Внутреннее положение французской Лиги.
Это письмо многократно публиковалось в собраниях сочинений Троцкого на английском, французском и других языках. Здесь оно впервые появляется на русском языке в нашем переводе. — /И-R/
25 сентября 1930 г.
В Исполнительный комитет Французской Лиги
Дорогие товарищи,
Я получил письмо от двадцать девятого [августа] от товарища Навилля, в котором он говорит, ссылаясь на товарищей по EC [Исполнительный комитет французской Лиги]:
«Они единодушны в том, что абсолютно необходимо, чтобы я связался с вами по международным вопросам, которые имеют особое значение в Париже. Что касается ситуации в Лиге, они думали, что, хотя мне было бы полезно обсудить ситуацию с вами, с другой стороны, необходимо, чтобы политические вопросы были представлены и урегулированы открыто на национальной конференции французской оппозиции. В настоящее время мы ориентируемся на подготовку к этой конференции».
К сожалению, товарищ Навилль объясняет решение Исполкома вместо того, чтобы ссылаться на него. Это всегда ухудшает точность. Но если объяснение верно, товарищи, я не могу скрывать от вас свое изумление. По инициативе товарища Навилля, насколько я понимаю, вы сочли необходимым сообщить мне, что вопросы, возникающие во Французской лиге, могут быть решены только Французской лигой (ее конференцией, ее Исполнительным комитетом и т. д.). Это означает, что вы предполагаете, что я будто бы утверждаю, что могу решать наедине вопросы, которые могут быть решены только открыто на национальной конференции. Это предположение или, если хотите, это подозрение настолько открыто противоречит всем элементарным представлениям об организационной жизни, что я не могу не повторить свое удивление и сожаление о том, что не получил полный текст вашего решения.
Я долгое время переписывался с товарищем Навиллем на апрельской международной конференции и обнаружил, что необходимо долго зацикливаться на недопустимости разрешения вопросов за кулисами вместо того, чтобы официально представлять их соответственному органу.
Вопрос, который я наиболее резко подчеркнул во время последнего визита товарища Навилля, не был международным вопросом, именно потому, что личный «контакт» не мог разрешить вопрос в этой области. Вопрос, который заинтересовал меня в связи с визитом товарища Навилля (помимо личного желания увидеть его), заключался в том, чтобы попытаться через конфиденциальное и личное вмешательство смягчить и уменьшить внутренний кризис, который вытекает из различных методов, но который может привести к очень серьезным личным конфликтам и трениям. Это не было, повторяю, проявлением какого-либо нарушения прерогатив Лиги. Именно конференция должна высказаться по всем вопросам, которые перед ней поставлены. Но, товарищи, есть также разные способы подготовить конференцию и разные способы поставить перед ней вопросы. Если есть серьезный, но поддающийся разрешению конфликт, если есть добрая воля с обеих сторон, то надо избежать наиболее обескураживающих и деморализующих форм личной борьбы, и тогда можно получить результаты, которые будучи предварительными и временными, все же имеют большую важность. Эту задачу я поставил перед собой для рассматриваемой встречи.
Могу засвидетельствовать, что я обнаружил, что нет и вопроса о доброй воле товарища Молинье. К сожалению, я не могу сказать то же самое о товарище Навилле.
Ваша резолюция и отношение товарища Навилля в этот последний период действительно могут создать впечатление, что я вмешался в этот конфликт по собственной инициативе. Несмотря на то, что я считаю, что такая инициатива никоим образом не будет предосудительной, я должен подчеркнуть тот факт, что я вмешался в этот вопрос только по инициативе французских товарищей, прежде всего, товарища Навилля. Он был тем, кто прислал мне письмо с тремя подписями (Навилль, Гурже, Жерар), которое в общих чертах информировало меня о конфликте. Даже мое первое впечатление, основанное почти полностью на моей довольно обширной переписке с товарищем Навиллем, было не только чрезвычайно болезненным, но и позволило мне предвидеть совершенно катастрофические последствия, которые конфликт может иметь для молодой организации. Для меня это был не вопрос политической судьбы одного товарища, которому грозило изгнание [из организации] (сам по себе достаточно важный вопрос). Речь шла о методах руководства организацией, которые я нахожу гораздо более опасными, чем тот вред, реальный или воображаемый, которому они должны были противодействовать. Я не скрыл свое предварительное мнение от товарища Навилля, но, поскольку товарищ Навилль попросил меня вмешаться, я счел своим долгом получить более полную информацию по этому вопросу, то есть списаться с товарищем Молинье по этим вопросам. Я должен подчеркнуть, что весь этот эпизод, включая путешествие товарища Молинье, был результатом инициативы товарища Навилля, так как товарищ Молинье никогда не писал мне ничего о конфликте до этого и не просил моего вмешательства, и что я пригласил его по своей собственной инициативе, так же, как у меня до него гостил товарищ Навилль.
Даже если товарищ Навилль впоследствии оценил мое вмешательство как вторжение — это, конечно, не означает, что я бы прекратил деятельность в пользу Лиги, которую я уже начал — у него не было причин инициировать ваше решение, потому что я не верю, что, приглашая меня вмешаться, он считал это нарушением прав и обязанностей Лиги.
Товарищ Навилль пишет: «В настоящее время внутренний кризис в Лиге несколько локализован». Нет, наоборот, кризис переходит национальные границы. Я смог проверить это на каждом шагу в течение последнего месяца. За последние несколько дней я смог еще раз проверить это: в венгерском эпизоде, письме Ландау и т. д. Поскольку вы считаете, что эти вопросы должны быть решены открыто на национальной конференции, у меня нет другого выбора, кроме как последовать вашему примеру и представить членам Лиги свое мнение по всему комплексу вопросов, так же, как я следую примеру товарища Навилля, обращаясь к вам с этим объяснением.
Что же касается ситуации в нашей международной организации, мы разработали здесь предложения, которые я вижу как минимум необходимых реформ для улучшения компромиссной ситуации, которая существует уже с апреля сего года. Конечно, я был бы счастлив снова обсудить этот вопрос с товарищем Навиллем, но я прошу вас обдумать наши предложения в вашей официальной роли как Исполнительный комитет и сообщить нам свое мнение, чтобы позже можно было энергично и совместно предпринять необходимый курс действий во всех секциях, чтобы активизировать и нормализовать нашу международную работу.
Что касается письма товарища Ландау и позиции, занятой товарищем Навиллем по несколько аналогичным вопросам внутреннего конфликта в Германии — я считаю необходимым, чтобы представительство в бюро (?) или временный секретариат (?) не было односторонним. Если товарищ Навилль представляет точку зрения большинства ЕС, я считаю необходимым, чтобы было представительство российской оппозиции. Естественно, оба могут представлять себя в качестве представителей Международной Оппозиции и действовать в полном согласии.
Л. Троцкий.