Помилованные.
Радек и Сокольников пощажены. К тому времени, когда эти строки появятся в печати, известна будет окончательная судьба остальных. Трудно решить, однако, чья судьба лучше: расстрелянных или помилованных. В каждом из помилованных правящая верхушка видит опасность, своего рода разрывную бомбу: в тюрьме они могут раскрыть правду обо всей закулисной стороне процесса. Эта опасность будет становиться тем острее, чем больше развернётся международная борьба за пересмотр московских амальгам.
В 1931 году в Москве был разыгран процесс меньшевиков, также полностью основанный на «добровольных» признаниях. Двое подсудимых, Суханов и Громан, известные писатели, пользовавшиеся доверием и уважением, «признались» на суде в своей принадлежности к международному заговору вместе с Леоном Блюмом и другими вождями Второго Интернационала в целях организации военного вторжения в СССР. Суханов и Громан были «помилованы» и заключены в тюрьму. Однако обещанное вскоре освобождение не наступало. Обманутые жертвы ГПУ рассказывали в тюрьме всем, кому можно, о том, как у них исторгли ложные самообвинения и как им обещали полное освобождение. Суханов объявил голодовку, которая длилась несколько недель, после чего Суханов, как и Громан, исчезли из тюрьмы. Где они сейчас? Никто не знает. По всей видимости, во время подготовки процесса Зиновьева ГПУ попросту прикончило Суханова и Громана, дабы они не разоблачали механику «добровольных признаний». Не могли ли бы общества «Друзей СССР», «Лиги прав человека» и другие организации попытаться узнать, куда девались Суханов и Громан?
Ждёт ли Радека и Сокольникова лучшая судьба? Мы в этом не уверены. Радек не умеет держать секретов: это всем известно, а между тем каждое неосторожное слово Радека представляет собой огромную опасность для Сталина. Вот почему мы затрудняемся ответить на вопрос, чья судьба трагичнее: расстрелянных или помилованных.
Л.Троцкий
Койоакан, 31 января 1937 г.