Приложения
Адольф Иоффе добавил следующие заметки и документы в конце книги. — /Искра-Research/
1) Борьба за гласность.
После неудавшейся попытки перенести дальнейшие переговоры на нейтральную почву, Российская делегация была вынуждена принять германский ультиматум, что и было констатировано в речи Л. Д. Троцкого на заседании от 10-го января. Переговоры продолжались в Брест-Литовске, но Российская делегация сделала попытку хоть несколько разрядить ту атмосферу искусственной изоляции, которая создалась, благодаря переговорам в Бресте и проникновению в германскую прессу только фальсифицированных отчетов Германской делегации. 10-го января Л. Д. Троцкий обратился к ф.-Кюльману со следующим предложением:
«Господин Министр!
В своей декларации от 9-го сего месяца, Российская делегация указывала на трудности при ведении мирных переговоров, вытекающие из того обстоятельства, что переговоры ведутся в совершенно изолированной крепости, в Главной квартире Восточного фронта.
Эти неудобства могли бы быть несколько смягчены, если бы в Брест-Литовске были допущены представители прессы, как Русской, Германской, Австро-Венгерской, Болгарской и Турецкой, так и прессы нейтральных стран.
Российская делегация полагает, что, если в цели делегаций Четверного Союза не входит стремление искусственно изолировать ее от общественного мнения Европы, Представители Правительств четырех Союзных Держав согласятся с предложением допустить в Брест-Литовск указанных представителей печати, без различия направлений.
Народный комиссар по Иностранным Делам
Л. Троцкий».
Российская делегация неоднократно протестовала против искажения отчетов о Брестских переговорах в германской печати. На заседании от 14-го января Л. Д. Троцкий резко протестовал против тенденциозного искажения отчетов. 19-го января, после отъезда Л. Д. Троцкого, А. А. Иоффе послал следующую телеграмму Председателям Германской и Австро-Венгерской делегаций:
«Статс-секретарю ф.-Кюльману, Председателю Германской мирной делегации.
Берлин. Министерство Иностранных Дел.
Министру графу Чернину, Председателю Австро-Венгерской мирной делегации.
Вена. Министерство Иностранных Дел.
В опубликованном в газетах Центральных Держав официальном отчете о последнем пленарном заседании мирной конференции опущены все заявления Народного Комиссара Троцкого относительно того, что и после двухнедельных переговоров Центральные державы по всем решающим пунктам настаивают на требованиях, резко противоречащих принципам, признанным ими в декларации от 25-го декабря. Российская делегация уже однажды протестовала против тенденциозного сокращения отчетов в прессе Центральных Держав и указывала на опасность, заключающуюся в таком дезориентировании общественного мнения. Оценка, даваемая в немецких газетах нынешнему положению дел, ясно показывает, что утаивание важных заявлений совершенно сбивает с толку общественное мнение. Мы считаем своим долгом еще раз решительно протестовать против этого и опубликовать наш протест, как в русской, так и в иностранной печати.
Председатель Российской мирной делегации
А. Иоффе».
2) Русско-украинские отношения.
Роль делегации Центральной Рады во время Брестских переговоров была позорной ролью предателя дела революции и дела демократического мира. Германия по принципу «divide et impera» (разделяй, чтобы господствовать), очень ревниво следила за проявлением всяких «самостийных» и сепаратистских стремлений в бывшей Российской Империи. Еще в первый период переговоров, самый факт стремления Украинской Рады к участию в Брестских переговорах был использован ею против Российских уполномоченных. Но до тех пор, пока неизвестно было, будут ли Украинские уполномоченные считать себя стоящими по одну сторону фронта с русскими, эти попытки кончались неудачей, ибо Российская делегация могла еще говорить «об Украинской части Российской делегации». Зато каким козырем в руках германских империалистов явился приезд самостоятельной Украинской делегации и сепаратные переговоры с нею!
В первый момент Российская делегация вела длительные переговоры с Украинскими уполномоченными и официальные, и неофициальные. Когда выяснилось, что этим политическим младенцам важнее всего их «самостоятельность и независимость», Российская делегация согласилась и с этим, и на заседании от 10-го января Л. Д. Троцкий торжественно признал независимость и самостоятельность Украинской делегации. Но Украинские Представители смотрели на Брестские переговоры только как на арену, где должно быть определено международное положение и провозглашена независимость Украины. Борьба за всеобщий демократический мир для них не существовала, идеалы и чаяния мировой пролетарской революции были им непонятны. Им нужна была независимость. Российская делегация могла признать независимость Украины, но она не могла признать Центральную Раду единственной и законной представительницей этой независимой Украины, не могла потому, что как раз в этот момент углублялась классовая борьба на Украине, гражданская война все более обострялась, и большевистское движение на Украине делало все большие и большие успехи. К тому моменту, наконец, когда делегация Центральной Рады заключила сепаратный мир с Германией и ее Союзниками, — по удачному выражению Л. Д. Троцкого, — «единственной территорией, где еще держалась Рада, был Брест-Литовск».
