Вопросы избирательной кампании.

Эта длинная статья Льва Троцкого в определенном смысле показывает глубину падения идейной мысли в РСДРП к началу 1912 г. Вопрос о цели партии и ее перспективах в будущей революции отброшен; на первое место выдвинуты вопросы избирательной механики, то есть, необходимое приспособление к третьеиюньскому режиму: договоры с народниками и либералами против монархистов и черносотенцев. Поразительно, но в этих вопросах Троцкий согласен с Лениным и меньшевиками. Ниже, в Приложении мы даем соответствующее решение большевистской конференции в Праге в январе 1912 г. Они все копируют Германскую С.-Д. Партию, а политика Бебеля и Каутского к этому времени была результатом долголетнего приспособления к юнкерскому режиму Берлина и Вильгельма II.

— Искра-Research.

«Правда» № 24, 14 (27) марта 1912 г.

 

Ранней осенью предстоят выборы в четвёртую Государственную Думу. Все течения и все группы социал-демократии солидарны (согласны) в том, что необходимо активно выступить на выборах и бороться за проведение в Думу социал-демократических депутатов, имеющих право и способных говорить от имени массы. Но как вести избирательную компанию? Необходимое условие успешности её — единодушное выступление всех социал-демократов — под одними и теми же лозунгами, вокруг одних и тех же кандидатов. Между тем некоторые социал-демократы, к счастью немногочисленные, утверждают, будто в партии нашей существуют непримиримые разногласия по двум вопросам избирательной кампании: 1. относительно избирательной платформы и 2. относительно избирательных соглашений другими партиями; — будто единая избирательная компания поэтому совершенно невозможна. Верно ли это?

I. Платформа.

Под именем платформы понимается избирательный партийный манифест, в котором выдвинуты те требования, какие партии считают наиболее своевременными и важными в данный момент; причём наряду с этими требованиями в социал-демократической платформе указываются и способы борьбы за их осуществление. Исторический прогноз и политическая тактика. Больше всего разногласий вызывают у нас, на первый взгляд, именно способы борьбы. Причём некоторые товарищи стремятся эти разногласия, действительные или мнимые, поставить в зависимость от наших воззрений на историческое развитие России в ближайшую эпоху.

Способен ли режим 3-го июня изменяться и расширять свои рамки? Если способен, — то до какого предела? Уступит ли четвертая Дума нормальным путём свое место пятой, шестой?.. Или мы стоим у порога новой революционной эпохи?

Серьезное теоретическое обсуждение этих вопросов само по себе в высшей степени плодотворно: оно расширяет кругозор партийной мысли, обогащает и закаляет её и делает её таким образом более способной ориентироваться в условиях сегодняшнего дня.

Но, с другой стороны, было бы чрезвычайным заблуждением думать, будто тот или другой прогноз, то есть ответ на приведённые выше вопросы, имеет решающее значение для нашей сегодняшней борьбы. Никоим образом. Основа нашей тактики всегда неизменна. Что же касается конкретных форм, в какие она отливается, то они зависят от реальных условий сегодняшнего дня, а не от наших — по необходимости недостоверных — предположений относительно направления исторического развития в ближайшую эпоху. В какой мере режим 3-го июня способен приспособляться к потребностям капитализма и каким темпом пойдёт развитие в сторону революции, — на эти вопросы можно отвечать различно. Но политика сознательного пролетариата, к счастью, не зависит от этих гадательных ответов: она опирается на более устойчивые материальные и идейные основы.

Представители всех течений нашей партии безоговорочно признали эту мысль в резолюции пленума ЦК 1910 г.

«Тактика социал-демократии — так начинается это резолюция — всегда едина в своей принципиальной основе, идёт ли речь об эпохе открытой гражданской войны и общественных потрясений или о периоде общественного застоя. Она всегда рассчитана на то, чтобы дать максимум результатов, как в случае быстрой ломки условий сегодняшнего момента, так и в случае сравнительной неподвижности данной политической обстановке.

«Для сознательного российского пролетариата, выходящего из состояния придавленности, в которое он был временно повергнут торжеством контр-революции, впервые открывается возможность, организуясь в массовую с.-д. партию, применять сознательно, планомерно и последовательно этот тактический метод международной социал-демократии, выработать тактику, рассчитанную не на данную лишь конкретную обстановку ближайшего момента, а на различные пути, которыми может пойти совершающееся после поражения революции 1905 года приспособление поколебленного абсолютизма к условиям существования капиталистического общества. Его тактика должна способствовать накоплению его сил и развитию энергии его классовой борьбы, в какую бы форму ни вылился неизбежный крах контр-революционной политики пытающегося приспособиться к потребностям буржуазного развития абсолютизма, и какую бы ни принял форму неизбежный общественный кризис. Тактика это делает пролетариат готовым к новой открытой революционной борьбе и в то же время дает ему возможность использовать для себя все противоречия неустойчивого режима контр-революции».

