Борьба за качество продукции
По тексту брошюры «Борьба за качество», Москва, 1926.
(Из выступлений на пленуме Особого Совещания по качеству продукции 17 августа 1925 г.)
Потребитель зашевелился
Известный отклик наши первые шаги или, вернее, пока еще лишь намерения нашего Совещания в стране уже нашли. Достаточно сказать, что мы из Херсонской губ. получили за корявой подписью нескольких крестьян сообщение, в котором они жалуются на то, что им под торжественным именем «смычки» продают в кооперации никуда не годный ситец по 55 копеек метр. Они приложили и этикетку, на которой, действительно, со всей торжественностью выведено слово «смычка». Жалуются нам на то, что в московских государственных магазинах продают иногда сапоги на разный размер ноги и т. д., и т. п. До такой степени, значит, у людей накипело, что они даже из отдаленных мест посылают такого рода жалобы к нам сюда. Я думаю, что мы для таких жалоб должны будем создать постоянные и притом простые каналы. Но самый факт этих жалоб вполне прогрессивен, он скажется на нашем производстве.
Эти жалобы могут служить серьезнейшим предостережением тем нашим трестам, которые сейчас, пользуясь монопольным положением и товарным голодом, гонят производство вперед, не оглядываясь на качество. Я думаю, что можно, без риска ошибиться, предсказать таким трестам или отдельным заводам неизбежный крах. Да, неизбежный крах! При первом рыночном затруднении, при первой заминке сбыта, — а такие моменты в дальнейшем неизбежны, не всегда же у нас будет товарный голод, — при первом замедлении оборота полетят прахом все те тресты, которые спекулируют на товарном голоде и не улучшают качества продукции. Их нынешние успехи похожи на соломенный огонь: вспыхнет и потухнет.
Не надо считать потребителя таким уж беспомощным, глуховатым, подслеповатым, беззубым существом. Он уж и сейчас, при наличии товарного голода, начинает шевелиться. Его сила в его массовидности, и эта сила скажется. Потребитель жестоко отомстит всем тем промышленным предприятиям, которые игнорируют его интересы. Он отомстит при первой возможности, и при том сразу, без предупреждения, повернувшись своей широкой спиной к тем изделиям, которыми он раньше кормился по нужде. Только планомерная и добросовестная производственная работа, хотя бы и в условиях жестокого товарного голода, только систематическое завоевание потребительского доверия могут обеспечить действительное процветание заводов и трестов.
Хозяйственники и печать
Наша промышленность стояла в последние годы под двумя давлениями — по линии увеличения количества продукции и по линии снижения себестоимости и цены.
Сейчас открылось давление по третьей линии, — по линии качества продукции. Естественно, если некоторая часть промышленности с тревогою, а отчасти и с прямым недоверием взирают на это новое «наступление». Конечно, можно заранее сказать, что борьба за качество продукции сулит хозяйственникам не одни только «отрадные» впечатления, но в то же время необходимо с самого начала устранить одно возможное недоразумение: борьба за качество продукции ни в каком случае не может превратиться в огульную борьбу потребителя против производителя. Во всяком случае наше Совещание имеет своей задачей согласовать усилия потребительских органов и производственных, чтобы неизбежные трения свести к минимуму. Нашу работу мы будем, разумеется, вести только через существующие производственные организации, через правления трестов, заводов, фабрик, при содействии синдикатов и проч. Организовать «заговор» против хозяйственников мы не собираемся. Это необходимо подчеркнуть, так как в этой области уже возникли некоторые недоразумения, опасения и волнения, объясняемые новизною дела. По существу же смысл и метод нашей работы совершенно ясны: улучшить качество продукции можно только через те органы, которые создают эту самую продукцию.
Но если мы, с одной стороны, так сказать, заранее даем гарантию нашим хозяйственникам в том, что борьба за качество ни в коем случае не превратится в поход против производственников, то с их стороны мы должны кое-чего потребовать в виде возмещения, а именно: хозяйственники должны не так чувствительно и-нервно реагировать на всякую критику, хотя бы даже преувеличенную и неточную.
Вопрос о качестве продукции считается чуть ли не государственной тайной. Нельзя порицать, нельзя клеймить, нельзя бранить, потому что это подрывает, видите ли, интересы государства, так как тресты — государственные организации. И печать чаще всего молчит. Надо с печати снять эту… печать молчания. Газеты наши должны заговорить полным голосом относительно качества продукции, называя тресты и заводы по именам, по отчествам и фамилиям. Без этого наше Совещание окажется лишней бюрократической затеей и ничем больше. Нашим общим — и потребителей и производственников — лозунгом должно быть: больше гласности, больше критики, больше бдительного и даже придирчивого внимания печати к вопросам качества! А мы, со своей стороны, обещаем печати внимательно следить за ее голосом и пользоваться всем, чем можно будет воспользоваться. Социалистическое государство ни в коем случае не заинтересовано в укрывательстве недочетов и грехов своей промышленности. Социалистическое хозяйство сознательно служит потреблению. Государство бдительно охраняет потребительские интересы населения. Именно этим государство, опираясь на потребителя и печать, лучше и полнее всего содействует прогрессу производства.
