Из беседы с американским сенатором Кингом.
Существует ли возможность вмешательства СССР в случае революции в Германии?
— Мы прежде всего и больше всего хотим мира. Мы не отправим ни одного красноармейца за пределы Советской России, если не будем к этому принуждены силою. Наши крестьяне и рабочие не позволили бы правительству взять инициативу каких бы то ни было военных действий, если бы правительство оказалось настолько безумно, чтобы склониться к агрессивной политике. Разумеется, если бы германские монархисты победили и, заключив сделку с Антантой, получили мандат от союзников на военное вмешательство в России, — этот план выдвигался Людендорфом и Гофманом уже не раз, — мы будем сражаться и, надеюсь, победоносно. Но я не верю в такую перспективу. Во всяком случае, во внутреннюю гражданскую войну мы не вмешаемся. Это слишком понятно: вмешаться мы могли бы только путем войны с Польшей. А войны мы не хотим. Мы ни от кого не скрываем наших симпатий к германскому рабочему классу и к его героической борьбе за свое освобождение. Чтобы быть вполне точным и откровенным, я скажу: если бы мы могли обеспечить победу германской революции, не рискуя вызвать военные действия, мы сделали бы все, что смогли бы. Но войны мы не хотим. Война повредила бы и германской революции. Только та революция обнаруживает свою жизненность, которая побеждает собственными силами, особенно когда дело идет о великом народе. Мы целиком на стороне Германии против хищного и кровавого французского империализма. Мы всей душой с немецким рабочим классом в его борьбе с эксплуатацией внешней и внутренней. И в то же время мы целиком за мир.
— Каковы отношения России с Польшей?
— Если американцы желают приобрести школьное руководство воспитанности, терпения и такта, я посоветовал бы им воспользоваться томом нашей дипломатической переписки с Польшей. Россия в своем обращении с Польшей обнаруживает поистине ангельское терпение. Несмотря на рижский договор, Польша отказалась признать наше правительство, реорганизованное ныне на основании нашей союзной конституции. Польша вела и ведет недоброжелательную политику по отношению к нам. Но мы слишком твердо помним, что наша война с Польшей означала бы всеевропейский пожар, который стер бы с лица земли остатки европейской цивилизации. В Европу после этого ездили бы американцы, чтобы осматривать здесь кладбище старой культуры.
— Не преследует ли все-таки Советское правительство милитаристических целей, располагая могучей Красной Армией, и не грозит ли это военными интервенциями в пользу революций в Европе?
— А также вмешательством нашего флота в случае революции в Соединенных Штатах?.. Разумеется, у нас есть армия, и мы считаем ее отнюдь не плохой; у нас имеются 600.000 солдат, это немало, но, по сравнению, например, с Францией, или с нашими ближайшими соседями, наша армия весьма мала. Примите во внимание наше население, наши пространства, наши пограничные линии, наши привлекательные естественные богатства, и вы должны будете признать, что у нас весьма ограниченная армия. Мы предложили раз, — а в случае поддержки Америки, мы готовы предложить снова, — сократить численность нашей армии до минимальнейших пределов обеспечения внутренней охраны, если наши соседи произведут параллельно соответствующее сокращение. Ввиду нашего все еще тяжелого экономического состояния, было бы безумием с нашей стороны стремиться расширять нашу армию. Мы достигли скромных, но прочных экономических успехов в течение последних двух лет и мы надеемся, что наше экономическое развитие пойдет более ускоренным темпом в продолжение ближайших 2—3 лет, если нам удастся обеспечить мир. При таких условиях военные авантюры означали бы грозную опасность экономическому возрождению нашей страны. Россия не склонна к наступательной войне уже ввиду своих огромных расстояний и недостаточного развития железнодорожных сообщений; но те же условия, в связи с нашей суровой зимой, полностью обеспечивают нашу обороноспособность; это доказано было не раз, начиная с наполеоновских походов и ранее и кончая недавней интервенцией. Из этого факта исходит все наше военное строительство. Мы в данное время создаем чисто оборонительную территориальную армию, постепенно превращая полевую Красную Армию в милицию, оставляя только кадры, т.-е. командиров в качестве инструкторов и пр. Постоянные армии легче превращаются в орудия наступления; территориальная милиция сама по себе есть для всего мира гарантия мирной, чисто оборонительной политики.
— Как предполагает Советское правительство наладить торговые сношения с заграницей, не признавая старых долгов?
