Фельштинский и его редакция «Преступлений Сталина».
Доктор исторических наук, г. Фельштинский опубликовал в пост-советской России несколько книг Троцкого и сборники документов Левой Оппозиции. Этими изданиями можно бы заслуженно гордиться. Но обработка этим редактором выпущенных им книг своеобразна. Обычно, перед составителем и редактором стоит задача войти в духовный мир автора и раскрыть его перед читателем. Вовсе нет надобности принять точку зрения автора, но надо его понять и объяснить. Редактор книги Гитлера «Моя борьба» должен выяснить читателю обстоятельства написания книги, то есть, что ее автор написал книгу в тюрьме, после своего осуждения за попытку захвата власти. Редактор опишет политическую карту Европы 1920-х годов, генеалогию расовых идей Гитлера, расстановку политических сил в Веймарской Германии и так далее. По общему правилу, составитель книги на исторические темы объясняет читателю ценность и важность лежащей перед ним работы, каким образом книга злободневна, как тема книги дополняет и обогащает наше понимание истории и общее миросозерцание, глубину ее идей, заслуги автора и т.п.
Фельштинский действует наоборот: в своих предисловиях он умаляет и унижает Троцкого, принижает, сужает и искажает значение его идей. За примером далеко ходить не надо: вот несколько эпитетов, которыми редактор награждает автора в Предисловии к книге «Преступления Сталина», изданной в 1994 году. Троцкого «не образумила» высылка; он жил «в полном отрыве от реальности», «не считался с действительностью»; он «слабый тактик», «мечется, как загнанный зверь». Сама книга, по словам Фельштинского, «потеряла былую политическую остроту и стала историческим документом», являющимся лишь «ответом на обвинения… против Троцкого». В своей защите «гуманных принципов западных демократий» Фельштинский обвиняет самого Троцкого в том, что эти «гуманные демократии» отказывали ему в визе, высылали, сажали под арест и изолировали его, то есть, фактически закрывали рот Троцкому и помогали Сталину в проведении анти-марксистского геноцида в Москве. Подбором материалов, их обработкой и Заметками в конце книги Фельштинский пытается не возбудить, а, наоборот, погасить интерес читателя к материалу. Чего стоит его замечание о Ленине: «Неудавшийся юрист, слабый экономист, банальный философ» (стр. 278)?
Составляя сборник «Преступления Сталина», Фельштинский злоупотребляет отвратительным последствием повальных чисток 1930-х годов, сталинских фальсификаций и советской цензуры — анти-историческим мышлением, преобладающим в общественном дискурсе, незнанием широкими массами основных фактов советской истории — используя эти слабости в целях исказить факты и еще больше запутать читателя. Редакторское предисловие и Примечания проникнуты злобным и злорадным отношением к автору книги. Примечания поверхностны и безграмотны. Один пример мы уже дали (замечание о Ленине). Другим примером злобного невежества может послужить следующая заметка г. Фельштинского о книге Троцкого «Преданная революция. Что такое СССР и куда он идет?».
«Сборник статей "Преданная революция" впервые был опубликован на английском языке в 1937 г. нью-йоркским троцкистским издательством. Книга была переведена на некоторые иностранные языки. На русском издана не была и как таковая в архиве отсутствует. Ряд статей этой книги Троцкий включил в другие свои публикации.» (Заметка №37, стр. 280).
На самом деле, Троцкий закончил и откорректировал рукопись «Преданной революции» в начале августа 1936 г., написал и датировал свое предисловие «Задача настоящей работы» 4-го августа и в тот же день отослал копии рукописи переводчикам в США и Францию. Архив Троцкого, хранящийся в Хогтонской библиотеке Гарвардского Университета содержит все материалы, относящиеся к этой книге: черновики, конечную рукопись, вырезки из газет и другие подготовительные материалы, и так далее. Папки bMs Russ 13 T-3946 и T-3947 содержат 233 пронумерованных машинописных листа конечного манускрипта книги, плюс страницу последних корректировок для переводчиков. На английский язык перевод готовил давнишний переводчик, друг и политический противник Троцкого, Макс Истмэн; французский перевод был сделан Виктором Сержем. Книга вышла во Франции в ноябре 1936 года (см. показания об этой книге во время суда над норвежскими фашистами). В США перевод задержался и она попала в книжные магазины в мае 1937 года. Книга была опубликована на большинстве европейских и многих других языках в разных странах мира. На русском языке книга была впервые издана маленьким тиражом в Париже в 1989 году, но вскоре она наконец проникла в Советский Союз и была издана в начале 1991 года в Москве тиражом в 50,000 экземпляров в издательстве НИИ культуры. Книга «Преданная революция» — Предисловие, одиннадцать глав и Приложение — есть исторический факт, и доктор исторических наук, г. Фельштинский этот факт не отменит.
Литературно-историческая амальгама г. Фельштинского.
Как мы объяснили в Предисловии, книга «Преступления Сталина» была написана в тяжелых обстоятельствах. Ниже мы даем фотографическую копию авторизованного Оглавления (bMs Russ 13 T-4164).
В этом виде книга была опубликована Львом Седовым и сторонниками Троцкого во Франции в 1937 году. Она была вскоре переведена на испанский язык и в 1938 году напечатана в Чили. Бóльшая часть материалов, входящих в книгу, была переведена на английский, немецкий и другие языки, и эти документы опубликованы в разных журналах, газетах и сборниках. На русском языке Троцкий и Седов публиковали самые яркие и злободневные главы из книги в журнале «Бюллетень Оппозиции» в 1936-37 гг. Этот журнал, как и все работы Троцкого, был строжайше запрещен в Советском Союзе; за его чтение карали смертью вплоть до периода хрущевской «Оттепели». Долгие десятилетия русскоязычный читатель не имел доступа к статьям в журнале, который стал библиотечной и антикварной редкостью даже на Западе. Это положение изменилось лишь в июне 2002 года, когда Международный Социалистический Веб Сайт и Искра-Research совместно опубликовали в Интернете полную подшивку журнала «Бюллетень Оппозиции» за 1929-1941 годы (см. http://wsws.org/ru/2002/jun2002/bo-j20.shtml).