Довоенный уровень
Руководящие наши хозяйственные органы констатируют, что мы подходим к концу восстановительного периода, т. е. приближаемся к тому объему сельского хозяйства и промышленности, какой имелся у нас в 1913 году. По данным Госплана, сельская продукция 1925/26 года составит около 111⁄2 миллиардов рублей, т. е. 89 проц. продукции 1913 года. Предполагаемая общая сумма промышленного производства в 1925/26 году по довоенным ценам должна составить 6,7 миллиардов рублей против 7 миллиардов в 1913 году. Продукция крупной промышленности должна достигнуть в ближайшем году 94 проц. довоенной.
Нужно, однако, сказать, что эти в высшей степени важные данные не включают в себя элемент качества продукции. Исчисление производится следующим образом: берутся товары одного и того же наименования за 1913 год и за нынешний год и помножаются на цены каталогов 1913 года. Это условное единство цен делает возможным ценностное сравнение продукции. Но совершенно очевидно, что при этом методе игнорируется качество. Если на миллион аршин ситца 1913 года приходится ныне 900 тысяч аршин ситца той же спецификации, то совершенно ясно, что в денежном выражении по ценам 1913 г. соотношение нынешней продукции к довоенной будет выражаться в 90 проц. Но столь же ясно, что если нынешний ситец по качеству своему, скажем, на 10 проц. ниже довоенного, то это обстоятельство уже очень значительно должно изменить сравнительный коэффициент к невыгоде для нынешней продукции. Если принять во внимание, что почти вся нынешняя продукция по качеству ниже довоенной (что, как известно, наблюдается и в большинстве капиталистических стран), то станет совершенно очевидным, каким огромным элементом этот вопрос входит в нашу хозяйственную жизнь и как сильно он давит на реальный коэффициент, хотя и не находит себе точного статистического выражения. Во всяком случае ясно, что если в отношении количества продукции мы подошли к восстановительной грани, то этого отнюдь еще нельзя сказать относительно качества. Когда мы говорим, следовательно, что продукция крупной промышленности в 1925/26 году достигнет 94 проц. довоенной, то мы вводим в нашу оценку некоторый элемент условности, как бы предполагая качество постоянной величиной. Совершенно очевидно, что такая оценка далеко не вполне совпадает с действительностью. Этот коэффициент нуждается в статистической поправке, очень трудной в виду трудности измерения качества, но придать этому коэффициенту (94 проц.) полную реальность мы можем, лишь выровняв на деле линию качества с линией количества. В эту сторону и направлены теперь наши усилия.
Производительность труда, себестоимость, скорость оборота и качество
Под указанным углом зрения нам придется на практике частично пересмотреть оценку наших достижений в разных областях.
Ясно, например, что вопрос о производительности труда теснейшим образом связан с качеством того продукта, который характеризует производительность труда. Увеличение, скажем, количества пар сапог на одну рабочую силу вдвое при одновременном ухудшении качества втрое, — беру нарочно резкий пример, — означало бы фактическое снижение производительности труда на 331⁄3 проц., тогда как при игнорировании вопроса о качестве статистика покажет в этом случае увеличение производительности труда на 100 проц.
То же самое относится к себестоимости и к цене. Голый учет снижения себестоимости на единицу товара без одновременного учета изменений качества может приводить к совершенно ложным выводам. Сейчас поднимаются тревожные предостерегающие голоса по отношению к нашей суконной промышленности, которая, по мнению некоторых авторитетных специалистов, в погоне за удешевлением до такой степени снижает качество сырья, что на поверку самый дешевый товар может оказаться самым дорогим.