Когда выяснилось, что Украинская делегация продолжает вести сепаратные переговоры с Четверным Союзом, Л. Д. Троцкий 15-го января обратился к ней со следующим письмом:
«Господину Председателю Украинской делегации.
Сегодня, во время переговоров с нами, Председатель Германской делегации заявил, что по вопросу об оккупированных территориях, специально — о границах, ведутся переговоры с Украинской делегацией, которые могут оказать большое влияние на этот вопрос.
Мы, таким образом, снова констатируем, что делегация Генерального Секретариата, — вопреки смыслу состоявшегося в первый день соглашения, вопреки смыслу объективного положения, диктующего единство действий против общих врагов, вопреки революционной морали, которая не может допускать закулисных соглашений с империалистами, — ведет по-прежнему за нашей спиной переговоры с Австро-Германской делегацией и, вопреки нашему настоянию и первоначальному собственному обещанию, не показывает нам протоколов этих переговоров.
Так как дело идет о жизненных интересах трудящихся масс России и Украины, то мы не только публично снимаем с себя всякую ответственность за Ваши переговоры, но и непосредственно обращаемся к Украинскому Центральному Исполнительному Комитету в Харькове, с приглашением принять меры к тому, чтобы интересы Украинской Народной Республики были достаточно ограждены от беспринципной и предательской игры делегации Генерального Секретариата.
Для Вас не тайна, что Всеукраинский Центральный Исполнительный Комитет имеет в настоящее время несравненно больше прав представлять Украинскую Республику, нежели Киевская Рада. И если мы не протестовали против Вашего участия в переговорах, то исключительно в надежде на то, что пред лицом общего врага поведение Ваше будет построено на элементарных демократических принципах и не создаст почвы для конфликтов между Вами — с одной стороны, Харьковским Ц. И. К. и нами — с другой.
Поскольку же Ваша международная политика, в соответствии с политикой внутренней, построена на закулисных сделках и предательстве демократии, мы считаем необходимым показать, что вы и по фактической своей силе совершенно не вправе говорить от имени независимой Украинской республики.
Председатель Российской мирной делегации
Народный Комиссар Л. Троцкий»
На это последовал нижеследующий ответ:
«Господину Председателю делегации Совета Народных Комиссаров.
Грубо-демагогический тон Вашего обращения к нам от 15-го января 1918 г. заставляет думать, что единственно достаточным ответом на это обращение было бы полное его игнорирование. Но мы узнали, что это обращение дано в газеты. И наш ответ Вам адресуется обществу, которое, не зная настоящего положения вещей, может быть введено Вами умышленно в заблуждение. Ему мы отвечаем на затронутые Вами вопросы.
Соглашение между нашей и вашей делегацией не состоялось по вине Вашей, так как Вы первый связали Ваше поведение по отношению к нам с поведением Ваших соратников в Петрограде, — в отношении Генерального Секретариата, — отбросив перед заседанием от 9-го января половину текста декларации, принятой нами сообща накануне.
Будучи самостоятельной делегацией, вести заседания непременно с Вами вместе мы не считали для себя нужным; в то время, когда Вы ведет самостоятельно переговоры относительно границ на севере, — мы ведем такие же переговоры о границах, соприкасающихся с нашей Республикой. Принципы, указанные Вами в декларации, не являются монополией Вашей и лежат в основании наших переговоров; мы также не ведем переговоров за Вашей спиной, как Вы за нашей, и никто Вам не мешает присутствовать на наших заседаниях, — они открытые.
Что касается жизненных интересов трудящихся масс Украины, то мы уверены, что защищаем их более, чем Вы, и мы поражены Вашей претензией брать на себя публичную ответственность за наши переговоры; не знаем, как уполномочены Вы на это, разве правом Вашего «священного насилия».
Наше поведение построено на истинно демократических принципах, и мы до сих пор еще не выносили наших острых разногласий внутри страны на глаза противных делегаций, хотя могли бы это сделать, когда Вы на заседании от 15-го января явно и умышленно извращали факты нашей внутренней жизни.
Нелепое и смешное обвинение нас в предательстве с полным правом должно быть возвращено Вам, ибо острая по форме полемика с немцами нисколько не может скрыть фактического положения вещей, т.-е. сдачи Вами одной позиции за другой.
Имеет ли фактическую силу на Украине так называемый «Всеукраинский Центральный Исполнительный Комитет» в Харькове, — т.-е. кучка убежавших из Киева большевиков, которых Съезд Советов Рабочих, Крестьянских и Солдатских Депутатов на Украине морально принудил скрыться и в Харькове под защитой советской «священной армии» инсценировать второй съезд украинской демократии без украинцев и организовать так называемый «Всеукраинский Центральный Исполнительный Комитет», — предоставляем судить Вам.
Фактическую и формально юридическую силу на Украине имеет Генеральный Секретариат, который с значительно большим правом может говорить от имени Украины, чем Народные Комиссары от имени остальной России.