Под предлогом того, что некоторые главы из книги были опубликованы в «Бюллетене Оппозиции» (недоступном массовому читателю до 2002 года) Фельштинский опустил следующие главы:
Перед новым процессом.
Речь на митинге в зале ипподрома (Фельштинский заменил этот документ другим).
Предварительное расследование в Койоакане (Фельштинский заменил эту главу другим документом).
Математические ряды подлога.
Кто составлял список «жертв» террора? (Дело Молотова)
Обезглавление Красной армии.
Начало конца.
Фельштинский добавил к раскромсанному им тексту, в качестве приложений, ряд статей, писем и заметок, написанных Троцким в 1937 и 1938 годах. Большинство этих документов (наиболее значительные) были опубликованы в свое время на разных языках в прессе Четвертого Интернационала или в буржуазной прессе. За одним исключением, эти статьи относятся к теме Московских Процессов. Исключением является, пожалуй, очень интересная статья Троцкого о связи антисемитизма с политикой сталинского режима. Статья была впервые опубликована после смерти автора в журнале Социалистической Рабочей Партии США The New International в мае 1941 года, затем нередко перепечатывалась в журналах и брошюрах на разных языках. Прямого отношения к Московским процессам она не имеет, но, в связи с победой Гитлера в Германии и распространением агрессивного антисемитизма, еврейский вопрос принял в эти годы жгучее значение и Троцкий посвятил этой теме несколько статей и выступлений в прессе.
Следуя решению автора, мы не включили приложения Фельштинского в наше издание книги «Преступления Сталина». Эти статьи имеют весьма различный характер: некоторые интересны сами по себе (напр. «Термидор и антисемитизм»), другие, тесно связаны с расследованием лживых Процессов в Москве (напр. его письма в Комиссию Расследования), третьи, разоблачают западных агентов Сталина, четвертые, являются лаконичными заявлениями Троцкого по поводу кровавых чисток, сделанными под давлением времени и поэтому телеграфно краткие. Образцом последних является полуторастраничное заявление Троцкого «Расстрел полководцев», сделанное 12 июня 1937 года, то есть, в день расстрела Тухачевского, Якира и других руководителей Красной Армии.
Мы обращаем внимание читателей на тот факт, что опустив более детальный анализ Троцкого на эту тему, то есть, главу «Обезглавление Красной армии», опубликованную в журнале «Бюллетень Оппозиции», этот редактор взамен подсовывает читателю полуторастраничное заявление, да и то, в Приложениях. Если бы читатель положился на сборник Фельштинского, то у него осталось бы ложное впечатление об этом конкретном аспекте борьбы Троцкого. Сталин расстрелял большую и лучшую часть генералитета Красной Армии, а затем провел такое же отсеивание и избиение ее офицерского состава. Это преступное разрушение боевой готовности Красной Армии было проделано Сталиным незадолго до начала Второй Мировой войны. Согласно презентации Фельштинского, ответ Троцкого на это преступление ограничился полутора страницами голого отрицания вины Тухачевского, Якира и Гамарника.
Кроме изъятия глав и замены одних документов другими, г. Фельштинский произвел еще одну хирургическую манипуляцию над текстом книги (хирурги, прошу у вас прощения): возвращение в текст отрывков, вычеркнутых самим автором из своего манускрипта. Как все серьезные писатели, Троцкий кропотливо работал над текстом своих статей и книг: в его Архиве хранятся папки с черновыми, беловыми и последними вариантами его работ. Немалую часть его интеллектуального труда занимали соображения о том, какие из его предположений являются достаточно подтвержденными в свидетельствах и документах, и заслуживают публикации, а какие гипотезы еще нуждаются в дальнейшей проверке. Даже по адресу своего главного противника, Сталина, Троцкий не бросался голословными обвинениями, а терпеливо искал истину в документах и в логике исторического развития.
Троцкий долгие годы обдумывает и взвешивает прямые и косвенные улики и свидетельства, прежде чем обвинить тирана, Сталина, в убийстве своего вождя и «учителя» (мы убеждены, что распущенности и вероломству Сталин учился у семьи Борджиа, у Муссолини и Гитлера, не у Ленина). Троцкий ряд лет следил за этой наиболее скрытой механикой подъема Сталина к власти: медицинское убийство Фрунзе в ноябре 1925 г.; организация провокационного покушения на Кирова, которое из-за ошибок исполнителей из ГПУ кончилось смертью этого верного наместника Сталина в Ленинграде (см. статьи в №№ 41, 42, 43 «Бюллетеня Оппозиции», январь—апрель 1935 г.).
Московские Процессы, начавшиеся в августе 1936 года, снова обратили внимание Троцкого на ядовитые (в прямом и переносном смысле) методы Сталина. В марте 1938 г. Троцкий выдвигает версию, что в Кремле пытаются замести следы об отравлении Орджоникидзе (см. статью «Четыре врача и три жертвы»). Через полтора года, в статье «Супер-Борджиа в Кремле» Троцкий пишет:
«Не всё в процессах было ложью. Были отравленные и были отравители. Не все отравители сидели на скамье подсудимых. Главный из них руководил по телефону судом».
