Удар в сердце.
«Правда» № 11, 31 (18) марта 1910 г.
Что долго, злобно и трусливо намечалось в канцелярских министерствах, о чем тайно совещались ползучие гады Царского Села, то теперь возвещено миру в торжественной форме манифеста, как державная воля того, кому судьба и наследственность отказали в среднем человеческом разуме, но кому монархический строй дал право распоряжаться судьбами миллионов*. Царь нанес Финляндии удар в сердце. Он упразднил 14 марта те права и вольности, которым присягали и клятву приносили он сам, его отец, его дед и прадед; он растоптал основные законы страны и отдал ее народ на растерзание ненасытным псам своей бюрократии.
* 14 марта 1910 г. — Николаем II был издан манифест, в котором говорится, что на основании предположений комиссии о Финляндии Советом министров составлен соответствующий законопроект и что «оставляя в силе существующие правила об издании местных узаконений, исключительно до нужд финляндского края относящихся, мы нашли полезным предоставить сейму Финляндии высказать свое заключение по содержанию упомянутого законопроекта с тем, чтобы заключение сейма было внесено затем на обсуждение Государственной Думы и Государственного Совета. Придавая настоящему делу существенное значение в устроении державы нашей, мы твердо уповаем, что Государственная Дума, Государственный Совет исполнят упадающую на них задачу к вящшему укреплению единства и нераздельности государства российского на благо всех верных подданных наших». Затем Николай «повелевает»: 1) внести законопроект на рассмотрение Государственной Думы и Государственного Совета, 2) предложить финляндскому сейму сообщить свое заключение, которое затем подлежало передаче Гос. Думе и Гос. Совету, 3) назначить сейму месячный срок для ответа.
На основании этого манифеста финляндским генерал-губернатором Зейном был созван чрезвычайный сейм. Сейм «в заключении» отказал на том основании, что акт 14 марта противоречит конституции края. 30 марта сейм был распущен «на летние каникулы», а в июне третья Дума приняла правительственный законопроект, лишивший Финляндию конституции и самоуправления. — Редакция Госиздата в 1920-е гг.
У Финляндии есть демократический сейм. Теперь царь обрекает его на роль местного земства. Важнейшие дела передаются в Петербург, в руки царских министров, Государственной Думы и Государственного Совета. За сеймом остается ненужное право подавать бессильное мнение, — власть постановлять и решать передана Пуришкевичу с Гучковым в Думе, Дурново с Витте — в Государственном Совете.
Финляндцы имеют свободу собраний, союзов и печати. Ныне над всем этим ставится крест. Столыпин с Крупенским дадут Финляндии новые законы о печати. Марков 2-й укажет финляндским социал-демократам, в каких пределах они смеют говорить о бедствиях народных масс.
В царскую армию будут введены сыновья Финляндии. Отцы этих сыновей будут платить на содержание полков, которые растопчут свободу их страны. И петербургские властители будут решать, сколько свежей финской крови потребно ежегодно царю России.
Эту тиранию, возвещенную клятвопреступным манифестом, Государственная Дума должна теперь на основе правительственного законопроекта превратить в новый «основной» закон. Кому же, как не ей, из государственного переворота рожденной Думе, быть повивальной бабкой государственного переворота в Финляндии!
Они сделают, что могут — царь, его министры, его депутаты, — если не встретят отпора в самой России. Бросить в лицо разнузданным безнаказанностью насильникам протест масс, это — революционный долг социал-демократии, это — требование политической чести для партии рабочего класса.
Кто бездействует — тот пособничествует. Кто молчит — тот укрывает. Ни укрывательства, ни пособничества не найдут у Российской социал-демократии душители Финляндии и России. Она неутомима в обличении. Мерзостью их насилий, позором их клятвопреступлений потрясет сердце масс. И когда люди третьего июня будут оттачивать параграфы финляндского бесправия, социал-демократическая фракция перенесет к ним под своды Таврического дворца непримиримый клич рабочих кварталов:
Долой палачей Финляндии и России!
Да здравствует свободная Финляндия!
Да здравствует Российская Республика!
«Правда» № 11, 31 (18) марта 1910 г.