Парижская конференция: твердое ядро нового Интернационала.

Конференция закончилась. Мы не располагаем еще ни протоколами, ни даже окончательным текстом резолюции. Тем не менее основные итоги уже можно подвести. Итоги эти вполне благоприятны для левой оппозиции. Это лучше всего проверяется сопоставлением того, чего мы ждали, с тем, что получили. В предварительных обсуждениях и в переписке мы все сходились на том, что, если нам удастся собрать под ясным и отчетливым документом в пользу нового Интернационала четыре или хотя бы три подписи, это будет огромный шаг вперед. Мы получили четыре подписи, на которые рассчитывали, под документом, который составляет единственный реальный результат конференции и который может и должен получить историческое значение.

Этого крупнейшего результата мы добились не благодаря каким-либо случайным комбинациям или искусным маневрам (в этой области у нас были, наоборот, кое-какие ошибки), а благодаря тому, что сделанный нами шаг исторически назрел полностью. Несмотря на десять лет мировой травли и клеветы против левой оппозиции; несмотря на то, что эта клевета оставила следы даже в сознании противников сталинизма, в том числе в рядах социал-демократических рабочих; несмотря на все это, три организации, ведущие за собой несколько десятков тысяч рабочих, не нашли другого пути, как объединиться с нами на общем документе, предлагающем долгую и упорную борьбу. В стене, которая окружала левую оппозицию, пробита широкая брешь. Мы можем с уверенностью ждать, что новые и новые организации и фракции, толкаемые на революционный путь всей обстановкой, будут с каждым месяцем все больше убеждаться, что единственное знамя, под которым может сплачиваться пролетарский авангард, — это знамя большевизма-ленинизма.

Декларация четырех названа выше единственным серьезным плодом парижской конференции. Что касается расплывчатых решений большинства, то они не имеют будущего. Это не трудно понять, если остановиться на составе конференции. Если делегаты четырех организаций, подписавших декларацию, составляли левое крыло, то крайний правый фланг составляли представители Норвежской рабочей партии, которая стремится к созданию скандинавского «Интернационала» путем союза со шведской и датской социал-демократией и потому опасается скомпрометировать себя соседством с коммунистами. Нужно быть безнадежно наивным человеком или, еще хуже, беспринципным комбинатором, чтобы надеяться на союз и сотрудничество с такого рода насквозь оппортунистической партией или с теми мелкими группами, которые к ней тяготеют, как французские пюписты, итальянские максималисты, каталонская федерация Маурина, польская группа д-ра Крука или совсем юмористическая партия Штейнберга (бывшего «наркома»).

Урбанс представлял на конференции то немногое, что осталось от Ленинбунда. Если Урбанс при всех своих добрых революционных намерениях что-нибудь доказал за последние годы, так это свою полную неспособность к коллективной работе, с одной стороны, и к систематическому мышлению, с другой. Уже одна его смехотворная теория «государственного капитализма», берущая за одни скобки СССР, Соединенные Штаты, Германию Гитлера и Италию Муссолини, исключает возможность совместной работы с ним по созданию нового Интернационала.

Особняком стоят шведская Независимая коммунистическая партия (Кильбом) и британская Независимая рабочая партия. Обе эти организации находятся на перепутье. Шведская партия представляет собой слишком солидную рабочую организацию, чтоб она могла следовать политике Брандлера-Тальгеймера, основанной полностью на лакейской надежде: авось, Мануильский помилует и призовет к власти. С другой стороны, партия Кильбома, по-видимому, еще сильно заражена правыми тенденциями и особенно недоверием к левой оппозиции. Мы спокойно будем выжидать дальнейшего развития этой организации. Нынешней своей промежуточной позиции она удержать не может. Она должна будет сделать выбор. Мы должны помочь ей сделать правильный выбор.

То же самое, хотя и в других условиях, относится к британской НРП. Если партия Кильбома колеблется между правой и левой коммунистической оппозицией, то НРП колеблется между Коминтерном и новым Интернационалом. Может быть, и не сразу, но бюрократы Коминтерна неизбежно толкнут НРП на путь нового Интернационала. Раньше или позже мы встретимся с этой партией, по крайней мере, с ее революционным ядром.

