Послесловие.

Бухарин продолжает сбивать китайских коммунистов с пути.

Печатается по копии, хранящейся в Архиве Троцкого в Гарвардском университете, папка MS Russ 13 Т-971 (Houghton Library, Harvard University) — /И-R/

Своей последней статьей «Текущий момент китайской революции» («Правда», 30 июня 1927 г.) тов. Бухарин показывает, что он не хочет и не способен учиться. По всему складу своей мысли Бухарин не марксист, а схоласт-комментатор. Он всегда пристраивает свои схоластические схемы к чужой политике, — как Каутский при «практиках». В первый период революции он строил свои схемы влево от фактов. Сейчас он их строит вправо. Ему при этом кажется, что он исправляет свои прежние ошибки. На самом деле, Бухарин никогда еще не путал так безнадежно, как сейчас.

Рассмотрим конспективно путаницу бухаринской оценки «текущего момента китайской революции».

1) «Замечательная оригинальность состоит в том, что три социально-классовых лагеря… имеют три организованных государственных центра» (Мукден, Нанкин, Ухан).

«Замечательная оригинальность» состоит только в историческом невежестве Бухарина: три государственных центра имели место почти во всех больших революциях. У нас учредиловский восточный фронт сменился монархическим. Рядом с монархически-помещичьим центром Врангеля боролась против нас мелкобуржуазная Грузия. И так далее. Бухарин знал когда-то эти явления в ленинском освещении. В мартыновском они выглядят по-новому, и он их не признал.

2) «Классовая размежевка родила Чан Кайши. Чан Кайши «родил» Фына. Фын, по всей вероятности, в свою очередь, породит измену других генералов, создавая крупнейшую угрозу Ухану».

Этот евангельский слог поистине великолепен. Чан Кайши «родил» Фына. А кто при этом был повивальной бабкой? Не догадываетесь? Поглядите-ка в зеркало, любезнейший.

3) «Сила этого либерально-контрреволюционного лагеря (Чан Кайши — Фын) состоит во-первых, в количественном перевесе его вооруженных армейских частей; во-вторых, в его политической позиции…»

А кто же собственно помог либеральным контрреволюционерам обеспечить свой военный перевес? Кто внушал доверие к Чан Кайши. Кто требовал от коммунистов фактического подчинения Чан Кайши? Кто поддерживал и рекламировал Фын Юйсяна? Кто запрещал коммунистам призывать к организации солдатских Советов?

Еще хуже обстоит дело с «политической позицией» либеральных контрреволюционеров. Они используют — не то поучает, не то жалуется Бухарин — «традиции национально-освободительной борьбы». Опять-таки: кто же вооружил либералов этой традицией? Кто строил специально для них абстрактную теорию национальной революции, совершаемой при помощи блока четырех классов? Кто сделал фетиш из знамени чан-кайшистского Гоминьдана? Кто мешал, прямо-таки запрещал коммунистам, с первых же этапов революции, залатать свои собственные большевистские традиции? Бухарину опять необходимо поглядеться в зеркало и не пенять, что рожа крива.

4) Феодальный лагерь — по Бухарину — это Чжан Цзолинь. Буржуазно-либеральный лагерь — это Чан Кайши и Фын (последний в спешном порядке отчислен от «рабоче-крестьянского» лагеря). Третий лагерь — это Ухан. Классовая природа третьего лагеря не определена. Это просто «наш» лагерь — с кое-какими недочетами. Как Гоминьдан «почти» Советы, так и Ухан есть «почти» рабоче-крестьянское правительство. Правда, уханские генералы изменяют и будут изменять, — но — о, сладкая надежда, посланница небес! — «Ван Тинвей держится тверже других. Все в порядке: третьего дня «тверд» был Чан Кайши, вчера — Фын Юйсян, сегодня — Ван Тинвей. Довлеет днев злоба его. Расплата по делам Ван Тинвея наступит только завтра. Тогда можно будет и этого выдвиженца спешно отчислить в лагерь либеральной контрреволюции. Тем более, что все это раз навсегда «предвидено» в бухаринских резолюци ях, которые пригодны на что угодно, только не на то, чтобы помочь китайскому пролетариату одержать победу.

