Письмо Л. Д. Троцкого в Президиум ЦКК и Политбюро ЦК РКП(б)
19 октября 1923 г.
В Президиум ЦКК. В Политбюро ЦК.
Совершенно секретно.
1. Постановление Президиума ЦКК по поводу моего письма вынесено без приглашения меня на заседание Президиума, без заслушания фактического объяснения с моей стороны, т. е. без соблюдения элементарных гарантий правильности и беспристрастности вынесенного суждения в отношении каждого члена партии.
2. Президиум ЦКК характеризует мое письмо как платформу для создания фракции. В этой оценке я не могу не усмотреть продолжения той самой борьбы, о которой т. Куйбышев говорил мне до и независимо от него.
3. Я говорю в моем письме о его целях. На основании всего моего поведения в ЦК Президиум ЦКК не может не признать, что я более всего уклонялся от таких шагов, которые хотя бы внешним образом могли быть похожи на попытку создания фракции. В то время, как прения внутри Центрального Комитета немедленно же становились достоянием широких кругов партии — в форме, направленной против меня — я неизменно воздерживался от каких бы то ни было объяснений с не членами Центрального Комитета по поводу спорных вопросов.
4. Я неизменно продолжал надеяться на то, что объективный опыт наряду с критикой внутри ЦК обеспечит в конце концов правильную линию в спорных вопросах.
5. Вернувшись из Кисловодска после длительного лечения я застал обстановку в стране и в партии резко изменившуюся к худшему. Должен сказать, что это изменение стало мне ясно только на Пленуме ЦК, так как за время моего пребывания в Кисловодске я ни от кого никаких сведений об этом не получал. Общее направление работы Пленума шло, однако, целиком по старому пути. Никаких мер, сколько-нибудь отвечающих создавшемуся положению, намечено не было.
6. На заседании Политбюро после Пленума я охарактеризовал создавшуюся тяжелую обстановку и указал на необходимость исключительных мер как в области хозяйственной, так и в области внутрипартийной с целью обеспечения действительной возможности единодушной работы партии.
7. Ответом на это мое выступление явилось предложение со стороны т. Рыкова частного совещания членов Политбюро. Это частное совещание не состоялось в силу сцепления мелких недоразумений, в которых нет ничьей субъективной вины. Только 15/Х я получил объяснительную записку т. Рыкова, которая начинается словами:
«Я очень виноват, что не ответил на Вашу записку, которую Вы мне прислали в ответ на приглашение устроить совещание с некоторыми членами ЦК».
8. Не получая на свою записку ответа, я имел полное право считать, что члены Политбюро отказались от предлагавшегося ими обсуждения выдвинутых мною важнейших вопросов внутреннего кризиса. Только после этого я написал свое письмо, имевшее ту именно задачу, которая в нем указана: побудить ЦК, в соответствии со всей создавшейся обстановкой. по-иному ставить и по-иному решить наиболее острые и больные вопросы внутренней жизни.
Для проверки собственной оценки создавшегося положения я ознакомил со своим письмом менее десятка ответственных товарищей, которые все отдавали себе ясный отчет в том, что дело идет о внутрипартийном строго секретном документе, который уже по международным причинам ни в каком случае не может получить широкого распространения, а стало быть и стать платформой.
9. Когда частью Политбюро был возбужден вопрос о нерассылке письма членам ЦК и ЦКК с целью попытки подготовить разрешение вопросов через Политбюро, я согласился с этим, предупредив, что несколько товарищей, не входящих в состав ЦК, знакомы с моим письмом. Узнав, что с письма снято несколько копий, я сейчас же после заседания Политбюро категорически просил не только не распространять, но вернуть их мне. Весь этот образ действий слишком мало похож на распространение платформы.
10. Президиум ЦКК высказался в том смысле, что вопрос должен быть разрешен в пределах ЦК и ЦКК. Политбюро отклонило эту точку зрения на том основании, что мое письмо получило будто бы массовое распространение. У меня нет никакой возможности проверить, так ли это, т. е. в какой мере письмо известно сейчас, когда оно разослано всем членам ЦК и ЦКК. Но всем нам известен факт, когда письмо т. Ленина по национальному вопросу было доведено до сведения сравнительно широкого круга членов партии и в то же время, по общему соглашению, не пошло в широкое обращение. Для меня совершенно ясно, что при желании письмо мое, предназначенное по самому существу своему н в силу всей международной обстановки — для очень ограниченного круга лиц, могло бы не выйти за эти пределы при действительной решимости рассмотреть вопросы без фракционных конвульсий и потрясений.
11. Отказ Политбюро присоединиться к соответственной части постановления ЦКК не может быть понят иначе, как разрешение пускать письмо в широкий оборот. Именно таким путем ему может быть придан характер фракционной платформы, которого оно сейчас не имеет.
12. Категорически отклоняя оценку ЦКК, данную моему письму, я настоящим своим заявлением восстанавливаю основные факты, по поводу которых Президиум ЦКК не заслушал меня своевременно.
Л. Троцкий.
19-го октября 1923 г.