Выписки из стенографического отчета XIV съезда ВКП(б), 18-31 декабря 1925 г., сделанные Троцким
Троцкий сохранил в своем Архиве Стенографический отчет съезда и выделил следующие места. Страницы по изданию 1926 г. — /И-R/
Заседание шестое, дневное, 21 декабря 1925 г.
Каменев
«Товарищи, если даже тов. Бухарин в речи, которую он хотел сделать принципиально политической, счел необходимым повторить прием, знакомый партии, прием напоминания о наших октябрьских ошибках… (Голос: «Зиновьев первый начал».) Давайте договоримся: если у вас есть поручение перебивать меня, то вы так и скажите. (Голос: «Никто никакого поручения не давал, — у нас своя голова есть».) Так вот, мы предчувствуем, конечно, что если Николай Иванович встал на этот путь, то в дальнейшем эти темы и эти методы, вероятно, будут разработаны очень широко. Ну что же, шкуры у нас дубленые…» (сс. 244—245).
«Мы глубочайшим образом убеждены, что складывающаяся в партии теория, школа, линия, не находившая до сих пор и не находящая теперь достаточного отпора, гибельна для партии, поэтому наш долг заключается в том, чтобы предупредить партию…» (с. 246).
«Итак, товарищи, я утверждаю, что подобной обстановки для обсуждения принципиальных вопросов у нас в партии никогда не было. Я утверждаю, что наше выступление вынуждено, потому что нам не давали выступать раньше» (с. 248).
«Во время октябрьского пленума ЦК большинство ленинцев сказало: «Не смейте дискутировать». Большинство ленинцев запретило статьи Крупской и мою. Большинство ленинцев гарантировало совместную подготовку съезда. (Петровский: «Большинство Политбюро».) И большинство Политбюро свалило на голову съезда обвинение нас в пораженчестве и ликвидаторстве», (с. 249).
«Я тов. Сталина упрекал в ряде совещаний, я повторяю это перед съездом: ты вряд ли согласен с этой линией, но ты её прикрываешь, и в этом твоя ошибка, как руководителя партии; ты твердый человек, но ты не даешь партии твердо опровергнуть эту линию, которую большинство партии считает неправильной. Я говорил тов. Сталину: если лозунг «обогащайтесь» мог гулять в течение полугодия по нашей партии, то кто в этом виноват? Виноват тов. Сталин. Я спрашивал его: ты согласен с этим лозунгом? — Нет, не согласен. Почему же ты мешаешь партии ясно и точно отвергнуть этот лозунг? Теперь я вижу, товарищи, что тов. Сталин целиком попал в плен этой неправильной политической линии (смех), творцом и подлинным представителем которой является тов. Бухарин». (с. 254).
[Когда он жалуется, что не напечатаны были статьи Крупской, его и других, подается реплика — Л. Т.] (С места: «При вашем участии даже статьи Ильича не помещались, а вы хотите, чтобы вам разрешили монопольно писать») (с. 255).
«…Мы против того, чтобы создавать теорию «вождя», мы против того, чтобы делать «вождя». Мы против того, чтобы секретариат фактически объединяя и политику и организацию, стоял над политическим органом. Мы за то, чтобы внутри наша верхушка была организована таким образом, чтобы было действительно полновластное Политбюро, объединяющее всех политиков нашей партии, и вместе с тем, чтобы был подчиненный ему технически выполняющий его постановления Секретариат» (с. 274).
«Мы не можем считать нормальным и думаем, что это вредно для партии, если будет продолжаться такое положение, когда секретариат объединяет и политику и организацию и фактически предрешает политику. (Шум.) Вот, товарищи, что нужно сделать. Каждый, кто не согласен со мной, сделает свой вывод. (Голос с места: «Нужно было с этого начать».) Это право оратора начать с того, с чего он хочет. Вам, кажется, следовало бы начать с того, что я сказал бы, что лично я полагаю, что наш генеральный секретарь не является той фигурой, которая может объединить вокруг себя большевистский штаб. Я не считаю, что это основной политический вопрос. Я не считаю, что этот вопрос более важен, чем вопрос о теоретической линии. Я считаю, что если бы партия приняла (шум) определенную политическую линию, ясно отмежевала бы себя от тех уклонов, которые сейчас поддерживает часть ЦК, то этот вопрос не стоял бы сейчас на очереди. Но я должен договорить до конца. Именно потому, что я неоднократно говорил это тов. Сталину лично, именно потому, что я неоднократно говорил группе товарищей-ленинцев, я повторяю это на съезде: я пришел к убеждению, что тов. Сталин не может выполнить роли объединителя большевистского штаба» (сс. 274-275).
«Эту часть своей речи я начал словами: мы против теории единоличия, мы против того, чтобы создавать вождя! Этими словами я и кончаю речь свою» (с. 275).
Томский
«Что у нас людей много? Что мы с ума сошли? Каменева и Зиновьева отстранить? Зачем? С какой стати? Что это такое? Оставьте вы эти разговорчики» (с. 288).
«…Нет, тов. Каменев, если вы ставите вопрос о том, что система единоличных вождей не может существовать, мы говорим: мы все время против этого боролись; система единоличных вождей не может существовать и её не будет, да не будет…» (с. 289).
«Скажите, тов. тов. Зиновьев и Каменев, когда была плоха линия Центрального Комитета? Когда вы внесли какое-нибудь практическое предложение, и его отвергли?
Когда у нас был спор с тов. Троцким, он приходил и говорил: «Вот была неправильная тактическая линия».
«Такого-то числа я вносил такое-то практическое предложение — его отвергли».