— Свои долги мы платим и будем платить, но не хотим платить чужих. Уже в декабре 1905 г. Петроградский Совет, предтеча нынешнего правительства, предупредил иностранные державы и иностранных капиталистов, что русская революция не признает долгов, заключенных царями а также и всех других видов помощи, оказанной иностранными капиталистами царскому режиму. Это может показаться несправедливым. Но плантаторы Южных Штатов во время гражданской войны 60-х годов также считали несправедливым тот акт гражданской войны, по которому владельцы негритянских рабов лишились своего права собственности; однако же, благодаря победе гражданской войны, родилась нынешняя могущественная Америка. История не идет по пути учебников международного права. Мы можем об этом жалеть, но жизнь не зиждется на юриспруденции. Допустимо ли, однако, из-за прошлого подрывать возможность совместной работы в настоящем и будущем?
Вы спрашиваете: где гарантии того, что мы не откажемся от собственных обязательств? Отвечаю: в логике вещей. Было бы равносильно самоубийству с нашей стороны, если бы мы не признали обязательств, принятых на себя нами самими, — раз мы заинтересованы в постоянном поддержании доверия делового мира. Могу уверить вас, что пока частная собственность будет существовать в Америке, мы будем признавать американские вклады в России. Мы сознаем те многочисленные административные, фискальные и иные препятствия, с которыми сталкивается пока что иностранный предприниматель на нашей территории. Но эти препятствия представляют собой в значительной мере продукт неурегулированных отношений. Мы, со своей стороны, готовы оказать всяческое содействие серьезным американским фирмам, которые решили бы сделать длительные, вклады в нашу промышленность. Выгода при этом была бы обоюдной. Отношения государств, особенно с разным общественным строем, не могут опираться на сентиментальные соображения. В этом и нет нужды. Разумеется, мы очень благодарны американскому народу за его широкую помощь голодающим. Но деловые отношения не могут опираться лишь на чувство благодарности. Они должны обусловливаться взаимной выгодой. Взаимное географическое расположение обоих государств исключает возможность военно-империалистической опасности. Отношения могут поэтому регулироваться чисто хозяйственными соображениями.
Я твердо рассчитываю, что американский торгово-промышленный мир уже в ближайшее время поймет важность для него советского рынка. Соединенные Штаты проходили за последние годы через полосу могущественного промышленного подъема. По законам экономического развития, за этим подъемом следуют депрессии и кризис. Первые признаки их уже налицо. Чтобы не дать спуститься своему производству, Америка должна искать внешние рынки. Благодаря политике Пуанкаре, Европа обречена на прогрессивное разорение в продолжение многих лет. Европейский рынок Американских Штатов будет не расширяться, а суживаться. Россия беднее Европы, но Россия не разоряется, а возрождается. Таким образом, Россия и весь Советский Союз является естественным рынком для американской индустрии. Американский фермер также заинтересован в том, чтобы русский крестьянин не стал подневольным хлеборобом для Европы, производящим дешевое зерно и срывающим цены на мировом рынке. Американский фермер заинтересован в том, чтобы американский капитал принял активное участие в промышленном развитии России, ибо это сразу увеличило бы внутреннее потребление зерна и, таким образом, уменьшило бы количество экспортируемого нами хлеба. Крупные американские фирмы могли бы ускорить наше промышленное развитие, извлекая при этом для себя очень большие прибыли.
Существует также очень важный моральный (отнюдь не сентиментальный) фактор, облегчающий сближение Советских Соединенных Штатов с Соединенными Штатами Америки. В наших газетах и технических журналах вы часто встретите слова «американизм», «американизация», употребляемые весьма сочувственно, отнюдь не в смысле порицания. Русские жаждут учиться у американцев рациональным организационным методам производства, научной постановке труда, и это является моральной почвой для связей с Америкой. Мы знаем, что ваши крупные деловые круги все еще находятся в состоянии нерешительности, но мы научились терпению и выдержке в борьбе с царизмом, тем более мы можем потерпеть в данном случае: здравый смысл за нас.
— Возможен ли переход от новой экономической политики к военному коммунизму?
— Новая экономическая политика является насущной необходимостью для 90 миллионов крестьян. Если бы мы хотели разбить наши собственные головы, тогда бы мы эту политику упразднили. Нет, следовательно, надобности в торжественных заверениях и манифестах, чтобы подтвердить устойчивость новой экономической политики. Условия внутренней жизни обеспечивают ее полную устойчивость.
«Правда» № 221, 30 сентября 1923 г.