Начав в 1939 году писать развернутую политическую биографию Сталина Троцкий приходит к выводу о вине Сталина в отравлении и смерти Ленина:
«Небольшое число хорошо посвященных людей, и я в том числе, всегда подозревали, что Сталин содействовал ускорению смерти Ленина. Я и сейчас готов доказать это при помощи ряда косвенных улик и соображений, которые в совокупности своей были бы, пожалуй, достаточны для судебного приговора, не оставляя места сомнению». (https://www.marxists.org/russkij/trotsky/works/trotl031.htm).
Тогда, в 1939-40 годах, не в 1937-м, по лживой версии господина Фельштинского, Троцкий наконец решается обвинить в прессе Сталина в отравлении Ленина. Между прочим, президент США, в качестве любезной услуги своему новому союзнику-Сталину, задержал публикацию этой биографии — и этого обвинения — советского диктатора до окончания Второй Мировой войны.
Даже чистые, беловые варианты глав книги содержат корректировку автором, добавки и вычеркивания. Самое значительное вычеркивание касается семейных отношений Сталина. В главе «Ненависть к Сталину» на стр. 103 манускрипта есть абзац описывающий зверское отношение Сталина к сыну Якову и дочери Светлане, когда обе семьи еще жили в Кремле (1926 год). Троцкий начинает этот абзац словами: «Не без колебаний приведу два факта из личной жизни Сталина…». При последнем прочтении текста самим автором, он вычеркнул этот эпизод из конечного варианта книги. Падкий на горячее и не уважающий автора редактор Фельштинский включил эту историю в свою версию книги (стр. 79).
Другой вид вычеркиваний связан с необходимостью сократить статью, сжать и заострить рассказ.Так, Троцкий вычеркнул из белового варианта главы «Почему они каются» рассказ о том, как французский писатель Андрей Жид пытался послать Сталину телеграмму (стр. 103 манускрипта). Политического или исторического значения это вычеркивание не имеет (эпизод описан в книге Жида, доступной любому читателю); Троцкий посчитал его недостаточно важным и вычеркнул из манускрипта.
Более серьезное значение имеет искажение г. Фельштинским длинной серии глав, представляющих собой заключительное слово Троцкого перед Комиссией Расследования. Как сказано выше, Подкомиссия Нью-Йоркской Комиссии Расследования в апреле 1937 года выехала в Мексику и восемь дней, от 10 по 17 апреля слушала показания Троцкого о вине или невиновности подсудимых в Москве. Протоколы слушаний были вскоре опубликованы отдельной книгой (The Case of Leon Trotsky, Harper & Brothers, New York and London, 1937). Затем, Троцкий включил текст своих заключительных показаний на последней сессии этих слушаний 17 апреля в качестве большой главы «Заключительное слово перед Комиссией» в книгу «Преступления Сталина». В Хогтонской библиотеке Гарвардского университета хранятся черновые варианты выступления, которые любой историк вправе публиковать, но именно, как черновики. Но г. Фельштинский посчитал себя вправе опубликовать черновой вариант, не обозначив его таковым.
Показания Троцкого во время суда в Норвегии в декабре 1936 года и показания перед Комиссией Контр-процесса в апреле 1937 года были даны под присягой и тогда-же профессионально запротоколированы. Троцкий давал свои показания серьезно взвешивая каждое свидетельство, каждый аргумент и каждое слово. В 1936 и 1937 году слова Троцкого и его друзей были единственными словами правды, разоблачавшими постыдные Московские судилища над всеми руководителями Октябрьской революции.
Но вопрос об исторической правде не важен для доктора исторических наук г. Фельштинского. Для красного словца он напечатал черновики под видом беловиков, вычеркнул фразы из уст Троцкого, приписал ему слова, которые тот не произнес.
Другое искажение слов Троцкого касается его книги «Преданная революция. Что такое СССР и куда он идет?» Эта книга, изданная в Париже в ноябре или начале декабря 1936 года, стала предметом обсуждения на закрытом для публики норвежском судебном процессе против фашистских молодчиков, ворвавшихся в дом, где жил Троцкий. На страницах 36-37 своей версии «Преступлений Сталина» г. Фельштинский правильно перепечатывает вопросы фашистского адвоката и ответы Троцкого по поводу книги, но страницей дальше он зачем-то опускает еще одну ссылку Троцкого на эту книгу. В совокупности с абсурдным заявлением Фельштинского, что такой книги не существует этот пропуск свидетельствует о несерьезном отношении доктора исторических наук к одной из важнейших работ объекта своих исторических исследований.
В нашей редакции книги мы сверили черновые и беловые версии манускриптов, хранящихся в Архиве Троцкого в Хогтонской библиотеке Гарвардского университета, с опубликованным в 1937 году французским переводом книги. В отношении главы «Заключительное слово перед Комиссией», мы сверили русский текст показаний Троцкого из его архива с опубликованным в 1937 году английским переводом текста, который Лев Давидович прочел на последнем заседании Комиссии этого Контр-Процесса. Целью этой дополнительной работы служило наше желание представить русскоязычному читателю подлинное слово Троцкого так, как он сам его произнес.
Ниже, мы представляем вам таблицу со сравнением между авторизованной редакцией книги в 1937 году, и искромсанной и нечестной амальгамой, которую доктор исторических наук, г. Фельштинский подсунул русскоязычному читателю в 1994 году, под видом книги Троцкого, и которая продолжает фигурировать на его сайте и в Lib.ru. Мы исключили из этой таблицы ряд ошибок, которые можно отнести к простой небрежности или чрезмерной торопливости редактора. Иногда, в рукописи Троцкого, как и любого автора, проникают ошибки в датах, другие описки, которые серьезный редактор просто молча исправляет. К сожалению, такие ошибки зачастую воспроизведены в редакции г. Фельштинского.
