Бельгийской секции большевиков-ленинцев.

Дорогие товарищи!

С большим интересом прочитал я № 10 вашего внутреннего бюллетеня, заключающий в себе протокол переговоров с «коммунистами-интернационалистами». Я радовался тому, как правильно ставили наши друзья вопросы. С другой стороны, речи тов. Энно (Hennaut) производили на меня самое плачевное впечатление. Он представляет собою, по крайней мере в нынешнем своем состоянии, законченный образец теоретической и политической растерянности. Ни по одному вопросу он не вносит ничего, кроме сомнений, колебаний и опасений. Самое убийственное состояние для человека, который хочет быть революционером!

Четыре конгресса Коминтерна? Но в них было «что-то» неправильное, раз результаты получились столь плачевные. Что же именно было неправильно? Энно этого не знает. Он предлагает искать какую-то неведомую ему «ошибку». На самом деле ошибка целиком на стороне самого Энно. Он думает, что судьба Коминтерна определялась не борьбой живых социальных сил, а какой-то первоначальной «ошибкой», которую нужно открыть — точно дело идет о математическом расчете. Почему не пойти дальше и не сказать: три Интернационала исходили из учения Маркса и все три потерпели крушение; надо, следовательно, найти «основную ошибку» у Маркса. Можно пойти еще дальше этого и сказать, что, несмотря на науку, люди продолжают страдать и бедствовать; ясно: в науке заложена какая-то «основная ошибка». Вопрос берется не исторически, не диалектически, а догматически, в духе католической церкви, которая все бедствия человечества объясняет первородным грехом. Теория Суварина в отношении Коминтерна и есть теория первородного греха. А Энно — увы — стал учеником бесплодного схоласта Суварина.

По словам того же Энно (т.е. Суварина), наша политическая линия в Германии была ошибочна с начала до конца. Нужна порядочная… смелость, чтоб сделать такое утверждение! В чем же состояла наша ошибка? Не в нашем анализе, не в нашем прогнозе, не в наших директивах, а в том, что мы призывали коммунистов-рабочих давить на свою партию, чтобы заставить ее встать на путь правильной политики. Вместо этого мы должны были бы сказать рабочим: не тратьте усилий, Коминтерн все равно погиб. В то же время Энно считает, что для создания нового Интернационала время не созрело. Что же надо было предложить практически немецким рабочим? Махнуть рукой на старый Интернационал, но и не строить нового. Оставалось отправиться домой спать. Нашу ошибку эти безжизненные педанты видят в том, что мы, не скрывая от рабочих ничего, в то же время не обескураживали их, а старались помочь им извлечь из обстановки все, что можно было из нее извлечь. Каждый вождь стачки поступает таким образом. Иначе он не вождь, а презренный капитулянт!

Путь спасения для Энно состоит в открытии «дискуссии» с Сувариным, бордигистами, Урбансом и прочими безнадежными группами. Как будто эта дискуссия не ведется уже в течение последних лет; как будто она не подвергалась проверке событий; как будто эти события не развели нас в разные стороны; как будто принципиальная дискуссия за столом «конференции» может что-нибудь прибавить к политическому опыту, освещенному долгой теоретической борьбой!

Надо посмотреть, говорит Энно, нет ли «чего-нибудь» правильного у Суварина и у всех других «коммунистических» групп и группочек. Сам Энно не решается ясно и точно сказать, что именно он у них нашел правильного. Он рекомендует «искать». Но вся наша работа из дня в день и состоит в том, что мы ищем для каждого вопроса наиболее правильный ответ. У нас выработались свои методы, у нас есть свои ответы, у нас есть своя критика чужих взглядов. Энно не подвергает всей этой огромной коллективной работы своей собственной оценке, он проходит мимо всего того, что нами сделано, и предлагает заняться «поисками» и «дискуссией», как будто мы сегодня только родились на свет. Бесплодная позиция, насквозь пропитанная духом суваринизма!

Особенно наивны речи о том, что наше участие в парижской конференции, где мы «сидели за одним столом» с пюпистами и проч., представляет собой «оппортунистическую ошибку». Критерием Энно является, таким образом, не единство марксистских принципов, а… единство стола! Он ни словом не говорит о содержании нашей Декларации и о нашей резолюции, которая собрала четыре подписи. Он забывает или не умеет понять, что мы сохранили полную независимость действий и полную свободу критики по отношению к нашим союзникам. То обстоятельство, что САП и ОСП голосовали за бессодержательную и потому насквозь фальшивую резолюцию семи, показывает, конечно, что наши союзники не достигли необходимой марксистской ясности. Но ведь мы первые указали на этот факт открыто в печати и — совместной работой, как и критикой — поможем нашим союзникам достигнуть необходимой ясности.

Доводы Энно против борьбы за Четвертый Интернационал не менее ошибочны и безжизненны, чем все остальные его рассуждения. «Для создания Третьего Интернационала, — говорит он, — понадобилась война и русская революция». Многие повторяют эту формулу, не вдумываясь в ее содержание. Война не облегчила, а наоборот, чудовищно затруднила революционную работу, особенно интернационального характера. Все скептики a'la Энно считали поэтому «несвоевременным» и даже «бессмысленным» лозунг Третьего Интернационала во время войны. Сейчас фашизм играет до известной степени ту роль, какую в 1914-1918 гг. играла война, тем более, что фашизм подготовляет новую войну. Но — говорит Энно — для создания Коминтерна понадобилась еще и русская революция. Замечательное откровение! А разве русская революция упала с неба? Для пролетарской победы в Октябре нужна была партия большевиков, проникнутая не духом Сталина-Каменева (март 1917 года), а духом Ленина. Другими словами, нужно было, чтобы Ленин в самом начале войны, в самых трудных и неблагоприятных условиях открыл борьбу за Третий Интернационал, не считаясь со скептиками, нытиками и путаниками. Создание Коммунистического Интернационала произошло не на Первом конгрессе 1919 года (это чисто формальный акт), а в процессе предшествующей подготовительной работы, под открытым знаменем Третьего Интернационала. Из этой исторической аналогии выводы для нашей нынешней работы вытекают сами собой.

Этим письмом я ни в малейшей степени не собираюсь вторгаться в ваши переговоры. Если группа Энно или часть ее примкнет к нашей секции, я буду только радоваться. Но в корне ложна мысль Энно, будто условием дальнейших успехов является объединение всех оппозиционных осколков Третьего Интернационала. Эти осколки надо взвешивать и оценивать не по их имени и не по их претензиям, а по их действительному теоретическому и политическому содержанию. У кого есть что сказать, тот не дожидается неведомой всеобщей конференции, а излагает свои мысли в виде программы, тезисов, статей и речей. Кто апеллирует к будущей спасительной конференции, которая должна «что-то» найти, «что-то» открыть, тот показывает лишь, что у него никаких мыслей нет. Я не сомневаюсь, что это для вас так же ясно, как и для меня. С горячим пожеланием успеха

Г. Гуров

16 ноября 1933 г.