 

Германская социал-демократия — по мнению такого проницательного теоретика, как Каутский — идёт в настоящее время навстречу открытой революционной борьбе за власть. И тем не менее тактика германской социал-демократии не меняется: несмотря на колоссальность стоящих перед нею задач, она продолжает упорную борьбу за частные реформы, принимает деятельное участие в избирательной борьбе и притом не только в рейхстаг (парламент), но и в каждый муниципалитет (городскую думу) и в каждую захолустную коммуну (сельское правление). На всех поприщах общественной жизни она организует рабочих, повышает их сознание, копит силы — для неизбежной революции.

Наша тактика не может быть иной. Мы должны исходить всегда из данного политического положения; выдвигать те требования, какие ближе всего касаются пролетариата в данный период; освещать эти требования светом нашей программы; в процессе борьбы за эти требования уяснять пролетариату характер его столкновений с другими классами; углублять непримиримую враждебность его классовому обществу и классовому государству. Совершать эту работу и значит ведь подготовлять пролетариат к революции: наступит ли она раньше или позже — она не застигнет нас врасплох.

Платформа и программа.

При таком взгляде на дело — а это взгляд единственно правильный, выработанный всей тактикой международной социал-демократии — вопрос о платформе вводится в свои законные пределы. В платформе не может быть места гадательным предсказаниям ни относительно времени наступления революции, ни относительно её возможного характера. В платформе должны быть во главу угла выдвинуты те «частные» требования, которые в данное время особенно близко затрагивают рабочую массу. Но эти требования должны быть подняты на высоту революционных лозунгов нашей программы. По поводу того, какие именно требования в данное время имеют наиболее жизненное значение для пролетариата, у нас неизбежно будут разногласия — уже по одному тому, что наша связь массами не так широка и глубока, как это было бы необходимо. Но эти разногласия по самому существу своему не могут иметь непримиримо-принципиального характера. Ибо, если платформа и выделяет те или иные требования, как наиболее неотложные, то это вовсе не значит, что она отменяет или хотя бы временно заменяет партийную программу. Ни в каком случае! Избирательная агитация должна охватывать всю экономическую и политическую жизнь во всех её проявлениях. Вся наша партийная программа должна быть с возможной полнотой развёрнута во время избирательной кампании. А раз так, раз мы не думаем и не хотим во время избирательной кампании прятать под спуд нашу программу, в таком случае вопрос о том, какие именно из программных требований перенести в платформу, остается вопросом практическим, вопросом учёта настроения масс, состояния наших сил и пр., —тут могут быть разногласия в оценке, но при честном, не хищнически-кружковом отношении к делу, тут всегда возможно прийти к соглашению относительно одной общей для всех формулировки требований.

«Свобода коалиций» и «демократическая республика».

Сказанным выше вполне определяется наше отношение к таким двум лозунгам, как свобода коалиций, с одной стороны, демократическая республика, с другой. Опыт одного последнего года ясно показал всем, что свобода коалиций есть коренное, принципиальное требование пролетариата и в то же время — наиболее элементарное требование, то есть такое, которое становится рабочим ясно уже при первых шагах движения. Петиции и резолюции по поводу свободы коалиции насчитывают уже около 20 000 подписей — на нынешний наш масштаб цифра очень значительная. Но это только слабое начало. Если классовое движение пролетариата будет в ближайшее время расти, — а ведь на этом мы строим все наши расчёты — тогда лозунг свободы коалиции будет необходимо приобретать все больше действенные значения, все более боевой характер, будет охватывать всё большие массы рабочих. При таких условиях не вводить наше программно-принципиальное требование свободы коалиций в избирательную платформу, потому-де, что это — «частное» требование, значило бы попросту отказаться от политической борьбы.

«Эта точка зрения: всё или ничего, представляет самое роковое заблуждение, которому может подпасть социалистическая партия. Она означает — парализовать силы пролетариата до момента, о котором никто не знает, когда он наступит, и который быть может никогда не наступил бы, если бы действовали, руководясь этим правилом. Ибо силы пролетариата растут только в повседневной борьбе, в которой он завоевывает одну позицию за другой, пока не станет достаточно сильным, чтобы дать решительный бой или чтобы предпринять штурм на твердыни врага».

Так пишет Каутский о противниках петиционной кампании за свободу коалиций.