Закулисной игрой мы не занимались ни у себя дома, ни здесь. Наша работа у всех на виду, и пресса наша осведомляется о всех наших намерениях и задачах; и ссылка только на неосведомление присутствия, по меньшей мере, неубедительна.
Отчеты о заседаниях мирной конференции у нас публикуются в прессе на Украине.
Председатель делегации Украинской Народной Республики на мирных переговорах в Бресте
Генеральный секретарь В. Голубович».
Все это было неправдой, ибо, как указано, сепаратные и тайные переговоры между Украинской делегацией и делегациями Четверного Союза продолжались все время, и 9-го февраля был подписан сепаратный мир между Украиной — с одной стороны, и Германией, Австро-Венгрией, Болгарией и Турцией — с другой.
Это было в тот момент, когда Центральная Рада уже на Украине ни на кого более не опиралась, и в составе Российской мирной делегации работали действительные представители трудящихся масс Украины.
18-го января был объявлен перерыв в работах так называемой политической комиссии, ибо переговоры дошли до такой стадии, когда опять необходимо было временно приостановить их для того, чтобы учесть впечатление, оказанное ими на пролетарские массы Европы. Обостренность отношений дошла до высшей точки напряжения. Напомним, что как раз на этот период приходится волна забастовок и уличных демонстраций, дошедших до кровавых столкновений на улицах Варшавы, Вены и Берлина. Однодневная поездка Л. Д. Троцкого в Варшаву, где он был восторженно встречен широкими народными массами, усилила то оптимистическое настроение, которое, вопреки непримиримому и вызывающему поведению делегатов Четверного Союза, охватывало Российских уполномоченных. Необходимо было переждать, чтобы учесть и оценить общую политическую ситуацию. 19-го января Л. Д. Троцкий уехал в Петроград. Чтобы не прерывать совершенно переговоров, решено было продолжать работы экономической и юридической комиссий.
Перерывом воспользовались и Кюльман и Чернин для выступлений в Германском и Австрийском парламентах; они выступали с длинными речами, в которых повторяли старую сказку об отсутствии у них агрессивных стремлений, нападали на Российскую делегацию, по их словам, вовсе не желавшую мира, но стремившуюся только к вынесению «на улицу» своих революционных идей, и всячески хвалили разумное и лояльное поведение Украинских представителей.
21-го января в Брест-Литовск прибыли Представители Рабоче-Крестьянского Правительства Украинской Республики — Народный Секретарь по Военным Делам т. Шахрай и Председатель Всеукраинского Центрального Исполнительного Комитета Советов Рабочих, Солдатских и Крестьянских Депутатов т. Медведев. Председатель Российской мирной делегации довел об этом до сведения Союзнических делегаций следующим письмом:
«Господину Председателю Германской мирной делегации.
Господин Министр!
Препровождая при сем копии полученного мною заявления делегатов Рабоче-Крестьянского Правительства Украинской Республики В. М. Шахрая и Е. Г. Медведева и их мандаты, имею честь сообщить Вам, что Российская делегация, в полном согласии с неоднократно признаваемым ею правом на свободное самоопределение за всеми народами, — в том числе, конечно, и за народом Украинским, — не видит никаких препятствий к участию в мирных переговорах Представителей Рабоче-Крестьянского Правительства Украинской Республики и, согласно выраженному ими желанию, включает их в состав Российской мирной делегации, как уполномоченных представителей Рабоче-Крестьянского Правительства Украинской Республики.
Доводя об этом до Вашего сведения, господин Министр, я прошу Вас принять уверение в совершенном моем почтении.
Председатель Российской мирной делегации
А. Иоффе».
«Господину Председателю мирной делегации Российской Республики.
Заявление.
Мы, представители Рабоче-Крестьянского Правительства Украинской Республики В. М. Шахрай, Народный секретарь по Военным Делам и Е. Г. Медведев, Председатель Всеукраинского Центрального Исполнительного Комитета Советов Рабочих, Солдатских и Крестьянских Депутатов, делегированные в Брест-Литовск для ведения мирных переговоров с Представителями Германии, Австро-Венгрии, Болгарии и Турции, в полном согласии с Представителями Рабоче-Крестьянского Правительства Российской Федеративной Республики, каковым является Совет Народных Комиссаров, настоящим заявляем следующее.
Генеральный Секретариат Центральной Украинской Рады ни в коем случае не может быть признан представительством всего Украинского народа. От имени украинских рабочих, солдат и крестьян, мы категорически утверждаем, что все решения, принятые Генеральным Секретариатом без соглашения с нами, не будут признаны Украинским народом, не могут быть осуществлены и ни в коем случае не будут проведены в жизнь.
В полном согласии с Советом Народных Комиссаров, и, следовательно, с делегацией Российского Рабоче-Крестьянского Правительства, мы в дальнейшем будем вести мирные переговоры с делегациями Четверного Союза в составе Российской мирной делегации.