Совершенно очевидно, что решения, вынесенные столь разношерстным большинством, могут иметь лишь платонический, декоративный характер. Сейчас есть немало охотников «осуждать» Второй Интернационал и кричать о его банкротстве, чтобы на практике вести политику оппортунизма. Немало есть охотников кричать о банкротстве Третьего Интернационала, чтобы на деле вести политику закулисного комбинаторства, которая по духу очень близка бюрократическому центризму. Передовым рабочим не только недостаточно голых осуждений II и III Интернационалов, им мало и голого признания необходимости нового Интернационала. Нужно ясно сказать, о каком Интернационале идет речь: о реставрации жалкого «Интернационала» номер два с половиной или об объединении международного пролетарского авангарда на основе революционной программы, действительно отвечающей задачам нашей эпохи. Вырабатывать такую программу в обществе Транмеля, Луи Селье, Маурина [и] прочих или хотя бы поддерживать фикцию общей с ними интернациональной организации значит вместо необходимой спасительной ясности сеять хаос и идейную деморализацию.

Нельзя пройти мимо того, что два наших союзника (немецкая САП и голландская ОСП) входят не только в блок четырех, подписавших Декларацию, но и в Комитет большинства (наряду с двумя представителями британской НРП и одним представителем норвежской партии). Мы, левая оппозиция, не можем ждать и не ждем от этого комитета ничего положительного. Мы считаем явным противоречием участие двух наших союзников (САП и ОСП) в Комитете. РСП (партия тов. Снивлита) в Комитет не входит и считает крупной политической ошибкой голосование представителя ОСП и САП за резолюцию большинства, которая способна только сеять иллюзию и сбивать с пути. Но было бы совершенно неправильным, если бы мы на этом основании отказались от искренней попытки сотрудничества с названными двумя союзниками. Их участие в блоке с нами есть завтрашний день. Их участие в «Комитете» есть вчерашний день.

Революционная непримиримость состоит не в том, чтобы требовать априорного признания нашего «руководства», предъявляя по каждому поводу союзникам ультиматумы и грозя разрывом, снятием подписей и проч. Такие приемы мы предоставляем, с одной стороны, сталинским бюрократам, с другой — некоторым нетерпеливым союзникам. Мы прекрасно отдаем себе отчет в том, что разногласия между нами и нашими союзниками возникнут еще не раз. Но мы надеемся, более того, мы уверены, что ход событий обнаружит на деле невозможность участвовать одновременно в принципиальном блоке четырех и беспринципном блоке большинства. Не прибегая ни к каким неуместным «ультиматумам», мы сохраняем, однако, за собой полное право не только выступать под собственным знаменем, но и открыто высказывать нашим союзникам наше мнение по поводу того, что мы считаем их ошибками. От союзников мы ждем такой же прямоты. Наш союз от этого только окрепнет.

* * *

На очереди стоит сейчас выработка программного документа. Манифест нового Интернационала должен дать общую картину современного капиталистического мира (как и Советского Союза), его экономики, политики и международных отношений. Все потрясения нашей эпохи (войны, кризисы, припадки фашистского варварства) должны быть объяснены как результат запоздания пролетарской революции. Ответственность за запоздание должна быть возложена на Второй и на Третий Интернационалы. Особая глава манифеста должна быть посвящена картине упадка обоих Интернационалов. Вывод: задачи пролетарской революции, как и задачи спасения СССР требуют создания нового Интернационала. Заключительные главы должны наметить программу борьбы нового Интернационала.

Выработка такого документа есть задача ближайших двух-трех месяцев. Достойно разрешить столь ответственную задачу можно только коллективным путем. Необходимо, чтобы все секции левой оппозиции, прежде всего в лице своих правлений, высказались, какие идеи, принципы, лозунги, требования они считали бы необходимым включить в манифест. Хотя дело идет о документе интернационального характера, но в нем должны найти выражение и наиболее важные национальные задачи. Крайне желательна присылка различных политических документов и вообще письменных и печатных материалов, которые могут помочь при выработке тех или других частей манифеста.

* * *

Секции левой оппозиции приложат, разумеется, все свои силы к тому, чтобы как можно шире распространить и популяризировать Декларацию четырех. Десятки тысяч, сотни тысяч революционных рабочих вздохнут с облегчением, узнав, что есть выход из политического тупика. Надо ковать железо, пока горячо!

Г. Гуров

1 сентября 1933 г.