Редакция Троцкого и Седова в 1937 году |
Редакция Фельштинского в 1994 году Указанные страницы относятся к московскому изданию 1994 г. Издательством гуманитарной литературы. |
Но
зато какая подпись! Я должен воспроизвести ее здесь во всем ее неподдельном
величии. Не нужно было быть графологом, чтобы догадаться, кому правительство вверило нашу судьбу! |
Стр. 22. Но зато какая подпись! Я должен воспроизвести ее здесь во всем ее неподдельном величии. Не нужно было быть графологом, чтобы догадаться, кому правительство вверило нашу судьбу! |
После получасового перерыва адвокат В. хочет поставить свидетелю вопрос относительно московского процесса шестнадцати и предъявляет официальный отчет о процессе на немецком языке. Прокурор протестует, считая, что вопрос не относится к делу, тем более, что набег фашистов на квартиру Троцкого совершен был до первых известий о предстоящем процессе. Председатель склоняется к мнению прокурора. — Я настойчиво ходатайствую перед судом о том, чтоб г. адвокату предоставлена была полная возможность поставить мне все вопросы, какие он найдет нужным, особенно же в отношении московского процесса. Правда, он разыгрался уже после налета на мою квартиру. Но возможно, что самый налет явился лишь эпизодом в процессе подготовки процесса 16-ти, как похищение моих бумаг в Париже входит несомненно в подготовку новых процессов (Радека, Пятакова, немцев и пр.) К тому же политическая и моральная личность свидетеля не безразлична для суда. — Председатель: Раз сам свидетель согласен отвечать на вопрос, суд не возражает. — Адвокат В. — Что свидетель может сказать об источниках этого процесса? — Вопрос слишком туманно поставлен. Мы находимся на суде. Адвокат — юрист. Дело идет не об «источниках». Вопрос должен быть сформулирован точно: верны ли обвинения, выдвинутые против меня на московском процессе? На этот вопрос я отвечаю: нет, они ложны. В них нет ни слова правды! Дело идет при этом не о судебной ошибке, а о злонамеренном подлоге. ГПУ подготовляло этот процесс в течение не менее десяти лет, начав свою работу задолго до убийства Кирова (1 декабря 1934 года), которое само явилось простой «аварией» в процессе подготовки. К убийству Кирова я имею не большее отношение, чем любое лицо в этом зале. Не большее, господа судьи и присяжные заседатели! Ответственным организатором московского судебного подлога, этого величайшего политического преступления нашего времени, а может быть и всех времен, является Сталин. (В зале царит сосредоточенное внимание). Я хорошо сознаю вес своих заявлений и ответственность, какую я на себя беру. Я взвешиваю каждое слово, господа судьи!.. В печати можно на каждом шагу встретить попытки свести всю проблему к личной вражде между Сталиным и Троцким: «борьба за власть», «соперничество» и проч. Такое объяснение надо отвергнуть как поверхностное, неумное и прямо абсурдное. Многие десятки тысяч так называемых «троцкистов» подвергались в СССР в течение последних тринадцати лет жестоким преследованиям, отрывались от семей, от друзей, от работы, лишались огня и воды, нередко и жизни, — неужели все это ради личной борьбы между Троцким и Сталиным? Столь волнующая г. адвоката книга «La revolution trahie», написана целиком до московского процесса, но заключает в себе, по признанию печати, историческое и политическое объяснение его действительных причин. Здесь приходится говорить об этом крайне сжато. Я отдаю себе ясный отчет в тех затруднениях, какие испытывает иностранец, особенно юрист, перед лицом московского процесса… |
Стр. 37-38. После получасового перерыва адвокат В. хочет поставить свидетелю вопрос относительно московского процесса шестнадцати и предъявляет официальный отчет о процессе на немецком языке. — Адвокат В. — Что свидетель может сказать об источниках этого процесса? — Вопрос слишком туманно поставлен. Мы находимся на суде. Адвокат — юрист. Дело идет не об «источниках». Вопрос должен быть сформулирован точно: верны ли обвинения, выдвинутые против меня на московском процессе? На этот вопрос я отвечаю: нет, они ложны. В них нет ни слова правды! Дело идет при этом не о судебной ошибке, а о злонамеренном подлоге. ГПУ подготовляло этот процесс в течение не менее десяти лет, начав свою работу задолго до убийства Кирова (1 декабря 1934 года), которое само явилось простой «аварией» в процессе подготовки. К убийству Кирова я имею не большее отношение, чем любое лицо в этом зале. Не большее, господа судьи и присяжные заседатели! Ответственным организатором московского судебного подлога, этого величайшего политического преступления нашего времени, а может быть и всех времен, является Сталин. (В зале царит сосредоточенное внимание). Я хорошо сознаю вес своих заявлений и ответственность, какую я на себя беру. Я взвешиваю каждое слово, господа судьи!.. В печати можно на каждом шагу встретить попытки свести всю проблему к личной вражде между Сталиным и Троцким: «борьба за власть», «соперничество» и проч. Такое объяснение надо отвергнуть как поверхностное, неумное и прямо абсурдное. Многие десятки тысяч так называемых «троцкистов» подвергались в СССР в течение последних тринадцати лет жестоким преследованиям, отрывались от семей, от друзей, от работы, лишались огня и воды, нередко и жизни, — неужели все это ради личной борьбы между Троцким и Сталиным? Я отдаю себе ясный отчет в тех затруднениях, какие испытывает иностранец, особенно юрист, перед лицом московского процесса… |
Сталина не любили даже в рядах бюрократии, до тех пор пока не почувствовали надобности в нем. Чем бесконтрольнее становилась власть бюрократии, тем грубее выпирали наружу преступные черты в характере Сталина. |
Стр 79. Сталина не любили даже в рядах бюрократии, до тех пор пока не почувствовали надобности в нем. Не без колебаний приведу два факта из личной жизни Сталина, которые получают теперь общественное значение. Бухарин рассказывал мне лет двенадцать тому назад как Сталин развлекался, пуская своей десятимесячной девочке дым из трубки в лицо: ребенок задыхался и плакал, а Сталин смеялся. — Да что вы выдумываете! -- прервал я Бухарина. — Ей-богу, правда, — отвечал он со свойственной ему ребячливостью. Десятилетний сын Сталина часто укрывался у нас на квартире, весь бледный, с дрожащими губами. — Мой папа сумасшедший, — говорил он вслух, уверенный, что наши стены обеспечивают его неприкосновенность. Чем бесконтрольнее становилась власть бюрократии, тем грубее выпирали наружу преступные черты в характере Сталина. |