5) Третий лагерь — Ухан. Но увы, «этот лагерь… не имеет достаточно надежной вооруженной силы. Его армия тает». Но ведь вся политика Сталина-Бухарина была направлена на то, что бы не пугать генералов и не отталкивать их в лагерь реакции. Ведь Сталин считал недопустимым строить Советы «в тылу революционных армий». Ведь вся революция объявлялась лишь генеральским тылом. Весь авторитет Москвы направлялся на то, чтобы не допустить Советов. И Советов действительно нет. Но, увы! Нет поэтому и революционных армий. Есть армии под командой контрреволюционеров, которые громят рабочих и крестьян. Всей нашей политикой мы помешали созданию рабоче-крестьянских вооруженных сил. Представители Коминтерна в Китае, в полном согласии с духом Мартынова и Дана, проповедовали: Минимум вооружения рабочих! Да здравствуют арбитражные комиссии между классами! Бородин требовал передачи Чан Кайши диктаторской власти (см. доклад тов. Чен Дусю). А Сталин 5 апреля 1927 г., на собрании московского актива, успокаивал: дело в верных руках; Бородин не спит! Таким-то образом бухаринская линия «родила» Ухан, который всем бы хорош, да вот только оказался орудием контрреволюции.

6) «Если бы, — плачется Бухарин, — директивы Коминтерна выполнялись на деле; если бы не тормозилось дело аграрной революции; если бы энергично проводилось вооружение рабочих и крестьян; если бы сколачивались верные военные части; если бы была ясная массам политическая линия; если бы выполнялась как следует директива о демократизации Гоминьдана и так далее и т.п., то положение было бы не столь опасным для Ухана». Если бы, если бы… это не пародия, а дословно из бухаринской статьи. Если бы Бухарин немножко приобщился к марксизму, то он не докатился бы до суждений столь скандальной смехотворности. Кто же это не выполнил священных директив? И почему они не выполнялись? И зачем они давались? Знаменитая сталинская формула: линия правильна, но исполнители плохи. Не на китайскую ли компартию пытается ныне Бухарин свалить ответственность за собственную слепоту? Вздор! Правильность линии состоит в том, что она создает для себя исполнителей. Бухаринские директивы не выполнялись по той причине, что они никуда не годились, а поскольку выполнялись, они служили не тому классу, для которого были предназначены.

Под руководством Чан Кайши невозможно было «сколачивать верные военные части», а Сталин-Бухарин требовали сохранения руководства Чан Кайши. Да и кто бы стал их сколачивать? Компартия? Но мы ее заставили подчиняться дисциплине Чан Кайши. Вооружать надежные части можно было только в открытой борьбе — вчера с Чан Кайши, а сегодня с Тан Шенчжи. Для этого надо апеллировать не к блоку четырех классов, а к социальной ненависти масс против верхов. Надо чистить армию и администрацию снизу, через солдат, через крестьян, через рабочих, не боясь «анархии» и «эксцессов». Надо истреблять генералов-перебежчиков на месте; у помещиков-офицеров захватывать земли и передавать солдатам, солдат объединять с крестьянами и рабочими через Советы депутатов.

«Если бы была ясная массам политическая линия», — плачется Бухарин. Вот именно: ах, если бы пояснее было в голове у нынешнего сочинителя всяких линий.

«Если бы выполнялась как следует (!) директива о демократизации Гоминьдана». Почему же она все-таки не выполнялась, эта замечательная директива? Не хотели? Не умели? И к кому собственно директива адресовалась? Спой, светик, не стыдись! Сперва уговаривали «орабочиться» Чан Кайши, теперь уговаривают «надежного» Ван Тинвея. К делу уговаривания гоминьдановских верхов специально приставлена китайская компартия. На этом она воспитывается. Словом: массы восстают, Гоминьдан расстреливает, компартия уговаривает, Бухарин пишет директивы, которые не выполняются.

7) После всего, что было сделано (а сделано было все, чтоб подорвать революцию), Бухарин додумался ныне до следующих основных лозунгов:

«Рабочие и крестьяне, надейтесь только на свои собственные силы! Не доверяйте генералам и офицерам! Организуйте свои вооруженные отряды!»

