Речь на празднике пятилетия Р. К. С. М.
29 октября 1923 г.
Товарищи!
Позвольте принести вам к пятилетию вашего славного союза братский привет от Красной Армии и Красного Флота. (Аплодисменты). Вас, товарищи, приветами теперь не удивишь. (Смех). Как я читал в вечерней газете, вы получили к сегодняшнему дню приветы из Торонто, из Чикаго, из Буэнос-Айреса. Но я надеюсь все же, что вы не откажетесь принять привет и со Знаменки*. (Аплодисменты, смех).
* Знаменка — улица в Москве, где находится здание Реввоенсовета СССР. — Ред. 1924 г.
Товарищи, как поглядишь на Комсомол, который обновляется из родников рабоче-крестьянской молодежи из года в год, невольно сравниваешь его с тем, что было не так уже давно — этак 20—25 лет тому назад. Об этом времени вы можете составить себе представление по Глебу Успенскому, изобразившему «нравы Растеряевой улицы», жизнь и быт рабочих и рабочей молодежи средины и конца прошлого столетия в Туле; по Горькому, изображающему уездный «Город Окуров», по картине его детства, которую он развернул перед нами в своих последних произведениях. Если посмотреть на вас, говорю, да сравнить с тем, что было, — то видно — какой большой кусок исторического пути прошли мы с вами, дорогие друзья, за последние годы. Там, в Окурове вчерашнего дня — жизнь мещанства, жизнь рабочих (немногим отличавшаяся от жизни того же мещанства), старый уклад, ветхозаветные верования, весь жизненный обиход — были похожи на закупоренную бутылку без выхода на вольный свет. А сейчас вы, рабоче-крестьянская молодежь, — вы не только вырвались идейно из трясины Растеряевой улицы. Помните, у Успенского — кварталы, где жили рабочие и рабочая молодежь, выделывавшие гармонии, были на ножах с той молодежью, которая выделывала самовары — два лагеря, два враждебных мира. Вот эту кружковую замкнутость, эту изолированность, эту тупость старого быта вы одолели, вы связаны теперь и с Чикаго, и с Буэнос-Айресом, и не случайно вам шлют оттуда братья и сестры по духовному оружию свой привет к пятилетию вашего союза.
Вот мерило для того участка исторического пути, который мы прошли за эти пять лет, долгих, как пять столетий. Ваш союз был — и это надо сказать не для торжественного только дня — ваш союз был и остается историческим фактором, силой, которая участвует в создании новых форм общественности. Ваш союз нес за это время великие жертвы и, неся жертвы, он не слабел, а вырастал — каждый раз на целую голову. Шла борьба на разных фронтах, но каждый раз, когда у нас были поражения, каждый раз, когда наступали тяжелые часы, когда партия и Советская власть собирали силы для обороны или для удара, ми обращались к вашему, тогда еще совсем юному союзу. И каждый раз из ваших рядов выливалась новая волна самоотверженных борцов, которые чувствовали себя частью рабочего класса и умирали в его рядах и под его знаменем. Еще в те дни, когда под Казанью, под Свияжском закладывались основы вооруженных сил Советской Республики, туда была подброшена из Москвы храбрая горсточка молодежи. Большая часть ее легла в боях под Свияжском. И постоянно, когда фронты наши расширялись, а иногда, и это повторялось несколько раз, когда кольцо фронтов сжималось все более вокруг Московского центра, ваш союз извергал все новые и новые отряды, — он кровью связал судьбу свою с судьбой Красной Армии, а затем и Красного Флота.
Два с лишним года тому назад мы получили возможность армию сжать. Комсомол перешел с военного положения если и не на вовсе гражданское, то почти что на такое. Началось время учебы, время борьбы с еще могущественными пластами окуровщины, с залежами азиатчины, некультурности, варварства. Комсомолец, начиная с азбуки, стал подниматься к вершинам материалистической философской мысли, холодая и голодая, разделяя здесь, как и во всем, участь всего рабочего класса. Два с лишним года большая часть комсомольцев прилагала свои силы к тому, чтобы продвинуть вперед нашу отсталую культуру и технику. Это вы, комсомольцы, создали школу фабзавуча. На каждом съезде, на каждом ответственном собрании профсоюзов выступают теперь комсомольцы, и старшие поколения слышат мужественный металлический голос новой пролетарской смены. История двинула большой и тяжелый молот, чтобы ковать характер вашего поколения. Едва покинув поле битвы, едва припав молодыми устами к источникам знания и техники, вы уже слышите новый набатный колокол, который предвещает наступление новой грозной борьбы. Я говорю о событиях в Германии, которые приковывают к себе нашу мысль и нашу волю.
