Политические штрейкбрехеры.
Новые выборы в военно-промышленный комитет.
Повторные выборы в Петрограде, произведенные 29 ноября ст. ст. с явным надругательством над волей столичного пролетариата, представляют собою новую главу в книге социал-патриотического позора.
В сентябрьских выборах блоку всех интернационалистов противостоял блок всех социал-патриотов, от ультра-фиолетовой плехановской окраски до бледно-розовых тонов Организационного Комитета. Мы тогда уже указали, что для борьбы с революционной социал-демократией социал-патриотический блок пользовался, прямо и непосредственно, газетным аппаратом либеральной буржуазии (у которой социал-патриотизм состоит на политической службе), и, менее непосредственно, но не менее действительно, полицейским аппаратом государства, которое, не спуская с патриотов глаз, открыто помогает им в деле развращения рабочих.
Но политическая логика неумолима. Того неоформленного, хотя и очень действительного союза, который фактически создался уже на сентябрьских выборах между сторонниками Плеханова и группы «Нашего Дела», с одной стороны, Гучковым и Хвостовым — с другой, вскоре оказалось недостаточным. Разбитые, несмотря на могущественную помощь сверху, наголову, социал-патриоты не сложили оружия: они уже вкусили тех преимуществ, какие дает близость к сильным мира сего в борьбе с революционной нелегальной партией. Они решили сделать шаг дальше и против совершенно явной и недвусмысленной революционной воли пролетариата заключить союз с столь же недвусмысленной полицейской «волей» Хвостова. Фальсификация общественного мнения рабочих масс при первой попытке не удалась. Пускаться вторично на такой широкий эксперимент было слишком рискованно. Оставалось, минуя массы, попытаться фальсифицировать уже однажды высказавшееся мнение выборщиков. В этом узком кругу, охватывающем две сотни человек, всегда можно было надеяться подготовительную работу социал-патриотического развращения с успехом дополнить во многих случаях капиталистическим и полицейским давлением. Объявление собрания выборщиков незаконным напрашивалось, стало быть, само собою. Правящим нужен был только подходящий формальный повод. Разделение политического труда требовало, чтоб такой повод доставили социал-патриоты. Правда, для этого приходилось окончательно принести в жертву свою революционную честь. Но по этой части у социал-патриотов в запасе оставалось так мало, что поистине не было смысла налагать на себя узду. Гвоздев, лидер социал-патриотического блока и председатель собрания выборщиков, берет на себя постыдную инициативу и выступает с разоблачением «беззакония», состоявшего в том, что какой-то вредный агитатор проник на собрание по бумагам одного из выборщиков. Что агитатор проявил политическое легкомыслие, это неоспоримый факт, и было бы опять-таки легкомыслием закрывать на это глаза. Когда агитатор «незаконно» проникает на рабочее собрание, где его ждет атмосфера общего сочувствия, это одно; совсем иное, когда он «незаконно» проникает на демократически избранное собрание, значительная часть которого относится к его идеям с сознательной враждебностью. Чем непримиримее мы сами относимся к социал-патриотам, как к представителям направления, смертельно враждебного интересам пролетариата, тем меньше у нас права рассчитывать на их «попустительство» нашей «незаконной» борьбе с полицейскими рогатками; тем больше, стало быть, опасность, что незаконное «вторжение» предстанет пред широкими кругами рабочих, как нарушение их демократических прав. Это соображение, целиком относящееся к нашему, революционному лагерю, нимало, разумеется, не умаляет бесстыдства учиненного Гвоздевым доноса. Если нужно было сверхсметное и при том кричащее, вопиющее доказательство невозможности «совместной» деятельности и организационной связи с социал-патриотическими штабами в наших русских условиях, то здесь оно перед нами налицо. Лидер социал-патриотического блока доносит на незаконное действие агитатора, чтобы насильственно сорвать состоявшееся решение, в котором, несмотря на все препятствия, явно и неоспоримо нашла свое выражение воля большинства петроградских рабочих. Давая место доносу Гвоздева на своих столбцах, «Рабочее Утро», воркуя, журит социал-патриотического председателя за его слишком откровенный шаг, но в то же время политически целиком приобщается к вытекающим из этого шага последствиям, в которых тот же Гвоздев продолжает ненарушимо играть руководящую роль.
«Нужно использовать выборы до конца, независимо от отношения к участию в национальной обороне по существу». — Такова была беспринципная, трусливо-уклончивая «идея» кругов О. К., — идея, представляющая собою только полузамаскированную формулу политической капитуляции перед социал-патриотизмом. На деле это свелось к тому, что дипломатические элементы О. К. дали пустопорожнюю организационную формулу, которую патриотические элементы того же О. К. наполнили своим политическим содержанием. В результате выборщики, мобилизованные О. К., поголовно оказались, как мы уже знаем, не в том лагере 90, которым мы гордимся, а в том блоке 81, с которым революционные интернационалисты вынуждены были вести непримиримую борьбу.
Но на этом, как мы видим, дело не остановилось. Гучков и Хвостов пошли с полной готовностью навстречу Гвоздеву. Общими усилиями сентябрьский социал-патриотический блок был пополнен десятком-полутора выборщиков — очевидно из среды тех, которые 27 сентября уклонились от голосования*. После того, как интернационалисты («Речь» говорит о большевиках и части народников) с протестом покинули собрание 29-го ноября, герой маленького государственного переворота, Гвоздев собрал вокруг своего знамени 95 выборщиков. Десять рабочих «представителей» были, наконец, избраны в центральный военно-промышленный комитет и шесть — в окружный. «Организационное использование», независимое от политических принципов, завершилось для господ «лидеров» освобождением от принципов моральных. Те выборщики, которых О. К. тащил в лагерь потресовщины и плехановщины, оказались поставлены логикой вещей под подмоченное знамя гвоздевщины.
* Разослано было 213 повесток, доставлено 185; на выборы явилось 153 выборщика, затем еще 23. — Л.Т.
Какова будет роль и судьба гвоздевских представителей в военно-промышленном комитете, удержатся ли они там или, несмотря на всю свою беспринципность, вынуждены будут уйти с протестом, нанеся, против своей воли, удар той самой «национальной обороне», которой они сейчас собираются служить, это в данный момент безразлично. Мы не сомневаемся, что социал-патриоты на всех поприщах будут претерпевать жесточайшие разочарования, изнашивая при этом свое влияние и свои репутации.
Но сейчас необходимо закрепить в памяти политический факт, на который никто в нашей партии не может и не смеет закрывать глаз: социал-патриотический блок внес раскол в политическое выступление петроградского пролетариата-, потерпев поражение, блок объединился с правительственной властью для фальсификации воли петроградского пролетариата и, через голову его революционного большинства, послал своих заложников в учреждения национальной обороны.
В состав этого блока входили выборщики, объединившиеся под знаменем Организационного Комитета.
Мы имеем перед собою злейшую форму политического штрейкбрехерства. Но штрейкбрехерство допускает только два ответа: либо попустительство и соучастие, либо неумолимый и безотлагательный организационный отпор.
«Наше Слово» 29 декабря 1915 г.