Конец главы. Один этот факт, если в него вдуматься, свидетельствует с полной безошибочностью, что мыслящие круги общества, начиная с наиболее заинтересованной и чувствительной страны, Франции, не только не ассимилировали чудовищного обвинения, но просто напросто извергли его из себя с едва скрываемым отвращением. Мы не можем, к несчастью, сказать, что думает и чувствует придушенное население Советского Союза. Но во всем остальном мире трудящиеся массы охвачены трагическим недоумением, которое отравляет их мысль и парализует их волю. Либо все старое поколение руководителей большевизма, за исключением одного единственного лица, предало социализм во имя фашизма, либо же нынешнее руководство СССР орга- низовало против строителей большевистской партии и советского государства судебный подлог. Да, именно так стоит вопрос: либо ленинское Политбюро состояло из предателей, либо сталинское Политбюро состоит из фальсификаторов. Третьего не дано! Но именно потому, что третьего не дано, прогрессивное общественное мнение не может, не совершая самоубийства, уклониться от разрешения загадочной и трагической альтернативы и от ее разъяснения народным массам. |
Стр. 102. Один этот факт, если в него вдуматься, свидетельствует с полной безошибочностью, что мыслящие круги общества, начиная с наиболее заинтересованной и чувствительной страны, Франции, не только не ассимилировали чудовищного обвинения, но просто напросто извергли его из себя с едва скрываемым отвращением. Кремлю не удалось изнасиловать мировое общественное мнение. Мы не можем, к несчастью, сказать, что думает и чувствует придушенное население Советского Союза. Но во всем остальном мире трудящиеся массы охвачены трагическим недоумением, которое отравляет их мысль и парализует их волю. Либо все старое поколение руководителей большевизма, за исключением одного единственного лица, предало социализм во имя фашизма, либо же нынешнее руководство СССР организовало против строителей большевистской партии и советского государства судебный подлог. Да, именно так стоит вопрос: либо ленинское Политбюро состояло из предателей, либо сталинское Политбюро состоит из фальсификаторов. Третьего не дано! Но именно потому, что третьего не дано, прогрессивное общественное мнение не может, не совершая самоубийства, уклониться от разрешения загадочной и трагической альтернативы и от ее разъяснения народным массам. Какими путями и средствами? Чтоб разобраться в сложном вопросе, существует один единственный способ: надо изучить его. Научная мысль вообще, юридическая в частности, выработала методы такого изучения: надо собрать воедино все доступные данные и материалы, допросить всех, кто может дать фактическую информацию или компетентную оценку, классифицировать документы и свидетельства, подвергнуть их анализу в связи с той обстановкой, из которой они выросли, и постепенно прийти к выводам, оправдываемым материальными и логическими посылками. Каждый мыслящий человек на всем земном шаре пытается ныне разобраться в московских процессах, т. е. представляет собою своего рода индивидуальную "комиссию" расследования. Задача состоит в том, чтоб этим разрозненным и беспомощным индивидуальным усилиям прийти на помощь посредством правильно организованной работы анализа и проверки. Совершенно очевидно, что если в Комиссии и ее подсобных органах объединятся представители рабочего движения, лица, знающие законы истории, лица, близко знакомые с революционной средой, юристы с широким кругозором, наконец, люди науки, привыкшие к точному и последовательному мышлению, такого рода Комиссия окажет неоценимые услуги мировому общественному мнению в одном из самых жгучих вопросов современности. |
Coпротивление известного типа «друзей» против расследования, представляющее само по себе вопиющий скандал, вытекает из того обстоятельства, что даже у наиболее ревностных защитников московской юстиции нет внутренней уверенности в правоте своего дела. Свои тайные опасения они прикрывают совершенно несообразными и недостойными доводами. |
Стр. 103. Coпротивление известного типа "друзей" против расследования, представляющее само по себе вопиющий скандал, вытекает из того обстоятельства, что даже у наиболее ревностных защитников московской юстиции нет внутренней уверенности в правоте своего дела. Они заранее опасаются к тому же, и вполне основательно, что расследование даст плачевные результаты… для их собственной репутации, и эти свои тайные опасения они прикрывают совершенно несообразными и недостойными доводами. |
Московский комиссариат юстиции выпустил на иностранных языках «стенографический» отчет о процессе 17-ти (Пятаков, Радек и пр.), чтоб тем легче получить от авторитетных юристов свидетельство о том, что жертвы инквизиции расстреляны в полном соответствии с правилами, которые установлены инквизиторами. По существу, значение чисто формального удостоверения в соблюдении внешних форм и обрядностей судопроизводства близко к нулю. |
Стр. 107-108. Московский комиссариат юстиции выпустил на иностранных языках "стенографический" отчет о процессе 17-ти (Пятаков, Радек и пр.). Как известно, отчет о процессе 16-ти (Зиновьева-Каменева) представлял собою чисто публицистическое произведение. Диалог внезапно прерывался такими фразами: "Смирнов пытается снова вилять, ссылаясь на отсутствие заседаний… Обвиняемый упорно изворачивается, пытаясь отрицать свою роль руководителя…" и т. д. и т. п. Всякое показание, нарушавшее единство стиля, просто выбрасывалось или заменялось нравоучениями по адресу обвиняемого. Этот "отчет" удовлетворил на всем земном шаре, кажется, только двух человек: адвоката Притта в Лондоне и адвоката Розенмарка в Париже. Так называемых вождей Коминтерна мы не считаем: они были удовлетворены еще до появления отчета. Процесс Зиновьева--Каменева был крайне неблагоприятно встречен мировой печатью. Процесс 17-ти имел своей важнейшей задачей исправить дурное впечатление процесса 16-ти. В только что вышедшем отчете не полтораста страниц, а 600. Весь текст выдержан в форме диалога. Редактор не вмешивается со своими нравоучениями по адресу расстрелянных подсудимых. Издавая на