При сем доводим до Вашего сведения, господин Председатель, следующую резолюцию, принятую Центральным Исполнительным Комитетом Всеукраинских Советов Рабочих, Солдатских и Крестьянских Депутатов 12-го января 1918 года (30-го декабря 1917 г.):
«Центральный Исполнительный Комитет постановляет:
Делегировать для участия в мирных переговорах Председателя Центрального Исполнительного Комитета, товарища Медведева, и Народных Секретарей Затонского и Шахрая, коим поручает категорически заявить, что всякие попытки Украинской Центральной Рады выступать от имени Украинского народа являются самозваными выступлениями буржуазных групп украинского населения против воли и интересов трудящихся классов Украины, и что никакие обязательства, принятые Центральной Радой, не будут признаны ни Украинской Советской властью, ни народом Украинским; что Украинское Рабоче-Крестьянское Правительство считает Совет Народных Комиссаров, как орган Всероссийской Советской власти, правомочным выступать от имени всей Российской Федерации, и что делегация Украинского Рабоче-Крестьянского Правительства, посланная для того, чтобы разоблачить самозваные выступления У. Ц. Р., будет действовать в составе общероссийской делегации и в полном согласии с нею.
Приложение: мандат, выданный народным Секретариатом Украинской Рабоче-Крестьянской Республики от 30-го декабря 1917 года.
Указание: Народный Секретарь Просвещения Владимир Петрович Затонский в дороге заболел и потому не прибыл вместе с нами.
Председатель Центрального Исполнительного Комитета Всеукраинских Советов Рабочих, Солдатских и Крестьянских Депутатов
Медведев.
Народный Секретарь по Военным Делам Шахрай.
21-го января 1918 года».
Копия.
По постановлению Центрального Исполнительного Комитета Советов Рабочих, Солдатских и Крестьянских Депутатов Украины, Народный Секретариат Украинской Республики, именем Рабоче-Крестьянского Правительства Украины, настоящим уполномочивает Председателя Центрального Исполнительного Комитета Советов Рабочих, Солдатских и Крестьянских Депутатов Украины Ефима Григорьевича Медведева, Народного Секретаря по Военным Делам Василия Матвеевича Шахрая и Народного Секретаря по Просвещению Владимира Петровича Затонского участвовать от имени Украинской Народной республики в переговорах с Правительствами Германии, Австро-Венгрии, Турции и Болгарии об условиях мира между означенными Государствами и Российской Федеративной Республикой.
Для сего поименованным уполномоченным Ефиму Григорьевичу Медведеву, Василию Матвеевичу Шахраю и Владимиру Петровичу Затонскому предоставляется право во всех случаях, когда они найдут необходимым, делать заявления и подписывать акты от имени Рабоче-Крестьянского Правительства Украинской Республики.
Все свои действия уполномоченные Украинского Рабоче-Крестьянского Правительства обязаны согласовать с действиями уполномоченных Рабоче-Крестьянского Правительства Российской Федеративной Республики, каковым является Совет Народных Комиссаров.
От имени Рабоче-Крестьянского Правительства Украинской народной Республики
Народные Секретари:
Международных Дел.
Внутренних Дел.
И. о. Военных Дел.
Судебных Дел.
Продовольствия.
Труда.
Управляющий Делами Народного Секретариата.
Харьков, 12-го января 1918 г. (30-го декабря 1917 г.).
С копией верно: Председатель Российской мирной делегации
А. Иоффе».
В конце января съехались опять все члены мирных делегаций. Председатель Украинской делегации Голубович не прибыл, а остальные представители Центральной Рады могли проехать только путем обмана, убедив пограничную охрану, что они едут в состав делегации Рабоче-Крестьянского Правительства Украинской Республики, о чем они сами потом с похвальбой рассказывали в Бресте. Это не помешало им, однако, при возобновлении работ политической комиссии, как это явствует из протоколов, обливать помоями и русских и украинских большевиков, и в своих заявлениях поддерживать, повторять и подтверждать все инсинуации и клеветы, распространяемые против них. Этим по-прежнему ловко пользовались империалисты Четверного Союза.
Нет никакого сомнения в том, что своим поведением Украинская Центральная Рада значительно облегчила дело союзных империалистов и еще более затруднила дело борьбы за всеобщий демократический мир, борьбы, которую Российская делегация вела в Брест-Литовске, как нет никакого сомнения в том, что впоследствии именно через украинские ворота, открытые благодаря предательству Рады, ринулся империалистический немецкий натиск и на Украину, и на Россию.
3) Национальные представители.
