Выступления на Путиловском заводе

20/1—1926

После победы Сталина-Бухарина над Ленинградской оппозицией на XIV съезде ВКП в декабре 1925 г. победоносный блок Сталина и правых (Бухарин, Рыков, Томский) послал в Ленинград ряд своих представителей, чтобы вытеснить Зиновьева и его сторонников из руководства здешним аппаратом партии. Выступления Томского, Ворошилова и Глебова-Авилова на собрании членов ВКП на Путиловском заводе являлось одним их таких мероприятий. Замечания красочно рисуют механику постепенной изоляции Троцкого за прошедший год. В частности, Зиновьев и его друзья выступали за более энергичные и агрессивные шаги против Троцкого. Сталин был более осторожным «дозировщиком» (более позднее определение Троцкого) аппаратных мер, опасаясь спровоцировать более открытое выступление левых в партии.

Ворошилов недавно заместил таинственно погибшего во время заурядной хирургической операции М.В. Фрунзе. (Сторонник Зиновьева, Фрунзе, в январе 1925 года заместил Троцкого во главе военного ведомства). Ворошилов в 1936—39 гг. отправил на казнь почти всё руководство Красной Армией. Ворошилов был чисто креатурой Сталина: он поднялся и упал вместе с ним.

Старый большевик Глебов-Авилов был с 1923 до начала 1926 г. председателем Петроградского губернского совета профсоюзов. Сторонник Зиновьева и Каменева, и капитулировал с ними. Расстрелян 13 марта 1937 г.

М.П. Томский (1880—1936). — Старый большевик, давнишний член ЦК и Политбюро. Один из руководителей правого крыла в партии, но в это время — сторонник партийной машины Сталина. Покончил с собой не дожидаясь неминуемых пыток и расстрела.

Троцкий подчеркнул несколько мест выступления красным карандашем; мы выделяем эти места жирным шрифтом. Печатается по копии, хранящейся в Архиве Троцкого в Гарвардском университете, папка MS Russ 13 Т-863 (Houghton Library, Harvard University). — /И-R/


Из речи Томского на Путиловском заводе.

Какие были разногласия и как они нарастали, с чего они начались? Я на этом остановлюсь, но не буду слишком глубоко входить в историю. Они начались после того, как мы плечо с плечом дрались против Троцкого. Троцкий был побежден идейно, он был разбит. Сущность его идей была ясна для всей партии. После этого встал вопрос об организационных выводах. Вы знаете, какую страстность вносят в вопрос об организационных выводах, но мы, большевики, знаем, что резолюция может руководить массой только через людей. Поэтому для проведения той или иной резолюции или идеи требуются соответствующие люди в соответствующей расстановке. Из каждого политического спора вытекают определенные организационные выводы. Этому нас учил Ильич. Каковы должны были быть по отношению к Троцкому организационные выводы и о чем шел спор? В Ленинграде наши товарищи слишком круто хотели завернуть винт. Говорили, что Троцкий должен быть удален из ЦК, а порой проговаривались, что он должен быть выгнан из партии. Мы говорили, что организационные выводы нужно сделать так, чтобы у беспартийной крестьянской, рабочей массы не создалось такого впечатления, что только для того, чтобы придавить к земле, у нас был принципиальный спор и разногласия. Конечно, после спора Троцкий не мог оставаться председателем РВС. Мы это знали. Надо ли было выгонять его из партии? Большинство считало, что не нужно, а меньшинство рассматривало это как мягкотелость и жалость к Троцкому. Нас в этом упрекали. Но большинство — это большинство, и проголосованное решение надо проводить в жизнь. Были различные споры по этому вопросу. Последний спор свелся к тому, чтобы вывести Троцкого немедленно из Политбюро или до съезда не трогать его в партийном отношении. Вот как шел спор. Большинство решило не трогать Троцкого, оставить его в Политбюро.

