Украинцы и великорусская демократия.
Русская демократия или вернее сказать революционный социалистический пролетариат, с одной стороны, и представителей мелко буржуазной интеллигенции и крестьянских масс, с другой, стоят сейчас перед суровым искусом, от решения которого зависят будущие отношения между Великороссией и другими национальностями, населяющими Россию. Я имею в виду отношение русской демократии к национальному украинскому движению и осуществляемому в настоящее время на Украине принципу «самоопределения» одной из народностей.
До тех пор, пока дела шло о самоопределении бельгийцев, сербов, австрийских босняков, чехов и других народностей, живущих под чужеземным игом, ответственные руководители Петроградского Совета не скупились на широковещательные формулы.
Мы были готовы вкупе с союзниками, под игом которых томятся египтяне, индусы, ирландцы, марокканцы и туземное население несчастного Конго, освободить народности Габсбургской и Гогенцоллернской монархий и принести на своих штыках им свободу национального самоопределения. До тех пор, пока принцип национального самоопределения не был введён в колониях Англии, Франции, Бельгии и Италии, до тех пор, пока русская демократия не определила ясно своего отношения к аннексированным царизмом финляндцам и украинцам, интернационализм русской демократии имел слишком вывозной характер и представлял собою не что иное, как видоизмененную форму старой освободительной мифологии русского национализма. Нам слишком легко было отказаться от свершения новых аннексий, во-первых, потому, что низкий уровень развития производительных сил России, исключал экономическую необходимость обладания новыми «рынками», во-вторых, потому, что за время трёхлетней войны мы никаких завоеваний не сделали. Сама формула «мира без аннексий» была повернута всем своим острием в сторону Германии и служила в руках нашего отечественного «оборончества» средствам самозащиты против притязаний немецких империалистов. Тот, кто под видом крайне революционных формул, распространённых на международные отношения, хотел провести внутри своей страны защиту совершенных ранее исторических аннексий, не имел морального права взывать к чувствам международной солидарности и требовать от социал империалистов Германии отказа от прежних аннексий датчан, поляков, эльзасцев, или новых в лице бельгийцев.
Русская демократия должна была дать международной оппозиции серьезные гарантии своей собственной политики по отношению к угнетенным национальностям, она должна была сама выдержать экзамен на политическую зрелость раньше, чем требовать проявления «интернационализма» от воюющих с нею народов. Время безответственной фразы миновало, сложная международная обстановка требовала у всех контрагентов полного соответствия между словом и делом.
Как же выдержала мелкобуржуазная великорусская демократия этот экзамен, когда перед ней встал вопрос об автономии Украйны?
Нужно положительно одичать, впасть в первобытное состояние, усвоить политическую мораль современных бушменов, чтобы отрицать за украинцами право «самоопределиться» в процессе великого демократического переворота, переживаемого страной, и подменить вопрос о самоопределении вопросом о соглашении украинцев с великороссами, о получении украинцами от господствующей нации в Учредительном Собрании разрешения на самоопределение. А между тем, к этой необходимости заручиться предварительной санкцией великороссов для осуществления украинцами национального самоопределения и сводилась вся аргументация противников украинской автономии, проводимой явочным порядком. И недавний циммервальдец г.-н Чернов, сломавший не одно перо на страницах безответственной парижской «Жизни» в защиту права самоопределения народностей, и министерская «Рабочая Газета» и гражданин Станислав Вольский на страницах «Новой Жизни» выступили с одинаковой неубедительностью против «сепаратного» решения украинского вопроса. А сепаратное, «анархическое» решение они видели в факте определения украинцами своей судьбы независимо от того, что по сему поводу думают шелудивые демократы из «Дела Народа», «Рабочей Газеты» и «Новой Жизни» и всё националистически настроенное великорусское мещанство. Великорусский националист новейшей революционной формации не в состоянии понять той простой азбучной истины, что всякое самоопределение народности есть и может быть только «сепаратным», поскольку именно данный народ решает свою собственную судьбу независимо от мнения господствующего над ним национализма. Что сказали бы у нас о тех немецких демократах, которые бы предложили самоопределяющимся бельгийцам решать свою участь на заседаниях обще-немецкого рейхстага и поставили бы в зависимость от настроений немецкого бюргерства вопрос о существовании Бельгии. А между тем, у нас, не краснея, писали об Украйне в этом смысле люди, всерьез считавшие себя социалистами.
И поскольку великорусская мелкобуржуазная демократия, едва вылупившись из скорлупы, обнаруживала стремление подчинить и обуздать украинцев, постольку эти последние имели ещё меньше оснований вручать решение своих судеб ей и оказывать ей наперед то доверие, которого она не заслужила. Уже одно то обстоятельство, что попытка «самоопределения» украинцев вызвала такую бурю негодования в русской печати демократического толка, свидетельствовало, что в Учредительном Собрании угнетенные народности натолкнутся в своих справедливых требованиях на ожесточённое сопротивление великорусской демократии. И если украинцы стали осуществлять автономию своей страны явочным порядком, то не потому, конечно, что они не доверяли революции — как пытался истолковать универсал Центральной рады г. Чернов — а потому, что они не могли питать доверия к той мелкой буржуазии, которая была взнесена событиями к власти и которая заняла сразу же по отношению к украинцам враждебные позиции.
Иллюзии гибнут, факты остаются…
И в первую голову должны были погибнуть иллюзии относительно космополитизма и миролюбивой природы великорусской мелкой буржуазии, именующей себя революционной демократией. Как и её западный собрат, она успела уже в достаточной степени национализироваться и проникнуться интересами государственного целого, чтобы стать на путь решительной борьбы с требованиями населяющих Россию народностей. Факты, с другой стороны, красноречиво кричали о том, что полки этой революционной демократии не остановятся перед самыми репрессивными мерами, чтобы задушить украинское движение. Ряд резолюций, принятых в отдельных войсковых частях, не оставлял на этот счёт никаких сомнений.
Только размах революции, ослабляющий гегемонию мелкой буржуазии и усиливающий влияние пролетарской демократии мог бы явиться для угнетенных народов России, вообще, а для украинцев, в частности, гарантией против засилья великорусского национализма.
Рабочий класс Великооссии так же не заинтересован в угнетении украинцев, как не заинтересован и в угнетении какой бы то ни было другой народности. И поскольку рабочая партия выступает против господствующего национализма, поскольку она борется на деле, а не на словах за признание права на самоопределение, постольку она не только способствует сплочению двух «братских народов», парализуя разжигание националистических страстей, но и содействует высвобождению пролетариата угнетенной нации из пут узкой национальной идеологии. Понять этот простой долг демократа и социалиста необходимо каждому русскому рабочему.
И. Безработный.
«Вперед» № 6, 22 (9) июля 1917 г.