В. Р. Менжинский — [В. И. Ленину]
Уважаемый товарищ!
1. Передавайте в Берлин все щекотливые вопросы — крупные и мелкие — безразлично. Как только дело осложняется, отсылайте для разрешения сюда.
В Москве немцы нахальны и вопреки инструкциям из Берлина долго будут становиться наглыми. Они видят наши комиссариаты и нашу армию au naturel — голод, путаницу, неразбериху, сегодня мятеж чехословаков, завтра левых с[оциалистов] р[еволюционеров] и Муравьева. То дурак офицер скажет, что у нас нет верных войск, то комиссариаты заявят, что у нас аппарат не работает. Надо же было довести Рицлера до нахального совета не ссылаться на маленькие недостатки механизма в интересах самого русского правительства.
Здесь у самих немцев почва горит под ногами, то беда с продовольствием, то на западном фронте становится настолько на сторону Entente, мы это видим, и немцы знают, что их истинное положение хорошо нам известно, и делают всяческие авансы.
2. Результаты работы Иоффе начинают все больше и больше сказываться, вчерне эта работа закончена, говоря грубо — ставка согласна дать нам передышку в надежде сделать из России военно-экономический Шп1ег1апа. Комбинации могут быть самые разнообразные, приемлемые и неприемлемые. Отношения Германии с Австрией настолько осложнились, что Иоффе забрасывали удочку насчет противоестественного военного союза с Германией за condominium над Польшей — и это почти в то самое время, когда Вы спрашивали нас всех пятерых по прямому проводу, не ошибается ли Иоффе, не готовят ли немцы войну.
Здесь я подхожу к самому основному вопросу — Иоффе должен быть уверен, что ему верят безусловно — иначе, без Вашего полного доверия, Владимир Ильич, работать плодотворно в высшей степени тяжело. То нам приходится посылать депеши, что Иоффе прав, что в вопросе об обмене военнопленных большего добиться нельзя, то Вы от нас требуете ручательства за его политическую осведомленность. Так долго продолжаться не может. Или Вы верите или нет. Тут не вопрос о самолюбии, о желании взять всю немецкую политику в свои руки. Но по условиям работы здесь — все равно — только один человек, посол, может быть осведомленным. Немцы признают только посла, о целом ряде вопросов разговаривают только с ним. И я, и в особенности Красин видим много людей и говорим с ними, но это все-таки не то: о самых важных вещах приходится узнавать из вторых рук, от того же Иоффе. Приведу пример. Пару дней назад зашел Криге, у Иоффе сидел Красин — и Криге после нескольких прелиминариев попросил Красина уйти. Или на днях обедали у Иоффе несколько человек немецких политических деятелей, после обеда мы все сидели вместе, а один из них отсел с Иоффе и обсуждал с ним политику Рицлера и как свалить его. Могу Вам сказать одно, что у Иоффе связи все расширяются и он получил доступ к людям, по увязке которых летят министры, как Кюльман недавно, и которые могут привести к должным мыслям и ставку.
Понимающие люди, вроде Красина, работают вовсю и не обижаются, что его не пригласили на такую-то беседу, как Сокольников с четой Лариных.
3. Если Вы вполне доверяете Иоффе, то сделайте так, чтобы не мешали ему работать. Приведу пример: Вы сами выражали недовольство тем, что Ларин едет сюда. Зачем Вы его пустили? Сокольников тоже выкидывает штуки то в комиссиях, то дома, готов устроить сцену из-за комнаты и т.п. пустяков, а послу нет ни времени, ни сил устраивать для приезжающих гостиницу, но так или иначе его можно обработать, а Ларина за границей показывать нельзя, и немцы не хотят иметь с ним дела. Но что сделано, то сделано. В крайнем случае придется его отослать, но нежелательно плодить еще конфликты.
Но на будущее время без предварительного согласия Иоффе не посылайте сюда ни одного человека. Вам может показаться это слишком мелким вопросом, но, по-моему, здоровье Иоффе не выдержит той напряженной работы, которую ему приходится вести, и что всякое его слово может дорого обойтись России, если каждый товарищ из России, чуть не каждая почта означает какой-нибудь глупый конфликт. В результате у него слагается убеждение, что вместо товарищеской поддержки он окружен какими-то интригами. Каждый, начиная с Радека и его жены и кончая четой Лариных, считает, что он лучше осведомлен, чем Иоффе. Кончаю тем, чем начал: дайте ему раз навсегда уверенность, что Вы ему доверяете. А то он чувствует себя совершенно одиноким в своей работе, и нужна долгая партийная выучка, что товарищ товарищу волк, чтобы продолжать работать по 20 часов в сутки.
С т. приветом
В. Менжинский
РЦХИДНИ, ф. 5, оп. 1, д. 1197, л. 1 — 1 об., автограф.