Сюда же относится целиком вопрос о скорости оборота. Мы вели и продолжаем вести борьбу за ускорение производственно-торгового цикла, так как этим путем при помощи одного и того же капитала можно произвести большее количество продуктов. В области организационно-производственной (внутренний транспорт), транспортной в собственном смысле слова и торговой, всякое сокращение сроков является, так сказать, абсолютным благом, понижая цену на товар совершенно безотносительно к его качеству. Но этого совсем нельзя сказать с такой категоричностью по отношению к производственному процессу в собственном смысле слова. Тут для ускорения имеются нередко очень жесткие технологические (химические и проч.) пределы. Когда кожевенная промышленность в погоне за ускорением оборота жестоко бьет по качеству искусственным сокращением процессов дубления, переходя технически допустимые пределы, то ясно, что народно-хозяйственная «выгодность» такого ускорения оборота требует по меньшей мере семикратной поверки. За последний период нажим на промышленность шел, главным образом, по такой линии: дай больше продуктов и дай продукты, как можно более дешевые. Отсюда неизбежно в промышленности кое-что перекосилось, потому что повышение производительности труда и уменьшение себестоимости покупались сплошь и рядом снижением качества. Но только несомненные (хотя еще далеко не достаточные) успехи в области производительности труда позволяют нам теперь ребром поставить вопросы качества.
Сравнительные коэффициенты
Из всего сказанного совершенно очевидно, что правильный учет качества представляет -для нас народно-хозяйственную проблему исключительной важности. Чтобы показать яснее, что я под этим, понимаю, я приведу небольшой, но вполне конкретный пример, который, как мне кажется, вводит нас в самую суть дела. Я приведу лишь следующие поучительные места из полученного мною письма от Химугля:
«Следует отметить, что за-границей карандаши вырабатываются на вполне усовершенствованных по оборудованию фабриках, мы же пока о своей фабрике в смысле усовершенствования этого сказать не можем, и, невзирая на это, многие организации, вполне компетентные, признали наши карандаши по качеству графита почти не уступающими заграничным».
Должен сказать, что эта фраза меня заставила насторожиться больше, чем критическая заметка «Рабочей Газеты». Если наше оборудование несравненно хуже иностранного, то каким же образом наши карандаши «почти» не уступают заграничным? Может быть, мы возмещаем худшее оборудование более высокой квалификацией рабочих и техников? Вряд ли. Лучшим качеством сырья? Не похоже. Тогда мы имеем перед собою производственное чудо: при худшем оборудовании, при более низкой квалификации, при отсутствии традиций и навыков в карандашном производстве, при неудовлетворительном сплошь сырье мы даем продукцию, «почти» не уступающую заграничной. Где же разгадка этой производственной тайны? По-моему, в словечке «почти». Вот это словечко надо расшифровать, т. е. точно измерить его, а это и значит заменить обывательскую самооценку на-глаз,, в роде того, что мы ничуть не хуже или «почти» не хуже заграницы, точными коэффициентами, в которых сравнение качества сочетается со сравнением себестоимости, давая полновесную оценку изделия.
Сравнительный коэффициент, в который входит как сравнение себестоимости, так и сравнение качества, может во многих случаях оказаться крайне неблагоприятным. Гораздо утешительнее заменять точный коэффициент описательным и уже совершенно неточным выражением вроде: мы несколько отстаем; наша себестоимость, конечно, выше; по качеству наши товары все еще уступают и пр. и пр. Такие выражения наводят на мысль о сравнительном коэффициенте в 2⁄3, 3⁄4 и проч., тогда как во многих случаях он окажется 1⁄5 или 1⁄10. Разумеется, система социалистического протекционизма, выражающаяся прежде всего в монополии внешней торговли, должна сохраниться и сохранится целиком. Если молодые капиталистические страны, чтобы поднять внутреннюю промышленность, прибегали и прибегают к протекционизму, если старейшая капиталистическая страна, Англия, пытается ныне применять протекционизм для сохранения остатков своего былого господства на мировом рынке, то тем более молодая социалистическая страна вынуждена ограждать свое внутреннее строительство от напора капиталистических сил, как в их стихийных, так и в сознательно направляемых действиях. Но именно для того, чтобы правильно применять систему социалистического протекционизма, не давая ей вырождаться в самоблокаду и в то же время не делая излишних и опасных уступок фритредерству, нам необходимо точно измерять в каждый данный момент силу давления внешнего рынка на каждую отрасль нашей промышленности и даже на каждую товарную единицу. Другими словами, мы в каждый данный момент должны знать, на сколько именно процентов иностранный товар лучше и дешевле нашего. Манометр показывает машинисту силу давления пара на стенки котла, по манометру машинист направляет свою работу. Сравнительные товарные коэффициенты и должны играть роль показаний манометра для машинистов нашего социалистического хозяйства. Только располагая такого рода научно проверенными данными товароведения, мы сможем овладеть, как следует быть, аппаратом внешней торговли, сделать его несравненно более инициативным и гибким, так, чтобы каждая его операция своевременно дополняла и питала работу государственной промышленности и внутренней торговли. Наконец, и наша концессионная политика, опираясь на сравнительные коэффициенты советской и мировой продукции, сможет принять несравненно более планомерный характер, в теснейшей связи с недочетами и. потребностями нашей промышленности.
