Конец долгого эксперимента.
21 января 1938 года
Дорогие товарищи:
Вполне возможно, что мое последнее письмо было недостаточно откровенным, поскольку вы высказали мысль, что я сохраняю некоторые иллюзии относительно позиции и планов товарища Снефлита. Нет, к сожалению, после пяти лет непрерывного опыта я не могу позволить себе ни малейшей иллюзии. Единственный упрек, который мы можем сделать самим себе, и я не исключаю этого, тот же, что и в случае с Нином: мы были слишком терпеливы, слишком снисходительны, слишком терпимо относились к отношению товарища Снефлита. В подобных случаях всегда трудно определить момент, когда необходимо перейти к открытой борьбе. Я полагаю, что этот момент был определен вмешательством Снефлита в испанский вопрос. Его позиция в этом вопросе была открытым предательством самых элементарных принципов революционного марксизма и всех наших решений. Именно он и ему подобные придали дополнительную уверенность ПОУМ в их собственной растерянности и усилили недоверие к революционному марксизму. Мы знаем результат.
К сожалению, именно в это время начались Московские процессы, интернирование и т.д. Все наши секции были поглощены этими новыми вопросами, и голландская проблема продолжала откладываться. ИС выполнил свой долг. Все, что ИС писал о Снефлите и против него, было и остается абсолютно правильным. Именно по этой причине Снефлит никогда не осмеливался отвечать политическими аргументами, используя вместо этого — и это в его манере — оскорбительные выражения, которые абсолютно недопустимы и ничем не оправданы. Снефлит не проявляет ни малейшего интереса к марксизму, к теории, к общей ориентации. Что его интересует, так это NAS, крошечная бюрократическая машина, парламентский пост. Снефлит использует знамя Четвертого Интернационала прежде всего для того, чтобы защитить свою оппортунистическую работу в Голландии. Поскольку NAS полностью зависит в финансовом отношении от правительства, Снефлит избегает какой-либо конкретной политики, то есть марксистской политики, чтобы не спровоцировать гнев правительства против NAS. RSAP всегда была и остается не более чем политическим придатком NAS, которая сама по себе нежизнеспособна и численность которой за последние годы сократилась с 25 000 до 12 000 членов и, скорее всего, еще ниже.
В испанском вопросе, в вопросе о Народном фронте, не говоря уже о внутренней политике Нидерландов, Снефлит занимает позицию, которая никоим образом не лучше линии партий, входящих в Лондонское бюро. Более того, он никогда не скрывал, что ведет параллельную связь: с ИС и с Лондонским бюро. Фактически, он порвал связи с ИС, по моему мнению, год назад или больше. Он использовал это время для того, чтобы подготовить свою организацию к окончательному разрыву. Он всегда отказывался участвовать в честном обсуждении разногласий. В вопросе Райсса, он повел себя абсолютно нелояльно по отношению к русской секции, что в значительной степени способствовало трагической развязке.
По моему мнению, ИС сделал все, что мог, для содействия сотрудничеству, и мы не можем упрекнуть его в том, что ему не удалось изменить характер руководства RSAP, насквозь оппортунистической, синдикалистской и антимарксистской организации. Это неопровержимый вывод из многолетнего опыта. Если я предложил вам еще раз написать письмо Снефлиту, пригласив его принять участие в международной конференции и потребовав участия его партии в международной дискуссии, то это было сделано не потому, что лично у меня есть хоть малейшие иллюзии, а потому, что у меня сложилось впечатление, что другие секции, особенно те, которые находятся в Новом Свете, недостаточно следили за развитием этой проблемы и что у кого-то может сложиться впечатление, что может быть неправильные «методы» ИС, а не органический оппортунизм со стороны руководства RSAP, подтолкнули Снефлита к подготовке выхода из Четвертого Интернационала и, в конечном счете, к присоединению к Лондонскому бюро. (Надеюсь, никто не забыл, что Снефлит упорно боролся против нашего последнего решения о Лондонском бюро на международной конференции. Это не поразительно; он чувствовал, что эта резолюция направлена и на него.) 2 декабря 1937 года я отправил Снефлиту личное письмо, в котором сделал последнюю попытку добиться от него ответа. Он не ответил на это письмо. Поэтому я рассылаю копию этого письма во все секции.
Необходимо, чтобы голландский вопрос занял свое место в международной дискуссии, предшествующей конференции. В первую очередь речь идет об анализе профсоюзного опыта Снефлита, чтобы раз и навсегда исключить возможность аналогичной политики в других секциях. Мы видим, что они то тут, то там играют с идеей «своих» профсоюзов. Такая политика означает неизбежный крах. Четвертый Интернационал не может терпеть подобную политику в своих рядах, не навлекая на себя смерть. В этом вопросе, как и в других, голландский опыт учит нас тому, чего делать не следует.
Одновременно я направляю открытое письмо в прессу RSAP и прилагаю копию для вас.
Лев Троцкий