Все это звучит весьма решительно. Да беда в том, что Бухарин сам не берет собственной решительности всерьез. И в сущности, правильно делает.

Чтоб рабочим и крестьянам надеяться только на собственные силы, надо первым делом эти силы организовать: нужны Советы рабочих и крестьянских депутатов. Нужна партия, которая руководила бы созданием Советов в прямой борьбе с контрреволюционерами Ухана. Нужна самостоятельная компартия.

«Не доверяйте генералам и офицерам!» — это звучит ужасно храбро Но ведь генералы командуют? Но ведь у генералов ружья и пушки? Или ружья и пушки у солдат? Тогда надо солдат противопоставить генералам. Тогда надо изгонять и истреблять реакционных генералов. Кто бы мог, однако, это сделать? Восстающие крестьяне, рука об руку с солдатами, под руководством рабочих. А для этого-то и нужны Советы рабочих, крестьянских и солдатских депутатов.

«Организуйте свои вооруженные отряды!» Превосходнейший совет. Но как несчастным китайским исполнителям осуществлять эту бухаринскую директиву? Под руководством уханского правительства? С разрешения «надежного» Ван Тинвея, или, может быть, в прямой борьбе против них? Но для руководства этой борьбой, для одного лишь призыва к этой борьбе нужна самостоятельная коммунистическая партия.

8) Между тем этого-то элементарнейшего, основного, безусловного непререкаемого требования Бухарин и не приемлет. Для него компартия на деле не классовая партия пролетариата, борющегося за демократическую рабоче-крестьянскую диктатуру в буржуазной революции. Для него компартия была и остается только левым крылом Гоминьдана, которым вчера руководили либеральные буржуа, а сегодня руководят соглашательские приказчики буржуазии. Бухарин и сейчас, когда классовые отношения записаны кровью, стоит за подчинение компартии Гоминьдану, что политически означает дальнейшее подчинение пролетариата буржуазии, и тем самым окончательную ликвидацию рабоче-крестьянской революции.

9) Но ведь «известно, что влияние компартии в Гоминьдане непрерывно растет». Но известно и другое: под бухаринским руководством китайская компартия, как показывает вся ее политика, в основных вопросах развилась в мелкобуржуазно-соглашательскую партию (см. цитированную выше прокламацию против «необдуманных действий» крестьян), являющуюся только левым флангом Гоминьдана, и не более. Рост влияния этого левого фланга свидетельствует о силе напора масс. Но, чтобы организовать этот напор для победы, надо вывести компартию из Гоминьдана, надо очистить компартию от гоминьдановского духа, надо Освободить ее самое от ложного руководства, надо помочь ей радикально перегруппироваться на основе большевистской линии. Чем больше мы будем оттягивать эту спасительную работу, тем более болезненные формы она примет, и тем более явится запоздалой по отношению к потребностям китайской революции.

10) Но ведь изгнания коммунистов из Гоминьдана требуют правые уханцы? Неужели же мы пойдем — иронизирует Бухарин, — «навстречу этой платформе»? Совестно отвечать на такого рода заплесневелый меньшевистский аргумент. Правые гоминьдановцы хотят изгнать коммунистов, чтоб их раздавить. А коммунисты должны освободиться из тисков Гоминьдана, чтобы овладеть массами и раздавить своих врагов. Тут решает борьба не на жизнь, а на смерть. Гинденбург несомненно против блока буржуазных партий с социал-демократами и тем более против слияния социал-демократов с коммунистами. Неужели же отсюда вытекает для нас объединение с социал-демократией и блок с буржуазными партиями? И такими вот пошлостями решаются десять лет спустя после Октября защищать в партии Ленина необходимость дальнейшего политического закабаления рабочей партии партией буржуазии! Каленым железом надо выжечь эту постыдную линию из Коминтерна.

* * *

Поворот в судьбах китайской революции начнется тогда, когда подлинные китайские революционеры поймут гибельность бухаринских директив. Помочь в этом китайским революционерам и Коминтерну в целом — прямая обязанность оппозиции.

2 июля 1927 г.

Евдокимов

Зиновьев

Радек

Сафаров

Троцкий

Верно: Словатинская