Вопросы национальные стояли в центре всех Брестских дебатов. Как выразился ф.-Кюльман в своей речи в бюджетной комиссии Рейхстага: «Вторая стадия переговоров после рождественского перерыва сводилась, главным образом, к дискуссии по поводу обеих формулировок двух первых пунктов проекта договора», а эти формулировки заключали в себе сущность всех противоречий и разногласий. В то время, как Российская делегация отстаивала принцип права наций на свободное самоопределение полностью и делала отсюда все надлежащие выводы как для своих противников, так и для себя, — Германские Представители, стремясь удержать за Германией все почти оккупированные территории, играли словами и старались доказать, что самоопределение в этих областях уже произошло, и что искусственно созданные ими органы и являются действительными представителями народов, населяющих эти территории. Тем не менее, когда представители этих органов выразили желание участвовать в Брестских переговорах, Германия этого не допустила. Когда Л. Д. Троцкий поставил вопрос, почему же эти, по мнению Германии, выражающие волю населения оккупированных областей представители отсутствуют в Бресте, — Кюльман выразил согласие допустить их, если Российская делегация признает в них полномочных представителей этих народов. На это никак нельзя было пойти, ибо именно в том, что самоопределение еще не произошло, и что указанные представители являлись германскими агентами, а не свободными выразителями воли свободных народов, заключалась русская точка зрения. Чтобы доказать еще более ясно, что воля народов, населяющих оккупированные территории, вовсе не такова, как это пытаются изобразить Германско-Австрийские представители, Российская делегация требовала голоса для представителей трудящихся классов этих народов.
В состав Российской делегации, помимо уже указанных представителей трудящихся Украины, входили т. т. Бобинский и Радек — от польских, Мицкевич-Капаускас — от литовских и Стучка — от латышских трудящихся масс. Декларации Украинская и Польская были оглашены на заседаниях политической комиссии, декларация Литовская в стенограмму не вошла, ибо оглашена не была, но была приобщена к материалам мирной конференции.
Текст ее нижеследующий:
Декларация
представителя Комиссариата по Литовским делам (приложенная к протоколам мирной конференции в Брест-Литовске от 10-го февраля 1918 года).
Здесь неоднократно заявлялось гг. Председателями делегаций Центральных Империй, что население Литвы, как и население Польши и Курляндии, уже самоопределилось, в смысле независимости Литвы; при этом, указывалось на правомерно возникший орган нового государственного образования, который, будто бы, уполномочен выражать волю широких кругов населения Литвы. О каком органе идет дело, мы узнали из речи генерала Гофмана, который на заседании от 12-го января сказал, между прочим, следующее:
«11-го декабря 1917 года Литовский Ландрат, который был признан литовцами как внутри страны, так и за границей, единственным правомочным органом Литовского народа, объявил о полном разрыве всех государственных связей, которые у него когда-либо существовали с другими государствами».
По этому поводу я считаю необходимым заявить следующее:
Литовский Ландрат состоит из 2 членов, избранных на так называемой Виленской Литовской Конференции (18-22 сентября), в состав которой не входит ни одного рабочего. Эта конференция была составлена произвольно, по приглашению самозваного организационного бюро, а не на основании правильных демократических выборов, без активного участия широких литовских масс, при отсутствии свободы слова и собраний. Она работала при закрытых дверях. Оккупационные власти запретили даже опубликовать отчеты о ее занятиях и не разрешили напечатать резолюции конференции. Это было сделано ввиду того, что на конференции со стороны крестьян и других участников раздавались самые решительные протесты против режима оккупационных властей и высказывалось желание во что бы то ни стало от них освободиться. На той же конференции было решено, что она не будет иметь юридической силы и не явится правомочным органом для установления характера отношений к соседям, ибо она не избиралась населением. «Для установления отношения к соседям», — читаем мы в резолюции конференции, — «должно быть созвано Учредительное Собрание Литвы, избранное на демократических началах всем ее населением».
Ясно, что ни нынешний Литовский Ландрат, ни расширенный по мысли оккупационных властей ландрат, не имеют права провозглашать себя «единственным правомочным органом Литовского народа» и определять его отношения к соседним государствам. Против такого рода притязаний высказалось подавляющее большинство конференции. Главным образом, это было сделано под давлением рабочих и крестьян, которые ни в коем случае не могут признать правомочным представительством Литовского народа орган, созданный при прямом участии оккупационных властей. Накануне конференции в Вильне была принята следующая резолюция:
«Собравшись 16-го сентября в Рабочем Клубе, представители еврейских, польских, литовских и белорусских демократических и социалистических кругов населения постановили требовать, чтобы право решать вопросы о будущем Литвы, ее управлении и установлении взаимоотношений между соседними государствами или народами, принадлежало только Учредительному Собранию, свободно избранному от всей литовско-белорусской области. Ввиду этого, собрание решительно протестует против узурпирования верховных прав представительства страны, откуда бы эти покушения ни исходили».
Литовский Ландрат, как и правые буржуазные литовские группы, провозглашающие якобы уже состоявшееся самоопределение Литвы и говорящие без всякого опроса населения от имени всего народа, тем самым узурпируют его верховную власть. Против этого самым решительным образом протестуют литовские рабочие и крестьяне в Литве и Латвии, беженцы в России, эмигранты в Америке и свободно высказывающие там свои взгляды социал-демократические и социалистические организации. В своих многочисленных резолюциях они заявляют, что Литовский трудовой народ не уполномочил кучку представителей литовской буржуазии и аграриев говорить от его имени.