Объективные и субъективные условия
Производительность труда измеряется расходом энергии не просто на единицу продукта данного наименования, но и на единицу продукта данного качества. Все меры, которые ведут к более правильной постановке производства, тем самым должны вести и к повышению качества продукции. Но и обратно: борьба за качество продукции приводит к рационализации производства. Здесь из самого существа дела вытекает несколько подходов, не исключающих, а дополняющих друг друга: во-первых, подход под углом зрения технической базы производства — машинного оборудования, сырья и вспомогательных материалов; во-вторых, подход под обще-организационным углом зрения: правильного сочетания производственных процессов, специализации заводов и пр.; в-третьих, подход под субъективно-производственным углом зрения: внимательности, добросовестности, тщательности работы и пр. Совершенно ясно, что рост нашей промышленности и улучшение продукции мыслимы только при условии одновременной работы по этим трем основным направлениям. Но главная задача нашего Совещания состоит в подходе к делу под последним, т. е. субъективно-производственным углом зрения.
Что это значит, я сейчас поясню. Те же самые хозяйственники, которые ссылаются на объективные причины (изношенность оборудования, плохое сырье и пр.), нередко говорят, какое, мол, может быть теперь «качество», когда на рынке товарный голод? Это — фраза довольно ходкая. Что она собственно означает? Не больше и не меньше, как то, что плохое качество продукции зависит сплошь и рядом от монопольного положения промышленности и товарного голода, т. е. от невнимания к потребителю. Обратная теорема гласит: если бы не было товарного голода, то и при нынешнем сырье и при нынешнем оборудовании можно было бы давать продукцию более высокого качества. В этом весь гвоздь! Хозяйственники слишком независимы от потребителя. Чтобы сделать их более зависимыми, есть ряд путей. Одним из них является дополнительный ввоз иностранных товаров, ослабляющий товарный голод и повышающий зависимость трестов от потребителя и тем самым вынуждающий их улучшать качество продукции при тех условиях, какие есть. Это делается частично уже сейчас и будет делаться и впредь. Другой путь — контроль общественного мнения, печати, государственных органов, контроль потребительский и контроль научно-технический. Это и есть наш основной путь.
Только ли сырье виновато?
Во многих статьях, докладах и речах, посвященных качеству продукции, если авторами этих статей или речей являются производственники, хозяйственники, трестовики, директоры фабрик, мы слышим часто одну и ту же ноту: «В нашем производстве достигнуто (или, осторожнее, почти достигнуто) довоенное или заграничное качество продукции, но все несчастье, вся беда наша в сырье»… Этот ответ можно считать типическим. Стоит, однако, на минуту задуматься над существом вопроса, и станет ясно, что такое категорическое противопоставление сырья и готового изделия представляется довольно-таки наивным. Ведь у нас все основные отрасли как добывающей, так и обрабатывающей промышленности национализированы. То, что является изделием для одной отрасли, поступает в качестве сырья, полуфабриката, вспомогательного материала или оборудования в другую отрасль. Государство является собственником всего промышленного круга, начиная с извлечения руды, угля или хлопка из земли и кончая постройкой дизеля и выпуском в свет готовой ткани. Если вы пожалуетесь на плохую работу портного, то он вам скажет, что ему дали плохое сырье, скажем, сукно, которое растягивается под пальцами, или нитки, которые рвутся. Суконщик скажет, что его снабдили плохой шерстью и плохой машиной. Машиностроитель будет жаловаться на плохой металл. Металлург сошлется на руду. И так без конца. Где же в конце концов сидит тот супостат, который дает дурное качество? Разумеется, в том или другом случае может оказаться, что портной хорош, а суконщик плох. Но, вообще говоря, нет никакого основания считать, что готовые изделия (какие?) производятся лучше, чем так называемое сырье. Но зато верно другое: к недочетам сырья присоединяются недочеты полуфабриката, а сверху на них накладываются недочеты готового изделия. Но тот, кто последним приложил руку к продукту, склонен видеть только грехи своих предшественников.