С другой стороны, мы были бы плохими социал-демократами, если бы не решились почему-либо сделать (в частности также из лозунга свободы коалиций) все необходимые политические выводы и отказались бы принять в нашу платформу лозунг демократической республики. Что бесстыдно-антинародный характер нашей монархии, изо дня в день обнажающей свою разбойничью природу, делает для нас крайне благодарной задачу республиканской агитации (несравненно более благодарной, чем, например, в Англии и даже Германии), это несомненно ясно для каждого. А вместе с тем мы не знаем решительно никаких причин — ни принципиальных, ни практических, которые побуждали бы нас отказаться от республиканской агитации. Было бы, разумеется, чудовищной иллюзией надеяться, что посредством временного отказа от республиканского знамени мы сможем легализировать социал-демократию в рамках третье-июньского режима. То, с чем режим неустойчивой диктатуры бюрократии на основе контр-революционного соглашения имущих классов не мирится, это не тот и не другой лозунг наш, а сознательное массовое движение пролетариата, как таковое. Об этом ярче всего свидетельствует политика правительства по отношению к профессиональным союзам, клубам и пр. Чтоб дать легальное место классовой борьбе пролетариата во всех её проявлениях, политическое положение в стране должно радикально измениться. Произойти это может только в результате революционного натиска масс. Непрестанно мобилизуя массы для такого натиска, для этой мобилизации как легальными, так и нелегальными средствами, мы не имеем никакого основания свёртывать знамя демократической республики. Этот лозунг мы не можем ясно и отчётливо выдвигать на легальных собраниях, в легальной прессе, а значит и в легальном изложении нашей будущей платформы. Но тем важнее развернуть вокруг него агитацию в нелегальной печати.

Одна партия — одна платформа!

В нашей листовке «К Первому Мая» мы намечаем те лозунги, которые должны — на наш взгляд — составить содержание нашей платформы. Разумеется, тут могут быть сделаны те или другие изменения. На букве мы настаивать не будем. Но на одном мы будем упорствовать без всяких уступок: у нашей партии к выборам должны быть не две и не три, а одна общеобязательная платформа. Нужно ли объяснять — почему? Одна платформа означает единство агитации. Две платформы означают свалку и хаос.

«При современном состоянии фракций русского социализма, говорит Каутский в своем ответе на анкету «Правды» (см. № 23), вопрос: что надо делать? имеет гораздо меньшее значение чем то, чтобы все, что делается, делалось сплочённо».

 

«Единая платформа — обязательное условие, — писал не так давно видный большевик Л. Германов. — Единым требованием мы централизует внимание пролетариата и всей демократии вокруг задач, выдвигаемых социал-демократией в настоящий момент. В данном пункте — говорит далее Германов — внутри социал-демократии разногласий не будет» («Звезда» № 3).

Л. Германов — Фрумкин, Моисей Ильич, видный московский большевик.

«Звезда» была легальной петербургской газетой большевиков с конца 1910 до марта 1912 г. — /И-R/

И редакция «Звезды» 29 января 1912 года присоединилась к этому мнению:

«Лучше хорошая выборная кампания с не совсем блестящей платформой, — писала она, — нежели неудачная компания… с несколькими избирательными платформами».

Эти заявления обязывают. И мы надеемся, что единомышленники т. Германова, число которых быстро возрастает в рядах большевиков, не сдадут своих позиций профессиональным раскольникам и, вместе с нами, будут твёрдо отстаивать единство избирательной платформы, как основы объединённой избирательной кампании.

II. Избирательные соглашения.

Вопрос о так называемых соглашениях с оппозиционными партиями во время выборов во вторую и третью Думы поднимал в нашей партии тучи полемической пыли, застилая от глаз рабочих несравненно более важные, коренные вопросы избирательной кампании. Есть опасность, что это повторится теперь снова. А между тем в политическом существе дела для этого нет решительно никакого основания.

Полная и безусловная независимость агитации.

Главное значение для нас имеет чисто рабочая курия и — во вторую очередь — вторая, более демократическая курия городских избирателей. В остальных куриях (крестьянской, мелких землевладельцев…) наши выступления могут (за исключением некоторых окраин) иметь чисто случайный характер. Но всё равно: где бы мы ни выступали — на фабрично-заводских избирательных собраниях, в городской демократической курии, на съездах мелких землевладельцев или на волостных сходах, на собраниях уполномоченных, наконец, на губернском избирательном собрании, — мы везде будем оставаться верны себе и совершенно независимы в наших политических заявлениях и действиях. Никаким блокам, то есть, никаким политическим соглашениям, которые хоть в малой мере налагали бы на нас ограничения в деле критики других партий, не может и не должно быть места. В нашей критике кадетов, трудовиков, беспартийных демократов мы должны быть совершенно свободны и наша оценка этих партий должна определяться их действительной природой: оценка это не может быть ни на йоту изменена или смягчена бережным отношением к ним, как к «союзникам», хотя бы и временным. Ибо первое условие социал-демократической политики — ясность и недвусмысленность. Не замалчивать и не прикрашивать. Высказывать то, что есть. Не больше того, но и не меньше того, что есть. При всяком нашем выступлении мы должны руководствоваться вопросом: как оно отразится на сознании пролетариата? Не внесёт ли оно туда недоразумений, путаницы? Ясность пролетарского сознания — единственная сила наша. На этой основе мы всё строим. И никакие выгоды «блоков» не могут искупить того основного ущерба, какой они неизбежно наносят революционному сознанию пролетариата. Никаких общих платформ, никаких неопределённых лозунгов, долженствующих притупить политические противоречия. И это не только непосредственно пред лицом рабочих. Выступаем ли мы в крестьянской курии или в мелкобуржуазно-городской, — всё равно: мы должны выступать так, чтоб наши заявления, речи и действия, дойдя до рабочих, не столкнулись враждебно с их классовым сознанием, а наоборот упрочили его. И это, разумеется, должно определять не только наше отношение к кадетам, антидемократический характер которых должен быть нами беспощадно вскрыт в нашей избирательной агитации.