Заявления Литовского Ландрата и реакционных буржуазных групп представляют собою с их стороны попытку соглашения с Германским Правительством точно так же, как в начале войны те же элементы заключали в своих классовых интересах сделки с царским правительством против собственных трудящихся масс. При господстве военной диктатуры, при полном подавлении свободы слова, собраний и печати, не может быть и речи о действительном самоопределении народов. Между тем, в Литве неоспоримо господствует военная диктатура. Почти всякая общественная самодеятельность там парализована. Уничтожена свобода передвижения, даже члены Литовского Ландрата тщетно добиваются этой свободы. Сам ландрат совершенно бесправен. В течение двух лет в оккупированной Литве не разрешается издавать ни одной газеты на Литовском языке, если не считать единственной «Дабартис», субсидируемой Германским Правительством. Рабочие организации подавлены, собрания запрещены. Происходят массовые обыски и аресты. Ужасы войны вынудили сотни тысяч жителей покинуть свои родные края, десятки тысяч до сих пор стоят под ружьем в России, прочие насильно уведены в Германию на принудительные работы или же помещены в лагерях для гражданских пленных. Оставшееся трудовое население, под гнетом реквизиций, влачит нищенское существование. При таких условиях нет возможности говорить о самоопределении населения Литвы. Положение еще более осложняется тем, что Германское Правительство даже и после заключения всеобщего мира не обещает в определенный срок вывести из Литвы свои войска, устранить оккупационные учреждения и предоставить полноту власти местному населению.
«Все эти области» (Литва, Курляндия, Рига, острова), — заявил генерал Гофман в обоснование политики Германского Правительства, — «не обладают органами управления, не имеют судов и органов судебной защиты, не имеют железных дорог, телеграфа и почты. Все это создано Германией и управляется Германией. Равным образом, в ближайшем будущем эти народы не будут в состоянии иметь свои собственные войска или милицию, за отсутствием соответствующих органов, которые могли бы создать все это».
Поэтому «Верховное Командование считает нужным отклонить очищение Курляндии, Литвы, Риги и островов в Рижском заливе».
Такая оценка положения предполагает, будто Литовский народ не вышел еще из состояния первобытного варварства, и будто до германской оккупации Литва не знала ни железных дорог, ни почты, ни телеграфа. Между тем, поддержание этих технических учреждений ни в коем случае не требует режима военной оккупации, в которой Литовский народ, — ввиду того, что оккупация не ограничивается никаким сроком, — видит только форму скрытой аннексии.
Против такого решения вопроса о судьбе Литвы самым энергичным образом протестуют не только литовские революционные с.-д. (большевики), Социал-Демократическая Партия Литвы, Социалисты-Народники Литвы, Литовский Военный Союз, рабочие и крестьянская беднота Литвы, Второй Всероссийский Съезд беженцев, — но и большинство буржуазных организаций, стремящихся к независимости Литвы, за исключением немногочисленных клерикальных и помещичьих групп, которые стремятся оградить себя от влияния рабоче-крестьянской революции. Все влиятельные партии признают, что население Литвы достаточно зрело, чтобы взять управление страной в свои руки и решать свою судьбу без чужой опеки.
Решающее слово о судьбе Литвы, по мнению Литовской рабочей демократии, должны сказать не представители Германского Правительства или Правительства Российской Республики, и не те буржуазные группы, которые раньше поддерживали царизм, а теперь ищут союза с Германским Правительством, — решающее слово принадлежит и не организаторам Виленской Литовской Конференции и Литовскому Ландрату, а демократическому населению Литвы, в первую очередь — рабочим и крестьянской бедноте Литвы, без различия национальностей.
Для того, чтобы они могли свободно самоопределиться, они считают безусловно необходимыми те же условия, которые выдвинула Российская делегация:
1. Немедленный вывод после заключения мира с Россией из оккупированной Литвы немецких войск и жандармерии и устранение всех учреждений, насажденных оккупацией;
2. Предоставление местному населению полноты власти;
3. Гарантия местному населению полноты власти;
4. Немедленное возвращение на родину всех насильственно изгнанных, переведенных или бежавших из мест военных действий жителей Литвы;
5. Право возвратиться всем эмигрантам из Литвы и предоставление им одинаковых прав со всем населением Литвы;
6. Восстановление наиболее пострадавших от войны областей, за счет международного фонда, составленного из налога на богатые классы всех воюющих стран;
7. Возвращение в Литву всех общегосударственных, административных, общественных и других учреждений и заведений, эвакуированных из Литвы во время войны, а равно фабрик и заводов, за счет того государства, которое их эвакуировало.
Только при таких условиях трудовое население Литвы будет иметь возможность свободно самоопределиться.
В. Мицкевич-Капсукас, Комиссар по Литовским Делам.
Брест-Литовск. 10-го февраля 1918 г.».
4) Российская делегация и Германско-Австрийская Социал-демократия.
