Из литературы центризма

О книге Родриго Гарсия Тревиньо. El Pacto de Munich y la Tercera Internacional

Эта книжка издана обществом студентов-марксистов. Как показывает само название, Общество ставит себе задачей изучение марксизма. Можно было бы только приветствовать такую благую цель в наши дни полного проституирования марксистской доктрины, если бы Общество отнеслось к своей задаче с необходимой серьезностью. К сожалению, предисловие к брошюре, написанное и подписанное всеми членами Общества, этой серьезности совершенно не обнаруживает. Было бы недопустимо придираться к молодым людям, которые не успели еще ознакомиться с азбукой марксизма, если бы они отдавали себе сами трезвый отчет в состоянии своих познаний. Неосведомленность естественна в известном возрасте и преодолевается учением. Но беда, если невежество соединяется с самомнением, если люди вместо того, чтобы прилежно учиться, пытаются учить других. Между тем такой именно характер имеет, к несчастью, предисловие издателей. Отметим главные ошибки: перечислить все нет возможности.

Предисловие пытается установить взаимоотношение между развитием революционной теории и разными этапами в развитии буржуазного общества. Намерение вполне почтенное; но для того, чтобы выполнить его, нужно знать историю буржуазного общества и историю идеологий. Наши авторы не знают ни того, ни другого. Они начинают с утверждения, что в середине прошлого века буржуазия «консолидировала свое политическое господство на мировой арене и открыла этап империализма» и что отсюда возникло творчество Маркса и Энгельса в области доктрины и политики. Все это ложно с начала до конца. В середине прошлого столетия буржуазия была еще очень далека от «политического господства на мировой арене». Не забудем, что «Коммунистический Манифест» был написан накануне революции 1848 г. После поражения этой революции немецкая буржуазия оставалась национально раздробленной, под гнетом многочисленных династий. Буржуазная Италия не была ни свободна, ни объединена. В Соединенных Штатах буржуазии предстояло еще только пройти через гражданскую войну для объединения национального (буржуазного) государства. В России абсолютизм и крепостное право господствовало полностью и т.д. и т.д.

Говорить, с другой стороны, что в середине прошлого века открылась эпоха империализма, значит не иметь никакого понятия ни о прошлом веке, ни об империализме. Империализм есть экономическая система и политика, внутренняя и внешняя, монополистского (финансового) капитала. В середине прошлого века существовал лишь «либеральный» капитализм, т.е. капитализм свободной конкуренции, который еще только стремился создать для себя политическую форму демократии. Тресты, синдикаты, концерны широко формируются в 80-х годах прошлого века, постепенно завоевывая господствующие позиции. Политика империализма в научном смысле слова открывается на переломе прошлого и нынешнего столетий. Если бы авторы прочитали хотя бы известную книжку Ленина об империализме, они не сделали бы таких вопиющих ошибок. Между тем, они ссылаются на Ленина. Как это понять?

Однако этим серия печальных недоразумений только открывается. Цитируя, очевидно, из вторых рук, то положение Ленина, что империализм есть «последний этап капитализма», наши авторы пытаются дополнить и углубить Ленина. «…Наше поколение, — пишут они, — может, в свою очередь, интерпретируя Ленина, установить научно, что фашизм есть последняя фаза, последняя ступень империализма, последний этап буржуазного режима». Волосы встают на голове, когда читаешь эти претенциозные строки. «Наше поколение» должно учиться, прежде чем учить. Империализм является последним этапом капитализма в объективном, экономическом смысле: империализм довел производительные силы до высшего мыслимого на основах частной собственности расцвета и запер дорогу их дальнейшему развитию; тем самым он открыл эру капиталистического загнивания. С другой стороны, централизовав производство, империализм создал важнейшую экономическую предпосылку для социалистического хозяйства. Таким образом, характеристика империализма, как последнего этапа капитализма, опирается на диалектику развития производительных сил и имеет строго научный характер.

Аналогичный вывод, который пытаются сделать наши авторы: «Фашизм есть последний этап империализма», не имеет решительно никакого экономического содержания. Фашизм есть прежде всего политический режим, как увенчание режима экономического загнивания. Вырастая из упадка производительных сил, фашизм не открывает никакой возможности их дальнейшего развития. Империализм являлся исторической необходимостью. Маркс предвидел наступление царства монополий. Фашизма предвидеть было нельзя, ибо он не обусловлен экономической необходимостью в диалектическом, а не механическом смысле этого слова. Так как пролетариат оказался в силу исторических причин не способен своевременно овладеть властью и перенять хозяйство, чтобы перестроить его на социалистических началах, то загнивающее капиталистическое общество не могло дальше существовать иначе, как заменив буржуазную демократию фашистской диктатурой. В то время как империализм выступил на арену как высшая форма капитализма, фашизм являлся шагом назад, политическим регрессом, началом впадения общества в варварство.

