Революционная деятельность нашего посольства в Берлине.

В газете «Известия» были опубликованы следующие сообщения:

«Известия», 17 декабря 1918 г.

 


Радиотелеграмма Барта и Гаазе от 10 декабря 1918 года.

Русскому Правительству и всем, всем, всем, всем заявление.

I. В радиотелеграмме т. Иоффе заявляется, что я получил от него деньги, оружие и амуницию для революционных целей. Я заявляю по этому поводу, что я никогда не получал ни от него, ни от каких-либо других русских товарищей деньги или оружие. Через мои руки прошло несколько сот тысяч марок с целью подготовки революции и ведения революционной пропаганды, причем эти деньги я получал исключительно от германских товарищей. Я виделся и говорил с т. Иоффе только однажды, приблизительно за 14 дней до революции, после того, как я уже приобрел большую часть оружия. Далее, я заявляю, что относительно приобретения оружия я вообще сообщил партийному правлению независимой с.-д. партии и, в частности, т. Гаазе, лишь в то время, когда оружие уже находилось в моих руках, и что, таким образом, я поставил их перед совершившимся фактом.

Барт.

II. По поводу радиотелеграммы Иоффе я заявляю следующее: мне ничего не известно о том, что представительство Советского Правительства в Германии приобретало оружие, предназначенное для вывоза в Россию. Мой сотоварищ Барт, как мне известно, приобрел, ввиду ожидаемого момента революции, оружие для германского пролетариата. Об этом факте он мне сообщил лишь после того, как он уже имел в своем распоряжении оружие. О количестве оружия и употребленных для этой цели суммах я до сих пор лишен каких бы то ни было сведений. Никакого соглашения и никакого разговора между Иоффе и мною, или между Иоффе и другими членами партийного правления по вопросу о приобретении оружия не происходило. Я даже не подозревал о том, что Иоффе развивал какую бы то ни было деятельность с целью приобретения оружия. Я, наоборот, предполагал, что деньги были доставлены некоторыми богатыми германскими товарищами. Партийное правление независимой с.-д. партии распространяло только свою, собственную пропагандистскую литературу и не служило посредником для приобретения чужой пропагандистской литературы.

Гуго Гаазе.

 


Г.г. народным уполномоченным Барту и Гаазе и всем Советам Рабочих и Солдатских Депутатов в Германии.

Заявление по поводу радио об оружии.

15 декабря.

В ответ на объяснение гг. народных уполномоченных Эмиля Барта и Гуго Гаазе я заявляю прежде всего, что я был бы разумеется жалким конспиратором и напрасно работал бы 15 лет в нелегальной организации российской с.-д. партии, если бы я при своей строго нелегальной революционной работе в Берлине вел бы себя так, как это желают изобразить эти двое господ. Само собой разумеется, что суммы, предназначаемые для покупки оружия, передавались мною не непосредственно г. Барту, новичку в рабочем движении, да и к тому же внушавшему мне мало доверия. Мне приходилось, конечно, пользоваться в качестве посредников такими товарищами, которые имели больше права на мое доверие и пользовались лучшим именем в рабочем движении. При всем том г. народному уполномоченному Барту было прекрасно известно, что несколько сот тысяч марок, которые он, по его собственному признанию, получил от немецких товарищей, в конечном счете были взяты у меня. Он мне заявил это самолично при нашем упоминаемом им свидании за 14 дней до революции, когда он сказал мне, что ему отлично известно, откуда идут получаемые им деньги. При этом свидании, он упрекал меня в том, что я не дал ему двух миллионов марок, которые он в свое время просил у одного товарища коммуниста, посетившего Берлин. Он говорил, что если бы я тогда выдал ему эту сумму, германские рабочие были бы уже давно вооружены и подготовлены к успешному революционному восстанию. Само собой разумеется, далее, что при революционной работе, которую русские социалисты выполняли рука об руку с независимой соц.-партией, не приходилось заключать официальных соглашений ни с правлением партии, ни с его отдельными членами. Но мне хотелось бы спросить у Гаазе: не был ли он при многочисленных случаях совместной работы, как, например, когда он и его политические друзья получали от меня материалы — и не только русские — для своих речей в рейхстаге, когда он от имени своих политических друзей настаивал передо мною на том, чтобы Россия не делала взносов Германии, так как это не в интересах развития германской революции, когда независимая соц. партия стремилась повлиять определенным образом на наши отношения к Грузии, когда она пользовалась нашей материальной помощью при издании литературы, когда она прибегла к нашей помощи литературными силами, — не был ли во всех этих случаях г. Гаазе того мнения, что это все делалось в общих интересах и во имя общей цели развития пролетарской революции в Германии, как и повсюду? Я никогда не прибегнул бы к этим воспоминаниям о нашей прежней общей работе, если бы г. Гаазе не стал на точку зрения Кюльманов, Сольфов и Надольных, которые считают нашим преступлением именно наши близкие отношения к независимой соц. партии и которые за это выслали нас из Германии. Но если новое Германское правительство, называющее себя социалистическим и революционным, открыто позволяет себе поставить нам в вину именно то, что мы совместно предпринимали с членами его, когда они еще были революционерами, то для меня теряют свою силу все те политические соображения, которые были бы уместными и обязательными не только по отношению к единомышленникам, но и к приличным политическим противникам.

Я пользуюсь этим случаем, чтобы сообщить юрисконсульству Российского посольства в Берлине, г. члену рейхстага д-ру Оскару Кону, что сумма в 500,000 марок и 150,000 рублей, полученная им, как членом партии незав. соц., от меня в ночь перед нашей высылкой из Берлина, когда он сидел вместе с нами арестованным в здании посольства, и предназначавшаяся на нужды германской революции, не должна быть более выплачена этой партии. Это же относится к фонду в 10 миллионов рублей, которым д-ру Кону было предоставлено право распоряжаться в интересах германской революции. И из этого фонда не должно более делаться выдач нез. соц. партии. Что же касается суммы в 350,000 марок и 50,000 рублей, которую г. Кон получил от меня на нужды оставшихся в Германии российских граждан, то я прошу его распоряжаться этой суммой согласно моим указаниям, так как я нисколько не сомневаюсь в том, что г. Кон при его личной честности и добросовестности, выполнит мои указания самым точным образом.

Иоффе.