этот раз "стенографический" отчет, ГПУ хочет проявить свое внимание к "общественному мнению". Правда, в своем материальном существе процесс Пятакова -- Радека обнаруживает еще больше прорех, противоречий и несообразностей, чем процесс Зиновьева -- Каменева. Винить организаторов трудно: еще древняя философия знала, что из ничего нельзя сделать ничего. Построение обвинения, под Которым нет фактической базы, относится по самому существу своему к области юридической алхимии. Законы материи неизбежно берут верх над творческой фантазией. Основную несостоятельность январского процесса, как и его частные, фактические противоречия и прямые абсурды, я кратко вскрыл в своих заявлениях печати и в своей речи для нью-йоркского митинга в Ипподроме. Но если алхимики ГПУ не могли и на этот раз изменить законов материи, то, во всяком случае, они попытались использовать опыт прошлых неудач и придать своему новому препарату как можно большее внешнее сходство с золотом. Отчет о процессе Пятакова -- Радека уже по одним размерам своим рассчитан на специалистов. ГПУ пытается сейчас, через посредство своих политических и литературных агентов, организовать в разных странах "юридическую экспертизу", т. е. получить от авторитетных адвокатов свидетельство о том, что жертвы инквизиции расстреляны в полном соответствии с правилами, которые установлены инквизиторами. По существу, значение чисто формального удостоверения в соблюдении внешних форм и обрядностей судопроизводства близко к нулю. |
К этому надо прибавить, что аутентичность ответа не внушает ни малейшего доверия. Но как ни важны сами по себе все эти соображения, открывающие широкое поле для юридического анализа, они имеют все же второстепенный и третьестепенный характер, так как касаются формы подлога, а не его существа. |
Стр. 109. К этому надо прибавить, что аутентичность ответа не внушает ни малейшего доверия. Первым шагом честной экспертизы должно было бы быть изучение оригиналов стенографического отчета. Их сопоставление с опубликованным текстом обнаружило бы, несомненно, множество тенденциозных подчисток и поправок со стороны режиссеров процесса. Но как ни важны сами по себе все эти соображения, открывающие широкое поле для юридического анализа, они имеют все же второстепенный и третьестепенный характер, так как касаются формы подлога, а не его существа. |
Но усовершенствование юридической техники подлога ни на миллиметр не приближает этот последний к истине. В политическом процессе столь исключительного значения юрист не может отвлечься от политических условий, из которых вырос процесс и в которых велось расследование, конкретно говоря, от того тоталитарного гнета, которому в последнем счете одинаково подчинены и подсудимые, и свидетели, и судьи, и защитники, и даже прокуратура. |
Но усовершенствование юридической техники подлога ни на миллиметр не приближает этот последний к истине. Дело, однако, в том, что "чисто юридическая" экспертиза вовсе и не стремится к установлению истины, иначе она с самого начала должна была бы признать и заявить, что в политическом процессе столь исключительного значения юрист не может отвлечься от политических условий, из которых вырос процесс и в которых велось расследование -- конкретно говоря, от того тоталитарного гнета, которому в последнем счете одинаково подчинены и подсудимые, и свидетели, и судьи, и защитники, и даже прокуратура. |
Спектакль может быть разыгран лучше или хуже; но это вопрос инквизиционной техники, а не правосудия. «Чисто юридическая» экспертиза московских процессов сводит по существу свою задачу к выяснению того, хорошо или плохо выполнен подлог. |
Стр. 110. Спектакль может быть разыгран лучше или хуже; но это вопрос инквизиционной техники, а не правосудия. Фальшивая монета может быть сделана настолько грубо, что ее легко отличить уже по внешнему виду. Искусные фальшивомонетчики могут, наоборот, достигнуть высокого качества продукции. Плох бы был, однако, тот эксперт, который ограничился бы вопросом о внешней форме монеты, об ее чекане, не касаясь вопроса об ее удельном весе и других материальных свойствах. «Чисто юридическая» экспертиза московских процессов сводит по существу свою задачу к выяснению того, хорошо или плохо выполнен подлог. |
Вышинский ошибается, когда говорит о тридцати годах моей подготовки к фашизму. Факты, арифметика, хронология, как, впрочем, и логика, вообще не составляют сильной стороны этого обвинения. На самом деле, в прошлом месяце исполнилось сорок лет, как я непрерывно участвую в рабочем движении под знаменем марксизма. На восемнадцатом году жизни я нелегально организовал в Николаеве «Южно-русский рабочий союз», насчитывающий свыше 200 рабочих. |
Стр. 111-112. Вышинский ошибается, когда говорит о тридцати годах моей подготовки к фашизму. Факты, арифметика, хронология, как, впрочем, и логика, вообще не составляют сильной стороны этого обвинения. Я позволю себе начать с некоторых автобиографических фактов, которые будут не лишними для оценки обвинений, тем более что основные черты моего жизненного пути типичны в той или другой степени для всего старшего поколения большевиков, из среды которого Сталин рекрутирует ныне своих главных обвиняемых. На путь революции я вступил на восемнадцатом году жизни. В текущем месяце исполнилось сорок лет, как я непрерывно участвую в рабочем движении, на его левом, марксистском) крыле под знаменем марксизма. На восемнадцатом году жизни я нелегально организовал в Николаеве Южно-русский рабочий союз, насчитывающий свыше 200 рабочих. |
| Именно по этой причине Комиссия расследования стоит над обеими сторонами. | Стр. 120. Именно по этой причине Комиссия расследования стоит над обеими сторонами. Она будет сообразовываться не с московской иерархией, а с требованиями мировой совести. |
Вся ткань процесса гнила. … |
Стр. 161. При чтении официального отчета о московском процессе впечатление резюмируется словами: "какой грубый подлог!" Подлость отступает моментами назад перед нелепостью. Если б какая-нибудь иностранная держава поручила вредителям из ГПУ втоптать в грязь советское правосудие, скомпрометировать правительство, подорвать доверие к режиму -- эти господа не могли бы сделать ничего сверх того, что они сделали. Вся ткань процесса гнила. … |
Цели г. Фельштинского соответствуют его методу.