Наши авторы попадают пальцем в небо, когда в доказательство своего открытия («фашизм — последний этап капитализма») цитируют слова Маркса о том, что никакое общество не сходит со сцены прежде, чем не разовьет до конца заложенные в нем производственные возможности. В том-то и дело, что империализм еще накануне прошлой мировой войны исчерпал свои творческие возможности. Буржуазное общество не сошло своевременно со сцены, ибо никакое пережившее себя общество не сходит само по себе со сцены: революционный класс должен его опрокинуть. Второй Интернационал, а затем Третий помешали этому. Отсюда и только отсюда фашизм. Нынешний кризис человеческой культуры есть результат кризиса пролетарского руководства. Революционный класс не имеет еще партии, которая обеспечила бы своим руководством разрешение основной проблемы нашей эпохи: завоевание власти международным пролетариатом.

* * *

Из того обстоятельства, что империализм достиг своей «высшей» (?!) стадии, фашизма, наши авторы делают вывод о необходимости обновления революционной доктрины. Эту задачу они себе ставят. Они предпочитают начать с критики доктрины III Интернационала. Им, по-видимому, совершенно неизвестна та огромная критическая работа, которая произведена в этой области международной фракцией большевиков-ленинцев за последние пятнадцать лет, особенно же со времени китайской революции, т.е. с 1925-1927 гг. Авторы предисловия позволяют себе совершенно недопустимую развязность и легкомыслие по отношению к единственному марксистскому течению нашей эпохи. Вот что они говорят по поводу IV Интернационала: «Для нас неоспоримо, что в интернациональных вопросах (IV Интернационал) совершает ошибки, — назовем их так, — которые лишают его прав воюющей стороны в качестве группы авангарда. Процитируем — только чтобы напомнить — похвалы Троцкого известным адвокатам Кабрера и де ла Фуенте». И это все. Такого рода «оценка» могла возникнуть только в головах, отравленных микробами сталинизма. IV Интернационал есть единственная организация, которая дала марксистский анализ всех событий и процессов последнего исторического периода: термидорианского перерождения СССР, китайской революции, польского переворота Пилсудского, переворота Гитлера в Германии, поражения австрийской социал-демократии, политики «третьего периода» Коминтерна, политики «народных фронтов», испанской революции и пр. Что знают обо всем этом наши авторы? Видимо, решительно ничего. Чтобы показать «несостоятельность» IV Интернационала, они цитируют… «похвалы» Троцкого по адресу Кабрера и де ла Фуенте.

Эпизод с Кабрера состоял в том, что этот умный консервативный адвокат разглядел фальсификацию московских судебных процессов, в то время как кое-какие «левые» группы верили им. Троцкий обратил внимание общественного мнения на совершенно правильный юридический анализ Кабрера. И только! Было бы нелепо видеть в этом какую-либо политическую солидарность. Наши студенты-«марксисты» до сих пор ничего — ничего! — не сказали о московских процессах, жертвой которых пала партия Ленина. Не стыдно ли при этих условиях прятаться за Кабрера? Сталинизм сознательно создает такого рода пугала для малых детей. Кабрера! О ужас! Между тем, с точки зрения революционного марксиста, между Кабрера и Толедано разница совсем невелика. Оба они стоят на почве буржуазного общества и несут на себе его черты. Принимать Толедано за социалиста могут только совершенно не оперившиеся птенцы. Толедано опаснее и вреднее, ибо прикрывается маской социалиста.

Что касается де ла Фуенте, то мы вообще не знаем, о чем идет речь. Не объяснят ли нам развязные авторы?

Во всяком случае, не может быть ничего более легкомысленного и недостойного, как оценивать историческую роль международной организации, насчитывающей тысячи жертв, на основании десятистепенного газетного эпизода. По существу дела, авторы предисловия подлаживаются к сталинизму. В этом вся суть: они обещают подвергнуть «самостоятельной» критике все доктрины, а на самом деле стоят на коленях перед затхлыми и гнилыми кругами сталинской бюрократии. Чтобы легализовать свои печальные упражнения в марксизме, они считают уместным лягнуть троцкизм. Надо, впрочем, сказать, что этот «метод» самостраховки характерен для всех трусливых мелкобуржуазных интеллигентов нашего времени.

* * *

Что касается работы Тревиньо (доклада и статей), то положительной чертой их является стремление вырваться из паутины сталинизма и толеданизма, который представляет худшую форму сталинизма, худшую, ибо еще более поверхностную, неуловимую, трескучую, пустую. Беда Тревиньо состоит в том, что он думает и пишет так, как если бы история начиналась с ним самим. Марксист подходит ко всем явлениям, в том числе и идеям, в их развитии. Сказать: «назад к Ленину» или «назад к Марксу» — значит сказать очень мало. Нельзя ныне вернуться к Марксу мимо Ленина, т.е. мимо той громадной работы применения, разъяснения и развития марксизма, которая совершена под руководством Ленина.