Тут говорилось, что в кожевенном деле сырье составляет 75 проц. Это верно в том смысле, что оборудование в кожевенной промышленности играет несравненно меньшую роль, чем сырье. Но это не дает кожевенникам никакого права передвигать вопрос о качестве в область сырья. Вы скажете: «Мы дадим лучшее дубление, если нам дадут хорошо снятые и хорошо сохраненные кожи». На это вам ответят из нижнего этажа: «А вы дайте нам хорошо приспособленные бойни». Мало этого: нужно, чтобы на эти бойни поступал хорошо откормленный и холеный скот. Нужно охранять скот от овода. Тут промышленность должна прийти на помощь крестьянину и общими, и специальными мерами. Словом, должно отсылать от одной отрасли хозяйства к другой и, пустив вопрос в круговую, вернуться к коже с другой стороны. Круг промышленности превращается в порочный круг. Разумеется, мы сформируем здесь ряд предложений и требований относительно кожевенного сырья, но основная задача кожевенного совещания состоит в выработке мер улучшения качества продукции внутри самого кожевенного производства. Если верно, что сырье составляет 75 проц., а обработка его 25 проц., то, значит, внимание наше надо сосредоточить прежде всего в кругу этих 25 проц., а о сырье будем говорить с другими. Такой подход обеспечит практические результаты. Иначе хозяйственники, сваливая вопрос о качестве с одной отрасли на другую, уподобятся жонглерам, которые лбами перебрасывают друг другу мяч на арене цирка.
Еще о секретах в производстве
Первым подходом к стандартизации изделий является упразднение местных и частных производственных «секретов». На эту тему за последнее время писалось и говорилось уже не мало. В «Торгово-Промышленной Газете» была напечатана на этот счет недавно статья за подписью Л. Ц., в которой вопрос разрешается с необыкновенной простотой; когда иностранная техника вытеснит, мол, нашу доморощенную, тогда наши секреты упразднятся сами собой; поэтому никакие хозяйственно-административные меры не нужны. Это решение вполне в духе старого истинно-русского секрета. «И решили так оставить». Что более высокая индустриальная техника упразднит все наши секреты вместе с нашею, отсталостью, это бесспорно. Но ведь речь идет не о той промышленности, которая будет в разных отраслях через 2, 3, 5 лет, а о той, которая существует сейчас и которую нам надо улучшать. Сохранять средневековый режим секретничества, под предлогом того, что раньше или позже все равно иностранная техника вытеснит его, значит проявлять в хозяйственной области то качество, которое Владимир Ильич когда-то в политике назвал хвостизмом. Нет, надо в каждой отрасли промышленности, в каждом синдикате, в каждом тресте, на каждом заводе взять «секреты» на учет сейчас, немедленно и подвергнуть их компетентной проверке на предмет скорейшей и по возможности безболезненной ликвидации. Надо растворить их навсегда в колбах и ретортах трестовских и заводских лабораторий.
Что касается кожевенного производства, то, по словам проф. Поварнина, секрет изгнан здесь лишь в самые последние годы и сохранил известную роль лишь в отраслях неширокого потребления: лак, технические кожи, отчасти хром. Осуществление сети лабораторий, намеченной нашим совещанием, должно будет окончательно упразднить секрет, по крайней мере, в главных отраслях кожевенного производства. Разумеется, далеко не исключена возможность возникновения новых секретов и новых секретчиков. Источником их является неуверенность техника, изобретателя, квалифицированного работника в своем положении. Слишком узкое, невнимательное, жесткое отношение администрации трестов и заводов к изобретателям и техникам толкает этих последних на путь секрета. Бороться против такого рода явлений, одинаково враждебных техническому прогрессу и духу коллективизма, можно в настоящих переходных условиях только внимательным отношением к наиболее ценным работникам промышленности, соответственной оплатой их инициативы, изобретательности, находчивости и пр. Но, независимо от этих общих мер, необходимо также и в кожевенной промышленности посредством надлежащего обследования тех или иных производственных углов и закоулков проверить, что скрывается под теми или иными «секретами», чтобы сколько нибудь ценные (если есть) распространить на соответственную отрасль промышленности целиком, а негодные, устарелые или фальшивые поскорее ликвидировать.