Та же самая политика — по отношению к трудовикам и вообще народникам. Выступая перед крестьянами, мы — в полном согласии с нашей программой — можем и должны обещать им самую энергичную поддержку социал-демократии в их борьбе за экспроприацию помещичьих земель. Но в то же время мы ни на минуту не скроем нашего взгляда на действительную судьбу земли в обществе, основанном на частной собственности; мы ясно и открыто заявим, что являемся не представителями деревни в целом, а представителями сельско-хозяйственного пролетариата; не обольщаясь поэтому идеей пролетарски-крестьянского революционного блока, мы отшвырнём в сторону туманный и сбивающий с толку лозунг «земли и воли»; народническим иллюзиям, за которыми так удобно укрываются интересы хозяйственных мужичков, мы противопоставим прежде всего требования законодательной охраны труда и свободы коалиций для сельских рабочих.

Словом: самостоятельная полновесная социал-демократическая агитация по всему политическому фронту!

Таков незыблемый принцип. И мы тут же должны заявить, что в этом коренном вопросе, — если не считать тех или других фразеологических, словесных уклонений, вызываемых главным образом фракционным упрямством — среди нас, социал-демократов, нет в настоящее время разногласий. Это необходимо установить прежде всего, потому что литературное группа т. Ленина, всеми средствами отстаивающая, оправдывающая и углубляющая раскол в партии, вводит в заблуждение рабочих, представляя дело так, будто по этому основному вопросу нашей избирательной тактики в партии существуют непримиримые разногласия. Неправда, товарищи! Таких разногласий нет, — если вы сами не захотите их искусственно создавать.

Сказанным выше, однако, ещё не исчерпывается вся тема. Остается рассмотреть вопрос о так называемых технических соглашениях.

Избирательные соглашения в Германии.

В парламентарной тактике, как и во всех других областях, учительницей нашей является германская социал-демократия. Принципиально-отрицательному отношению к политическим блокам, стесняющим свободу революционной агитации — этому мы у неё учились. Но вместе с тем мы не можем не знать, что та же самая германская социал-демократия во время перебаллотировок, когда от её голосов зависит, кому пройти в рейхстаг: аграрию или либералу — неизменно голосует за либерала. Она это делает даже без всякого предварительного сговора или соглашения с либералами, и даже в том случае, если либералы в других округах поддерживают на перебаллотировках аграриев против социал-демократов. Чем это определяется? Разумеется, не тем, что социал-демократия «любит» либералов, а тем, что она ещё больше ненавидит аграриев. Немецкие либералы, как и их русские собратья, совершенно неспособны к действительной борьбе за свободу. В их политике с элементами либерализма тесно переплетены элементы реакционности, причём и их либерализм и их реакционность — не случайность, а классовый интерес. Это делает их крайне непоследовательными либералами, но это же делает их и нерешительными реакционерами. В своей борьбе с пролетариатом реакционно-юнкерское правительство в Германии не может опираться на либералов с такой уверенностью, как на консерваторов. Но именно поэтому социал-демократия заинтересована в ослаблении консервативного парламентского большинства, в превращении его в меньшинство. Поддерживая на перебаллотировках буржуазных либералов против аграриев, социал-демократия этим ещё не усиливает армии демократической борьбы; но она ослабляет парламентскую опору реакции. Не нарушается ли, однако, такой тактикой чистота и ясность агитации? Нисколько. Основная избирательная агитация уже развернулась до часа общих выборов. Силы уже подсчитаны. Оценка партий дана. И оценка правильная, а не карикатурная: перед массами выяснено не только то, в чем либералы похожи на реакцию, но и то, в чем они отличаются от неё. И если социал-демократия на общих выборах оказалось в данном округе слабейшей и не попала в перебаллотировку, она своими голосами даст перевес либералу над консерватору. При этом она скажет массам: «И тот и другой — наши классовые враги; но помещик-консерватор — враг последовательный, решительный и притом имеющий в своих руках государственную власть; а буржуа-либерал — враг непоследовательный, вынужденный лично колебаться и, главное, не имеющий в своих руках власти. Совершенно ясно, что нам выгодно провалить более сильного врага».

