Письмо Радеку о Китае.
Это — ответ на тезисы Радека о задачах китайской компартии. Печатается по копии, хранящейся в Архиве Троцкого в Гарвардском университете, папка MS Russ 13 Т-934 (Houghton Library, Harvard University). — /И-R/
Дорогой друг,
Мне кажется, что Ваша постановка вопроса в отношении китайской компартии недостаточна и, вследствие своей недоговоренности, неизбежно должна, при дальнейшей передаче, привести к ошибочным выводам, т.е. фактически — к поддержанию статус-кво, плюс левая критика.
Вы пишете, что предательская буржуазная политика Гоминьдана «еще не создала движения масс против Гоминьдана, не создала понимания необходимости особой классовой партии пролетариата и беднейшего крестьянства». Несомненно, что за эти слова попытаются ухватиться сторонники нынешнего положения. Ведь именно для этого Сталин освежил «теорию стадий», объясняя, что «нельзя перепрыгивать через ступени» и пр. Раз масса не сознала необходимости, то… и т.д. Мы же рассуждаем наоборот: для того, чтобы облегчить массе понимание предательской политики Гоминьдана, необходима хотя бы небольшая, но абсолютно самостоятельная партия, критикующая, разъясняющая, обличающая и пр,, и этим подготовляющая новую «стадию».
Нынешнее состояние в Китае ведь как бы специально создано для того, чтобы масса не поняла необходимости самостоятельной партии. Ведь всем авторитетом Интернационала и русской революции мы говорим китайским рабочим-передовикам, что самостоятельная партия у них уже есть, это — коммунистическая партия; что, в силу особых условий Китая, эта коммунистическая партия должна входить в Гоминьдан и на нынешней стадии революции; что этого требуют заветы Ленина и пр. Гоминьдан же говорит коммунистам: «Раз заветы Ленина требуют вашего вхождения в Гоминьдан, то я, Гоминьдан, требую вашего отречения от заветов Ленина и вашего признания заветов Сунь Ятсена».
Абстрактная постановка вопроса о безболезненном переходе от Сунь Ятсена к Ленину, путем логического истолкования суньятсенизма (такая постановка может, в известных случаях, педагогически применяться по отношению к революционной интеллигентской молодежи Китая), в большом историческом масштабе оказалась, разумеется, несостоятельной. Классовая борьба разодрала искусственно создавшийся нами мостик между Сунь Ятсеном и Лениным. Китайский пролетариат должен пройти через прямое и открытое преодоление Сунь Ятсена, через открытую борьбу с суньятсенизмом. Если Маркс требовал этого даже по отношению к Лассалю, то неужели же мы не должны поставить такую задачу по отношению к Сунь Ятсену? Всякое замазывание, всякое оттягивание, всякая маскировка в этом основном вопросе будут не только опасны, но прямо-таки гибельны для китайского пролетариата.
Когда нужно было выйти коммунистам из Гоминьдана?* Я недостаточно конкретно помню историю последних лет китайской революции, у меня нет под руками материалов, и поэтому я не решаюсь сказать, нужно ли было этот вопрос поставить ребром уже в 1923, 24 или в 25 г. В тот период подготовительная установка, выражаемая Вашим письмом и рассчитанная, по-видимому, на переходное состояние в течение года-двух, была бы, может быть, приемлемой. Но мы дьявольски запоздали. Мы превратили китайскую компартию в разновидность меньшевизма, и притом не лучшую разновидность, т.е. не в меньшевизм 1905 г., когда он временно объединялся с большевизмом, а в меньшевизм 1917 г., когда он объединялся с правой эсеровщиной и поддерживал кадет. Освящая или только терпя это положение, мы задерживаем развитие классового сознания китайских рабочих, а затем ссылаемся на недостаточное развитие этого сознания, — чтобы затягивать и дальше нынешнее положение вещей. С такой политикой мы попадем в порочный круг.