«Такого-то числа я вносил такое-то практическое предложение — его тоже отвергли».
«Можете ли и вы дать нам документ о том, когда вы вносили поправки и какие поправки и резолюции XIV партийной конференции, и чтобы их отвергли? Не можете…» (с. 290).
«…Мы берегли достояние партии, ибо такие люди, как Каменев и Зиновьев не каждый день создаются партией. Мы это понимаем. Мы берегли то, что партия создала…» (с. 291).
Андреев
«К чему же сводится требование тов. Каменева об изменении структуры ЦК? Нет, товарищи, за этим кроется другое — за этим кроется нежелание признать растущий авторитет тов. Сталина, который является генеральным секретарем…» (с. 298).
«…Мы все ценим достаточно высоко и тов. Каменева и тов. Зиновьева. Напрасно тов. Лашевич убеждал нас в том, что мы стоим за то, чтобы сжить тов. тов. Каменева и Зиновьева со свету. Мы не мыслим себе даже, чтобы тов. тов. Каменев и Зиновьев не были в руководящем органе ЦК — Политбюро…» (с. 298).
Заседание седьмое, вечернее, 21 декабря 1925 г.
Калинин
«…Мое расхождение с тов. Зиновьевым началось с истории с тов. Троцким. Это было первое практическое расхождение. В чем суть этого расхождения? Мне казалось, что тот накопленный авторитет, который носит персонально тов. Троцкий, есть капитал, накопленный партией; растрачивать этот капитал надо очень и очень осторожно; поэтому и формы борьбы с ним должны быть таковы, чтобы при достижении максимальных результатов, минимально пострадал накопленный партией авторитет Троцкого» (с. 318).
«…и затем на одном из собраний он выпалил: «обогащайтесь». Ну, будьте же немножко, хотя бы на 1%, людьми беспристрастными. Разве этот лозунг у нас в советской республике, при наших условиях, имеет бóльшее практическое значение, чем, предположим, выкрик «напивайтесь в пустыне Сахаре»?
Не бóльшее, товарищи. Вы придираетесь к нему, потому что тов. Бухарин слишком быстро идет на признание своих ошибок, а вы пользуетесь этим и хотите одного из крупнейших авторитетов нашей партии свести на нет. (Аплодисменты.) Вы крови бухаринской хотите. (Смех. Голос: «Это уже совсем напрасно».) Большинство ЦК находит, что тов. Бухарин ни в коем случае закланию подлежать не должен. Я считаю, что эту политику тов. тов. Зиновьева и Каменева съезд решительно должен пресечь» (сс. 320-321).
Сокольников
«…Для меня этот факт (неправильной линии в отношении Зиновьева и Каменева) состоял в том, что очень скоро после XIII съезда партии, без всяких поводов к этому со стороны Каменева и Зиновьева, тов. Сталин напечатал сделанный им на курсах секретарей укомов доклад, в котором он выступил впервые — этого у нас никогда не было — против Каменева и Зиновьева в печати…» (с. 333).
«…никаких абсолютно чувств неприязни, личной и политической, по отношению к тов. Сталину у меня нет, абсолютно никаких. Я это должен сказать, поскольку утверждают, что все наши отношения будто бы диктуются личной неприязнью и прочее. Этого нет, я ни в малейшей степени не сомневаюсь в том, что для всей партии огромнейшую пользу имеет работа, которую выполняет тов. Сталин» (с. 334).
«Я не могу согласиться с тем, что если в Политбюро, или в ЦК, или на съезде встает вопрос о том, как должен быть организован секретариат, и должен ли тот или другой товарищ быть в составе секретариата, то это обстоятельство мы должны рассматривать, как попытку внутрипартийного переворота. С этим я не согласен. Товарищи, я лично убежден в следующем: я думаю, что влияние и авторитет тов. Сталина, если бы даже он не был генеральным секретарем нашей партии… (шум и крики). Товарищи, неужели мы в самом деле на съезде партии не можем обсуждать вопрос, который в любой губернской организации можно обсудить -кто будет её секретарем и так далее?.. Так или иначе должны быть организованы отношения между секретариатом и Политбюро, будет ли там сидеть тов. Сталин. Но я спрашиваю: почему, в какой степени может быть поколеблен авторитет тов. Сталина, если он работает в качестве члена Политбюро? Разве этим в какой-нибудь мере уменьшается руководящее политическое значение каждого слова, сказанного тов. Сталиным? Не уменьшается. (шум, крики).
Я думаю, что мы напрасно делаем из вопроса о том, кто должен быть генеральным секретарем нашей партии, и нужен ли вообще пост генерального секретаря, вопрос, который мог бы нас раскалывать…
Да, у нас был Ленин. Ленин не был ни председателем Политбюро, ни генеральным секретарем и тов. Ленин, тем не менее, имел у нас в партии решающее политическое слово. И если мы против него спорили, то спорили трижды подумав. Вот я и говорю: если тов. Сталин хочет завоевать такое доверие, как тов. Ленин, пусть он и завоюет это доверие…» (с. 335).
Заседание восьмое, дневное 22 декабря 1925 г.
Жданов
«Теперь, товарищи, говорят здесь о том, что ежели кто ревизует ленинизм, то это не «четверка», не тов. Зиновьев, не тов. Каменев, а ревизует тов. Бухарин. И понятно, почему все стрелы направлены против Бухарина. Потому, что тов. Бухарин, как никто другой, представляет из себя одного из лучших теоретиков нашей партии. Разбить тов. Бухарина, дискредитировать в глазах партии этого теоретика — совершенно очевидно, что это есть один из политических маневров новой дискуссии, новой оппозиции» (с. 369).