И наконец: в тех случаях, когда, поддерживая либералов в одних округах, социал-демократия может заставить либералов поддержать её кандидатов в других округах, не поступаясь при этом, разумеется, ничем в своей политической позиции, она без всяких колебаний прибегает к такому чисто техническому соглашению с либералами в целях увеличения числа своих депутатов в парламенте.

Избирательная тактика германской социал-демократии, оправданная опытом десятилетий, в охарактеризованных нами основных своих чертах должна быть и нашей тактикой. Разница только в том, что там — всеобщее и прямое избирательное право; а нам при проведении той же тактики приходится приспособляться к куриальному и многостепенному характеру столыпинского и избирательного лабиринта.

Соглашения с кадетами.

Что наши кадеты не только никуда не годные демократы но и плохие либералы, это несомненно. И это мы с большим успехом будем разъяснять на выборах. Но совершенно ясно, что в силу классовых интересов тех буржуазных слоев, на которые они опираются, кадеты не могут заменить собою октябристско-черносотенное большинство в роли опоры крепостнической реакции. Не даром же, в самом деле, Столыпин разогнал две первые, кадетские думы и создал думу октябрьско-черносотенную! Поскольку третьеиюньская Дума непростая «фикция» — как думают социалисты-революционеры, — а государственный аппарат, при помощи которого монархия ориентируется в классовых отношениях, а имущие верхи влияют на монархию, — постольку вытеснение октябристов и правых либералами затрудняет работу этого аппарата и увеличивает неустойчивость хитрой третьеиюньской механики; постольку оно в интересах политического развития; и постольку социал-демократы будут на второй и третий стадии выборов (в уездных собраниях уполномоченных, в губернских и избирательных собраниях и на перебаллотировках во второй демократической городской курии — в тех случаях, где они провести своего кандидата не смогут и где от них будет зависеть, пройти ли правым или либералам, — делать все от них зависящее, чтобы провалить правых.

Есть в этом деле и ещё одна важная для нас сторона. Скудными элементами своего либерализма и своей оппозиционности кадеты все ещё привлекают к своему знамени ряд групп, близких к пролетариату: приказчиков, конторщиков, мелких городских служащих и пр. Если бы во время перебаллотировки или на второй стадии выборов мы попросту отошли к сторонке и тем дали бы перевес черносотенцу над кадетом, мы решительно оттолкнули бы этим от себя перечисленные элементы, которые, не в силу своих классовых интересов, а в силу своей несознательности, пока ещё не с нами. Мы, разумеется, поступим не так. Обращаясь к идущему за либералами мелкому люду, мы скажем:

«Несмотря на весь опыт прошлого, вы все ещё верите кадетам и отдали не нам, а им ваши голоса. Хорошо: мы поможем вам провести вашего избранника против правительственного кандидата. Но помните: это — вероломный представитель, который легко превращается в предателя. Следите за ним внимательно в Думе, — и вы признаете правоту наших слов!»

 

Посылая в такого рода условиях либерала в огонь, обличая его далее на каждом шагу, мы самым успешным образом поможем ему скомпрометировать себя в глазах его пролетарских и полупролетарских избирателей и, таким образом, раньше или позже, оторвем их от кадетов и покорим их своему влиянию.

И опять-таки: необходимость такой тактики — технических соглашений с либералами против реакционеров в указанных выше пределах — признают все течения нашей партии, успевшие высказаться по этому вопросу. Резолюция последней конференции ленинцев категорически требует заключать на перебаллотировках и на второй стадии выборов технические соглашения с кадетами — в целях провала черносотенцев, с одной стороны, проведения максимального числа социал-демократических депутатов в Думу, с другой. Правда, резолюция это не допускает соглашение с либералами во второй курии в пяти городах с прямыми выборами (Петербург, Москва, Одесса, Киев, Рига). Но почему? «Ввиду явного отсутствия черносотенной опасности». Следовательно, ленинцы совершенно справедливо считают черносотенцев большей «опасностью», чем кадетов; или, если пользоваться немецким выражением, считают кадетов «меньшим злом».

Соглашения с трудовиками.

Политические группировки осложняются наличностью у нас народнически-демократических элементов в деревне и городах. Как показал опыт трёх дум, эти элементы — при всей своей расплывчатости и беспомощности — не только в социальных, но и в политических вопросах радикальнее кадетов; а главное, они и в деревне и в городе опираются на более демократические (крестьянские и плебейски-полупролетарские) элементы. Этими двумя обстоятельствами для нас решается вопрос. Те же самые причины, которые побуждают нас поддерживать либерала против октябриста или черносотенца, должны в соответственных случаях заставить нас заключать техническое соглашение с народниками и левыми демократами — против кадетов. Мы думаем, что и в этом вопросе у нас в партии серьезных разногласий не окажется. Вряд ли меньшевики будут теперь настаивать на своей прежней оценки трудовичества, как течения, которое в основных вопросах будто бы менее прогрессивно, чем кадеты. Этой своей оценкой меньшевизм повторял только старую, давно опровергнутую марксизмом ошибку Лассаля, который в «крестьянских войнах» XVI столетия видел реакционный «земельный принцип», тогда как на самом деле восстания немецких крестьян, несмотря на реакционно-утопическую внешнюю оболочку некоторых своих требований, пролагали путь новым социальным отношениям и — благодаря глубокому социальному радикализму своему — поддерживали в тогдашних городах плебейски-революционные партии против буржуазно-оппозиционных.