Но тут надо сказать несколько слов о секретах вообще. С этим вопросом произошла таинственная история. О секретах в производстве печать заговорила в связи с работами по качеству продукции. И в «Экономической Жизни», и в «Торгово-Промышленной Газете», и в «Правде», и в других изданиях появились статьи и заметки, изобличающие секреты и секретничество в разных отраслях промышленности. Говорилось, что секретничество является величайшим бедствием отсталых отраслей. Называли лак, краску, эмаль, фарфор, стекло и проч. В некоторых статьях писали: у нас по захолустьям, что ни завод, то секрет. Приводили такие примеры: мастер-секретчик, чтобы оградить от непосвященных свой секрет, производит смесь, запершись на ключ, причем выливает излишки химических материалов, дабы ввести в заблуждение насчет действительной пропорции составных частей своей смеси. На секреты и секретничество жестоко жаловались представители силикатной промышленности на заседании совета содействия институту силикатов. Вот все это вместе и побудило меня выдвинуть предложение о ликвидации секретничества путем компетентной проверки секретов и выкупа тех немногих, которые могут представлять реальную ценность. Но вот появляется в «Торгово-Промышленной Газете» анкета, в которой «практики-производственники» дают свое заключение о секретах в производстве. Мы слышим здесь представителей Резино-треста, Лакокраски, Жиркости и др. Общий их голос: никаких секретов нет, это одно недоразумение. Если почитать анкету, то можно подумать, будто вопрос о секретах выдуман был Особым Совещанием по качеству продукции. Тут что то не так. Шутя, я даже сказал товарищам: ведь секрет в том и состоит, чтобы его держать в секрете; немудрено, стало быть, если кое-какие «практики-производственники» наличие его отрицают. Хочу, однако, надеяться, что это только шутка, хотя на «секреты» мы наталкивались даже в такой высококвалифицированной промышленности, как электротехническая. Но в сущности сама анкета позволяет выяснить, чем объясняется (по крайней мере отчасти) таинственное исчезновение секретов. Так, инженер одного из текстильных трестов сообщает, что «все секреты, которыми, по их мнению, обладают мастера-секретчики, ничего секретного на самом деле не представляют и давно уже науке известны». Что все секреты известны науке, это бесспорно.*) Но беда в том, что сама наука составляет для нас нередко секрет. Если рецепт эмали, и притом великолепнейший рецепт, прекрасно известен науке, то это пока что не меняет того факта, что данное наше предприятие зависит от мастера, владеющего «секретом» (увы!) плохой эмали. Вот этот мнимый секрет, лежащий в основе эмалевого производства, надо расшифровать ключей научной терминологии. Это и будет первым шагом движения вперед.
*) Впрочем, и это не вполне верно. От С. Д. Шейна я узнал, что, скажем, секрет японских лаков «науке» пока что неизвестен.
Мне на днях пришлось говорить о химической промышленности с академиком Ипатьевым, который вернулся из заграничной поездки, где он обозревал ряд химических заводов и лабораторий. Вопрос зашел у нас о промышленности тонких красителей. В. Н. Ипатьев упомянул о том, как трудно французам, несмотря на все их материальные захваты заводов и секретов, перенять немецкую красильную промышленность. А сколько же нужно нам, — спросил я, — лет пять? — Нет, скорее 25, — ответил В. Н. Ипатьев. Думаю, что тут была сознательная гипербола с педагогической целью, чтобы заставить понять, как жестоко отстаем мы в области химической промышленности. А ведь В. Н. Ипатьев знает, надо думать, и химию, и промышленность. Вот почему, когда я слышу от инженера «Жиркости»: вы нам дайте сырье, и мы в парфюмерной промышленности в два счета утрем нос французам, то я нисколько этому не верю и мне хочется ответить: прежде чем обгонять парижскую парфюмерию Коти, давайте-ка установим правильный стандарт на хорошее мыло для стирки и научимся выделывать пригодный вазелин.
Производственная стандартизация качества или бюрократическая нивелировка цен?
За последнее время не раз отмечалось, и отмечалось справедливо, что вопросы качества продукции тесно связаны с выработкой технических норм и с установлением товарных стандартов. Это совершенно правильно, по этой линии идет развитие, но пока что стандартизованный продукт стоит перед нами как задача, а не как достижение. Между тем в нашей торговой политике мы часто действуем так, как если бы имели дело со сплошным стандартом.
Я приведу пример.
Центросоюз в полученном мною письме жалуется на то, что спичечный синдикат заставляет его покупать спички Медынского объединения наравне со спичками других трестов*). Между тем, по отзыву крупнейшего посредника между производителем и потребителем, спички Медынского объединения хуже спичек других трестов. Потребитель не хочет их брать, между тем ему их навязывают. Спичечный синдикат как бы исходит из предпосылки, будто спичечное производство у нас однородно, и на этой фиктивной предпосылке строит политику распределительного районирования и политику цен. Ясно, что тут требуются какие-то радикальные поправки. Спичечный стандарт не есть факт, данный от природы, а есть задача, которую еще нужно достигнуть. Прямая обязанность спичечного синдиката всеми доступными ему способами давить на отсталые тресты и выравнивать спичечный фронт, приближая тем самым спички к стандарту. Но совершенно очевидно, что прямолинейная уравнительная политика цен и принудительного районирования толкает на прямо противоположный путь: зачем тресту улучшать качество спичек, если они продаются по той же цене, что и спички худшего качества? И с другой стороны: зачем Медынскому объединению волноваться по части качества, если его спички имеют принудительный район сбыта по твердой цене. Надо прямо сказать: «стандартизованная» цена при нестандартизованном продукте должна играть реакционную роль в производстве. До тех пор, пока реальная стандартизация не достигнута, нужно дать возможность потребителю платить за худшие спички дешевле, чем за лучшие, или за более дорогую цену получить спички более высокого качества.