После того, как Ленин отошел от работы, прошло уже полтора десятилетия: исторический период, до краев наполненный громадными мировыми событиями! За это время формально взятый «ленинизм» разбился на два крыла: сталинизм, официальную идеологию и практику паразитарной советской бюрократии, и на революционный марксизм, который противники называют «троцкизмом». Все мировые события теоретически прошли через эти два «фильтра». Между тем, Тревиньо считает своим правом — правом субъективиста, а не марксиста — игнорировать реальное идеологическое развитие, выражающееся в непримиримой борьбе двух течений. Сам он, не сознавая того, питается отдельными осколками нашей критики, с большим запозданием. Дело, конечно, не в запоздании самом по себе: всему молодому поколению придется с запозданием пройти через школу IV Интернационала. Беды в этом нет. Беда, однако, в том, что Тревиньо пытается свою критику приспособить к официальной «доктрине» сталинизма. Он пытается из революционных идей сделать дружелюбные «примечания» к консервативным пацифистским и социал-империалистическим общим местам и банальностям. Он хочет убедить Коминтерн в своих добрых намерениях и в преимуществах разжиженного марксизма (центризма) над откровенным оппортунизмом. Между тем, задача революционера — не в перевоспитании сталинской бюрократии (безнадежно!), а в воспитании рабочих в духе непримиримого недоверия к ней.

Мы не станем здесь входить в детальную оценку брошюры Тревиньо, иначе нам пришлось бы делать примечания к каждой странице и к каждой строке. Тревиньо неправ даже тогда, когда он прав. Мы хотим этим сказать, что даже правильные отдельные замечания, а их немало, включены им в рамки неправильной концепции, неправильной перспективы, так как автор остается по существу центристом. На этой позиции устоять нельзя. Прямой долг Тревиньо состоит в том, чтоб радикально пересмотреть свой политический багаж, сопоставив свои половинчатые поправки к сталинизму с ясными, точными формулировками IV Интернационала. Только тогда он может выйти на дорогу из центристского тупика.

Когда Тревиньо перечисляет случайно выхваченные «ошибки» IV Интернационала для того, чтобы оценить это движение в целом, и приходит к чудовищному выводу, что это движение играло «контрреволюционную» роль, то он в сущности совершенно так же, как и злополучные авторы предисловия, пытается приспособиться к своим вчерашним союзникам и единомышленникам, он со страхом оглядывается на бонапартистов Кремля, он принимает покровительственную окраску. Его отдельные критические замечания по отношению к отдельным второстепенным эпизодам отдельных секций IV Интернационала могут быть правильны или неправильны (в главном они неправильны). Но сам подход к вопросу ложен. Задача и обязанность серьезного марксиста состоит в том, чтоб выделить основное, принципиальное, коллективное и на этом обосновать свое суждение. Мы боимся, однако, что Тревиньо попросту незнаком с литературой IV Интернационала. Дилетантизм, поверхностность и отсутствие теоретической добросовестности широко распространены ныне в рядах интеллигентов, в том числе и тех, которые считают себя «марксистами». Таков результат гнета мировой реакции, в том числе и сталинизма. Но нельзя сделать шага вперед без возвращения к традиции марксистской научной добросовестности.

Когда Ломбардо Толедано со свойственной ему грацией спрашивает, когда и где представители IV Интернационала писали что-нибудь о фашизме, то мы можем только с соболезнованием пожать плечами. IV Интернационал возник и вырос в борьбе против фашизма. С 1929 г. мы предсказывали победу Гитлера, если Коминтерн будет продолжать свою политику «третьего периода». На эту тему большевиками-ленинцами написано большое количество статей, брошюр и книг на разных языках. Если Толедано не имеет о них понятия, то это в порядке вещей. Но Тревиньо? Неужели и он склонен говорить о том, чего не знает?

В 1933 г. мы заявили публично: если победа Гитлера, обеспеченная политикой Кремля, ничему не научит Коминтерн, значит он мертв. И так как победа Гитлера ничему не научила Коминтерн, то мы сделали все выводы: мы основали IV Интернационал. Мелкобуржуазные квази-марксисты, никуда не годные даже в качестве демократов, воображают, что борьба с фашизмом состоит в декламации на собраниях и конгрессах. Действительная борьба с фашизмом неотделима от классовой борьбы пролетариата против основ капиталистического общества. Фашизм не есть экономически неизбежный этап. Но он и не простая «случайность». Он есть результат неспособности выродившихся и насквозь прогнивших партий пролетариата обеспечить победу социализма. Борьба против фашизма есть поэтому прежде всего борьба за новое революционное руководство международного пролетариата. В этом — историческое значение работы IV Интернационала. Только под этим углом зрения его можно понять и оценить!

Познавательная сторона марксизма неразрывно связана с его активной стороной. В нашу эпоху разнузданной реакции, осложненной гниением того, что было некогда Коминтерном, быть марксистом можно только при наличии непоколебимой воли, идейного и политического мужества, способности плыть против течения. Этих качеств мы от души пожелаем Тревиньо. Если он покончит с нерешительностью и колебаниями, он будет иметь возможность оказать серьезные услуги делу революционного марксизма.

Л.Амаго

15 ноября 1938 г.