Но как бы ни смотреть на социальную природу нашей крестьянской демократии и её дальнейшие судьбы, для нас, с точки зрения нашей избирательной тактики, совершенно достаточно того факта, что в своей думской деятельности трудовики занимают место между кадетами и нами, причём нам всегда приходилось бороться с кадетами из-за политического влияния на трудовиков — и нередко со значительным успехом. Избирательные соглашения с трудовиками против кадетов — во всех случаях, когда это не грозит победой правых, — являются поэтому заветом политической целесообразности и могут лишь укрепить наше влияние на трудовиков в 4-й Думе. Незачем говорить, что мы считаем при этом абсолютно недопустимым ни в одной из курий растворения социал-демократии в кадетском «левом блоке». Дело может идти лишь о технических соглашениях против кадетов на перебаллотировках и на второй стадии выборов, — не дальше!

Выводы.

Мы полагаем, что такова в настоящее время тактическая позиция подавляющего большинства, если не всей партии. Резолютивно закрепить эту позицию для общепартийной конференции не представит большого труда.

Могут быть и будут различия в оценке местного положения: грозит или не грозит в данном случае черносотенная опасность? Но в этих разногласиях нет ничего принципиального и уж они ни в коем случае не могут лечь в основу тактического расхождения. Тут просто приходится тщательно расследовать в каждом отдельном случае вопрос и решить его организационным путём.

Итак:

1. Никаких политических блоков (общей платформы, объединения избирательных организаций и пр.). Полная самостоятельность всей агитации.

2. Никаких предварительных избирательных соглашений, ни общегосударственных, ни местных. Полная самостоятельность всех кандидатур на первой стадии.

3. При перебаллотировках на первой стадии и при выборах на второй и третьей стадии (в случаях невозможности провести своих кандидатов):

а) заключать соглашения кадетами против октябристов, националистов и правых,

б) с народниками и левыми демократами — против кадетов.

Таковы основные линии нашей избирательной тактики. К этому — в последнем счёте — сводится мнение как ленинцев, так и ликвидаторов. В обоснованиях этой точки зрения можно установить у них значительные расхождения (правда, чудовищно раздуваемые силой полемической инерции), — но метод действий и те и другие предлагают один и тот же. А для успеха политической компании это — главное, ибо означает, что наша избирательная тактика может, а значит и должна быть единой.

III. Одна платформа — один кандидат.

Итак, мы пришли к выводу, что разногласия относительно будущего развития России никоим образом не должны препятствовать нам во время предстоящих выборов вести сплочённую агитацию на почве нашей общепартийной программы, объединять массы вокруг их очередных требований и таким образом на деле готовить силы революции. Но если так, если возможна одна платформа и одна избирательная тактика, то должен быть возможен в каждом отдельном случае один общепартийный кандидат — в уполномоченные, в выборщики или в депутаты.

Тут мы подходим к самому острому и больному вопросу нашей внутрипартийной жизни.

Ленинцы и «ликвидаторы».

Состоявшаяся в начале этого года конференция ленинцев, объявившая себя общепартийной конференцией, хотя на самом деле она представляла в лучшем случае 1⁄5 долю русской части нашей старой РСДРП, эта конференция выработала свою избирательную платформу, которую она объявляет партийной, выбрала свой фракционный Центральный Комитет и готовится на выборах, минуя подавляющее большинство нашей партии, выставлять своих фракционных кандидатов.

Рассуждение ленинцев при этом таково: в рабочей курии, как показал опыт, социал-демократия господствует безраздельно; опасаться конкуренции других партий нечего; поэтому здесь совершенно свободно можно выставлять «партийца» (то есть ленинца) против «ликвидатора».