*) Кстати сказать, это пока единственный случай, когда Центросоюз проявил нечто вроде самостоятельного интереса к работе Совещания по качеству продукции. Нельзя не обратить внимания на то, что на последнем заседании кооперация осталась в стороне. Речь шла о коже и о пище, т.е. о таких продуктах, которые глубочайшим образом входят в повседневную жизнь самых широких масс населения. Тут кооперации, казалось бы, принадлежит первое слово. Уж кто-кто, а кооперация должна бы знать, как эта самая подошва проявила себя в обиходе крестьянина, крестьянки, рабочего, работницы. Наряду с данными испытательных лабораторий кооперация должна бы нам принести выводы непосредственного житейского опыта, жалобы и претензии потребителя. Между тем кооперация молчала. Там, где речь идет о насущнейших нуждах потребителя, голоса кооперации не слышно. Что это значит? В чем тут секрет? Необходимо во что бы то ни стало и этот секрет раскрыть, как многие другие.
Свойства и качества основных продуктов должны быть стандартизованы. Соответственная система мер должна быть распространена, разумеется, и на кожевенные товары.
Но совершенно ясно, что политика уравнительных цен при разнородном качестве продукции идет прямо наперекор задачам повышения и выравнивания качества товаров. Бюрократическая уравнительность цен при неоднородном продукте представляет собою проявление насквозь реакционной политики. До тех пор, пока производство не стандартизовано, нужно из нормировки цен сделать рычаг повышения качества продукции. Синдикат должен разыгрывать свою политику руководства по клавиатуре цен. А как же он будет играть, если у него по каждому товару независимо от качества его всего одна нота? Синдикат как-будто становится, или частично встал, на путь варьирования цен. Но это не нашло отражения в тезисах. Другими словами, в арсенал борьбы за качество не включено главное оружие борьбы — цена. Между тем, именно для синдиката, как торговой организации, вопрос о воздействии на качество изделий через посредство цен должен стать основным.
Дальше идет вопрос относительно сырья, но под таким углом зрения, который связан с работой самого синдиката. Все, по-видимому, сходятся на том, что в ближайшем году у нас не хватит кожевенного сырья. Разумеется, мы должны сделать все, чтобы в этом году собрать сырье возможно более доброкачественное и консервировать его в возможно более благоприятных для кожевенной промышленности условиях. Соответственную систему дополнительных практических мероприятий мы должны будем по этой линии разработать в течение ближайшей недели. Но я подхожу сейчас к вопросу с другой стороны. Каково бы ни оказалось среднее качество заготовленного сырья, количество его будет по всем данным недостаточным, как с точки зрения спроса рынка на кожеизделия, так и с точки зрения производственной мощности кожевенных заводов. Оптовым покупателем сырья является синдикат. От него сырье идет к трестам. Спрашивается: какими принципами будет руководствоваться синдикат при распределении кожевенного сырья? Можно, пожалуй, на первый взгляд возразить, что вопрос этот не имеет отношения к качеству продукции. Нет, извините: он имеет прямейшее отношение. Распределение сырья есть второй рычаг в руках, синдиката для воздействия на качество продукции. Если вы будете распределять сырье, которого не хватает, уравнительно, то это будет такой же реакционной политикой, как и уравнительные цены для продукции» разного качества. Надо загрузить на 100 процентов лучшие предприятия, дающие кожу наивысшего качества, а остатки сырья распределять на остальных предприятиях в убывающей прогрессии. Вы говорите, что синдикат так именно и собирается поступить? Великолепно, я могу это лишь приветствовать. К сожалению, это ваше намерение не отразилось в тезисах. Можно жаловаться на сырье, можно жаловаться на машиностроительные тресты, — все это имеется в ваших тезисах, и никто не оспаривает вашего права заявлять эти жалобы в связи с вопросом о качестве ваших изделий. Но наряду с этим у вас в тезисах вопиющий провал: вы, синдикат, ни словом не упоминаете о том, как вы намерены поднимать качество при помощи рычага цен, с одной стороны, рычага сырья — с другой. В этом, думается, основной недостаток ваших тезисов.
Потребитель недоволен — потребитель прав
В докладе Военного ведомства имеется категорическое утверждение в том смысле, что качество кожевенной продукции, поставленной армии и флоту в 1924/25 г., не улучшилось по сравнению с продукцией предшествовавшего 1923/24 г. Если это верно, — а не верить этому нет основания, — то в этом факте заключается серьезное осуждение нашей кожевенной промышленности, по крайней мере, в той ее части, в какой она работает на оборону. А о кожевенных трестах мы будем судить, разумеется, не только по их работе на рынок, но прежде всего по их работе на армию. В этой области надо всемерно подтянуться. Правлениям трестов и директорам заводов надо непосредственно взять в свои руки наблюдение за работой на нужды обороны. Нарекания военного ведомства, иллюстрированные цифрами, опровергают, на мой взгляд, утверждения трестов, будто кожевенная промышленность у нас ныне не только не ниже, но даже выше довоенной. В отдельных случаях это может быть и так, а в целом совсем не так.