Каждый день приносит по радио или по проводу весть о том, как борьба классов в нынешней полу-расчлененной и вконец истощенной Германии, обостряясь, ведет к неизбежному концу. Мы уже наблюдаем, как французский империализм перешел к открытому расчленению Германии, Уже Бавария, имея в тылу своем французские штыки, действует, как «независимое» государство. Уже в Кобленце заседает сепаратистское предательское правительство новой рейнской «республики». 125 или 130 лет тому назад в этом самом Кобленце французские эмигранты-роялисты спасались от громов и молний тогдашней Великой Французской революции, а теперь германские монархисты под защитой французских штыков спасаются от громов и молний надвигающейся новой волны революции пролетарской. Застрельщиком новой полосы классовых битв выступит голодающий германский рабочий (Аплодисменты).
Да, мы от души аплодируем революционному пылу германского пролетариата, коммунистам, подлинным его вождям. Мы недоверчиво глядим на поведение так называемых «левых» социал-демократов. Мы зорко следим за развитием гражданской войны, которая пройдет еще через ряд тяжких ступеней. Еще, товарищи, германский пролетариат не сжал железной рукой колеса победы. Еще будут тяжкие часы, тяжкие дни, тяжкие недели и, может быть, месяцы. Мы отделены от германских рабочих пространством. Но отсюда, с этого красного комсомольского праздника, мы кричим пролетариям и пролетаркам Берлина, Дрездена, Хемница и других городов и округов: «Братья и сестры, духом—мы с вами!»
Борьба, раздирающая Германию, потрясает равновесие всей Европы. Мы не знаем, какие задачи и испытания готовит нам завтрашний день. Мы не знаем их, но мы предвидели их и в сравнительно спокойные дни затишья. Недаром же в самый разгар своей учебы ваш союз взял на себя шефство над всем Красным военно-морским Флотом! Что вы этим сказали? Вы этим сказали, что отдаете себе ясно отчет в том, что впереди еще предстоит суровая борьба, что борясь против варварства и отсталости, с карандашом, с пером, с циркулем, с молотом, с клещами в руках, вы не хотите, вы не смеете разучиться владеть винтовкой и пулеметом. Вы дали за этот период тысячи комсомольцев нашему Красному Флоту, и если он теперь поднимается и растет, то крупная доля заслуги принадлежит вам. Вы приняли активное участие в воспитании допризывников. Мы теперь переходим постепенно, шаг за шагом, на милиционную систему, которая по организации и по духу своему отвечает лучше всего природе рабоче-крестьянского государства. А милиционная территориальная армия только в том случае достигнет необходимой высоты и только тогда обеспечит оборону Советского Союза, если мы поставим на должную высоту военную подготовку молодежи. К этой работе вы приступили. Нам нужен воздушный флот, и наш Комсомол, который в огне не горит и в воде не тонет, наш Комсомол поднимается и в воздушные сферы, чтобы расширить свой горизонт, чтобы преградить с воздуха доступ к твердыням нашей рабоче-крестьянской республики. Нам нужен могучий воздушный флот, и в его строительстве Комсомол будет занимать все больше и больше места.
Так, шаг за шагом, Красная Армия и Красный Флот сплетались и сплетаются с судьбами вашего союза. Армия — молодая, флот после увольнения ряда возрастов — стал молодым, а что вы —молоды, об этом не нужно и говорить; достаточно посмотреть на этот зал, — и вот эта кровная близость поколений, уже вооруженных и еще только готовящихся к вооружению, это братство — нерасторжимо. Если Комсомол — плоть от плоти рабочего класса, то армия и флот становятся только продолжением и развитием Комсомола. Когда Европа содрогается в корчах, когда опасности становятся все более непосредственными, мы вас призываем, товарищи, не отрывая своих сил от учебы, от работы, от производства, удалять все большую долю внимания Красной Армии и Красному Флоту.
К вашей пятой годовщине Революционный Военный Совет СССР постановил вручить вашему Центральному Комитету знамя, внешнее выражение связи, которая соединила армию и вас в прошлых боях, которая будет чем дальше, тем больше крепнуть, ибо мы идем к борьбе, навстречу новым испытаниям (передает знамя представителю ЦК РКСМ при бурных аплодисментах и звуках «Интернационала»). Какая судьба ждет нас впереди — этого точно не скажет никто. Но мы знаем, что нас ждет борьба! В этой борьбе ваш союз под знаменем Коминтерна будет бороться на тех рубежах, на которые поставит нас история. Пусть это знамя будет среди ваших боевых знамен. Красная Армия и Красный Флот не сомневаются, что это знамя не будет посрамлено, что оно станет для вас знаком чести, борьбы и победы (бурные, долго не смолкающие аплодисменты).
«Поколение Октября».