Пролетариат Европы чутко прислушивался ко всему происходящему в Брест-Литовске. Левые социал-демократы неоднократно пытались вступить в сношения с Российскими уполномоченными. Российская делегация не оставляла без внимания ни одного случая, который можно было использовать в интересах разоблачения двойственной политики Германского и Австро-Венгерского Правительств также и в этом вопросе.
В конце декабря получено было сообщение, что Германская социал-демократическая партия постановила вступить через Швецию в более тесные сношения с Российскими коммунистами, но что Германское Правительство отказало представителям этой партии в выдаче заграничных паспортов.
23-го декабря Председатель Российской мирной делегации обратился по этому поводу к Кюльману с нижеследующим письмом.
«Господин Министр!
Российское Правительство вменило нам в обязанность довести до Вашего сведения следующее:
Проникшие в Россию сведения о том, что германское Правительство отказало в выдаче паспортов Гаазе, Ледебуру и Каутскому, направлявшимся в Стокгольм, с целью ближайшего ознакомления с русской революцией, произвело в России впечатление, которое может серьезно затруднить дело установления мирных отношений между Русским и Немецким народами.
Российское Правительство полагает, что мир, установлением которого оно озабочено, может быть только миром народов. С самого начала мирных переговоров оно стремилось добиться именно этого возобновления дружественных отношений между воюющими народами. Личные сношения между представителями широких народных масс, особенно между такими представителями, которые близки друг другу по духу и по убеждениям, могут только способствовать скорейшему заключению мира. И обратно, препятствия в этих сношениях, чинимые правительством одной или другой стороны, могут создать представление, будто такой мир народов нежелателен правительствам.
Обращая внимание Ваше, господин министр, на это обстоятельство, мы, по поручению Правительства Российской Республики, должны подчеркнуть, что в факте запрещения или, вообще, затруднения сношений германских социалистов с социалистами России, наше Правительство не может не видеть тяжкого удара, наносимого делу мира.
Председатель Российской мирной делегации
А. Иоффе».
На это последовал такой ответ:
«Брест-Литовск. 25-го декабря 1917 года.
Господин Председатель!
Настоящим подтверждаю получение Вашего письма от 23-го с. м., и по поводу содержащихся в нем заявлений позволю себе заметить нижеследующее.
Мое Правительство вполне согласно с Российским Правительством в том, что мир, к восстановлению которого мы взаимно стремимся, должен быть миром народов, т.-е. таким миром, который должен быть основан на взаимном желании и воле заинтересованных воюющих наций впредь восстановить дружественные взаимоотношения. Мое Правительство согласно с Российским Правительством также и в том, что личные отношения между представителями заинтересованных народов облегчают восстановление мира. На основании этого убеждения, Германское Правительство, в отличие от союзных с Россией Правительств, до сих пор не чинило никаких препятствий созданию и развитию личных отношений между германскими гражданами, к какой бы партии они ни принадлежали, и гражданами российскими. Став принципиально на эту точку зрения, Германское Правительство, в отличие от союзных с Россией Правительств, наглядно доказало, что оно не намерено создавать препятствий возобновлению дружественных отношений между народами. Начатие мирных переговоров в Брест-Литовске ничего не изменило в этих принципиальных воззрениях моего Правительства; но Правительство мое пришло к убеждению, что в тот момент, когда здесь сошлись полномочные Представители германского и русского народов для обсуждения основ будущего мира, — одновременное ведение неофициальных переговоров по подобным же вопросам могло бы повредить достижению намеченной цели.
Рейхс-Канцлер Германской Империи и я излагали как в пленуме Германского Рейхстага, так и в комиссиях и на заседаниях с партийными лидерами, те основные принципы мира, которых мы намерены придерживаться в переговорах с Российскими уполномоченными. И наши предложения, в общем и в целом, получили одобрение партий, так что я вправе подчеркнуть, что политика Рейхс-Канцлера имеет полную поддержку громадного большинства Германской нации.
Господин Председатель соблаговолит признать на основании вышеизложенного, что поведение Германского Правительства в вопросе о паспортах никак не может быть истолковано в том смысле, что Германское Правительство не желает мира народов, и что, наоборот, это поведение проистекает скорее из желания устранить все препятствия в работах облеченных доверием обоих народов на пути к достижению мира.
С совершенным почтением
фон-Кюльман,
Статс-секретарь по Иностранным Делам».
Аналогичный инцидент имел место и в отношении Австро-Венгерского правительства. В конце января 1918 года вождь австрийской Социал-демократии, ныне покойный Виктор Адлер, в парламентской речи протестовал против искажения Брестских отчетов в австрийской прессе и требовал участия представителей народов Австрии на мирной конференции. В связи с этим, завязалась следующая переписка:
Телеграмма
«Вена. Министерство Иностранных Дел. Министру графу Чернину.