Мне уже приходилось писать о том, какими методами г. Фельштинский издает книги Троцкого. В частности, в августе 1998 года я написал статью о его публицистической работе на тему Троцкого и коммунистической оппозиции. Чтобы оценить вклад этого ученого в развитие исторической науки надо сказать несколько слов об Архиве Троцкого.
В 1939 году Лев Троцкий продал свои архивы Гарвардскому Университету, который поместил эти драгоценные материалы в специальную архивную библиотеку (Houghton Library). Для безопасности своих друзей и сторонников в СССР, Троцкий поставил Гарварду условие: до 1-го января 1980 года хранить часть этих материалов (письма и корреспонденции) под замком. В течение сорока лет историки имели доступ лишь к «открытым» архивам, то есть, к тысячам манускриптов книг и статей Троцкого. Постепенно, публичный интерес к работам Троцкого угасал, число исследователей уменьшалось, казалось, что все его работы уже были опубликованы, все биографии написаны, все диссертации защищены. 2-го января 1980-го года секретная часть была наконец открыта и ряд исследователей нетерпеливо начали просматривать личные письма и корреспонденцию великого революционера в поисках материалов для диссертаций, статей и других академических работ. Троцкий и его Архив в Гарварде на некоторое время снова вошли в моду.
Примерно в тот же период времени, после переезда Юрия Фельштинского в США в 1978 году, молодой студент учился на факультете истории в университете Brandeis, расположенном вблизи от Гарвардского университета. Студенту предстояло выбрать тему для специализации и диссертации, а под рукой лежали драгоценные россыпи исторических сокровищ. Фельштинский занялся просмотром и собиранием папок и материалов в Архиве Троцкого. Молодой студент долгое время кропотливо копировал документы из Архива, сортировал их и подготовлял материалы для дальнейшей публикации.
Начало публикаций предприимчивого историка положило в 1985 году русскоязычное издание биографии Льва Троцкого «Сталин». Книга была издана наспех, без каких-либо заметок, примечаний или объяснений и малокачественно (дешевая, бумажная обложка, плохой клей) в двух томах небольшим эмигрантским издательством Chalidze Publications, которое считалось в то время самым «левым» среди эмигрантских кругов. Высокая отпускная цена книги (тридцать долларов за два бумажных томика) оправдывалась лишь растущим интересом русскоязычной публики к публикациям Троцкого и полным в то время отсутствием на книжном рынке его работ. С технической точки зрения спорна его версия не оконченной автором биографии «Сталина»; вторая часть книги в редакции Фельштинского сильно отличается от редакции книги переводчиком на английский язык Ч. Маламутом, на которой основаны многочисленные издания этой книги на Западе. Фельштинскому следовало объяснить, какие черновики он принял за основу манускрипта, почему у него и Маламута разночтение.
В 1986 году Фельштинский отредактировал следующий том Троцкого, «Дневники и письма» (Изд-во «Эрмитаж», США). В том же году он помог известному историку Филиппу Помперу в подготовке книги Trotsky's Notebooks (Записки Троцкого).
В 1988-м году Фельштинский защитил в университете Rutgers ученую степень кандидата исторических наук. Его диссертация называлась «Большевики и левые эсеры между октябрем 1917-го и июлем 1918 гг.» Долгая и кропотливая работа Фельштинского в Гарвардском Архиве Троцкого полностью окупилась целой серией публикаций. В том же 1988-м году под его редакцией «левое» издательство Чалидзе издало четырехтомный сборник документов «Коммунистическая Оппозиции в СССР» (розничная цена: сто долларов за четыре тома).
К этому времени в СССР начали происходить важные политические перемены, связанные с горбачевской программой «гласности», и Фельштинский одним из первых откликнулся на перемену политических ветров и перенес свою деятельность в Советский Союз и Россию. В 1990-м году в Москве он переиздал биографию «Сталин» (гораздо более качественно, а главное, тиражом в 150.000 экз.); в 1991 году вместе с историком М. Куном он издал «Портреты революционеров»; в 1994 году он выпустил книгу «Преступления Сталина» и заново издал «Дневники и письма»; в 1995 году он издал «Письма из ссылки, 1928».
Я уже отмечал, что в качестве составителя и редактора работа г. Фельштинского малокачественна. В дальнейших своих изданиях книг Троцкого Фельштинский привлек некоторых других историков: М. Куна, Г. Чернявского и придал этим изданиям некоторое подобие научного аппарата: Предисловия, подстрочные заметки, биографические заметки. Открытая враждебность Фельштинского к авторам собранных им документов (Троцкий, Х.Г. Раковский, В.М. Смирнов и другие оппозиционеры) сделало эти атрибуты «научного аппарата» антинаучными: злобные и бессмысленные заметки вредят процессу восстановления исторического мышления у читателя книги.
