Письмо в Политбюро ЦК ВКП(б).
Первая часть этого письма в Политбюро о политике Коминтерна в Испании датирована 24 апреля 1931 г. и была опубликована в журнале «Бюллетень Оппозиции» №21-22 за май 1931 г. Постскрипт был датирован 28 апреля и продолжает тему письма Троцкого в ПБ за 15 февраля 1931 г.: заговор буржуазного книгоиздателя Шумана с Керенским против публикаций Троцкого о Русской Революции. Постскрипт в журнале не печатался и публикуется впервые на русском языке.
Печатается по копии, хранящейся в Архиве Троцкого в Гарвардском университете, папка MS Russ 13 Т-3383 (Houghton Library, Harvard University) — /И-R/
24 апреля Л. Д. Троцким отправлено было печатаемое выше письмо в Политбюро ВКП (б). Так как на письмо не получено ответа, а политика Коминтерна идет в Испании по прежней колее, автор считает необходимым опубликовать свое письмо. — Редактор «БО».
Дальнейшая судьба испанской революции полностью и целиком зависит от того, сложится ли в ближайшие месяцы в Испании боеспособная и авторитетная коммунистическая партия. При системе искусственных, навязываемых движению извне расколов это неосуществимо. В 1917 году партия большевиков сплачивала вокруг себя все родственные и близкие ей течения. Тщательно охраняя единство в своих рядах и дисциплину действия, партия открывала в то же время возможность широкого и всестороннего обсуждения коренных проблем революции (мартовское совещание, апрельская конференция, предоктябрьский период). Может ли пролетарский авангард Испании другими путями и методами выработать свои взгляды и проникнуться таким несокрушимым убеждением в их правильности, которое одно только и позволит ему повести народные массы на решающий штурм? Уже один тот факт, — привожу его в качестве примера, — что официальная компартия, при нынешнем положении, вынуждена Андрея Нина характеризовать, как контр-революционера, не может не вести к чудовищной смуте, прежде всего в самих коммунистических рядах. На идейной смуте партия подняться не сможет. Неизбежное, при дальнейшей раздробленности и слабости коммунистов, поражение испанской революции почти автоматически приведет к установлению в Испании настоящего фашизма, в стиле Муссолини. Незачем говорить о том, какие последствия это имело бы для всей Европы и для СССР. С другой стороны, успешное развитие испанской революции в условиях еще далеко не завершившегося мирового кризиса открывало бы грандиозные возможности.
Глубокие разногласия по ряду вопросов, касающихся СССР и мирового рабочего движения, не должны помешать сделать честную попытку единого фронта на арене испанской революции. Еще не поздно! Нужно немедленно прекратить в Испании политику искусственного раскола, посоветовав — не приказав, а именно посоветовав, — испанским коммунистическим организациям созвать в возможно короткий срок объединительный съезд, который должен обеспечить разным оттенкам, при обязательной дисциплине действия, по крайней мере, ту степень свободы критики, какую имели в 1917 году разные течения русского большевизма, обладавшего несравненно более высоким опытом и закалом.
Можно не сомневаться, что если официальная испанская партия поймет диспропорцию между своей слабостью и грандиозностью задач и сделает серьезную попытку объединения коммунистических рядов, то она встретит полную поддержку со стороны тех революционных коммунистов, которые сейчас имеют свои особые организации, по причинам, которые вам известны и которые на 9/10 лежат вне условий испанской революции.
Чтоб не создавать даже и внешних затруднений, я делаю это свое предложение не в печати, а в настоящем письме. Ход событий в Испании — в этом сомневаться нельзя — будет каждый день подтверждать необходимость единства коммунистических рядов. Ответственность за раскол явится в данном случае грандиозной исторической ответственностью.
Л.Троцкий
24 апреля 1931 г.
ПС. К своему письму от 15 февраля с.г. могу в настоящее время добавить нижеследующее. В качестве эксперта, заключение которого будет иметь несомненно крупнейшее значение, приглашен профессор лейпцигского университета Генрих Браун. Это, как мне сообщают, русский немец, долго бывший профессором петербургского университета; покинул Россию в 1917 или 1918 году. Весьма вероятно, что Браун принадлежал в России к кадетской партии, и что, в качестве историка, он вдвойне связан с Милюковым. Тем обязательнее, тем неотложнее принятие всех тех мер, о которых говорило мое пиьмо от 15 февраля.
28/IV/1931 г.