Как вам будет угодно, но потребитель недоволен кожевенными изделиями: недовольно военное ведомство, недоволен Комиссариат путей сообщения, недоволен и частный массовый потребитель. Это основной факт. Вы говорите, что кожевенная промышленность сделала крупные успехи? Что успехи сделаны — это неоспоримо. Но в целом дело все еще обстоит неблагополучно, особенно, если принять во внимание, что потребитель судит по готовому продукту в целом, а не по отдельным его составным частям. Наша подошва, говорят, лучше европейской и лучше американской. Допускаю, что отдельные заводы достигли столь высокого качества. Но, во-первых, качество это очень неравномерно, не стандартизовано, и потребитель, как бы стоит перед лотереей. Во-вторых, подошва соединяется с верхним товаром, который оказывается уже качеством похуже. В-третьих, в постройке обуви оказываются свои изъяны. В-четвертых, наконец, продавец умудряется соединить в пару два разных ботинка. И вы должны согласиться и признать, что потребителя очень мало утешает хорошая подошва в плохой паре сапог. Если в сандалиях хлястик рвется на пятый день или пряжка ломается через две недели, то много ли пользы в хорошей подошве? Отсюда-то и проистекают недоразумения, потребитель обижается на трест, а когда его жалобы доходят до треста, последний ссылается на свои успехи и обижается на потребителя. А прав-то в этой тяжбе все-таки потребитель, и последнее слово должно остаться за ним.
Надо поднять качество. Надо довести дело до конца. Надо согласовать все элементы, все стадии кожевенной промышленности. Только при этом условии повышение качества будет значиться не в отдельных записях кожевенной промышленности, а на ноге потребителя. Мы имеет дело с промышленностью, где потребитель действительно имеет право требовать того, чего его нога хочет!
Научно-технический кожевенный институт
(Заключительное слово)
Для контроля над производственной техникой и, в частности, над темпом коже-химических процессов нам нужны лаборатории. Для контроля над лабораториями — центральный институт.
В тезисах кожевенного синдиката говорится о необходимости правильной постановки технического дела. Кое-что в этом отношении уже сделано, спору нет. Если до войны у нас было пять заводских лабораторий, то теперь их свыше 30. Правда, и это число совершенно ничтожно, если принять во внимание, что у нас в одной только стандартизованной кожевенной промышленности свыше сотни кожевенных заводов. А ведь сверх того существует четыре десятка несиндицированных трестов. Тезисы признают необходимым дальнейшее развитие сети заводских лабораторий и создание контрольных лабораторий. Все это очень хорошо. Но замечательно то, что тезисы совершенно умалчивают о необходимости создания центрального научно-технического кожевенного института, вопрос о котором нашим Совещанием выдвинут, как первоочередной. Чем объясняется это умолчание? Смысл его расшифровать не трудно. Кожевенный синдикат не склонен к такому научно-техническому контролю, который не находился бы под его собственным контролем. Другими словами, кожевенный синдикат отстаивает свою производственно-техническую бесконтрольность. Это по-человечеству понять вполне можно и некоторые иные (отнюдь не передовые) отрасли промышленности готовы поддержать центральную лабораторию лишь при том условии, если она будет предоставлена в их распоряжение. Но нет, на это мы не пойдем. В том-то и смысл создания центрального научно-технического института, что он, служа промышленности, будет в то же время независим от злободневных коммерческих нужд и комбинаций Кожсиндиката и Кожтрестов. Такой институт нуждается в независимости, как для своей научной, так и для своей контрольной работы. В руках ВСНХ, в руках государства, кожевенный институт будет органом контроля над кожевенной промышленностью под углом зрения интересов потребителя. Вместе с тем он будет органом контроля над контрольными лабораториями трестов. Эти последние должны быть вооружены единым методом химического и механического исследования. Вы это сами признаете. Но кто их таким методом вооружит? Центральный кожевенный институт. В погоне за ускорением оборота трест может дать своей лаборатории задание: «А подстегни-ка химическую обработку кожи процентов на 50». Но тут вступится независимый от трестов институт и скажет: «От этого подстегивания кожа портится на столько-то и столько-то процентов, и за ускорение расплачивается потребитель». Такой объективный, незаинтересованный контроль государству безусловно необходим, и мы его создадим.