О честном имени Чернова.
Выступление на совещании исполкомов Совета Р. С. и К. депутатов.
3 августа (20 июля) 1917 г.
Товарищи, наше негодование так же глубоко и остро, как и ваше, а может быть и больше, потому что мы вчера и сегодня являемся жертвами клеветников. Мы лишены возможности голосовать за принятие этой резолюции, так как выход тов. Чернова из состава правительства является результатом злостной клеветы, а принятие резолюции есть выдача всем негодяям, всем клеветникам права безнаказанно бросать комья грязи для того, чтобы убрать с арены политической борьбы того или другого представителя революционной демократии. Мы призываем вас воздержаться и наспех не принимать этой резолюции. По поводу неуместного заявления тов. Церетели относительно тов. Ленина должен сказать, что эти два дела возникли в совершенно разных условиях. Атмосфера их возникновения весьма различна. Теперь всякий считает нужным всадить нож в спину Ленина и его друзей, но тот, кто говорит, что тов. Ленин может быть немецким агентом, тот — негодяй. Честное имя тов. Ленина нам так же дорого, как и имя Чернова*. Чернов стоит под вашей защитой, но он также защищается и нами. Если, товарищи, в этом деле вам понадобится помощь — можете рассчитывать на нас.
* Троцкий впоследствии поправил этот газетный рапорт в том смысле, что он сказал следующее:
«Честное имя тов. Ленина нам так же дорого, как и вам имя Чернова». — /И-R/
«Известия» № 124, 22 июля 1917 г.
Редакция Госиздата в 1920-е гг. добавила следующую заметку:
Эта речь была произнесена в связи с заявлением Чернова об его отставке. Неожиданно для всего заседания Чернов сделал заявление, что против него пущена клевета, и в силу этого он решил сложить с себя свое официальное звание. Как выяснилось, Чернова обвиняли в пораженчестве (о, ужас для селянского министра!). Ему вменяли в вину и то, что издававшийся им журнал «На чужбине» распространялся среди русских военнопленных в Германии и Австрии тамошними властями. Собрание, конечно, отклонило эти обвинения и почти без прений приняло следующую резолюцию:
«Заслушав объяснения т.т. Чернова и Церетели о выходе Чернова из состава Временного Правительства… ЦИК выражает ему свое полное доверие и желает скорейшего возвращения его на пост, где он отстаивал и будет отстаивать интересы трудового крестьянства и всей демократии во имя спасения и укрепления революционной России».
Но, благословив Чернова на отставку, ЦИК расписался в получении политической пощечины, которую нанесла Чернову, а тем самым и ЦИКу, контрреволюционная буржуазия. Ведь тогда уже было ясно, что «клевета» на Чернова была лишь маневром для того, чтобы заставить уйти неугодного буржуазии «селянского министра».