Интервью с газетой Politiken.
Репортер датской газеты, Politiken, провел это интервью по дороге в Копенгаген. Интервью было опубликовано в этой газете 24 ноября. Перевод с английского на русский: Ф. Крайзель.
POLITIKEN «Есть ли какие-то конкретные причины, почему вы приняли приглашение прочесть лекцию в Копенгагене? Я думаю, что у вас было много других приглашений?»
«Конечно, туда очень далеко ехать, — ответил Троцкий, — но я хотел в это время уехать, и мне нравится Скандинавия. Знаете, я был там раньше. Чисто случайно, что я еду с визитом в Данию прежде, чем в Норвегию. Два года тому назад меня пригласили студенты из Норвегии, и [министр] Мовинкел даже предоставил мне въездную визу, но в феврале прошлого года, незадолго до отъезда, в моем доме произошел большой пожар. Сгорели все мои манускрипты и бумаги, и пришлось покинуть этот остров, пока мой дом отстраивали. Я не хотел уезжать, пока шло строительство. Но, теперь оно закончено, и я собираюсь возвращаться туда после этой поездки в Скандинавию».
«А в Дании вы раньше бывали» — я спрашиваю, после обещания не задавать политические вопросы.
«В 1910 году я участвовал в международном социалистическом конгрессе в Копенгагене. Я приехал туда из Англии вместе с Розой Люксембург, которая в те дни жила в ссылке из России, так же как и я. Те несколько замечательных дней, проведенных в Копенгагене в то время, остались как одно из лучших воспоминаний в моей жизни. Датчане, такие мягкие и дружелюбные люди. Я им не льщу, ведь это просто их характер. Но они произвели на меня огромное впечатление.
«Мы закончили конгресс огромным банкетом в зале мэрии, и я до сих пор вспоминаю это замечательное мероприятие. Да, много воды утекло с того времени. Когда я вспоминаю людей, которые тогда собрались в Копенгагене, на ум приходит много событий. Здесь был германский социалист, Бебель; Жан Жорес, убитый в самом начале Мировой войны; Ленин, сравнительно неизвестный в то время; и Роза Люксембург, трагично погибшая за свои горячие убеждения. Даже, если бы мы тогда занимались гаданием будущего, то мы никогда бы не угадали, что произойдет».
«Была ли с вами ваша жена?»
«Нет, но она сохранила фотографии и фотографические карточки, которые я ей послал из Копенгагена, и она всегда надеялась увидеть этот город, который я так хвалил».
«Знаете ли вы, что Ленин одно время жил в Копенгагене во время ссылки?»
«Это интересно, но я этого не знал. Я сам почти приехал в Копенгаген в 1907 году, во время моего второго побега из Сибири. Переодетый, я добрался до Урала. Оттуда, я поспешно взял поезд в Санкт-Петербург и, к счастью, не попался полиции. Около финской границы меня встретили финские активисты и помогли мне перейти границу в Швецию. Но, направляясь к Копенгагену, я добрался до Малмо, и случайно встретил там пароход, отправлявшийся в Лондон».
«Собираетесь ли вы также выступить с речью в Норвегии?»
«Да, я полагаю. Если мне удастся получить визу, то я поеду туда. Моя жена и я оба хотели бы поехать в Норвегию; моя жена, для посещения музеев искусства. В течение десяти лет она заведовала всеми российскими музеями — научными и художественными — и была ответственна за организацию множества ценных коллекций. В Италии, где мы остановились по дороге сюда, мы посетили замечательную экспозицию. Мы посетили новые огромные раскопки в Помпеях. Итальянцы провели там колоссальную работу. Одна третья античного города была реставрирована, и посетитель может увидеть жизнь этого античного места».
«Трудна ли была ваша поездка?»
«Вовсе нет. Во время восьми дней на пароходе из Константинополя в Марсель погода была замечательной. К счастью, мы опоздали на поезд, и нам пришлось догонять его на автомобиле. Эта поездка была замечательной — 400 километров по красоте южной Франции. Я обожаю путешествия».
После этих слов Троцкий поднялся и закатил оконные шторы вверх. «Я бы очень хотел увидеть хоть немного Данию, — говорит он, — хотя к сожалению туман скрывает виды».
«О чем вы будете говорить в Копенгагене?»
«Я собираюсь читать доклад о Русской революции — но он будет касаться чисто исторического и научного изложения событий. Моя тема ограничится Россией и не будет касаться международной политики. К сожалению, я не знаю датский язык и решил выступить на немецком, который, как я понял, знает множество датчан».