Вне всякого сомнения: если бы так называемые ликвидаторы сделали попытку помимо партии выставлять своих собственных кандидатов и от имени своих фракционных инициативных групп ввести избирательную кампанию, мы против этого выступили бы так же решительно, как и против попытки ленинцев прикрыть именем партии свою фракционную политику. Но вопрос стоит совершенно иначе. Образовавшийся Организационный Комитет призывает и ленинцев и «ликвидаторов» стать в ряды и шеренги, чтобы совместными усилиями выработать общепартийные решения и потом этим принятым решениям честно подчиняться. Откликнутся ли ликвидаторы на этот призыв? В этом не может сомневаться тот, кто следил за эволюцией ликвидаторства — не злорадным оком фракционного врага, а благожелательным оком товарища. Правда, среди ликвидаторов имеются ещё консервативные элементы, стремящиеся сохранить кружковую замкнутость своего течения и боящиеся организационного растворения в партии. Но эти элементы — в меньшинстве. И мы уверены, что ликвидаторы примкнут к работе Организационного Комитета, примут участие в общепартийной конференции и — наравне со всеми другими её участниками — будут для себя считать обязательными её решения. При таком положении о выставлении ликвидаторских кандидатур не может быть и речи, и решения ленинской конференции могут повести лишь к выставлению кандидатур ленинской фракции против кандидатур всей партии. И чтоб оправдать эту работу, ленинцы намерены провести избирательную кампанию в важнейшей для нас пролетарской курии под лозунгом: «долой ликвидаторов!»

Чтоб понять всю преступность такого замысла, достаточно лишь ясно представить себе картину выборной конкуренции двух социал-демократов в рабочей курии.

Перед лицом рабочей курии.

Совершенно неоспоримо, что в рабочей среде нашей влияние очень велико. Но влияние это не дар природы: оно должно обновляться, укрепляться и расширяться при помощи серьезной политической работой. Последние выборы в Думу — в 1907 году — происходили вскоре после великих революционных битв, во время которых социал-демократия в боевом огне спаяла себя с массами. Но после того прошло пять лет. Значительная часть старшего поколения рабочих выбыла за это время из строя. Поднялось новое поколение, не бывшее в огне революции, никогда не участвовавшее в партии и в широких слоях своих еле знакомое с самым именем социал-демократии. Ибо не нужно себя обманывать: огромная масса рабочих не читает даже легальных газет, а если читает, так такие, которые и не заикаются о выступлении социал-демократов в Думе. Правда, в рабочих кварталах наблюдается оживление. Но не нужно себя обманывать: пока оно захватило только верхушки рабочего класса. Союз металлистов начитывает Петербурге всего 3000 членов. На заводских митингах протеста, которые все мы так единодушно приветствовали, перебывало около 10.000 человек — это на сотни тысяч рабочего люда столицы! Не нужно себя обманывать: многие сотни тысяч, миллионы ещё не вышли из апатии.

Бесспорно, и эти миллионы не спят уже прежним тяжелым сном. Инстинктивно они должны тяготеть к нам. Но, чтобы это смутное тяготение превратилось в крепкую сознательную связь, нужно развернуть перед ними наши требования, наши программу, наши великие освободительные задачи — и выборы для этого крайне благоприятное время.

Но вот перед этой всколыхнутой выборами массой выступают два соперника. Оба они называют себя социал-демократами, представителями РСДРП, и в то же время с ожесточением обличают друг друга в измене делу пролетариата. И, нападая друг на друга как смертельные враги, они в то же время — как бы издеваясь над самими собою — призывают к единению рабочей класс! Всё содержание избирательной агитации сведется к задаче: доказать массам, что они должны выбрать не вообще социал-демократа, как представителя их классовых интересов, а социал-демократа Ивана против социал-демократа Петра. Весь пыл и вся страсть должны быть израсходованы на шельмование одним социал-демократом другого социал-демократа перед лицом массы, которая бродит ещё в полутьме, которой неясна физиономия враждебных ей классовых партий, которая должна здесь на выборах узнать, что такое социал-демократия и чего она хочет. Вместо того, чтобы провести в сознании массы глубокую борозду между партией пролетариата и партиями имущих классов, слепые фракционеры попросту поворачиваются спиной ко всем буржуазным партиям (благо они не представлены в рабочей курии!) и пытаются в сознании массы вырыть пропасть между «партийцем» и «ликвидатором». Искусственно вздутые препирательства узких кружков, чуждые, незнакомые и непонятные массам, будут поставлены в центре внимания пролетариата, — и в результате: вместо необходимой политической ясности в сознание массы будет внесён невообразимый идейный хаос. Поистине лучше полный бойкот Думы, чем такое карикатурно-уродливое участие в выборах.

«В этом состоянии дезорганизации социал-демократической партии, — писал Каутский в своем ответе редакции «Правды», — я вижу главное основание того, почему рабочее движение в России так медленно оправляется от ударов контр-революции. Что поражение революции отняло у пролетариата, так это веру в себя и в свое дело, в свою партию, социал-демократию. Да и откуда взять ему к ней доверие, когда она распадается на многочисленные фракции, из которых каждая не пропагандирует в пролетариате ничего другого, как только недоверие к другим фракциям? Как может пролетариат решиться развернуть какое-нибудь действие, если каждое действие, одобряемое одной фракцией, наталкивается на неодобрение и помехи со стороны других?