В своей речи Виктор Адлер протестовал против отсутствия представителей народов Австрии на мирной конференции в Брест-Литовске. Мы точно так же живо ощущаем этот недостаток, на что мы неоднократно и указывали. Ввиду перерыва в мирных переговорах до 29-го числа сего месяца и сосредоточения всей работы в экономической и правовой комиссиях, где не необходимо присутствие всех членов мирной делегации, — я, считаясь с тем обстоятельством, что наши австрийские товарищи, по-видимому, недостаточно информированы о ходе мирных переговоров, прошу Вас дать мне возможность поехать на несколько дней в Вену для переговоров с представителями австрийских рабочих, в интересах скорейшего достижения равно необходимого обеим сторонам демократического мира.
24-го января 1918 года.
Председатель Российской мирной делегации А. Иоффе».
Письмо легационного Советника графа Чакки:
«Брест-Литовск. 26-января 1918 года.
Господин Председатель!
В ответ на Вашу телеграмму от 24-го с. м., переданную мне для дальнейшей пересылки г. Королевскому и Императорскому Министру Иностранных Дел, имею честь сообщить, что выраженная Вами в этой телеграмме просьба не может быть удовлетворена.
Вы, господин Председатель, делегированы Вашим Правительством в Брест-Литовск как уполномоченный для ведения мирных переговоров. Никакие иные мандаты не могут быть признаны за Вами.
Примите, господин Председатель, уверения моего глубочайшего уважения.
Чакки.
Императорский и Королевский Легационный Советник».
Телеграмма Председателя Российской мирной делегации:
«Господину Министру Иностранных дел Графу Чернину.
Вена. Министерство Иностранных Дел.
Господин Министр!
Препровождая при сем копию письма г. Легационного Советника Графа Чакки от 26-го с. м., являющуюся, по-видимому, ответом Вашим на мою телеграмму от 24-го с. м., я настоящим довожу до Вашего сведения, что содержащийся в этом письме отказ в разрешении мне поездки в Вену для ведения переговоров с Представителями Австрийского пролетариата в интересах достижения демократического мира, мною принято к сведению, и я принужден констатировать, что в этом ответе соображениями формального характера прикрывается нежелательность допущения личных переговоров между Представителями Рабоче-Крестьянского Правительства России и Представителями Австрийского пролетариата.
Что же касается содержащейся в мотивировочной части письма ссылки на отсутствие полномочий, — ссылки, недопустимой ни по форме, ни по существу, — то я хотел бы обратить Ваше внимание, господин Министр, на то обстоятельство, что право определения объема и характера моих полномочий принадлежит исключительно моему Правительству.
С совершенным почтением Председатель Российской мирной делегации
А. Иоффе.
26-го января 1918 года».
5) Подкомиссия по территориальным вопросам.
Переговоры близились к концу. К середине февраля назрел конфликт. Ясно было, что тянуть далее переговоры невозможно. Германские уполномоченные все чаще начинали протестовать против затягивания переговоров русскими. Буржуазная печать шумела. Все агитационные возможности были использованы. Январское пролетарское движение в Германии и Австро-Венгрии было жестоко и беспощадно подавлено. Военная партия чувствовала себя сильнее, чем когда-либо. Германская революция запаздывала. Нужно было кончать. Но прежде, чем привести в исполнение намечавшееся решение, необходимо было с полной категоричностью выяснить весь объем германских притязаний. Решено было прекратить принципиальные дебаты и ребром поставить немцам вопрос: «Сколько требуете?»
Была образована подкомиссия из военных экспертов, под председательством уполномоченного М. Н. Покровского, которая и должна была выяснить этот вопрос. В подкомиссии выяснилось, что Германия не только желает аннексировать все ею занятое, но и «выравнивает» стратегическую границу с Россией с явно агрессивной по отношению к России тенденцией. Очевидно было, что такой мир может явиться только прелюдией к новой, еще более тяжелой войне. Нужно было показать это немецким рабочим, и тогда провозглашена была знаменитая формула: «Мира не подписываем, войны не ведем» — безоружные, апеллируем к революционному сознанию Германского пролетариата.
Когда Л. Д. Троцким оглашена была последняя декларация, она грянула, как гром из ясного неба. Ничего подобного немцы не ждали. Все молчали. Кюльман бормотал что-то мало вразумительное. Искали выхода, но не находили. Наконец, предложили созвать пленум. От этого Российская делегация отказалась. Л. Д. Троцкий уехал с частью делегации.
К пишущему эти строки, оставшемуся еще на один день для завершения кое-каких технических дел, на другой день пришел Германский уполномоченный Директор Правового Департамента Криге; он искал в истории прецедентов такому положению и, наконец, нашел его в войне греков с персами. Он пришел не даром, он хотел выяснить, как представляет себе Российское Правительство дальнейший ход событий.
«Было бы безумием, если бы мы теперь опять воевали с Вами», — говорил он, — «об этом никто и не думает. Необходимо найти выход. Мы можем не иметь мирного договора, но вести переговоры по конкретным вопросам. Нам необходимо будет съехаться с Вами в Стокгольме для того, чтобы переговорить хотя бы о военнопленных».
На это ему было отвечено, что Россия заинтересована в скорейшем возвращении своих голодающих в Германии военнопленных, и что от таких переговоров Российское Правительство, наверно, не откажется.
На этом и покончили.