме к конференции позволил себе критиковать политику Снивлита. Такое неуважение к братским делегациям достаточно показывает, что Снивлит внутренне чужд нашему движению. Точно так же и к делу Райсса Снивлит подошел не с точки зрения общих задач революционной борьбы, а под углом зрения второстепенных интересов своего маленького предприятия. Защищать поведение Снивлита в этом деле способны только фракционные адвокаты.

III

Тов. Вареекен ведет борьбу против «фракционности». Это почти стало его специальностью. Он хочет запретить большевикам вести «фракционную» работу в центристской партии ПОУМ. Он хочет запретить членам Четвертого Интернационала вести фракционную работу в центристской партии Снивлита. Он «нефракционно» заботится о репутации нечистоплотного интригана Эйфеля, с которым публично порвала даже секта Олера. Наконец, всякую критику собственной политики Вареекен объявляет «фракционностью». Не чудовищно ли это? Для революционера марксистская фракция в оппортунистической партии есть плюс; центристская фракция в революционной партии есть минус. Тот голландский большевик, который отказался бы вести «фракционную» (какой ужас!) работу против Снивлита, вероломно порвавшего с нашей организацией, был бы изменником, а не революционером. Неужели же это не ясно?

Самое замечательное, однако, то, что наиболее неутомимую фракционную работу в 4-ом Интернационале ведет именно Вареекен. Со своей маленькой фракцией он откололся от нашей бельгийской и международной организации, когда бельгийская секция временно вступила в Социалистическую партию. Фракционная и насквозь нелояльная критика Вареекена мешала нашей бельгийской секции развернуть более успешную работу внутри Социалистической партии. Вернувшись затем в организацию, Верекен соединялся со всеми ультралевыми и многими центристскими противниками большевизма в разных странах. Вместе со Снивлитом он поддерживал Олера и Масте против нашей американской секции. Где теперь Олер? Где Масте? Между тем наша американская секция сделала крупнейшие успехи — против Верекена и его международной фракции.

Все наши попытки вызвать Снивлита на честную дискуссию разбивались об упорное сопротивление этого трэд-юнионистского бюрократа. А Вареекен каждый раз находил какой-нибудь повод, чтобы встать на защиту оппортуниста Снивлита против марксизма. О, конечно, Вареекен со Снивлитом «не во всем согласен», но это не мешает ему всегда поддерживать Снивлита, как и вообще всех тех, которые готовятся покинуть или покидают 4-ый Интернационал. Вареекен всех их дружески провожает до дверей, а иногда и сам выходит за дверь, чтобы затем вернуться и обвинять 4-ый Интернационал в плохих методах…

IV

Следовало бы составить именной список всех тех дезертиров и перебежчиков, которым в свое время Вареекен отдавал свое сочувствие. Следовало бы составить, с другой стороны, список всех тех верных и непреклонных революционеров, в борьбе с которыми Вареекен никогда не стеснялся в выборе средств. Защищая ПОУМ, он называл наших самоотверженных испанских единомышленников авантюристами. Защищая Снивлита, он пытается набросить тень на Седова. Во Франции он пытается ставить на одну и ту же доску нашу секцию и группу Молинье. Он уже обеспокоился, не обижает ли Диего Ривера невинного Эйфеля. По отношению к Интернациональному Секретариату Вареекен усвоил себе совершенно недопустимый тон. Что все это значит?

Только на днях наш «беспристрастный» и «нефракционный» Вареекен обвинил меня чуть ли не на весь мир в том, что я «не признаю» бельгийскую организацию. Каковы основы обвинения? Письмо Диего Ривера было послано на адрес Лезуаля, а не Вареекена. Но я к отправке этого письма не имел ни малейшего отношения и вообще не заведую адресами. Тов. Ван подробно объяснил это в своем недавнем заявлении. Этот маленький эпизод дает меру лояльности Вареекена и основательности бросаемых им обвинений. Причем замечательно, что обвинения направляются неизменно не против ультралевых или центристов, а против тех, кто защищает марксистскую линию Четвертого Интернационала.

Нет, дело не в мнимых плохих «методах» И[нтернационального] С[екретариата], а в самом существе взглядов Вареекена. В своей организационной борьбе он далеко отошел от принципов марксизма. Большевистская позиция стесняет и давит его на каждом шагу. Вареекену не по себе. Такова причина, почему он жалуется на наши «методы», атакуя революционеров и защищая оппортунистов.

Интернациональная конференция окажет, по моему мнению, величайшую услугу нашей бельгийской секции, если даст надлежащую оценку фракционной работе Вареекена, в национальном и в интернациональном масштабе. Мы обвиняем Вареекена не в том, что он «фракционер», — быть фракционером против оппортунизма и сектантства почетно! — а в том, что он утратил принципиальную почву под ногами; в том, что он стоит во главе антимарксистской фракции, которая играла и играет роль тормоза в развитии Четвертого Интернационала. Будем надеяться, что если интернациональная конференция скажет это вслух, то её предостережение пробудит тов. Вареекена радикально пересмотреть свою позицию и особенно свои недопустимые методы.

V

Как ни важен, однако, личный вопрос о тов. Вареекене, несравненно важнее вопрос о судьбе нашей бельгийской секции в целом. В её развитии наступил, по-видимому, временный застой. Насколько можно судить издалека, причиной этого застоя является в значительной мере неправильная политика тов. Вареекена, который концентрирует внимание партии в совершенно ложном направлении. Чтоб облегчить бельгийской секции выход на широкую дорогу, необходимы, на мой взгляд, следующие меры:

1. Надо разъяснить всем членам секции гибельность синдикальной политики Снивлита и её полную несовместимость с задачами революционной партии. Кто хочет строить или поддерживать свои собственные карикатурные профсоюзы, тому не место в 4-ом Интернационале.

2. Главной и основной задачей бельгийской секции должна быть систематическая, упорная, серьезная работа внутри реформистских профсоюзов. Всякое уклонение от этой работы, каковы бы ни были поводы и предлоги, должно рассматриваться как дезертирство с поля борьбы.

3. Через посредство профессиональных союзов надо проникнуть во внутреннюю жизнь социалистической партии, тесно связаться с социалистическими рабочими и подчинить приемы своей агитации внутренней жизни массовых рабочих организаций.

4. Надо проникнуть таким же образом внутрь организаций рабочей молодежи.

5. Газета должна в гораздо бóльшей мере, чем теперь, отражать внутреннюю жизнь массовых организаций и отвечать на их внутренние запросы.

6. Поднятие теоретического уровня секции есть необходимое условие для предохранения её от влияния сектантских и центристских уклонов отдельных руководителей. С этой целью необходимо создать серьезный теоретический ежемесячник на французском языке. Ввиду того, что такое предприятие пока еще не под силу одной бельгийской секции, следовало бы, может быть, поставить один общий теоретический журнал для всех стран французского языка.

Объективные условия для развития бельгийской секции крайне благоприятны. Нужно только своевременно устранить субъективные препятствия.

Л.Троцкий

23 мая 1938 г.