«До тех пор, пока социал-демократия находится в этом состоянии внутренней дезорганизованности и вражды, она становится прямо-таки помехой для всякой деятельности масс, и тем большей помехой, чем сильнее сохранилось её влияние». (№ 23.)

Так именно и стоит вопрос сейчас: выступит ли объединённая социал-демократия на выборах как политическая воспитательница, или же, разъединенная и растерзанная, она окажется помехой для их политического воспитания?

Перед этим основным вопросом отступают на пятый, на 105-й план все тактические разногласия, касающиеся выборов. Заключать ли соглашения кадетами? Или только с народниками? Где, как и когда? Какое значение имеют все эти вопросы, если мы сами, социал-демократы, не захотим или не сможем достигнуть соглашения друг с другом в нашей собственной партийной семье!

Но нет — мы захотим и сможем!

Силой нашего общего давления мы заставим отколовшуюся фракцию ленинцев принять участие в общепартийной конференции. Мы будем обращаться к ленинскому центру и каждой ленинской группе в России, к каждому отдельному ленинцу-рабочему — против ленинского центра, — мы будем неутомимо взывать к их социал-демократической совести, мы привлечём к этому делу мысль и волю Социалистического Интернационала, — мы сделаем все, что в силах наших, и сверх того, — но мы добьемся того, что уже в ближайшей избирательной кампании воплотится в действительность наш лозунг:

Один пролетариат — одна партия!

Уже к верстке номера мы получили № 8 «Живого Дела»* с избирательной платформой «группы социал-демократов», принадлежащих к различным течениям и исходящих из необходимости преодолеть то состояние, при котором «российская социал-демократии представляет собой ряд разъединенных меж собой групп, ослабляющих друг друга в фракционной борьбе». С радостью отмечаем, что взгляд этой группы на избирательную кампанию в общем и целом совпадает с изложенным выше в нашей статье.

* «Живое Дело» — еженедельная петербургская газета меньшевиков с конца января до апреля 1912 г. В газете участвовали Л. Мартов, Ф. Дан, П. Аксельрод и др. — /И-R/

Приложение.

Политика Ленина в отношении выборов в Думу.

VI (Пражская) Всероссийская конференция.

(Ленин, ПСС-5, т. 21, стр. 139-140)

II

Общая тактическая линия РСДРП на выборах должна быть следующая: партия должна вести беспощадную войну против царской монархии и поддерживающих ее партий помещиков и капиталистов, неуклонно разоблачая при этом контрреволюцион- ные взгляды буржуазных либералов (с партией к.-д. во главе их) и их фальшивый демо- кратизм.

Особое внимание в предвыборной борьбе должно быть уделено отмежеванию позиции партии пролетариата от всех непролетарских партий и разъяснению как мелкобуржуазной сущности мнимого социализма демократических (главным образом трудовических, народнических, эсеровских групп, так и вреда, проистекающего для дела демократии от их колебаний в вопросах последовательной и массовой революционной борьбы.

Что касается избирательных соглашений, то партия, оставаясь на почве решений Лондонского съезда, должна:

1) в рабочей курии повсюду выставить своих кандидатов и не допускать здесь никаких соглашений с другими партиями или группами (ликвидаторами);

2) имея в виду большое агитационное значение уже одного факта выставления самостоятельных с.-д. кандидатур, необходимо озаботиться о том, чтобы и во 2-ых съездах городских избирателей, а по возможности, и в крестьянской курии партия имела своих собственных кандидатов;

3) на перебаллотировках (ст. 106-ая положения о выборах) при избрании выборщиков по 2-му съезду городских избирателей допустимо заключать соглашения с буржуазной демократией против либералов, а затем и с либералами против всех правительственных партий. Одной из форм соглашения может быть составление общих списков выборщиков по одному или нескольким городам, пропорционально числу голосов, поданных на первоначальных выборах;

4) в тех 5-ти городах (Петербург, Москва, Рига, Одесса, Киев), в которых существуют прямые выборы с перебаллотировками, необходимо на первоначальных выборах выставить самостоятельные с.-д. кандидатуры по второму разряду городских избирателей. В случае перебаллотировки здесь, ввиду явного отсутствия черносотенной опасности, допустимы соглашения только с демократическими группами против либералов;

5) никакие избирательные соглашения не могут относиться к выставлению общей платформы и не должны ни связывать с.-д. кандидатов какими бы то ни было политическими обязательствами, ни останавливать с.-д. в деле решительной критики контрреволюционности либералов и половинчатости и непоследовательности буржуазных демократов;

6) на 2-ой стадии выборов (в уездных собраниях уполномоченных, в губернских избирательных собраниях и пр.) необходимо всюду, где для провала октябристскочерносотенного или вообще правительственного списка встретится надобность, заключать соглашения о разделе депутатских мест в первую очередь с буржуазной демократией (трудовики, народные социалисты и т. п.), а затем и с либералами (к.-д.), беспартийными, прогрессистами и т. п.