* На полях, Троцкий карандашом написал: Оговорить неправильность — /И-R/
Если бы оказалось, что китайские коммунисты не хотят выходить из Гоминьдана даже в условиях нынешней развернутой классовой борьбы, это значило бы не то, что не надо выходить, а то, что мы имеем там мартыновскую партию. Опасаюсь, что дело обстоит в значительной мере именно так. Тогда задача сводилась бы для нас к тому, чтобы из мартыновской партии извлечь подлинно революционные элементы и начать строить большевистскую партию, не только вне Гоминьдана, но и вне нынешней «коммунистической» партии Китая. Говорю это гипотетически, так как действительное соотношение сил внутри китайской компартии мне неизвестно, да вряд ли оно и вообще могло до сих пор обнаружиться — ввиду отсутствия ясной и отчетливой постановки вопроса с чьей бы то ни было стороны. Если мы хотим попытаться спасти китайскую компартию от окончательного меньшевистского перерождения, то мы не имеем права откладывать требование выхода из Гоминьдана ни на один день.
Вы предлагаете ограничиться лозунгом выхода компартии из подполья. Но это обход вопроса. Выход из подполья означает разрыв гоминьдановской легальности. Как? Явочным порядком? Без предупреждения7 Без попытки сговориться с Гоминьданом о новых отношениях? Без соглашения с левым крылом? Но тогда это худшая форма разрыва, которая будет изображена, как вероломство. Ведь мы не начинаем в Китае со свежей страницы, опрос о взаимоотношениях коммунистов и Гоминьдана обсуждался в Китае со всех сторон, приводил к конфликтам, перерешался и привел к определенной конституции. Не считаться со вчерашним днем нельзя. Нужно поставить вопрос в плоскости пересмотра партийной конституции. Нужно, чтобы коммунисты прямо и открыто предложили пересмотреть организационную структуру на основании полной самостоятельности обеих партий и их соглашения. Без такой ясной и отчетливой постановки, тактика «выхода из подполья» будет непонятна самим коммунистам; ведь надо же им понимать, к чему эта тактика ведет, надо иметь перспективу завтрашнего дня. Конечно, выход из Гоминьдана есть болезненный процесс. Запущенная болезнь всегда требует более радикального лечения. Бояться, что мы «оттолкнем мелкую буржуазию», неправильно. Зигзагов и колебаний со стороны мелкой буржуазии будет без конца. Очень вероятно, что выход наш из Гоминьдана на первых порах и породит такого рода зигзаг. Но завоевать мелкую буржуазию можно только определенной политикой, а не маскировкой, не дипломатничаньем и пр. Чтобы развить политику, способную завоевать мелкую буржуазию, нужно иметь орудие этой политики, т.е. самостоятельную партию.
Вот почему мои выводы таковы:
1. Признать, что дальнейшее пребывание компартии в составе Гоминьдана грозит гибельными последствиями для пролетариата и революции и, прежде всего, грозит полным меньшевистским перерождением самой китайской компартии.
2. Признать, что для руководства китайским пролетариатом, для систематической борьбы за влияние на профсоюзы, наконец, для руководства борьбой пролетариата за влияние на крестьянские массы нужна совершенно самостоятельная, т.е. действительно коммунистическая (большевистская) партия.
3. Вопрос о формах и методах согласования действий компартии с Гоминьданом должен быть полностью и целиком подчинен требованию самостоятельности партии.
4. Все подлинно революционные элементы Киткомпартии должны выдвинуть указанную выше программу действий, требуя от своего ЦК постановки перед Гоминьданом и перед рабочими массами вопроса о пере смотре организационных отношений в его полном объеме и начистоту. Одновременно с этим коммунисты должны везде «выходить из подполья», т.е. фактически приступать к работе в качестве самостоятельной партии.
5. Под лозунгом организационной независимости Киткомпартии и полной самостоятельности ее классовой политики должен быть подготовлен ее партийный съезд — на основе беспощадной борьбы большевистских элементов с меньшевистскими внутри самой Киткомпартии.
Л. Троцкий
4 марта 1927 г.