Оглянемся назад на этот спор. Правы мы или не правы? Правы. Ибо это шел спор не только о том, что делать с Троцким. Это шел спор о том, как должно руководящее большинство руководить партией, с какими методами оно должно подходить к оппозиции, в том числе и к теперешней, будущей. Вот о чем спор шел. Нужно ли человека за его ошибку отсечь, постараться его рядом толчков вышибить из партии, отрезать; поступить ли по-евангельски: рука твоя загноилась — отруби ее; или иначе: ошибки не замазывать, ошибки вскрывать, ошибки разъяснять, идейной пощады не давать. А работников, особенно выдающихся, которых у нас мало, нужно для партии беречь. И этот спор сказался в речи Сталина на Московской конференции. Он был выражен в том, что Сталин сказал:

«У нас в упряжке бегут семь лошадей. Одна вдруг брыкаться, лягаться начала… Стоит ли ее выпрячь, или нужно ее постегать, а заставить запряжкой бежать?»

Это была правильная, картинно выраженная мысль, потому если каждой лошадке, которая забрыкается, переламывать хребет, то в конце концов поедешь не на лошадке, а на одном дышле. А на нем далеко не уедешь (смех). Вот как вопрос стоял.

В вопросе о разногласиях с Троцким мы считаем (я думаю, теперь можно задним числом и всем согласиться), что правы были мы, большинство. Никакой бы особенно роковой ошибки со стороны меньшинства не было бы, если бы не стали эту ошибку возводить в квадрат. В ответ на это из Ленинграда посыпались летучие словечки. То мимоходом руководитель той или иной ленинградской организации обронится словечком вроде того, что необходима решительная борьба не только с троцкизмом, но и с полутроцкизмом, то другой. Нас это заинтересовало — где же полутроцкисты? (Троцкизм — понятно.) На это отвечали: возможно, что такой существует. Что касается полутроцкизма, то мы сказали: если не можете указать, где он, — не пускайте летучих слов. Для чего вам это нужно? Мы понимаем многое с намеков и понимаем, что в данном случае стали, обидевшись, что остались по вопросу о Троцком в меньшинстве, подводить стали здесь идейный фундамент. И другие летучие словечки, вроде того, что мы — стопроцентные большевики. Мы на это отвечаем: бросьте все словечки о стопроцентных большевиках. Был один стопроцентный большевик, да и тот умер, а остальные — так, около ста да поблизости, не дошли, так 84, 92, 96 процентов (аплодисменты).


Отрывок из выступления Ворошилова.

Ворошилов. Товарищи, два слова относительно решения Центрального Комитета в отношении тов. Троцкого. Тов. Глебов допустил здесь привести, выражаясь мягко, оговорку. В январе месяце 1925 г. у нас были весьма серьезные споры с меньшинством ЦК и было решено тов. Троцкого оставить во всех учреждениях, посмотреть, как он будет работать, как он будет себя вести, какие выводы он для себя сделает после тех жесточайших уроков, которые ему были даны партией. Затем в октябре месяце, когда можно уже было констатировать, что Троцкий ведет себя неплохо, исправляется, работу, порученную ему, выполняет добросовестно, по-большевистски, не без пользы, что есть все надежды на его полное выправление — был поднят вопрос, как дальше быть. И товарищи из меньшинства в ЦК вновь потребовали исключения Троцкого из Политбюро. В этом вопросе был жесточайший бой. И после долгих споров, после долгих разговоров, было решено оставить тов. Троцкого и снова посмотреть: если тов. Троцкий и теперь (как это утверждали из меньшинства) проявит себя в том смысле, что работать будет плохо, не по-большевистски — тогда держать курс на его исключение из Политбюро. Наконец, мы дожили до съезда. И после XIV съезда в первых числах января месяца на пленарном заседании ЦК, из 64 человек состоящего, был предложен список Политбюро и за этот список, тов. Глебов-Авилов, голосовали единогласно, в том числе Зиновьев, Каменев, Евдокимов и все.

Авилов (Глебов) (с места). Единство хотели.

Ворошилов. Мы вам очень благодарны за это. Тов. Троцкий был избран в Политбюро (аплодисменты). (Шум.) Почему был единогласно избран? Да потому, товарищи, что было бы глупо, неправильно, дико, я бы сказал, если бы мы в этот момент, когда началась драка между ленинградцами, стали бы создавать новые затруднения. Тов. Троцкий вел себя на съезде более чем прилично. Он не вмешался в эту драку, хотя смог бы вмешаться (шум, звонок председателя) и создать много затруднений. А ведь тов. Троцкому немало сочувствуют и не столько в партии, сколько вне партии. Ему многие сочувствуют, которые в нашей стране играют немалую роль (шум, звонок председателя), и тов. Глебов-Авилов распинается здесь зря.