Я уже цитировал замечание Фельштинского, что Ленин был «слабым экономистом и банальным философом». В заметке о Х.Г. Раковском в книге «Письма из ссылки, 1928» Фельштинский утверждает, что Христиан Раковский во время Первой Мировой войны «сотрудничал с немцами, получал от них деньги на пораженческую пропаганду» (стр. 251). Это — бесстыдное вранье циника-антикоммуниста, который сам беспринципно сотрудничал с одним из российских олигархов, Борисом Березовским. Каким образом и зачем якобы продавший немцам свою революционную честь Раковский стал в 1923 году одним из руководителей левой оппозиции против бюрократизма? Читатель, поверивший Фельштинскому и его клевете, запутан, заведен в тупик. Для чего члену ЦК и фактическому диктатору Украинской ССР восстать против своей власти и связанных с ней материальных возможностей, пойти на Голгофу борьбы со Сталиным?
Самым ценным вкладом Фельштинского несомненно является сам факт публикации манускриптов Троцкого и других подлинных коммунистов. Четыре тома документов коммунистической оппозиции за 1923—27 годы, напечатанные в 1988 году, и девять томов архивных документов Троцкого являются высшей точкой его вклада в историю, как науку. К сожалению, Фельштинский не ссылается на происхождение документа, из какой папки взят каждый. А, ведь, это так легко было сделать, и это так облегчило бы работу следующего исследователя. Но, будем справедливы: редактор-составитель Фельштинский собрал тысячи скрытых десятилетиями документов самой идейной, героической и трагично истребленной группы революционеров в анналах мировой истории. Часть документов можно купить в бумажном виде, другие можно прочесть бесплатно в Интернете.
Предприимчивость Фельштинского в 1980-е годы завоевала ему определенное первенство в публикации работ Троцкого, но к 1990 году печатать книги Троцкого начали также другие советские историки. Давнишний хулитель Троцкого, правоверный сталинистский фальсификатор Васецкий в 1990 году издал сборник статей и отрывков из работ Троцкого под названием «К истории Русской революции» и, сохраняя хорошую мину при плохой игре, заявил в конце своего биографического предисловия, что «без знакомства с его [Троцкого] идеями и деятельностью будут неполными, урезанными и наши представления не только о недавнем историческом прошлом, но и о сложном, многогранном процессе выработки революционных и социалистических идей…». Публикация книги или статьи Троцкого стала для советских лже-историков своеобразной покупкой индульгенции за свои прошлые грехи. В 1990-м году тиражом в 200.000 вышло репринтное издание «Сталинской школы фальсификаций», тиражом в 50.000 экз. вышла книга «Политические силуэты»; в 1991 году тиражом в 150.000 экз.вышла автобиография Троцкого «Моя жизнь» и тиражом в 100.000 экз. вышел репринтный сборник статей «Литература и революция».
Для Фельштинского золотая жила публикации трудов Троцкого иссякла и предприимчивый историк переключился на новые, более модные темы с общим антикоммунистическим содержанием: «Крушение мировой революции» (Лондон, 1991; Москва, 1992); «Разговоры с Бухариным», 1993 г. Потом г. Фельштинский ушел от исторических тем вообще и переключился на более злободневные и прибыльные проекты. По утверждению публицистов Михаила Ростовского и Романа Шлейнова он стал советником Бориса Березовского и, в соавторстве с Александром Литвиненко, выдвинул его версию о взрывах в Волгодонске (книга «ФСБ взрывает Россию»); вместе с Владимиром Прибыловским он написал книгу против Путина.
 |
60-летие Бориса Березовского. Слева направо: Александр Литвиненко, Борис Березовский, Ахмед Закаев и Юрий Фельштинский. |
|---|
Фельштинский иногда возвращался к публикации фрагментов из архивов Троцкого, в частности, напечатав в 1998 году в бульварном журнале Валерия Лебедева статью Кто бы мог подумать такое о Льве революции?! Эта публикация имела ярко порнографический характер и я в свое время ответил на нее.
В своем ответе я указал на важнейшие политические и исторические вопросы о которых писал Троцкий: теория перманентной революции; перерождение Коминтерна и советского государства; борьба с фашизмом; построение нового революционного интернационала; классовая природа Советского Союза и его динамика. Важно отметить, что историка Фельштинского эти исторические вопросы попросту не интересуют. Вместо них он предпочитает печатать записки, дневники и сугубо интимные письма мужа к жене, или такие работы, как биография «Сталин», которые имеют сенсационно-рыночный характер. Задача Фельштинского — переключить внимание читателя книги от общественно важных вопросов, которым посвятил свою жизнь Троцкий, на личные проблемы четы Троцких, его еврейское происхождение, личную ненависть к Сталину и т.п.
Двадцать лет тому назад массовое замешательство советского рабочего класса в отношении важнейших исторических и политических вопросов и преобладающие среди интеллигенции иллюзии в отношении перспектив российского капитализма открыли дорогу капиталистической реставрации руками советской бюрократии. Фельштинский и родственные ему идеологи капитализма способствовали росту этих иллюзий. Сегодня, опыт растущего всемирного кризиса капиталистической системы дает наглядные примеры правоты важнейших теоретических завоеваний Льва Троцкого: теории перманентной революции, необходимости нового революционного руководства в рабочем классе, главных проблем, связанных с построением социалистического хозяйства и социалистической культуры. Мы обращаемся к важнейшим работам Л.Д. Троцкого в поисках ответов на самые жгучие вопросы сегодняшнего и завтрашнего дней.
Феликс Крайзель
1 апреля 2012 г. (дополнено 31 июля 2018 г.)