Из русской жизни:
«Правда» № 10, 12 (25) февраля 1910 г.
Попы, выручайте!
Снова со всех сторон загалдели о социалистической опасности… — Пуришкевич только что прямо объявил в своем докладе в Петербурге: — «Видны грозные признаки начинающейся новой революционной волны. Правые должны готовиться к отпору». Более полугода «святейший» синод усердно хлопотал об установлении в духовных семинариях курса обличении социал-демократического учения, чтобы выдрессировать будущих защитников капиталистического рабства — попов. Но точно в ответ на это разразилась прямо плевком в жирные синодские рожи всеобщая забастовка семинарской молодёжи, — и дело расстроилось. Но вот на днях домогательства правых дали новый плод: протоиерею Восторгову и миссионеру Айвазову поручено открыть в Москве противо-социалистические курсы «для подготовки из среды духовенства опытных обличителей социализма в сёлах, деревнях, на фабриках и заводах. Предполагается повсеместная организация в московской митрополии особых кружков из рабочих, для борьбы с социализмом среди рабочих и крестьян». — Какие широкие планы!
Но ведь это называется бить в набат! Этим проектом прямо сказано, что социализм в лице городской и сельской массы кругом обступил все устои современного общества, что царская кровавая расправа его не убила. И вот, хватаясь как против черта, за последнее средство, за крест, они заорали: — «попы, идите, спасайте!»
Поздно! Уже и попы не помогут. Социализм, прошедший сквозь огненные трубы революции, бессмертен и непобедим: израненный он встаёт ещё сильнее прежнего, — и горе победителям!
Голубые друзья рабочих.
С начала января в Петербурге открылось учреждённое Ушаковым новое общество рабочих — «Единение и Труд». Ушаков — старый служака петербургского охранного отделения; в свое время он немало попользовался казёнными субсидиями ещё от гр. Витте. Последние два-три года был, кажется, не у дел, по крайней мере, не у явных дел, а теперь, как видно, получил новое назначение и, значит, новую субсидию. Само собой разумеется, открытое им общество имеет целью воспитать рабочих в истинно-русском, то есть черносотенном духе, а название для общества — «Единение и Труд» — ему придумали сообща провокаторы и жандармы. Суть в том, что после некоторого перерыва петербургская охранка решила заняться «рабочим вопросом». Факт знаменательный. Рабочий знает, что хозяин ласков перед стачкой, и что министры называют рабочих «братцами» перед расстрелом, а охранка начинает заниматься ими, когда в рабочих кругах начинается брожение. Так и теперь. Очевидно, охранные генералы получили от своих сотрудников сведения, что в рабочей массе неспокойно, — вот они и свистнули Ушакову.
В Петербурге, как и везде, можно найти и среди рабочих людей совершенно несознательных, которых удается морочить некоторое время черносотенными речами. Нас это не беспокоит. Одно из двух: либо Ушаков останется с небольшой кучкой приверженцев, которых будет удерживать около себя маленькими подачками, и тогда вся его затея никакого значения для рабочих иметь не будет; либо он начнёт усиленно вербовать наиболее отсталых рабочих, но тогда собранные им массы скоро сами поймут, что Ушаков ничего им дать не может и не хочет: в этом случае они неизбежно придут к тому, что скажут Ушакову: «пошел вон, дурак!» А охранным генералам придется воскликнуть: «плакали наши денежки!»