Глебов говорит, что мы признаем наши госпредприятия последовательно социалистическими. Но построим ли мы социализм? Помолчим об этом. Строить будем, но пока помолчим. Черта с два построим мы так. Ничего мы не построим. (Аплодисменты.) Строить-то мы, может быть, будем, а вот что мы построили, так это одному богу известно (аплодисменты). Вот тут, товарищи, и проскальзывает, кто вы. (Шум. Звонок председателя.) Тут, уважаемый друг мой, и проскальзывает неверие, сомнение ваше в том, может ли быть на Западе революция. А разве Троцкий не на этом сломал себе шею? Он говорил: никакого крестьянства нет, есть мировой пролетариат.

(Голоса: «Довольно!» — «Продолжай, просим». Аплодисменты. Шум. Звонок председателя.)

Ворошилов. Для того, чтобы строить социализм… (Голос: «Довольно!». Шум.)

Председатель. Призываю к спокойствию. (Шум. Звонок. Голос с места: «Матюшин, уговори своих. Накачали…»)

Ворошилов. Для того, чтобы строить вообще что-нибудь, необходимо, если вы возводите фундамент, знать, что вы строите: сарай, церковь или броненосец, а может быть, и пушку. Это нужно знать заранее.

 


Отрывок из выступления Глебова-Авилова.

Товарищи,

Тов. Томский и многие другие, которых мне приходится слушать в последнее время на наших заводах, прежде всего начинают с того, будто ленинградцы больше всего настаивали на том, чтобы выжить Троцкого из партии. Я заверяю, что это было не так. Я могу сказать только одно, что не могу говорить о всем том, что имело место в Москве, не могу сказать, но вместе с этим напомню все же, что было где-то, тов. Томский, единогласное решение о том (еще примерно в январе месяце), чтобы Троцкого в ЦК не вводить. В этом направлении держать курс партии. Единогласное, товарищи, решение. Это первое. Второе, в октябре месяце то же самое единогласное решение о том, чтобы Троцкого не вводить в Политбюро. Многие из нас, и я в том числе, слуга ваш покорный (голоса с мест: «Довольно, долой!»), сам, между прочим, вносил поправку такого содержания, чтобы пункт, который был в свое время принят съездом, целиком и полностью к Троцкому не применять.

 


Из заключительного слова М. П. Томского

Теперь о Троцком.

Тов. Глебов говорил, что мы постановили Троцкого вывести из ЦК и постановили не пускать его в Политбюро, а вот теперь… и так далее. Ну, а выводы? А как же он теперь остался в Политбюро? Ну, а нам уже бог простит, ведь мы закаленные полутроцкисты, а вы, товарищи Глебов, Зиновьев, Каменев, Евдокимов, ведь вы голосовали разве против введения Троцкого в Политбюро? Вы голосовали «за». Я вам больше скажу. После постановления съезда о смене редактора в «Ленинградской правде» Политбюро должно было привести его в исполнение. Такие вопросы у нас решаются опросным листом, вкруговую. Подписались: четыре — «за», три — «против». Кто же эти трое? — Каменев, Зиновьев и Троцкий. Предъявили требование созвать экстренное заседание во время съезда. А там против большинства кто голосовал: Каменев, Зиновьев, Евдокимов, ленинградские троцкисты, Пятаков, Раковский и так далее. Как же это так? Начали с «распни его», а кончили рука об руку. Здесь дают записочку, почему Троцкий вошел в Политбюро? Вы спрашиваете, а мы знаем почему? Мы говорили, что не надо отсекать и шли на уступки. Давайте в будущем линию возьмем единодушно. Давайте. А теперь вы голосовали за него. Каким образом это у вас получилось, когда говорят, почему Троцкий молчит. Как относится Троцкий к оппозиции. Спросим Троцкого, как он относится, а может быть, Глебов-Авилов это знает? А я не знаю.